Превратности судьбы /один плюс один равно четыре?

Чашка кофе, солнечное утро, приятная музыка из динамиков — прекрасное начало нового дня и отличная возможность ощутить прилив сил, наслаждаясь замечательным настроением. Но… не для Сонгю, который со стеклянными глазами и абсолютно отсутствующим видом сидел на стуле в кухне, перемешивая давно остывший кофе. Любой другой человек со стороны, увидев сию картину, вполне вероятно мог предположить, что парень находится в трансе. И где-то был бы прав. Во всяком случае, сам Гю именно так себя и чувствовал. Неделя…с тех пор как ушёл Ухён… Прошла неделя, но Гю показалось, что немного больше — вечность. И парень мог с уверенностью сказать, что этот маленький отрезок времени оказался для него невероятно трудным как морально, так и физически. С уходом Нама, всё словно перевернулось с ног на голову. Всё валилось из рук, ничего не получалось, настроение было ужасным. Да и где ему быть хорошим, когда ни одной минуты не проходило для Гю в тишине и относительном спокойствии. То, чего он так боялся, произошло — малыши привыкли к отцу, и теперь очень остро чувствовали его отсутствие, что выливалось в практически нескончаемый плач и отсутствие сна. Поначалу Гю казалось, что он сможет справиться, что пройдёт немного времени и малыши привыкнут, но этого не произошло, наоборот, всё стало значительно хуже. И ничего удивительного в этом не было. Дети скучали по Ухёну, и испытывали нехватку того самого драгоценного отцовского тепла, которого лишились по вине Гю. Он в который раз ругал себя за несдержанность и резкость слов, и хоть считал себя во многом правым, понимал, что сильно перегнул палку, вследствие чего Ухён исчез из их жизни. Он просто ушёл и не вернулся ни на следующий день, ни после. Как будто бы и не было его никогда. Оставив детей, которые по нему очень скучали, и, признаться, не только они. Сонгю буквально с первых минут его ухода, почувствовал пустоту, как если бы у него из груди вырвали кусок сердца. И пустота эта с каждым днём становилась всё более невыносимой. Постепенно к пустоте стало примешиваться отчаяние, а непрекращающийся детский плач доводил Гю до истерики, уничтожая остатки самообладания. Сонгю чувствовал, что был на пределе, что ещё немного, и он просто сойдёт с ума. И что самое ужасное — теперь он вынужден был полагаться только на себя и свои силы, которые с каждым днём стремительно таяли. Раньше он мог обратиться за помощью к брату, но теперь тот практически всё своё время пропадал либо на работе, либо с Сонёлем. Приходил же Менсу лишь днём, и то, буквально на пару часиков, чего было крайне мало. Гю не успевал отдохнуть. Безусловно, он хотел сказать Менсу, что не справляется, но не мог так поступить с братом, не тогда, когда видел, что впервые в жизни тот встречается с одним омегой так долго. Не тогда, когда его брат был близок к тому, чтобы распрощаться со своей старой разгульной жизнью. Поэтому Гю молчал как партизан, но чего ему это стоило, брат даже не подозревал. При нём Гю пытался делать вид, что ничего из ряда вон не произошло, что у него временные трудности, но синяки под глазами и ужасно нервный вид не могли обмануть чересчур прозорливого альфу. Вот и сейчас, вернувшись со свидания, Менсу с ходу обратил внимание на ужасно измотанный вид брата. — Привет, — поздоровался Менсу, похлопав Гю по плечу. — Привет, — пресно отозвался Сонгю, практически не реагируя на появление брата. — Что-то ты сегодня рано. — Так получилось, — так же коротко ответил Гю. — Малыши ещё спят? — задал вопрос Менсу, чувствуя, что теряет терпение. Новая манера общения Гю, выводила из себя. — Да. — Плохо спали ночью? — Нормально. — Боже мой, Гю. Прекрати это, пожалуйста! — взмолился Менсу, больше не в силах слышать монотонные ответы брата. Сонгю перевёл затуманенный взгляд на альфу: — Прекратить что? — переспросил он. — Процесс превращения тебя в зомби! Сил моих больше нет смотреть на это! — Нет сил смотреть — не смотри! — начал раздражаться Сонгю. — Чёрта с два! — заявил Менсу. — Хочешь, чтобы я спокойно наблюдал за тем, как ты себя доводишь до ручки? — Со мной всё в порядке. — С тобой определённо всё не в порядке! Но будет, когда вы с Ухёном поговорите и выясните некоторые вопросы. — Нам не о чем говорить, — устало произнёс Сонгю. — Своим уходом он дал понять, что дети ему не нужны, а значит, и он им не нужен. — Правда? Ты это малышам объясни. Что-то не сильно они выглядят счастливыми, — заметил Менсу. — Это пройдёт, просто должно пройти время, — настаивал на своём Сонгю, хотя не верил сам себе. — Время прошло, но единственное, что я вижу, так это изменения в худшую сторону, — произнёс Менсу. — Господи, Гю. Ты должен понимать, что так больше продолжаться не может. Сонгю промолчал, не желая продолжать говорить на эту тему, но тем не менее, признавая правоту брата. Он и сам чувствовал, что достиг предела. — Гю, скажи мне, что между вами произошло, прошу. Я хочу помочь тебе, но не смогу этого сделать, пока не буду знать наверняка. — Ты знаешь, что произошло, — ответил Сонгю. — Мы поругались и Ухён ушёл. — Это я слышал, но причина мне до сих пор неясна. — Не сошлись во мнениях. Вот и всё. — Всё? — изумился Менсу. — И именно поэтому я в тот день нашёл тебя в комнате в слезах? Хочешь, чтобы я поверил, что это было просто маленькое недопонимание? Ну так вот, я не верю. И хочу слышать, что произошло на самом деле! С деталями! — Ничего не… — Если не скажешь ты, я найду Ухёна и спрошу лично у него. Уж он-то мне всё расскажет. Сонгю встрепенулся: — Не нужно, прошу. Менсу немного расслабился, видя, что Гю не настолько сильно погряз в депрессивном состоянии, как он думал. Поняв, что выбрал правильный метод, Менсу решил продолжить дожимать брата. — Не буду только в том случае, если ты сам мне всё расскажешь. Сонгю закусил губу, понимая, что выбора у него особо нет, и собравшись с духом, произнёс: — Ухён меня поцеловал. Менсу определённо ожидал услышать другое объяснение, но то, что сказал Сонгю, его очень удивило. Не то, чтобы он не знал, что между Ухёном и Гю была определённая симпатия, даже больше — сексуальное напряжение, но всё же, услышав озвученную причину, не мог понять в чём весь сыр-бор. Пару раз моргнув, прикидывая про себя варианты, но всё равно не находя ответа на вопрос, Менсу спросил: — И? — Что и? Ты считаешь это нормальным? — Я бы считал ненормальным если бы этого не произошло, — чистосердечно признался Менсу. — Мне странно, что этого не случилось раньше, учитывая, как он на тебя смотрел. — Причём тут это? — раздосадовано отозвался Гю. — Меня раздражает сам факт того, что у него есть омега, о котором он мне ни полусловом не обмолвился, а сам при этом решил проявить внимание ко мне. — Это лишь говорит о том, что ты его настолько привлёк, что бедняга не смог совладать с собой. Я бы на твоём месте радовался, вместо того, чтобы делать трагедию века. — А я вот считаю, что в данной ситуации у меня совершенно нет повода для радости. Да и какая к чёрту может быть радость, когда я чувствую себя сволочью последней. Человеком, который разрушает чужие отношения? — Да откуда тебе знать, что у них там за отношения? — Менсу взял у Сонгю кружку с кофе и отхлебнул еле тёплой жидкости, поморщившись. — Боже, как ты пьёшь эту дрянь? — спросил он. Гю отобрал свою чашку у брата, продолжая развивать основную тему: — Да какая разница? Они есть, а значит, я уже являюсь нарушителем спокойствия, невольным клином между Ухёном и его омегой. — Может там уже и разрушать нечего, — заметил Менсу. — И если хочешь знать моё мнение, Ухён совершенно не производит впечатление человека, которому плевать на чужие чувства. И на ловеласа он не тянет, хоть очень привлекателен. Значит, может статься так, что с его омегой у них очень напряжённые отношения из-за того, что тот ему мозг выносит каждый день, давит, постоянно чего-то требуя. А Наму хочется любви и ласки, и именно тогда, когда он больше всего нуждался в этом, он случайно узнал, что у него есть дети и «о чудо!» его истинный, который является отцом этих детей. — Его это нисколько не оправдывает. И даже если брать в расчет все твои предположения, он по-прежнему с ним. Значит, его всё устраивает. — Ты с ним говорил на эту тему? — спросил Менсу. — Нет, как-то не довелось, — отозвался Гю. — Видимо, он считал, что мне не обязательно об этом знать. — Тогда, откуда можешь знать, что его всё устраивает? Ведь вполне понятно, что не всё, раз он так рвётся в этот дом. — Рвался, — поправил Сонгю альфу. — Теперь ему, по всей видимости, нет никакого дела до своих детей. Менсу скептически посмотрел на брата: — Что-то мне подсказывает, что не просто так это желание сошло на нет. Сдаётся мне, что кое-кто, не будем показывать пальцем, приложил к этому руку. Что именно ты ему сказал, Гю? Я имею ввиду вашу ссору. Ведь вполне вероятно, зная твой характер, могу сказать, что последнее слово было за тобой. — Я не сказал ничего такого, что не было бы правдой. — Просто скажи мне, в двух словах. Сонгю замялся. На самом деле он наговорил много лишнего, и в не очень вежливой форме. И как сказать Менсу об этом, не знал, поэтому, дабы не пересказывать всего, решил перейти к тому, что сказал в самую последнюю очередь. — Я сказал ему, что моим детям не нужен такой легкомысленный, безответственный отец. Менсу закатил глаза: — Ну да, точно. Что бы ещё умного ты мог сказать ему. Узнаю своего братца, который всегда рубит с плеча. Теперь понятно, почему Ухён не появляется здесь. Какой альфа, после таких резких слов захочет приходить туда, где унизили его достоинство? — Если он такой впечатлительный, то как сможет дальше заниматься детьми, если любой упрёк принимает настолько близко к сердцу? — справился Сонгю. — Господи, Сонгю. Да он же в этом только первые шаги начал делать! Он сомневается, что у него получится, боится совершить ошибку, а тут ещё ты со своими умозаключениями. Да и потом, с чего ты решил, что из него получится плохой отец? За те две недели, что Нам был с малышами, я понял, что он очень серьёзно подошёл к новой для себя роли. И претензий лично у меня к нему не возникло ни одной. А то, что он обратил на тебя внимание, не делает из него плохого родителя. Да я думаю, ты и сам это прекрасно понимаешь. — Плохого родителя из него делает то, что он за прошедшую неделю ни разу не позвонил поинтересоваться, как дела у сыновей, а значит… — Кто тебе сказал, что он ни разу не позвонил? — задал вопрос Менсу. — Он не позвонил тебе, а мне он звонит каждый день, и всё время спрашивает, как себя чувствуют дети и не нужно ли чего. Сонгю открыл рот от удивления. Выходит, что Нам всё это время общался с Менсу, а Сонгю был об этом не в курсе. Менсу не удосужился ему об этом рассказать. От осознания того, что брат с Ухёном созванивались за его спиной, Гю стало обидно. Но с чего бы? Разве не он был повинен в том, что Ухён больше не желал с ним пересекаться? Разве не он этого хотел? — Почему ты мне не рассказал? — спросил Сонгю. — А что бы это изменило? — задал встречный вопрос Менсу. — Ты бы просто был в курсе того, что Нам интересуется как там его дети, в остальном всё осталось бы, так как есть. — Ещё скажи, что это моя вина, — Гю попытался защититься, потому как чувствовал, что его брат не на его стороне. — Ну ты же не станешь отрицать, что после твоих неосторожных слов Ухён перестал сюда приходить? Безусловно, Гю не мог этого отрицать. Так всё и было. Другое дело, что эти самые неосторожные слова Гю произнёс в ответ на неосторожные слова Ухёна. — Я просто вспылил. На самом деле я не думаю, что Ухён — плохой отец. — В таком случае, я считаю, Ухён должен услышать это от тебя лично. Вам надо поговорить и всё обсудить. Только так и никак иначе вы сможете прийти к общему знаменателю. Кто-то из вас должен сделать шаг навстречу другому. И я считаю, Гю, что это должен быть именно ты. На словах всё было проще простого, но Сонгю ума не мог приложить, как сможет заговорить с Ухёном. В любом случае Сонгю нужно будет извиниться за неприятные слова, и это само по себе было чрезвычайно сложно сделать, потому как Гю считал, что во многом был прав. Но самая большая сложность заключалась в другом. Если он это сделает, то Ухён снова начнёт приходить к детям, а значит, и они с Гю будут видеться, что, несомненно, ставило Сонгю в очень затруднительное положение. Ведь с уходом Нама влечение Гю к нему не стало меньше, наоборот, казалось, лишь усилилось. И Гю очень переживал, что теперь он точно не сможет контролировать свои эмоции. Менсу, наблюдая за братом и видя сомнения, терзающие его, поинтересовался: — Гю, скажи, что именно тебя так беспокоит? — Много чего, — ответил Гю. — Я не думаю, что даже если мы с Ухёном поговорим, то проблемы исчезнут. В любом случае Нам дал мне знать, что я его привлекаю как мужчина. — Насколько мне известно, и он тебя тоже. — Вот в этом то и заключается проблема, — повысив голос заключил Сонгю. — В том, что мы не можем быть вместе, потому что у Ухёна есть омега. — Снова ты за своё! Ну и что?! — Как что? Неужели ты не понимаешь, что это аморально? Что нельзя вот так вот запросто разлучить двух любящих людей? — Ты всё правильно сказал, Гю — любящих людей!!! А у Ухёна с его парнем нет любви, — произнёс Менсу. — Что значит, нет? — Сонгю в удивлении уставился на брата. — То и значит. Я не видел омегу Нама и у меня не было возможности с ним пообщаться, но то, что Ухён его не любит, могу сказать со стопроцентной гарантией. Именно поэтому эти отношения в данный момент трещат по швам. — Откуда ты можешь знать? Тебе Ухён сам об этом рассказывал? — Я тебя умоляю, Сонгю. Не обязательно слышать об этом непосредственно от человека, для того, чтобы узнать. — Тогда как же? — Да у него же на лице всё написано! Я ещё в первый раз, когда увидел его, отметил про себя, что этот парень жертва неудачных отношений. — Да ты же никогда сам ни с кем не встречался, а говоришь так, как будто бы эксперт по этим делам. — Не встречался. Но именно по этой причине и не делал этого. Потому как ежедневно наблюдая за большинством моих друзей с таким же убитым взглядом, как у Нама, я понимаю, что мне это счастье и подавно не нужно, — произнёс альфа. — Я ничего такого не заметил в Ухёне. Просто иногда он выглядит уставшим, но это может быть связано с работой, — сказал Сонгю. — Это связано не с работой, Гю. Такого рода усталость появляется тогда, когда из человека начинают литрами пить кровь, устраивая ежедневные истерики и ковыряя мозг алюминиевой ложкой. Именно это сделало Нама таким уставшим. И произошло это задолго до того, как он встретил тебя, а значит, твоей вины в том, что у них рушатся отношения — нет. И прекрати Бога ради винить себя в том, что тот омега не может удержать Ухёна рядом. И Ухёна перестань винить в том, что он не рассказал тебе о своём парне. Да, он был неправ, но я уверен, что он это сделал не нарочно и уж точно не для того, чтобы перепихнуться с тобой разочек для развлечения. — Менсу! — прикрикнул на него Гю, удивлённый тем, что его брат именно такую словесную формулировку. — Прости, — извинился альфа. — Просто для красочного сравнения. — Пусть так. Ладно. Допустим, ты прав, говоря всё это. Но что мне прикажешь делать в сложившейся ситуации? — спросил Сонгю. — Я уже сказал. Вам нужно поговорить, и чем откровенней будет этот разговор, тем лучше. Сонгю прикрыл глаза. Откровенный разговор? Да ему страшно было просто приблизиться к Наму не то, что разговоры с ним разговаривать. А всему виной были слишком яркие воспоминания. Ведь Гю прекрасно помнил реакцию своего тела на прикосновения Нама, и помнил также, с каким трудом ему удалось оторваться от него. — Я не смогу, Менсу. — Ты совсем не считаешь себя виноватым? — приподнял бровь альфа. — Отчасти, но я, также, не считаю себя неправым по большей части. — Не надо извиняться за всё, Сонгю. Просто извинись за то, что наговорил лишнего. Видя, насколько брат сомневается, Менсу произнёс: — Сонгю, если ты этого не сделаешь, то всё осложнится ещё больше. И если ты совершенно не думаешь о себе, подумай о мальчиках, которых ты вот уже неделю успокоить не можешь. Им нужны забота и внимание отца. Нужна семья, Гю. И как ни крути, а Ухён уже стал частью этой семьи. Гю признавал правоту брата, но не мог так быстро принять такое серьёзное решение. Слишком много было противоречий. — Ладно, — сдался Менсу, видя, что сейчас Гю не в состоянии прийти в согласие с самим собой. — Я-то в принципе зашёл совсем ненадолго. Переодеться и на работу. — А душ? — спросил Гю. — Уже принял, — улыбнулся Менсу. — А, ну да, — хмыкнул Гю, понимая, что сморозил глупость. Ведь не на улице же его брат ночевал, а значит, вполне вероятно душевая в том месте имелась. — Я постараюсь сегодня пораньше освободиться и помочь с племяшками, — сказал Менсу. — Не могу больше смотреть на то, как ты планомерно превращаешься в подобие человека. Быть может, хотя бы часик- два отдыха приведут тебя в мало-мальски божеский вид. Менсу упорхнул наверх, оставил Сонгю допивать свой окончательно остывший кофе. Напиток и правда был отвратным на вкус, и заметил Сонгю это лишь сейчас, что только подтверждало слова Менсу о том, что Гю стал похож на зомби. И не только внешне. Последнее время из-за упадка сил, Сонгю стал налегать на кофе, но прекрасно понимал, что долго он так не протянет, и единственное, чего добьется — убьёт своё сердце, которое итак с завидным постоянством подводило его последнюю неделю, только на этот раз не в физическом плане, а в эмоциональном. Быть может, отдохнув тот самый заветный часик, у Сонгю хотя бы немного прояснится в голове, и он сможет принять правильное решение? Возможно. А пока думать совершенно не хотелось. Хотелось прислонить голову к подушке и хорошенько выспаться. Но, стоило Гю лишь подумать об этом, как детская рация оповестила его о том, что малыши проснулись, возвещая омегу о своём пробуждении громким плачем. Что ж, отдохнуть придётся в другой раз.

***

Ухён сидел в своём кабинете, глядя на новую смету, которую ему любезно предоставил менеджер по продажам, но не видя при этом абсолютно ничего. В который раз за эту неделю Нам возвращался к последнему визиту в дом к Сонгю и пытался разобраться, что он сделал не так и чем заслужил такое отношение к себе. Анализируя своё поведение в тот день, Нам признавал, что оказался очень несдержанным и именно его несдержанность явилась причиной того, что он не смог совладать с собой и буквально накинулся на Сонгю, который совершенно не был готов к такому повороту. И всё же, несмотря на это, Ухён никак не ожидал такой острой реакции Гю на его действия. Парень не ждал таких решительных действий от Ухёна, но при всём при этом, Нам знал наверняка, он чувствовал, что Гю хотелось этого не меньше. Но ничего не вышло. И причиной послужило то, что Ухён не рассказал Киму о том, что несвободен, в то время как омега с самого начала обо всём знал. За эту ложь Ухёну было стыдно, но тем не менее он реально не понимал, что бы изменил тот факт, если бы Ким знал об этом с самого начала. Ровным счётом ничего, ведь взаимное притяжение, так или иначе, всё равно дало бы о себе знать. Нам осознавал, что поступил некрасиво, и готов был извиниться перед Сонгю за это. Но он никак не предполагал, что их разговор, плавно перетекший в ссору, закончится так плачевно. Последние сказанные Сонгю слова, до сих пор эхом отзывались в голове Нама, и от этого эха становилось невыносимо. Обида, которая дала себе знать сразу после слов Сонгю, по прошествии недели ничуть не утихла, и по-прежнему грызла Ухёна, не давая ему сосредоточиться на работе. Альфа мог принять обвинение в неверности, но то, что Сонгю назвал его плохим отцом — это действительно стало ударом ниже пояса. Меньше всего Ухён ожидал услышать такое незаслуженное обвинение в свой адрес. Да, он только начал осваиваться в качестве отца для своих маленьких сыновей, и мог допускать ошибки, но ведь он так старался ради них, хотел всеми силами доказать, что он сможет добиться хорошего результата, а в итоге получил от Сонгю упрёк в своей несостоятельности, как родителя. После этого Ухён просто не мог заставить себя переступить порог дома Сонгю, ведь по большому счёту омега чуть ли не прямо сказал ему о том, что не желает его видеть. А брать нахрапом Ухён больше не хотел. Он понимал, что если и пытаться делать что-то для детей, то без какого-либо нажима на Сонгю. А в сложившейся ситуации другого варианта не было. И Ухёна это ужасно огорчало. За прошедшую неделю он очень соскучился по мальчишкам, хотел их увидеть и потискать, пообщаться так, как привык это делать, смотреть, как они улыбаются ему своими беззубыми улыбками, при этом забавно улюлюкая, и замечать, как за всем этим наблюдает Сонгю… Нам встал из-за стола, подходя к большому офисному окну. Прошла неделя, а Ухён просто места себе не находил, настолько он хотел видеть Сонгю. Воспоминания о поцелуях, которые он дарил ему и как тот страстно отвечал, заставляли Нама кусать губы, еле сдерживаясь от стонов. Он помнил всё в мельчайших подробностях так, как если бы это произошло всего лишь мгновение назад. Помнил и хотел вновь почувствовать это. Но увы… Это было невозможно, и дело даже было не в самой ссоре, а в том, что Нам до сих пор был человеком семейным, даже если семьи как таковой и не было, а присутствовал лишь слабый намёк. Сонгю можно было очень хорошо понять. Какому омеге понравилось бы, если бы альфа, который оказывает ему знаки внимания при этом встречался с другим? Трезво смотря на ситуацию со стороны, Нам понимал, что до тех пор, пока он не расставит все точки над «и» с Джонхи, начинать что-то новое не представлялось возможным. На самом деле Ухён уже не единожды пытался поговорить со своим женихом, но необходимой уверенности в себе ему придало то, что он узнал о детях и что у него есть его истинный, о котором он теперь думал непозволительно часто. Для себя Ухён решил, что пришло время серьёзно поговорить с Джонхи, и дать ему понять, что у их отношений нет будущего. Бесконечные ссоры и истерики без причины были прямым тому доказательством. Терпение Нама лопнуло. Он ясно осознал, что больше не хочет такой жизни. Вот только тот самый разговор никак не мог состояться, и не потому, что Ухён пасовал, а потому, что у него не получалось улучить момент для него. Всякий раз, поздно приходя с работы, Ухён заставал Джонхи спящим, вставая рано утром на работу, его жених тоже спал. Поговорить у них получалось лишь по телефону, да и то минут пять не больше. В эти короткие отчётные разговоры Ухён пытался заговорить о волнующем его вопросе, но Джонхи, словно чувствуя что-то, моментально съезжал на другую тему, а затем и вовсе поспешно клал трубку. Нам не был мнительным, но ему реально начало казаться, что омега догадывается о предстоящем неприятном разговоре и пытается отсрочить его. Но это ничего не меняло. Наоборот, с каждым днём он явственнее понимал, чего на самом деле хочет, и отступать был не намерен. Телефонный звонок разорвал тишину кабинета и Ухён от неожиданности немного вздрогнул. Подойдя к столу, Нам взял смартфон в руки и поспешно ответил на вызов. — Привет, любимый, — произнёс Джонхи. — Привет, — сухо отозвался Нам. От подобного обращения адресованного ему от омеги Ухёну стало некомфортно. С тех самых пор, как он познакомился с Сонгю, такие слова Джонхи стали очень сильно резать слух и воспринимались теперь как что-то неестественное. И, тем не менее, Нам понимал, что его жених имеет на это полное право. — Как ты? — спросил Ухён. — Нормально. Чувствую себя неплохо, можно даже сказать хорошо. Правда, проснувшись утром, я в который раз не застал тебя дома, а ведь мы с тобой уже неделю нормально пообщаться не можем. — Да, я знаю. Просто на меня последнее время очень много работы навалилось. — Понимаю… В общем-то ничего нового, — по голосу омеги Ухён слышал, что тот в данный момент улыбается, но эта улыбка была обманчивой и Нам прекрасно об этом знал. Возникла небольшая пауза, и Ухён решил воспользоваться образовавшейся заминкой, чтобы хотя бы попытаться забросить удочку для разговора, который он вынашивал уже очень долгое время. — Джонхи, нам надо поговорить, — произнёс Нам, собираясь продолжить, но парень пресёк все его попытки на корню: — Ты знаешь, я тут решил съездить на две недели к родителям. Отдохну немного, приду в себя. На свежем воздухе это будет сделать гораздо проще, чем в четырёх стенах нашей квартиры. Слова Джонхи стали для Ухёна неожиданностью. — Уезжаешь? — переспросил Нам. — И давно ты принял это решение? — Не имеет значения, — произнёс омега. — Главное, что я чувствую необходимость в этой поездке и думаю, что она пойдёт на пользу не только мне, но и тебе. Нам нужно немного отдохнуть друг от друга. С каждым словом омеги Нам всё больше склонялся к мысли, что парень предвидел разговор, который запланировал Ухён, и чтобы избежать его решил сбежать сам. Но для Ухёна эта отсрочка была абсолютно ни к чему. Он ясно осознавал, что расстояние не спасёт их с Джонхи обречённые отношения. Поэтому он не хотел больше тянуть ни минуты, предоставляя своему жениху какой-то призрачный шанс на то, что у них всё наладится. — Джонхи, я думаю, эта поездка ничего не решит. Дело в том… — Нет, Ухён, — не стал слушать омега, — Я уверен, что всё можно исправить. Просто на это нужно немного времени. Я знаю, что был во многом не прав, давил на тебя, упрекал и хотел получить больше, чем ты можешь мне на сегодняшний день дать. Но я так делал потому, что вся эта ситуация с ребёнком выбила меня из колеи, я накрутил себя до предела и всё это вылилось в нескончаемые истерики. Я устал…очень устал, вот поэтому я и решил, что мне просто необходимо побыть немного вдали от суеты, наедине с самим собой, постараться успокоиться. Я уверен, что после моего возвращения всё изменится к лучшему. — Джонхи, послушай меня. Это не выход и ты прекрасно знаешь об этом! Наши отношения уже давно… — Даже слушать не хочу. Ты сейчас говоришь так, потому что обижен на меня, а в таком состоянии никакие серьёзные проблемы не решаются. Вот когда ты успокоишься, и когда я немного приду в себя, вот тогда мы с тобой и поговорим. А сейчас в этом нет никакого смысла. Через две недели я приеду, и ты увидишь, что если не все, то половина проблем точно отпадёт. Это время я не буду тебе вообще звонить и ты мне не звони. Это экстренная мера, но она просто необходима для того, чтобы мы смогли понять насколько дороги друг другу. Когда я вернусь, ты поймёшь, что я был прав. У нас начнётся новая жизнь, в которой у нас будет замечательная семья. — Ты сейчас дома? Я подъеду через пятнадцать минут, — отозвался Нам, направляясь к выходу из офиса. — Не нужно. Я уже в пути. Не переживай, всё будет хорошо. Спасибо, что выслушал. Я буду скучать по тебе, надеюсь, ты тоже. Пока. Джонхи так быстро сбросил вызов, что Нам даже сообразить не успел. Он оторопело уставился на свой телефон, не понимая, что только что произошло. Разговор продолжительностью не более двух минут, в который омега успел вклинить объяснения по поводу того, куда он едет и зачем, и не дав при этом Ухёну возможности обсудить интересующую его тему. Он так рассчитывал на нормальный полноценный разговор, но Джонхи в который раз не дал ему даже слова вставить. Всё время гнул свою линию, не желая ничего слышать. Принял решение за двоих, придя к выводу, что нужно уехать, и возвестил Ухёна в самый последний момент, чтобы у альфы уж точно не было никакой возможности привести в исполнение свой план. Нам подошёл к столу и положив телефон, сел в кресло, прикрывая глаза. По всей видимости, серьёзный разговор придётся перенести до момента возвращения Джонхи. Но тогда уже парень никуда не денется. Ему придётся выслушать Ухёна и принять тот факт, что они не могут быть вместе. Вероятно, это для него будет очень болезненно, но Нам не хотел больше идти на поводу у своей жалости и сердоболия, бесконечно делая вид, что всё отлично. Потому что у них с Джонхи уже давным — давно всё было далеко не отлично, и если не разорвать этот порочный круг сейчас, то в последствии всё усложнится ещё больше. А Ухёну этого бы очень не хотелось. Может этот перерыв действительно к лучшему. Нам устал и ему очень нужен был отдых от проблем, тяжёлым грузом опустившимся на его плечи. Две недели могли бы ему помочь настроиться на нужный лад, собраться с мыслями и подумать о том, по какому пути двигаться дальше. Ведь одно было абсолютно ясно — тот путь, который ему казался идеальным с самого начала, оказался дорогой, которая вела прямиком в тупик, и пока ещё была такая возможность, нужно было сворачивать. Только вот куда, если другая дорога, которую хотел выбрать Нам, путь к Сонгю и малышам был преграждён, и добраться до конечного пункта не представлялось возможным? Стук в дверь прервал невесёлый ход мыслей Ухёна. — Да. — Господин Нам, — обратился к нему его младший помощник, — звонили наши потенциальные партнёры. — Что сказали? — Сказали, что готовы обсудить детали сделки сегодня в семь часов вечера. — Отлично, — кивнул Ухён. — Подготовь все необходимые документы. — Хорошо, Господин Нам, — ответил помощник и удалился. Нам посмотрел на циферблат. Через три часа должна будет состояться важная встреча, к которой ему нужно было хорошенько подготовиться. Сейчас не время было думать о Сонгю и детях. В любом случае Ухён не в состоянии был что-либо изменить. А даже если бы и хотел, у него бы не вышло, потому как он очень хорошо помнил слова, сказанные Гю, которые до сих пор слишком чётко звучали в голове: «Моим детям не нужен такой безответственный легкомысленный отец!» Ухён горько усмехнулся. Если Сонгю правда так считает, то Нам не будет его разочаровывать и сделает то, чего так сильно с самого начала хотел Гю — не станет вмешиваться в их с малышами жизнь, как бы больно ему от этого решения не было.

***

На часах было около двенадцати ночи, в номере отеля горело приглушённое освещение, повсюду валялись разбросанные вещи и в воздухе витал аромат чувственного наслаждения. Менсу перекатился с Сонёля и выдохнул. В голове шумело, ноги были ватными, а на губах играла удовлетворённая улыбка. Этот омега был просто настоящей секс-машиной. Такой горячий, такой раскованный, что Менсу просто терялся без вести рядом с ним. Даже с его опытом, на его памяти всё равно он ни разу даже приблизительно не встречал никого отдалённо похожего на этого парня. Его хотелось бесконечно целовать, бесконечно наслаждаться его мягкими губами, без конца прикасаться к его телу и дарить ему ласки, что стало для Менсу ещё одним открытием, учитывая тот факт, что он никогда прежде не стремился к этому с другими своими партнёрами, хоть и слыл великолепным любовником. С этим же омегой всё было абсолютно иначе. Вот уже неделю они систематически встречались, и по закону жанра Сонёль должен был бы уже надоесть Менсу, однако вопреки этому интерес к доктору с каждой новой встречей лишь креп, что удивляло альфу и сильно озадачивало. Но ещё больше Менсу удивляло поведение Сонёля и тот факт, что после недели регулярных встреч, Сонёль по-прежнему вёл себя так, как будто бы ничего кроме физической близости ему не было нужно. Они практически не разговаривали, помимо пары-тройки предложений непосредственно перед самым сексом, которые смело можно было назвать прелюдией… скорее даже очень маленькой прелюдией непосредственно перед самой прелюдией. И если сначала Менсу всё устраивало, то теперь стало напрягать и противный внутренний тоненький голосок то и дело шептал, что Сонёль потому и акцентирует своё внимание на физиологии, потому как думает, что Менсу больше ни на что не способен, считает его поверхностной и абсолютно неинтересной личностью. Да, возможно как сексуальный партнёр он Сонёля устраивал полностью, но как собеседник не был ему интересен и омега вероятно был убеждён в том, что даже пытаться не стоит дать Менсу шанс проявить себя с другой стороны. А альфе хотелось доказать, что его человеческие качества не так скудны, как рисует себе в воображении доктор. Это было дело принципа. Да и к тому же Менсу знал свою натуру. Уж если ему в голову приходила навязчивая идея, то он готов был наизнанку вывернуться, но добиться поставленной цели. Именно поэтому он решил прощупать почву и попробовать разговорить Сонёля, но попытался проявить смекалку в этом вопросе, чтобы не дай Бог со стороны всё не выглядело так, как будто Менсу целенаправленно задался целью поговорить с доктором. Тем более, что это было вовсе не так. Просто Менсу хотел элементарно проверить, насколько велики его силы в плане тактики и стратегии, и насколько он прав в своих догадках касательно доктора и его мнения по поводу него. — Это было просто потрясающе, — произнёс Менсу, переводя дыхание и прикрывая в удовольствии глаза. — Мне просто интересно, откуда у тебя такие познания в плане секса и доставлении удовольствия? — Я много практиковался с разными альфами, — пошутил Сонёль, но шутка пришлась Менсу не по вкусу. После этих слов он заметно напрягся, но постарался взять себя в руки, хотя сама мысль о том, что Сонёль говорил на полном серьёзе, выводила его из себя. Правда, долго пребывать в таком состоянии ему не пришлось, потому как Сонёль, усмехнувшись, добавил. — Шучу. На самом деле всё гораздо более прозаично. Ты забыл что я доктор, и в мед.университете очень хорошо учился. Мне по профессии положено знать чуть больше, чем обычным людям. И уж с чем с чем, а с анатомией я знаком очень хорошо. Можно даже сказать, что мы с ней на «ты». Понимаешь, о чём я? — Понимаю, — уголками губ улыбнулся Менсу. — Ты, наверное, действительно блистал в университете, раз настолько великолепно демонстрируешь своё умение. — О, это я пока ещё плохо старался. Ну так, на троечку. На пятёрочку можно чуть лучше. Могу продемонстрировать, если ты не против, — елейным голосом предложил Сонёль, проводя пальцем по груди альфы. У Менсу сладко заныл низ живота. Боже, этот омега сейчас шутит? Если то, что он вытворял до этого было на троечку, то что же тогда в понимании Сонёля пятёрочка? Соблазн узнать об этом был очень велик и всё же пока что альфа решил воздержаться. — Может, лучше сходим куда-нибудь перекусить? Я жутко проголодался, — произнёс Менсу. Сонёль перевёл взгляд с груди альфы на его лицо и слегка нахмурился: — Я думаю, это не очень хорошая идея, — ответил омега. — Что именно? — удивился Менсу. — Поесть, чтобы не умереть с голода? — Нет, выйти вместе куда-нибудь перекусить. — Почему? — Потому что вот такие вылазки тянут за собой разговоры по душам, а нам это без надобности, — пояснил Сонёль, принимая вертикальное положение. — Не понимаю в чём проблема. Даже если мы и поговорим, не вижу в этом ничего плохого. Это абсолютно нормально. В конечном счёте мы люди, а не бездумные жестяные машины. А людям свойственно общаться. — Мы и общаемся, — отозвался Сонёль. — Да, но делаем это как звери, прибегая только к физиологии. Но лично я считаю диким то, что мы с тобой практически не разговариваем. — Всё это время ты не жаловался, — произнёс Сонёль, поворачиваясь к Менсу спиной. — Но думал об этом. И пришёл к выводу, что нормальный разговор нам не повредит. — Я не разделяю твоей уверенности и считаю, что всё и так нормально. — Нормально, но можно сделать лучше. Чего ты так боишься? Ничего не произойдёт, если мы немного разнообразим наш отдых. Земля под ногами не разверзнется и Солнце не замёрзнет. Так что причин для волнения нет. Я неплохой собеседник и могу развлечь омегу не только в постели, поверь мне. Или ты переживаешь, что я окажусь настолько хорош собой, что ты в меня влюбишься? — усмехнулся Менсу. Сонёль резко обернулся: — Вот уж нет! — выпалил он чересчур резко, даже несколько истерично. — Ну, тогда проблемы быть не должно. — А сам-то не боишься, что влюбишься в меня? — с издёвкой спросил Сонёль. — Я? — Менсу рассмеялся. — Поверь мне, со мной такого никогда не произойдёт. Не в этой жизни. Сонёль с пару секунд смотрел на Менсу, будто пытался понять, насколько тот серьёзен, но не найдя никакого подвоха, кивнул, вновь отворачиваясь. — Ну, раз мы со всем разобрались и устранили недопонимания, то быть может всё-таки сходим перекусить? — Менсу придвинулся ближе к Сонёлю и, нежно взяв его за плечи, поцеловал парня в шею. — Я, правда, очень голоден. От этого прикосновения у Сонёля побежали мурашки по коже, и дышать стало значительно труднее. Чёрт. Если этот альфа продолжит в том же духе, то Сонёль однозначно не сможет пойти, потому, как ноги у него уже начали превращаться в варёные макаронины. — Ладно, Бог с тобой! Идём есть, — сдался омега. — Отлично! — хлопнул в ладоши Менсу, соскакивая с кровати. — Куда пойдём? — спросил Сонёль. — Я знаю одно чудесное местечко тут неподалёку. Там готовят прекрасную жареную курочку. И если мы поторопимся, то, быть может, сможет заполучить лучший кусочек, — со значением произнёс Менсу, надевая брюки и подбирая с пола сброшенную впопыхах рубашку. — Думаю, в такое время большой очереди на пусть даже прекрасную курочку не будет, — заметил Сонёль, неспешно одеваясь. — И всё же лучше перестраховаться, — отозвался альфа, подходя к омеге, держа в руках в развёрнутом виде куртку. Сонёль вскинул брови в немом вопросе. — Просто банальная учтивость, — очаровательно улыбнулся Менсу. — Ничего больше. Сонёль одарил альфу скептическим взглядом, и всё же просунул руки в рукава. Когда оба парня были одеты, можно было идти. Альфа открыл дверь, пропуская Сонёля вперёд: — Только после Вас. — К чему эти любезности? — поинтересовался парень. — Если уж быть джентльменом, то до конца. Сонёль закатил глаза: — Ладно, идём уже, джентльмен. Я есть хочу. — О, вот видишь. А ты не желал идти. — Я и сейчас не особо горю желанием, но чувствую, что ты от меня не отвяжешься, если я откажусь. — Всё верно, — сверкнул улыбкой Менсу. — Поэтому лучше не спорь со мной… Ну это так, на будущее, — размыто ответил альфа и не дав Сонёлю возможности проанализировать сказанное, подтолкнул его за дверь, выходя следом. Кафе действительно оказалось очень неплохим с хорошей кухней и милой обстановкой. Менсу сделал заказ и как только официант принёс его, принялся с аппетитом уплетать еду. Сонёль тоже с удовольствием ел, отмечая про себя, что, оказывается, сильно проголодался. Первые минут пятнадцать пребывания в кафе парни сидели молча. Менсу к удивлению Сонёля не предпринимал попыток начать разговор, увлечённо поглощая содержимое тарелки. Сначала это не напрягало, но постепенно молчание стало сильно давить, и омега предпринял попытку нарушить тишину: — Который час? — поинтересовался он. — Менсу оторвался от своей трапезы и воззрился на омегу: — Ты куда-то торопишься? — Да нет, просто хотел узнать сколько времени мы сидим в полном молчании. — Значит, ты всё-таки не против поговорить? — усмехнулся Менсу. — Ну всё лучше, чем притворяться немыми, — разумно заключил Сонёль. — Согласен, — кивнул альфа. — Полчаса без слов, это как-то сильно много. — Мне кажется, что прошло минут пятнадцать, не больше. — Может быть. Не могу сказать точно. — Посмотри в телефоне. — Я его не взял, — ответил Менсу. — Не взял? — удивился Сонёль. — Да, он мне сейчас ни к чему. — А вдруг ты кому-то срочно понадобишься. — Я тебя умоляю. Кто мне будет звонить за полночь? — Мне откуда знать? Быть может оставленный тобой несчастный омега. — Поверь мне, я не раздаю своих контактов первым встречным. — У меня твой номер есть, — ответил Сонёль. — Да, и это только потому, что ты врач моих племянников. — Ах, ну да, — улыбнулся Сонёль. — Но если бы не этот факт, то мне бы не посчастливилось занять почётное место в списке твоих контактов. — На самом деле я вообще редко кому звоню сам, в основном звонят мне. Для омеги эти слова не явились сюрпризом. Да при одном только взгляде на Менсу, можно было сказать, что он не из тех альф, которые привыкли делать первый шаг. И это было очень удивительно, учитывая, что именно он искал встречи с Сонёлем. — А как же брат? Эта схема работает и с ним? — Сонгю и малыши — это моя семья, и, безусловно, мне всегда интересно, как у них дела, когда я нахожусь не рядом. Поэтому нет, эта схема не работает с ними, — ответил Менсу. — Ясно, — кивнул Сонёль. — Думаю, многие омеги мечтали бы оказаться на месте твоего брата хотя бы ради того, чтобы узнать, какого это, чувствовать себя окружённым твоим вниманием. — Это такой завуалированный комплимент? — спросил Менсу, пристально смотря на Сонёля. — Это констатация факта, — ответил омега не отводя взгляда. — Ведь если по факту, то ты очень привлекательный альфа и наверняка недостатка в омежьем внимании не испытываешь. — Верно, — произнёс Менсу. — Не испытываю, но знаешь… это не всегда хорошо. — Что ты имеешь в виду? — спросил Сонёль, замечая, что легкомысленный посыл разговора понемногу заменяется серьёзными размышлениями. — Ну… скажем так…. От безмерного внимания тоже устаёшь. Иногда хочется побыть простым человеком, а не идолом, которого из тебя пытаются сделать. Сонёля эти слова удивили. Вот что-что, а Менсу не производил впечатления человека, который может устать от излишнего внимания. Наоборот, парню казалось, что альфа без этого повышенного интереса со стороны омег, не сможет и дня прожить, а получается, что всё не так просто, как могло показаться на первый взгляд. — Хочешь сказать, что ты близок к тому, чтобы бросить свой привычный образ жизни и остепениться? Менсу широко улыбнулся: — Не настолько устаю от внимания. Просто чувствую потребность в небольшой передышке. Когда на тебя всё время смотрят как на недостижимую звезду, это мало-помалу начинает раздражать. — Именно поэтому ты остановил свой выбор на мне, — предположил Сонёль. — Потому, что я на тебя так изначально не смотрел. — Ты мне просто понравился, — нейтрально ответил Менсу, хотя и был удивлён насколько точно Сонёль смог угадать его первоначальные мотивы. — Я польщён, — улыбнулся Сонёль. — И всё же думаю, ты немного лукавишь. Я думаю, у тебя просто сработал спортивный интерес. Ведь я не отреагировал так, как все остальные, значит, уже выделился из общей толпы, тем самым заслужив немного внимания с твоей стороны. — Ладно, — поднял руки Менсу, — Не буду спорить. Мне действительно стало интересно, почему ты не обратил на меня внимания, но то, что ты мне понравился, я тоже не могу отрицать. Но с другой стороны ты не сильно долго сопротивлялся и достаточно быстро согласился. — Потому что ты мне тоже понравился, — ответил Сонёль, пожав плечами. — Я тебе сказал это с самого начала. — Вот, — улыбнулся Менсу. — Вот на что ещё я обратил внимание с самого начала. Твоя прямолинейность. Люблю, когда люди не ходят вокруг да около. — Я всегда таким был. Просто считаю, что нужно либо говорить прямо, либо не морочить голову человеку, с которым общаешься. — И ты что же, абсолютно всегда придерживаешься этого правила? — поинтересовался Менсу.  — Не всегда, но стараюсь по возможности. Если только обстоятельства не требуют поступить иначе. — Мне уже жаль твоего брата, — посочувствовал Менсу. — Тяжело когда правда сыпется на тебя как из рога изобилия. — О, это напрасно. Он в этом плане пошёл в меня, — произнёс омега, отщипывая кусочек курицы и отправляя его в рот. — Ну, допустим, мне это качество нравится, но таких людей как я не так уж и много. — Ну и что? — приподнял брови Сонёль. — Под всех не подстроишься. А изменять себе — последнее дело. — Согласен, — кивнул Менсу. — Но всё же это качество оправдывает себя, когда ты свободный человек, а вот когда ты собираешься обзавестись семьёй… там уже совершенно другие правила работают. Тебе придётся находить другие пути, чтобы сохранить гармонию. Ведь ты же в любом случае захочешь когда-нибудь завести семью… Сонёль перестал жевать, чувствуя, как в горле встаёт ком. Руки начали подрагивать, но он постарался скрыть своё состояние, однако Менсу успел заметить перемену в настроении омеги. И наблюдая за тем, как парень борется с эмоциями, никак не мог взять в толк, что такого сказал. Ведь, по сути, вопрос был достаточно безобидным. — Я не собираюсь заводить семью, — усмехнулся Сонёль, стряхнув с себя, словно мусор, ненужные эмоции. — Я имел ввиду не сейчас, — пояснил осторожно Менсу. — Никогда, — ответил Сонёль безразлично. — Почему? — удивился Менсу. — Неужели не хочешь детей? Сонёль ответил не сразу. И это секундное замешательство тоже не укрылось от глаз Менсу. — Твой вопрос вполне понятен, Менсу. Ты спрашиваешь, потому что считаешь, что коль ежели я омега, то я непременно должен обзавестись семьей, потому что это в моей природе. Но в моём случае это совсем не так. Я привык жить для себя и получать удовольствие так, как могу и умею его получать. А что касательно семьи… Ты не хуже меня знаешь, что некоторые люди не созданы для этого. Так вот я отношусь к такой категории людей. — Если честно, ты не производишь впечатление человека, который хочет получать от жизни только плотское удовольствие. — Внешность иногда бывает очень обманчива. Менсу знал об этом и быть может, даже, согласился, но подспудное чувство подсказывало, что Сонёль темнит, явно не договаривая. — Получается, что мы с тобой в одной лодке, — произнёс Менсу, внимательно следя за своим собеседником. Сонёль как-то слишком беззаботно улыбнулся: — Верно. И я думаю, что это именно то, что делает наши взаимоотношения такими удобными. Ведь никто ни от кого ничего не ждёт и не требует. Я думаю, это идеальный вариант как для меня, так и для тебя. Жизнь без обязательств. Жизнь, в которой есть место только для удовольствия. Менсу кивнул, соглашаясь. — Идеальный мир. — Ну, глядя на тебя могу сказать, что в твоём мире, вероятно, всё идеально. Начиная с твоей внешности, и заканчивая твоей работой. — Не могу сказать, что всё прямо настолько идеально, как ты описываешь, но на самом деле мне грех жаловаться. — И что у тебя за род деятельности, если не секрет? — спросил Сонёль. — Не секрет, конечно. Я адвокат и по совместительству партнёр моего дорогого братца, — улыбнулся Менсу. — Вот как? Это очень интересно. И как ты решил стать именно адвокатом? — заинтересованно подался вперёд омега. — Ты действительно хочешь знать? — немного удивился такому внезапному интересу Менсу. — Ты же сам мечтал пообщаться со мной, как ты выразился «нормально». Вот я и пытаюсь пойти навстречу твоим желаниям…тем, которые находятся не только ниже пояса, — добавил Сонёль, хитро подмигнув. — Ну, раз ты настаиваешь, — уступил Менсу и в двух словах рассказал Сонёлю о том, как это было. Постепенно уходя далеко в сторону от разговора, который они затеяли с самого начала. Омега внимательно слушал, периодически задавая наводящие вопросы, и атмосфера понемногу из обычной стала перерастать в доверительную. Менсу много рассказывал, вызывая на лице доктора искреннюю неподдельную улыбку, и всё вроде бы было очень хорошо. Однако всякий раз, когда речь тем или иным образом касалась непосредственно Сонёля, парень увиливал от вопросов и переводил стрелки на собеседника. С каждой попыткой омеги отвести внимание Менсу от подробностей своей жизни, альфа всё больше убеждался в своих подозрениях касательно сидящего напротив него Сонёля. Что-то в поведении омеги его настораживало. И если сначала Менсу сомневался, то теперь был абсолютно уверен в том, что в жизни у доктора произошло что-то, что заставило его ступить на путь легкомыслия и показного наплевательского отношения ко многим важным вещам. И теперь единственный вопрос, который не давал покоя Менсу — что именно произошло с этим омегой, что так сильно его изменило? Альфа очень надеялся, что он сможет об этом узнать…

***

С горем пополам уложив детей спать, Сонгю абсолютно вымотанный лёг на кровать в надежде забыться недолгим сном. Он очень надеялся, что у него получится это сделать, потому как организм просто отказывался работать в таком экстремальном режиме, и Гю ловил себя на мысли, что ещё немного, и он просто вырубится прямо на кухне, в холле, где угодно, потому что спать хотелось неимоверно. Лишь только его голова коснулась подушки, он моментально отключился, хотя раньше на то, чтобы уснуть ему требовалось какое-то время. Сон был очень беспокойным, и Гю без конца ворочался, снедаемый непонятной тревогой. Бесконечные непонятные образы рождающиеся в его голове не давали расслабиться и терзали его, не давая погрузиться в нормальное состояние отдыха. В своем сновидении Ким слышал непрекращающийся детский плачь, который казался на удивление близким и становившийся всё отчётливее, выводя Сонгю из сна, заставляя открыть глаза. В комнате по-прежнему было темно, и Гю пришёл к выводу, что ему удалось поспать в лучшем случае около часа. Всё тело ломило, а мозг по-прежнему требовал небольшой передышки. Однако, эти требования в данную минуту были отодвинуты на задний план, поскольку на первом месте стояли проснувшиеся дети, которых нужно было успокоить. С трудом приняв вертикальное положение, Гю слез с кровати и направился в сторону кроватки. Включив ночник, парень подошёл к манежу. Мину сидел на попе и заходился в рыданиях, а рядом с ним практически не двигаясь лежал Мингю, открывая и закрывая маленькие губки в попытке глотнуть воздуха. Дыхание малыша было затруднено и из маленького тельца вырывались страшные хрипы. Гю весь похолодел от ужаса и подхватил малыша на руки. Мингю вяло отреагировал на прикосновения, и при этом его дыхание стало ещё более учащённым. — Малыш, солнышко… Боже! — Сонгю заметался по комнате, ища глазами мобильный телефон. Отыскав смартфон, Ким набрал номер больницы, однако вместо живого человека ему ответил робот, который возвестил Гю о том, что предпринимается попытка в ближайшее время соединиться с центром. Однако после двух минут ожидания звонок сорвался. Гю вновь набрал номер телефона, но и эта попытка не увенчалась успехом. — Чёрт бы вас побрал! — выкрикнул Гю, засовывая телефон в карман брюк. Он не мог сидеть сложа руки. Нужно было ехать в больницу. Срочно!!! Нельзя было терять ни секунды. Подбежав к кроватке, придерживая Мингю под попу, открыв затворки манежа и опустив решётку, Ким присел на колени, беря на руки плачущего Мину. С двумя малышами наперевес было очень неудобно, но выбирать не приходилось. Сбежав по ступенькам на первый этаж, Гю подлетел к двери, и, перехватив одной рукой малюток, открыл её, выходя на улицу. За секунду добравшись до машины, Гю усадил малышей в креслица на заднем сидении, и в считанные секунды оказался за рулём, заводя мотор. Паника накрывала с головой, но Сонгю приказывал себе сохранять спокойствие. Однако жуткие детские хрипы с заднего сидения и громкий плач Мину, заставляли Кима нервно сглатывать, а сердце болезненно сжиматься от плохого предчувствия. — Потерпи, малыш. Мы скоро будем…. скоро будем, детка, только потерпи… — Выехав на главную дорогу, Гю с силой вдавил педаль газа и помчался по направлению к больнице, на ходу набирая номер Менсу. Долгие гудки шли, но альфа не торопился снимать трубку. Гю сбросил и снова набрал, однако ответа так и не последовало, и после очередного гудка, Сонгю понял, что ждать бесполезно. Кинув телефон на приборную панель, Сонгю до побелевших костяшек сжал руль, увеличивая скорость движения автомобиля. На улице стояла глубокая ночь, машин по пути практически не встречалось, и одолевало желание втопить по полной программе, однако Гю всё равно краем сознания понимал, что не может слишком сильно разгонять автомобиль, потому как на повороте мог запросто не справиться с управлением. И всё же ехал он, нарушая допустимые скоростные ограничения. У него просто не оставалось вариантов. В очередной раз глянув в зеркало, Сонгю увидел, что Мингю нагнул головку, и теперь та безвольно болталась из стороны в сторону. У омеги всё внутри оборвалось. — Мингю, не надо, пожалуйста, солнышко…. Прошу… — просил Гю, мчась по дороге… — сынок, нам совсем недолго… — Сонгю начал нервно всхлипывать, чувствуя как его начинает бить дрожь, а плачь Мину, не стихающий ни на минуту ещё больше бил по нервам омеги. Он хотел остановить авто, и убедиться в том, что с ребёнком всё в порядке, но не мог себе этого позволить. Промедление было смерти подобно. Завернув на очередном повороте, Гю остановился во все глаза глядя на преграждение. Дорога была закрыта на ремонт. Господи! Что же это такое? Сколько Гю себя помнил, этот отрезок пути никогда не перекрывался. Почему именно сегодня??? Сонгю стал судорожно соображать. После секундного раздумья он решил завернуть вправо. Куда вела эта дорога, Гю понятия не имел, но Менсу вроде однажды говорил, что она хоть и длиннее, но всё равно по ней можно выехать в город. Значит и Гю попытается туда попасть, чего бы ему это ни стоило. Сонгю не знал, сколько он ехал, но по своим ощущениям точно дольше пятнадцати минут, однако никаких поворотов не встречалось, лишь ровное шоссе. Внезапно Сонгю услышал звук донесшийся из-под капота и автомобиль замедлив ход заглох. Гю попытался завести мотор, но ничего не вышло. Машина просто остановилась и мёртвым грузом стояла посреди дороги. Парень резко ударил по рулю. За что??? Это был какой-то злой рок!! Ему не могло так не везти? Так не бывает. Гю стал озираться по сторонам в поисках хоть какой-то помощи. Быть может, изредка встречающиеся путники могли бы помочь. Но как назло совершенно ни одной машины не наблюдалось. Только беспросветная тьма, которая казалось, постепенно захватывала и мысли Гю. Что делать??? Парень вышел из машины и, открыв заднюю дверцу, нагнулся над сидением Мингю. Он хотел убедиться, что ребёнок ещё дышит, но ему было так страшно, что всё тело буквально парализовало. И всё же Гю переборол себя и, потянувшись к личику малыша, коснулся его губок. Мингю приоткрыл их и из его ротика вырвался хрип, ещё более сдавленный, чем прежде. Сонгю всхлипнул. Его сын дышал. Тяжело, но дышал. Это было самым главным. Значит, у него ещё есть время. Совсем немного времени. Сонгю подлетел к дверце с пассажирской стороны и схватил смартфон, вновь набрал Менсу. Его брат должен был услышать этот звонок. С тех пор как Сонгю звонил из дома, прошло немного времени, и он должен был освободиться. Но Менсу не слышал. Телефон по-прежнему отзывался монотонными гудками. Гю сбросил вызов. Ноги подкашивались от безысходности и мысли вихрем проносились в голове. Его ребёнку нужна была срочная медицинская помощь, но откуда её взять Ким ума не мог приложить. Никого, кто бы мог… И тут Гю словно током прошибло. Ухён!!! Сонгю отыскал в списке номеров нужный и сделал вызов. Один гудок, второй, третий… Гю казалось, что он дышать перестал… и только как мантру повторял про себя «Пожалуйста, пожалуйста…возьми трубку…пожалуйста»

***

Ухён сидел за столом в ресторане, в котором была назначена деловая встреча. Рядом с ним находился его старший помощник, а напротив, расположились потенциальные партнёры. Переговоры проходили в приятной обстановке, и можно было рассчитывать, что выгодный контракт между двумя фирмами будет подписан без каких-либо проблем. Условия, которые предлагали партнёры, были более чем приемлемые, и подписанное соглашение сулило компании Ухёна большую финансовую выгоду, как, собственно, и противоположной стороне. Дело оставалось за малым, обсудить небольшие детали по кое-каким важным вопросам и закрепить всё подписанным личным соглашением. Трель звонка неожиданно переключила внимание всех присутствующих на Ухёна. Нам достал телефон из кармана и увидев, номер звонившего, сначала не поверил своим глазам. — Прошу меня простить, — обратился он к своим партнёрам, выходя из-за стола. Мужчины кивнули, давая понять, что всё в порядке. Нам тем временем завернул за угол и остановился в коридоре, ведущем в уборную, отвечая на вызов. — Гю? — Ухён… пожалуйста помоги… прошу…. От хриплого голоса Сонгю, срывающего на всхлипы, у Нама перехватило дыхание, и волнение плотным кольцом сдавило грудь. — Что? Что случилось? — Нам страшно боялся услышать ответ на этот вопрос. — Мингю…. Ухён… он умирает… умирает… Ноги Ухёна ослабели, а всё тело прошиб холодный пот: — Что? Как??? Что с ним, Гю??? — Я не знаю… он задыхается… — Я сейчас приеду… — Мы не дома, Ухён, — повысил голос Гю. — Машина заглохла и... — Где вы??? — Не знаю… посреди какой-то дороги… Вокруг никого… — Успокойся, Гю. Постарайся успокоиться. Не разъединяйся… Нам полез в смартфон и запустил программу отслеживающую звонки, которую он установил относительно недавно. До этого момента он ею вообще не пользовался без надобности и хотел даже удалить, но по непонятной причине не сделал этого. И как оказалось не зря. Увидев на карте местоположение Гю, Ухён произнёс: — Я знаю, где это… Ждите меня, Гю, я скоро буду. Разъединившись, Нам набрал своего старшего помощника, мчась на выход: — Кай, я должен срочно быть в другом месте. Извинись перед нашими партнёрами и придумай что-нибудь, чтобы оправдать моё отсутствие. — Не переживайте, господин Нам, я всё улажу. — Я полагаюсь на тебя, — Ухён разъединился и, подбежав к своему авто, сел за руль, и не теряя ни секунды, выехав со стоянки, помчался на полных парах к Сонгю и малышам. Сонгю сидел на корточках возле открытой задней дверцы машины, и плача гладил лобик Мингю. Мину не унимался, всё время срываясь на крик, как будто бы понимал, что жизнь брата в опасности. Он всегда очень остро чувствовал Мингю, но сейчас его реакция действительно пугала, и Сонгю пытался успокоить ребёнка, уговаривая его хотя бы немного отдохнуть, однако никакие уговоры не срабатывали, и ребёнок вместо того, чтобы успокоиться, начинал плакать ещё громче, хотя Гю считал, что это в принципе невозможно. У омеги ужасно болела голова, и он мечтал о том, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Ухён должен был быть с минуты на минуту, и Гю периодически вглядывался в чёрную пустоту уходящей вдаль дороги, ожидая появления заветного света фар. Он до сих пор не мог поверить, что за то время, что он был здесь, мимо не проехало ни одной машины. Такое фатальное невезение было просто ужасным. Но надежда на то, что помощь близко не гасла, и буквально через минуту Сонгю убедился в том, что Бог не отвернулся от его сына. Вдали показались два огонька свидетельствующие о том, что к ним стремительно приближается автомобиль. В том, что это был Ухён, у Сонгю не было никаких сомнений. Он чувствовал это. Спустя полминуты машина остановилась напротив авто Гю из неё выпрыгнул Ухён, подбегая к Киму. Не теряя времени на ненужные приветствия, Ухён нагнулся над Мингю и подхватил малыша на руки: — Садитесь в машину, — скомандовал он. Сонгю не нужно было ничего говорить, он и так весь был на взводе и только ждал появлении Нама. Поэтому оббежав машину, он открыл дверцу с другой стороны и взял Мину, спеша к автомобилю Ухёна. Как только Гю оказался на заднем сидении, Нам передал ему Мингю, и метнулся к дверце с водительской стороны, намереваясь как можно скорее добраться до больницы. Ухён ехал быстро, практически не глядя на спидометр, на котором скорость уже давно перевалила за отметку сто двадцать километров в час. Он очень боялся не успеть, и старался ехать так быстро, насколько это было возможно. Сонгю на заднем сидении периодически всхлипывал, не в силах больше сдерживать рвущихся на волю эмоций, и до Ухёна то и дело доносились тихие просьбы, обращённые к сыну: — Не сдавайся сынок, держись, ты у меня сильный, ты сможешь… У Нама сердце кровью обливалось, слыша всё это. Он так хотел помочь сыну, избавить его хрупкое тельце от болезни… Он так хотел утешить Гю, прижать его к себе, поцеловать и сказать, что всё непременно обойдётся. Но он не мог. Он мог только сделать всё возможное, чтобы вовремя доставить Мингю в больницу, где все уже были предупреждены о том, что с минуты на минуту Ухён привезёт своего сына. Как только он узнал о том, что случилось, он поднял на уши чуть ли не всех лучших врачей, и чхать он хотел на то, что на улице стояла глубокая ночь. Мингю, лежащий на руках у Гю вздрогнул и задышал гораздо резче. К хрипам примешался вызывающий мурашки сип, как если бы воздух совсем перестал поступать в лёгкие ребёнка. Сонгю в ужасе расширил глаза и начала похлопывать малыша по щёчке. — Мингю… Мингю… Господи… Ухён, прошу быстрее!!! — Гю практически срывался на крик, а по щекам уже вовсю текли слёзы. — Мы уже практически на месте! — заверил Ухён, с огромным трудом держа себя в руках. Страх потерять сына был настолько велик, что парень еле удерживался от того, чтобы самому не забиться в истерике. Влетев на территорию больницы, Нам остановил машину возле самого входа в центральное отделение. Он словно ошпаренный выскочил из машины и кинувшись к задней дверце, открыв её, взял Мингю, стремглав бросившись вверх по ступенькам. Как только он оказался в холле, его тут же встретили врачи с каталкой. Ребёнка практически вырвали из рук Нама, и увезли вдаль по коридору. Сзади показался запыхавшийся Сонгю с Мину на руках. — Где он??? — истерично спросил Сонгю. — Они увезли его… — Куда? Куда они увези моего сына? Я должен знать! — продолжал распыляться Гю. — Гю, они ему помогут… — А вдруг нет? Вдруг что-то пойдёт не так? Я должен видеть своего сына! Отчаяние ярко звучащее в голосе Сонгю красноречиво свидетельствовало о том, что омега на грани, и Ухён прекрасно понимал его чувства. Он и сам сейчас находился в таком состоянии, просто он всеми силами старался сохранить остатки самообладания, иначе ситуация грозилась выйти из-под контроля. Нам обхватил руками плечи Гю, и так спокойно, насколько только мог, произнёс: — Всё будет хорошо, Гю. Обещаю. Сонгю сомневался, боялся и безумно переживал, настолько сильно, что даже дышать было трудно, однако слова, которые уверенно произнёс Ухён, немного привели Гю в чувства, и на душе стало чуточку легче. Хрупкая надежда стала заметно сильнее, и Ким, устало вздохнув, кивнул, прижимаясь губами к головке малыша Мину, который всё это время хныкал, потирая заплаканные глазки. — Пойдём, присядем, — предложил Ухён, указывая Гю на кушетку, стоящую возле одного из кабинетов. — Тебе надо немного успокоиться. — Я успокоюсь только тогда, когда с Мингю будет всё в порядке, — срывающимся голосом ответил Сонгю, крепко прижимая к себе Мину. Безусловно, Ухён понимал это, но пока что всё что им с Сонгю оставалось — это ждать и надеяться на врачей. Минуты тянулись мучительно медленно, заставляя сходить с ума в неведении. Сонгю всё время смотрел вглубь коридора, надеясь увидеть, наконец, врача. Прошло всего полчаса, а складывалось впечатление, что целая вечность. Ухён наблюдающий за тем, как дёргается Сонгю, поддаваясь порыву протянул к нему руку и накрыл своей. Гю повернул голову к Наму и встретился с его глазами. — Всё будет хорошо. Вот увидишь, — произнёс вполголоса Ухён. — Откуда ты знаешь? — тихо спросил Гю. — Я чувствую. Мингю очень сильный мальчик, в этом он пошёл в своего папу. Сонгю еле заметно кивнул. Ситуация была очень напряжённой, и Гю наверное, давно бы потерял сознание от напряжения, но Ухён, находясь рядом, незримым образом поддерживал его и не давал скатиться во мрак. Рядом с ним Гю испытывал странную уверенность в том, что всё действительно наладится. Внезапно вышедший из-за угла доктор, привлёк внимание парней. Сонгю и Наму подскочили с кушетки, быстрым шагом направляясь к врачу. Сердце гулко отбивалось в груди и по мере приближения мужчины заметно ускоряло свой темп. Страх вновь проявил себя, только теперь это был страх услышать то, что слышать никогда и ни при каких обстоятельствах не хотелось бы. Мужчина подошёл к парням вплотную. — Как он, доктор? — налетел с вопросом Сонгю. — Пожалуйста, скажите, что с моим сыном всё в порядке! Мужчина обнадёживающе улыбнулся: — Всё хорошо. У малыша сильно воспалились гланды, практически перекрыв дыхательные пути, что затруднило поступление кислорода. Операция не понадобилась, мы просто вкололи антибиотик, чтобы снять воспаление и при помощи специальной трубки помогли провести в лёгкие необходимое количество кислорода. Сейчас состояние Вашего сына стабильное. У Сонгю от облегчения ослабели колени и по щекам потекли слёзы: — Спасибо, доктор, спасибо!! — Сонгю взял мужчину за руку и начал её пожимать, кланяясь. — Не благодарите меня. Вы всё сделали очень вовремя. Ведь если бы Вы приехали хотя бы на десять минут позже, могло бы быть уже поздно. Сонгю от понимания, насколько близко его малыш был к краю пропасти, побелел как полотно. Десять минут… Если бы он не позвонил Ухёну… Если Ухён не приехал так быстро, как только мог… Ким прикрыл глаза. — Не переживайте, всё уже позади, — подбодрил доктор, видя насколько Гю переменился в лице. Ким покачал головой: — Что… могло спровоцировать это, доктор??? — спросил Сонгю, не понимая, где допустил ошибку. Ведь он систематически давал лекарства ребёнку и всё вроде бы было нормально. — Всё что угодно. На самом деле маленькие дети очень подвержены различного рода заболеваниям. У Вашего сына сейчас режутся зубки, и это могло поспособствовать возникновению болезни. — Но, я ему давал лекарства… — заметил Сонгю. — Хм… — доктор почесал подбородок, — Также такому состоянию мог поспособствовать какой-либо серьёзный стресс. Это тоже часто служит определённым катализатором. Иммунитет ослабляется, что и может привести к таким вот последствиям. А если брать в расчет то, что у малыша резались зубки, я думаю те лекарства, которые Вы ему давали попросту не вызвали никакого эффекта. Слова доктора стали для Гю очередным ударом. Стресс… Безусловно у Мингю был стресс и этот стресс был связан с тем, что Ухён перестал приходить к ним. Перестал, потому что Сонгю фактически запретил ему. Мингю слишком остро отреагировал на отсутствие отцовского тепла, что негативно отразилось на незащищённом детском организме… И вот к чему это всё привело. Сейчас Гю себя чувствовал просто палачом. Он чуть было не убил своего собственного сына, а всё потому, что поставил свои интересы и потребности выше его… — Спасибо Вам доктор, что помогли… — произнёс Гю, понуро опустив голову. — Ну что Вы. Мы не так уж и много усилий приложили. И Слава Богу, что так. Я искренне рад, что операционная, которую попросил подготовить господин Нам, не понадобилась. — Ухён попросил подготовить операционную? — Сонгю посмотрел на доктора, а затем перевёл взгляд на Ухёна с серьёзным лицом смотрящего на Кима. — Он всех на уши поднял, заставив бегать по больнице в приготовлениях. Сказал, что если мы не сделаем всё на высшем уровне, он нас лично уволит. И знаете, я его очень хорошо понимаю. Я бы для своего ребёнка сделал то же самое. Слушая врача, ко всем чувствам Сонгю примешалось ещё одно — чувство стыда. Гю было стыдно перед Ухёном за те слова, которые он ему сказал в порыве злости, ведь сегодняшним поступком Ухён доказал, что он не просто хороший отец, он незаменимый — тот самый человек, который по праву может называться отцом. Он бросил всё и примчался в тёмную ночь, в глухомань, чтобы помочь своему ребёнку. Да к тому же сделал всё, для того, чтобы не возникло никаких промедлений. Он договорился с врачами и их уже ждали в больнице, а значит, они сэкономили драгоценное время, которого у Мингю практически не было. Возникла небольшая пауза. Сонгю не знал, что сказать. На самом деле знал, но те самые слова застряли в горле и вместо благодарности Наму, переведя взгляд на врача, Гю произнёс: — Доктор, я хочу увидеть сына. — Думаю, сейчас не самое удачное время. — Но я хочу убедиться… — С ним всё в порядке, — заверил врач. — Его жизнь вне опасности. Сейчас малыш крепко спит. Его организму нужен отдых. Гю это понимал, но всё равно рвался к своему ребёнку. Хотел хотя бы одним глазком увидеть его и убедиться в том, что с ним и правда всё хорошо. Видимо, сомнения, отразившиеся на его лице, были слишком очевидными, потому как Ухён взяв его за руку, спокойно сказал: — Гю, всё в порядке. Не переживай. Мингю под наблюдением профессионалов. Завтра ты его увидишь, пусть немного отдохнёт. Да к тому же и тебе отдых не помешал бы, — заключил Ухён, критично оглядывая заметно осунувшееся лицо Сонгю, с залегшими под глазами тёмными кругами. — Ты же не хочешь свалиться в обморок? Ты нужен сыну здоровым. Доводы Ухёна были очень убедительными, но Сонгю всё равно не хотелось уезжать. Он просто не сможет находиться вдалеке от Мингю. Если понадобится, он будет сидеть в коридоре до завтра, чтобы при первой возможности оказаться рядом с малышом. Как будто догадавшись, что именно беспокоит Гю, Нам предложил: — Если не хочешь уезжать, то в больнице есть VIP-палаты. Так что вы с Мину можете переночевать здесь. Сонгю посмотрел на Ухёна, и согласно кивнул. Возможно в данный момент это было действительно лучшим решением. И раз нельзя было сейчас пойти к сыну, то во всяком случае Киму будет спокойнее находиться в больнице в непосредственной близости с ним. — Ну, вот и хорошо, — улыбнулся доктор. — Я вас провожу в палату, а завтра вы сможете увидеть сына. Оказавшись в просторной комнате с широкой кроватью, Сонгю устало присел на край. Мину, наконец, успокоился и теперь мирно посапывал во сне. От вида спящего младенца, Гю спокойно выдохнул. Он знал, что если бы что-то было не так, то Мину бы сейчас плакал, но то, что ребёнок перестал нервничать, приносило уверенность в том, что с Мингю всё в порядке. — Я попросил доктора, чтобы завтра он разбудил тебя, как только можно будет увидеть Мингю. Так что можешь не волноваться и спокойно отдыхать, — произнёс Нам, топчась у порога. Гю поднял глаза на Ухёна и встретился с уставшим взглядом. А ведь парень сегодня тоже перенервничал, да ещё и как, и об этом сейчас кричал весь его внешний вид. — Ну, я пожалуй пойду, — произнёс нерешительно Ухён и уже развернулся к двери, но не успел выйти, остановленный слабым голосом Сонгю: — Не уходи… Ухён повернулся к Киму. Гю осторожно поднялся с кровати, и медленно подойдя к Наму, слабо прижался к его плечу, прошептав: — Прошу тебя… — Гю, я… — Прости меня… если бы не ты… то… Ухён протянул руку и погладил Сонгю по спине. — Всё хорошо. Не думай ни о чём. Всё уже позади. Гю кивнул, и вновь подойдя к кровати, осторожно лёг, укладывая Мину к себе на живот. Ухён без слов расположился рядом. — Обними меня… — тихо попросил Гю. Ухён придвинулся ближе и крепко обнял Сонгю. Сегодня был очень тяжёлый день и Ухён не знал, как смог справиться, но сейчас, прижимая к себе Гю, глядя на то, как мирно спит Мину и зная, что с Мингю всё в порядке, в душе разливалось удивительное тепло и Нам чувствовал себя по-настоящему счастливым. Это всё, что ему было нужно.