***
Белые стены больничной палаты уже порядком надоели Эмме, но выписывать её ещё никто не собирался, врачи говорили, что угрозы жизни ни для неё, ни для малыша нет, но обследование не повредит. Удручённо посмотрев на капельницу, стоявшую около её кровати, Эмма перевела взгляд на окно, за которым простиралось безоблачное голубое небо. Она так любила начало лета. В это время года они с Картером и ребятами постоянно проводили время то на пляже, то в парке, устраивая пикники, а по выходным — вечеринки у бассейна у одного из друзей. Как же Эмме хотелось хоть на один день позабыть обо всех проблемах, свалившихся на её хрупкие плечи, и провести такой весёлый и беззаботный вечер в компании друзей. Она бы даже смирилась с присутствием Мэйбл, лишь бы не лежать в этой душной и скучной палате. Но также Эмма понимала, что доступ на такие мероприятия ей был закрыт из-за положения. Теперь ей предстояло посещать клубы беременных женщин и матерей-одиночек. Едва ли не заплакав от угнетающих мыслей, Эмма уже хотела отсоединить себя от капельницы и монитора и прогуляться, но тут дверь в палату открылась, и Эмме пришлось попрощаться с посетившими её мыслями. На пороге появился её лечащий врач, а за его спиной кто-то стоял, явно не решаясь зайти в палату. — Как ваше самочувствие, мисс Эванс? — поинтересовался доктор. — Отличное, — не самым жизнерадостным голосом сказала Эмма, любопытно смотря за плечо врача. — К вам посетитель, — произнёс доктор, но пропускать неизвестного не решался. — Ваш отец настоял на том, чтобы мы этого человека не пускали к вам, но он заявляет, что вы разрешите ему зайти. Эмма сразу поняла, что это Картер, и поджала губы, не зная, что делать. Когда она очнулась, её отец, мягко говоря, был зол на Картера, по мнению папы именно из-за него Эмма потеряла сознание. Та сразу же начала убеждать родителей, что ей было не хорошо ещё до появления Картера, но, конечно, никто ей не поверил, а мама сослалась на то, что Эмма просто пыталась защитить бывшего жениха перед отцом. Но на самом деле она даже подумать не могла защищать его, но ведь он и впрямь не был виноват в том, что Эмма потеряла сознание. Да, он накричал на неё из-за Мэйбл, но это не было причиной резкого ухудшения состояния Эммы. — Да, впустите его, — наконец-то решилась Эмма, чуть приподнявшись с кровати. Доктор сделал шаг в сторону и пустил в палату Картера. Эмма тут же заметила мешки под его глазами, непричёсанные волосы и вчерашнюю помятую одежду, надетую на нём. Поблагодарив доктора, Картер сел в кресло около кровати Эммы и поднял на неё уставший взгляд. — Привет, — поздоровался он, когда они остались одни в палате. — Как себя чувствуешь? Эмма не знала, была ли это настоящая забота или чистая формальность, а может, Картеру просто стало стыдно за вчерашний скандал? — Неплохо, — ответила она и отвела взгляд к окну. — Хорошая погода, я тут как раз вспоминала, как в это время года мы любили проводить время все вместе. Краем глаза она заметила скованное движение головы Картера, которое она расценила за согласие. — Да, я тоже думал об этом, — послышался его ответ. — Вспомнил, как два года назад ты на пляже подвернула ногу, и я нёс тебя до самого дома, потому что машина у меня заглохла. Не сдержавшись, Эмма улыбнулась, тоже вспоминая этот случай. В тот момент они были настолько беспомощны: одни, телефоны разряжены, машина не заводится, да ещё и подвёрнутая нога. — А на полпути пошёл дождь, — усмехнулась Эмма и чуть повернула голову в сторону Картера. — Мы тогда промокли до нитки. — И твоя мама отпаивала нас горячим какао, — кивнул Картер и тихо засмеялся. — Правда мы потом всё равно заболели и неделю пролежали дома, смотря фильмы и играя в приставку. На сердце у Эммы неожиданно потеплело от давнишних воспоминаний. Оказывается, моментами они были счастливы, беззаботны и со стороны действительно казались влюблёнными друг в друга по уши. Но на деле это была обычная привязанность и ситуация, подогнавшая их целую неделю не разлучаться. За столько лет общения и пять лет отношений они настолько сильно привыкли друг к другу, что даже сейчас чувствовали некое притяжение или всё же усталость? Эмма так и не смогла разобраться в своих чувствах. Да и была ли она уверенна, что и Картер думал и ощущал то же самое? Теперь она не была уверенна ни в чём. — Эмма, — позвал Картер, вырывая её из дум, — я вообще-то пришёл извиниться за вчерашнее. Зря я на тебя накричал, не стоило так резко говорить с тобой. — Ты всё правильно сделал, — мотнула головой Эмма и удосужилась взглянуть на него. — Я и впрямь поступила ужасно, всё рассказав Кармайклу. В конце концов, это их жизнь и их проблемы, я не должна была вмешиваться, а теперь очень сожалею об этом. Она и впрямь почувствовала раскаяние, что с ней бывало очень редко. Обычно, она злорадствовала, когда у Мэй что-то в жизни было не так, а теперь ей было очень стыдно, что она разрушила своими же руками чьё-то счастье, пускай это и было счастье Мэйбл. Да, Эмма могла бы найти себе оправдание и сказать, что вернула ей должок за Картера, но, как теперь казалось Эмме, рано или поздно, они бы с ним всё равно расстались. Да далеко идти и не пришлось: беременность Эммы всё сама решила, и никакая Мэй виновата в этом не была. — Я рад, что ты испытываешь именно такие чувства, — согласно кивнул Картер. — Мэй сейчас очень тяжело, сегодня вечером актёры уезжают домой, и у неё даже не представится шанса поговорить с Лаки, ведь он её даже слушать не хочет. Эмма слегка нахмурилась, ощущая, что Картер продолжает во всём защищать и поддерживать Мэйбл. Ей почему-то казалось, что он до сих пор не утратил надежды добиться её, а тут представился такой удачный случай. И, конечно, она не удержалась, чтобы не озвучить эти мысли вслух. — Тебе должно быть радостно от того, что с бедняжкой Мэй такая беда, есть кому утешить её, и первый кандидат друга в жилетке — ты, — хмыкнула Эмма, чувствуя, что вновь начинает с отвращением относиться к Мэйбл. Картер нахмурился и скривил губы, недовольно глядя на Эмму, которая в свою очередь скрестила руки и вновь отвернула голову к окну. — Эмма, не начинай, пожалуйста, я знаю, что ты не хочешь так говорить, — на удивление спокойным голосом сказал Картер. — В тебе бушуют гормоны, но это не означает, что ты имеешь право так говорить. Мы с Мэйбл всё обсудили и пришли к выводу, что больше, чем друзья мы друг другу быть не можем. — А спать друг с другом — можно? — взбеленилась Эмма и тяжело вздохнула. — Эмма! — предостерегающе сказал Картер. — Я не хочу ссориться, и ты, пожалуйста, угомонись, иначе я и без запретов твоего отца к тебе больше не подойду. Открыв рот от удивления, Эмма вскинула брови и покосилась на Картера, который продолжал спокойно глядеть на неё. — Думаешь, испугал меня? — усмехнулась она, чувствуя всё нарастающий гнев. — Да я и без тебя отлично справлюсь, какой из тебя отец, если ты помешан на футболе и Мэйбл? Что я буду говорить нашему ребёнку о тебе, когда он подрастёт? Да я лучше совру ему, что его отец моряк, нежели буду каждый раз придумывать отговорки, почему папа живёт с чужой тётей и постоянно бросает мяч! Эмма поняла, что перешла черту и вывела Картера из себя. Он резко побледнел и поднялся с кресла, зло глядя на уже успевшую пожалеть о срыве Эмму. — Ты думаешь, я сам не знаю, какой я дрянной отец? — неожиданно поникшим голосом спросил он и вновь опустился в кресло, уставившись взглядом в пол. — Я каждый день думаю об этом и каждый раз прихожу к одному выводу: я буду самым худшим родителем на свете, поэтому, неверное, будет лучше, если наш ребёнок будет думать, что я моряк… хотя нет, лучше лётчик или космонавт тогда уж. Взглянув на Картера, Эмма досадливо поджала губы, ведь сама думала о том же самом. Какая из неё мать, когда она творит такие ужасные вещи? Чему она сможет научить малыша? А если это будет девочка, неужели она вырастет такой же стервой, как и её мать? Нет, Эмма совсем не желала такой судьбы для своего ребёнка. Но она и помыслить не могла, что её мысли схожи с мыслями Картера. Уж кто-кто, а он не должен был сомневаться в том, какой отец из него получится. Эмма не сомневалась, что он будет лучшим отцом для их ребёнка, даже несмотря на то, какие у него будут отношения с его матерью, то есть с Эммой. Нерешительно Эмма откинула одеяло, отсоединила иглу капельницы от предплечья, приподнялась на колени и ползком добралась до изножья кровати, облокотившись о бортик. — Картер, прости, — почти шёпотом произнесла она, чувствуя, как слова застревают в горле. — Я сама порой не знаю, что говорю. Конечно, мне без тебя будет тяжело воспитывать малыша, я ведь даже понятия не имею, как правильно его держать на руках, а уж о температуре, в которой его нужно купать и подавно не знаю. — И такое есть? — ужаснулся Картер, на миг позабыв о разногласиях между ним и бывшей невестой. — Какой ужас. Протянув руку, Эмма слегка прикоснулась пальцами к руке Картера и подняла на него глаза. — Ради малыша мы должны… быть вместе, то есть, быть вместе не значит встречаться, а всячески поддерживать друг друга, потому что этот ребёнок — наш и ничей другой, и только мы несём за него ответственность. На удивление Эммы, Картер сжал её пальцы и придвинулся к краю кресла, внимательно и понимающе глядя на неё. На долю секунды сердце внутри у Эммы ёкнуло, и ей неожиданно захотелось прижаться к Картеру, свернуться клубочком на его коленях и быть убаюканной его сильными и нежными руками. Неужели, это её желание? Или желание ребёночка? — Я согласен с тобой, — кивнул он и провёл большим пальцем по костяшкам Эммы. — Мы сейчас всё своё внимание должны уделять ребёнку и его воспитанию, а не ссорам и ругани. Кстати, раз уж тема пошла о воспитании, — Картер достал из внутреннего кармана джинсовки вчерашние купоны на курсы молодых родителей, — почему бы не попробовать? — Замечательная идея, — улыбнулась Эмма и взяла купоны, тем самым высвободив свою руку из руки Картера. — Занятия уже на следующей неделе! Думаю, нам объяснят, при какой температуре стоит купать малыша. — И как правильно его держать, — поддакнул Картер и улыбнулся. Эмма улыбнулась ему в ответ, и в её сердце затеплилась надежда: а может, ещё не всё потеряно? И ребёнок — это второй шанс, подаренный им с Картером?***
Укутавшись в плед, Мэйбл пила горячий шоколад, так заботливо приготовленный её отцом. Мэй простыла и выглядела не самым лучшим образом, поэтому отпросилась с учёбы и теперь сидела на диване, бездумно смотря бейсбол по телевизору. Конечно, главной причиной её удручённого настроения была далеко не простуда, а Лаки, который через четыре часа должен был улететь в Лос-Анджелес. По словам Дженни, которая пыталась всеми возможными и невозможными путями столкнуть нос к носу детей, он категорически отказывался видеть Мэйбл и злился, что мать старалась примирить их. Конечно, Дженни не стала рассказывать о поведении сына Мэй, но зато рассказала Джексону, а Мэйбл удачно подслушала их, точнее совсем не удачно. Из разговора родителей она поняла, что Лаки твёрдо решил больше не связываться с ней и за сутки ситуация никак не прояснилась, и Мэй окончательно пала духом. Она до последнего надеялась, что Лаки решит поговорить с ней ещё раз, и ей удастся убедить его в искренности своих чувств, но это же Лаки Кармайкл — невообразимый упрямец, а ещё до невозможности гордый человек! Конечно, Мэйбл понимала, какую рану нанесла ему этим спором, ведь Лаки терпеть не мог предательства и лжи, а на протяжении всех их недолгих отношений Мэй только и делала, что обманывала его. Но её поступку можно было найти оправдание, но Лаки не хотел его искать. Утерев раскрасневшийся нос, Мэйбл сделал глоток и в эту минуту раздался звон, оповещающий, что кто-то стоит на пороге их дома. — Я открою. — Мэй услышала голос отца и взволнованно заёрзала на месте: вдруг Лаки? Она крепко стиснула кружку в руках и пытливо уставилась в проём гостиной, ожидая, когда на пороге появится такой долгожданный гость. Из прихожей послышались голоса и оба были мужские, поэтому Мэйбл ещё сильнее воспряла духом, но волнение от встречи с любимым быстро улетучилось, потому что мужской голос был грубоват и на тон ниже голоса Лаки. Крис? Мэйбл нахмурилась, гадая, он это или не он, и что ему вообще здесь надо? Её догадки оправдались: в гостиную первым зашёл Крис в кожаной курточке и кепке, козырёк которой смотрел на затылок актёра. Белая длинная футболка торчала из-под куртки, а светлые джинсы на коленях были в дырках. Мэй тут же раздражённо закатила глаза, вспоминая, как опрятно одевается Лаки, хотя тоже предпочитает футболки и бейсболки рубашкам и туфлям. Не спрашивая разрешения, Крис уселся в кресло, по-королевски развалившись в нём, словно один из героев из недавно прочитанной Мэйбл книги. Он был такой же невежественный алкаш, не считавшийся с мнением других. Но, по крайней мере, того героя Мэйбл полюбила всей душой за его своеобразие и милую внешность, а этого Криса ей постоянно хотелось отчитать за неряшливый вид и грубое поведение. В гостиную заглянул отец, взглядом спрашивая, всё ли хорошо. Мэй кивнула, и когда отец, окинув Криса пристальным взглядом, удалился, она поставила кружку на столик и скрестила руки, посмотрев на нежданного гостя. — И тебе привет, — начала она разговор, догадавшись, что Крис дал ей шанс начать первой. — Ты по делу заглянул или как? Тут Мэйбл заметила, что актёр нервничает, хоть и пытается это скрыть. Он провёл рукой по кепке, а потом и вовсе её снял, повертел в руках и только потом посмотрел на Мэй. — Вообще-то по делу, — кивнул он и дальше начал изучать свой головной убор. — По какому? — спросила Мэйбл, начиная злиться на несговорчивость Криса, зачем пришёл, если молча сидит в кресле? — Будешь молчать, пойдёшь вон. Крис исподлобья посмотрел на Мэй и явно хотел сказать что-то едкое, но вовремя передумал и ответил: — Я насчёт Хлои. Нотка разочарования всё же успела проскользнуть на лице Мэйбл, она думала, что Криса послал Лаки, но на деле этот кретин явился по своим личным проблемам. Чувство такта напрочь отсутствовала у этого человека! — Мог хотя бы позвонить, прежде чем врываться в мой дом, — подметила Мэй и решила перейти к сути проблемы: она не рассчитывала надолго задерживать здесь Криса, и без него проблем хватало. — Что случилось? Ты опять обидел Хлою? — Почему — опять? — удивился Крис, но тут же осёкся и качнул головой. — Вообще-то нет, я по другому вопросу. И снова молчание! Этот человек был способен кого угодно довести до ручки. А учитывая состояние, в котором сейчас находилась Мэйбл, он её уже довёл. — По какому? — сквозь зубы повторила Мэй. — Ты же не расскажешь Хлое, что я переспал с другой девчонкой? — выпалил как на духу Крис и чуть ли не умоляюще посмотрел на Мэйбл. Та слегла опешила, впервые с их знакомства увидев Криса таким… потерянным и взволнованным. В первые секунды она даже не понимала, о чём он у неё спросил, но потом вспомнила о его оплошности и уговоре, который они заключили несколько дней назад. — Почему я ей должна рассказать об этом? — не поняла Мэй. — Потому что Лаки уже знает о твоём споре, поэтому тебе ничего не стоит всё рассказать Хлое! — нахмурился Крис и недобро посмотрел на неё. — Так расскажешь или нет? Сперва Мэй хотела дать утвердительный ответ и действительно рассказать всё Хлое, ведь Крис обманывал её, а кому, как не Хлое знать, как это ужасно, когда тебя предаёт любимый человек. Но потом Мэйбл резко передумала делиться с подругой такой важной информацией и на то было несколько причин. Первая: Хлоя явно не переживёт очередного предательства, и ей нужно будет дружеское плечо, то бишь Мэй, которая в данный момент сама нуждалась в этом спасительном плече. Вторая: что у Хлои, что у Лаки будет одна причина для страданий — ложь близких людей, а ничто так не сближает людей, как общее горе, нет, этого Мэй допустить не могла. И третья причина заключалась в том, что Мэйбл спокойно могла и дальше манипулировать Крисом, который был лучшим другом Лаки, а это означало то, что Мэй могла с помощью Криса достучаться до его друга, тем самым, возможно, получить шанс на разговор с Лаки. — Нет, но у меня есть одно условие, — сказала Мэй, посмотрев на Криса. — Я так и знал, — кивнул он и нахмурился. — Лаки всё равно не будет тебя слушать, он вообще никого сейчас не слушает. — Где он? — Дома, трезвеет, ну как трезвеет… В общем, бухает он, — заключил вердикт Крис, продолжая недобро глядеть на Мэй. — Могла бы сама ему рассказать обо всём, а не тянуть до последнего. — Я надеялась на твою совесть и на то, что эта ситуация быстро рассосётся, — нашла оправдание Мэй. — Кстати, спасибо, что не рассказал ему, хотя, наверное, было бы лучше, если об этом он узнал от тебя, а не от Эммы. — Было бы лучше, если он это узнал от тебя, — усмехнулся Крис. — Но, Мэйбеллин, я ничем тут не могу тебе помочь, честно. Мэй опечалилась ещё сильнее и даже не удержала слезы, которая одиноко скатилась по её щеке. А следом за ней пошла следующая, и ещё одна, и ещё… — Эй, не плачь, — с опаской сказал Крис и настороженно покосился на Мэй. — Я могу отвести тебя в аэропорт на наш рейс, но учти, что за поведение Лаки я не ручаюсь. Вскинув голову, Мэйбл с надеждой посмотрела на Криса, который продолжал косо смотреть на неё. — Правда отвезёшь? — Да, правда потом нарвусь на гнев Лаки, но, думаю, переживу, — заключил Крис и опять внимательно посмотрел на Мэй. — С условием, что ты дашь мне слово ничего не говорить Хлое. — Идёт, — кивнула Мэй, чувствуя, как внутри затеплилась надежда. Крис встал с кресла и подошёл к ней, протягивая руку. Мэй выгнула бровь, удивляясь мальчишеской верности клятвам, но всё же пожала в ответ большую ладонь Криса, радуясь, что он не заставил скрепить рукопожатие плевками на руку. — Рейс через три с половиной часа, выедем через минут тридцать, а пока сделай мне чаю или вообще накорми, — в приказном тоне сказал Крис и уже двинулся в сторону выхода из гостиной. — Вообще-то я не Хлоя, — заметила Мэй, но всё же встала вслед за Крисом и двинулась на кухню, где сидел отец. — Но так и быть, накормлю, а то ведь не отстанешь. Крис был таким человеком, которого совершенно ничто не смущало, так что не было ничего удивительного в том, что он как у себя дома сел за стул и непринуждённо начал оглядывать скромное жилище Мэйбл и её отца. Джексон испытующе посмотрел на незваного гостя, ожидая, когда с ним вступят в диалог, но Крис либо не замечал, либо делал вид, что не замечает, и дальше продолжил осматривать кухню. Тем временем Мэйбл достала из холодильника вчерашний рис с овощами и поставила в микроволновку, терзаемая гнетущей тишиной. Повернувшись к мужчинам, она посмотрела на Криса, который с любопытством рассматривал её книгу о философии, которая лежала там уже несколько дней. Мэйбл была приятно удивлена тому, что Крис беспокоился о их с Хлоей отношениях и даже снизошёл до того, чтобы ещё раз убедиться в том, что Мэй ничего не расскажет подруге о мимолётной шалости её парня. Неужто у Криса произошли какие-то сдвиги в сознании, раз он так переживал из-за этого? Возможно, он был и не таким уж пропащим человеком, как сперва думала Мэйбл. Понадеявшись, что Хлоя сделает из него порядочного человека, Мэй достала подогретую еду и поставила рядом с Крисом, который тут же принялся есть. Мэй села рядом с отцом и словила его недоумённый взгляд. — Мы с Крисом сейчас поедем в аэропорт, — сказала она, чувствуя волнение от предстоящей встречи. — Я хочу поговорить с Лаки до того, как он улетит. — И всё же я не понимаю, что произошло между вами такого, что вы поссорились, — нахмурился отец и серьёзно посмотрел на дочь. — Дженни мне ничего не говорит, ты молчишь, все вокруг знают, что произошло между вами, один я сижу в неведении. Крис, до этого усердно уплетавший за обе щеки рис с овощами, вскинул голову и начал слушать Джексона, который сурово продолжал смотреть на поникшую Мэйбл. — Просто… — замялась Мэй, не зная, как правильно ответить на претензии отца. — Я тебе всё расскажу, но потом, не при посторонних. Она кинула взгляд на Криса, который даже не попытался сделать вид, что не вникал в суть их разговора. Он лишь усмехнулся и дальше продолжил есть. Джексон проворчал что-то нечленораздельное и поднялся с места, поглядев на часы. — Я вообще-то тоже приеду в аэропорт, чтобы проводить Дженни, — сказал он, беря ключи от машины со столешницы. — Увидимся там. Пока, Крис. Пробормотав что-то в ответ, Крис кивнул в знак прощания Джексону и когда тот вышел из кухни, с усмешкой глянул на Мэй. — А ты тёмная лошадка, Мэйбеллин, — произнёс он, отодвигая пустую тарелку. — Теперь я не удивлён, что Лаки ничего не прознал, раз ты и своему отцу ничего не сообщаешь. — Молчал бы лучше, — фыркнула Мэйбл, забирая тарелку. — У меня, по крайней мере, хорошие отношения с отцом. Мэй тут же поняла, что перегнула палку, увидев яростный отблеск в глазах Криса. Он сжал руки в кулаки, а Мэйбл с опаской сделала несколько шагов к раковине, заметив, что в паре сантиметров от руки Криса лежит толстая книга по философии, которая в любую секунду могла полететь в неё. — Послушай, я не Лаки и терпеть тебя не собираюсь, — угрожающе проговорил Крис. — Ещё одно слово о моих отношениях с родителями, и ты ещё будешь счастлива от того, что порвала с Лаки. Зная, что его угрозы вполне выполнимы, Мэйбл робко кивнула и отвернулась к раковине, включив воду, дабы хоть как-то замять неловкость и страх. Крис и в самом деле не был похож на Лаки, и совершенно ясно было одно: ожидать от него можно было чего угодно. Через полчаса они выехали из дома, Мэй непрерывно ёрзала на переднем сиденье, постоянно кидая взгляды на приборную панель, в которую были встроены электронные часы: до вылета оставалось три часа, Лаки, скорее всего, уже находился в аэропорту или на полпути к нему. — Не нервируй меня, — попросил Крис, бросив на Мэйбл прищуренный взгляд. — При хорошем стечении обстоятельств, он, возможно, даже согласится посмотреть на тебя. — Как остроумно, — фыркнула Мэй и скрестила руки на груди. — Ты ужасный человек. — То же самое могу сказать о тебе, — не остался в долгу Крис, останавливаясь напротив светофора. — Так бессовестно поступить с Лаки… — Он покачал головой и поцокал языком, тем самым вызывая раздражение у Мэйбл. — Помолчи, пожалуйста, — взмолилась она, всплёскивая руками. — И так тошно, ещё ты со своими нравоучениями… Крис громко усмехнулся и поехал дальше, только сейчас Мэй поняла, что они едут к их с Лаки дому, так как аэропорт находился в другой стороне. — Зачем мы едем к вам? — спросила Мэйбл, взглянув на Криса. — Хлою забрать, а вместе с ней и мой чемодан, — ответил Крис. — Дженни, скорее всего, уже уехала, а Лаки явно уже собрал вещи и исчез. Вздохнув, Мэй упёрлась лбом в стекло, смотря на проплывающие мимо здания и людей. Ей было тошно от своего спутника, который включил какую-то ужасную музыку и также ужасно подпевал ей, было тошно от самой себя, она никак не могла собраться и хотя бы мысленно проговорить то, что хотела бы сказать Лаки при встречи, ей было тошно от всего, так хотелось остаться одной и ни о чём не думать. — Мэй? Мэйбл, пребывающая в горьких раздумьях, не заметила, как они подъехали к дому Криса и Лаки, а у подъезда их ждала Хлоя с небольшим чемоданом. Пока Крис загружал его в багажник, Хлоя села на заднее сиденье, с удивлением и беспокойством глядя на подругу. — Ты как здесь очутилась? — спросила она и подозрительно глянула на своего парня, который только что сел в машину. — Когда ты позвонил мне, ты просто сказал выходить, но не сказал, что с тобой ещё и Мэй. — От этого что-то бы поменялось? — вскинул бровь Крис, выезжая на дорогу. — Мне надо было о кое-чём поговорить с Мэйбеллин, а потом мы вместе поехали за тобой, так как ей надо увидеться с Лаки. Мэй закатила глаза, поражаясь идиотизму Криса. Он давно должен был понять, что Хлое совершенно противопоказано говорить загадками, хотя, без недомолвок тут не обойтись, иначе придётся рассказать ей всё, включая измену Криса. — Хлоя, не переживая, «кое-что» напрямую связанно с Лаки, — проговорила Мэй, чувствуя внутри желчь: опять приходится врать. — Я позвонила Крису и попросила его организовать мне встречу с Лаки, сама понимаешь, в каком я сейчас положении. Посмотрев в зеркало заднего виденья, Мэйбл поняла, что успокоила Хлою, которая теперь сочувственно смотрела на неё. — Мне так жаль, Мэй, — произнесла она и положила руку ей на плечо. — Я хотела поговорить с Лаки, но он совершенно никого не хочет слушать, только пьёт и пьёт, как бы с ним что-то не случилось. Казалось бы, утешительные слова подруги должны были бальзамом подействовать на Мэй, но она только сильнее начала переживать, мысленно умоляя Криса ехать быстрее. Через пятнадцать минут они уже стояли на автостоянке, Крис разбирался с Майбахом, который должны были вслед за ним отправить в Лос-Анджелес, а Мэй и Хлоя сторожили его драгоценный чемодан, умирая от жары. Подошедший к ним Крис, взялся за ручку чемодана и кивнул в сторону входа. — Пойдём, регистрация вот-вот начнётся, Мэйбеллин, надо поторопиться, пока Лаки её не прошёл, тебя же не пустят в зал ожидания. Кивнув, Мэй поспешила за Крисом, а Хлоя плелась чуть позади на высоких каблуках и что-то недовольно ворчала насчёт того, что Крису совсем всё равно на её проблему. Пройдя пункт досмотра, ребята поспешили к стенду с расписанием рейсов. Поглядев в билет, Крис указал на нужную строку. Мэй отыскала взглядом столбец, в котором были написаны стойки регистрации, и они втроём пошли туда. — У нас вип-стойка, — сказал Крис, как самый высокий ища взглядом чёрную шевелюру друга. — Регистрация началась две минуту назад, думаю, далеко он не ушёл, даже если уже прошёл её. Они быстро пересекли несколько отделений регистрации и наконец-то отыскали нужные. В обычных отделениях уже стояла толпа народу, а в вип-зоне всего пара человек, среди которых, к огромному ужасу Мэй, не было видно ни Лаки, ни Дженни. Оставив позади себя ребят, Мэйбл подбежала к стойке и выпалила: — К вам подходил высокий юноша с тёмными волосами? — Она пытливо посмотрела на девушку в униформе, которая равнодушно глянула на неё. — Не знаю, — лениво растягивая слова произнесла та в ответ. В Мэй закипела ярость, но от дальнейшего разбирательства её спас вовремя подоспевший Крис. Девушка за стойкой сразу узнала его, и скучающее выражение лица сменилось взволнованным. — Мистер Коллинс… — Лаки Кармайкл уже был здесь? — резко спросил Крис, грозно глядя на стушевавшуюся девушку. — Да, он только что прошёл регистрацию и направился к стойке с паспортным контролем, — робко проговорила девушка, явно не ожидая грубости со стороны актёра. Мэй сокрушённо застонала, готовая вновь расплакаться прямо в самом центре аэропорта. Крис смекнул что к чему и вновь обратился к девушке: — Какой номер стойки? — Тринадцатый. Мэйбл сорвалась с места и со всех ног побежала к тринадцатой стойке, которая как назло была в другой стороне аэропорта. Её сердце то больно колотилось в горле, то резко падало в самые пятки, заставляя ноги бежать ещё быстрее. На краю сознания, Мэй подивилась сложившейся ситуации: она опрометью бежит через весь аэропорт, чтобы сказать человеку, что любит его. Она всегда думала, что такое бывает только в кино. Десятая, одиннадцатая, двенадцатая… Тринадцатая. Вон он, стоит, привалившись к стене явно не в здравом виде, а рядом с ним стоят Дженни и Джексон. Мэйбл едва успела затормозить на скользком полу около отца, который вовремя выставил руку вперёд, ловя дочь. — Мэй… Звук её имени привлёк внимание Лаки. Он поднял голову и вперился нетрезвым взглядом в будто оглушённую Мэйбл, которая боялась сделать шаг навстречу. Рядом послышалось какое-то движение, и Мэй смекнула, что Дженни отводит отца подальше от детей. Переведя дух, Мэйбл несмело посмотрела на Лаки, который продолжал стеклянным взглядом смотреть на неё. Он был пьян, едва держался на ногах и явно был не рад ей. — Лаки, — прошептала Мэй, не зная, что сказать. — Уходи, — нетвёрдо сказал он и нахмурился. — Пошла к чёрту, Мэйбл! — закричал он на весь аэропорт, на них начали обращать внимание. — Какого хрена ты пришла сюда? Мне не нужны твои объяснения, не хочу ещё раз получить лапшу на уши! Мэй закачала головой и попыталась что-то возразить, но Лаки не дал ей этого сделать, внезапно отойдя от стены и стремительно подойдя к ней. Мэйбл отшатнулась, боясь, что он поднимет на неё руку, Лаки хмуро посмотрел на неё, застыв в паре шагах от неё. — Я бы тебя не ударил, — выпалил он, на миг теряя вид обиженного и разбитого человека. — Никогда… Они встретились взглядами, в уголках глаз у Мэй уже скопились слёзы, а губы тряслись так, что она даже слова вымолвить не смогла, просто расширившимися глазами смотрела на остолбеневшего Лаки, который тем же взглядом смотрел на неё. Секундную заминку нарушило объявление, гласящее, что пассажиры рейса, на котором летел Лаки, должны пройти пункт регистрации. — Лаки, послушай, — проговорила Мэй, понимая, что у неё катастрофически мало времени. — Я знаю, что подло поступила с тобой, ничего не сказав об этом споре, но всё же была одна правда в этом море лжи — моя любовь к тебе. Нет, она не появилась сразу, она росла постепенно, разрушая моё недоверие и даже отвращение к тебе, в последнюю неделю я даже не вспомнила об этом споре, я так была счастлива с тобой, Лаки, я знаю, что ты зол, рассержен, разбит, и я не прошу у тебя прощения сейчас, нет, но я прошу об одном: не перечёркивая всё, что было. Звуки аэропорта будто стихли, так была напряжена Мэй, ожидая ответа Лаки. Он неожиданно стушевался и приосанился, а взгляд на пару мгновений протрезвел. Подняв голову на неё, Лаки спокойным голосом сказал: — Я не могу доверять тебе, Мэйбл, хочу, но не могу, — надломлено проговорил он. — Мне нужно время, много времени, и… пока что я ставлю точку. Мэй поджала губы и понимающе кивнула, понимая, что ожидать чего-то лучшего она не могла: его спокойный ответ привёл её в ступор. Она думала, что он продолжит кричать на неё и обвинять во всех смертных грехах, но нет, он сказал то, что хотел сказать, и ей придётся принять его слова. — Сейчас я не могу тебе сказать что-то конкретное, — продолжил Лаки. — Но думаю, что мы сможем когда-нибудь спокойно об этом поговорить. — Он сделал шаг назад, протягивая паспорт и билет контролёру за стойкой. — А пока что пока, Мэй. Контролёр вернул ему билет с паспортом, Лаки нетвёрдым шагом зашагал к дверям, через которые он уже не сможет вернуться назад, а Мэй не сможет последовать следом за ним. В отчаянии она крикнула, подбегая к стойке: — Знай, что я люблю тебя, Лаки, просто знай это! Лаки на мгновение остановился и дёрнул головой, но потом возобновил шаг и через пару секунд скрылся за дверьми. Мэй ещё с минуту смотрела на закрытые двери вип-зала, утёрла непрошенные слёзы и против воли отвернулась от стойки. Напротив столпились Дженни, Джексон, Крис и Хлоя, во все глаза глядящие на неё. Ещё раз проведя ладонью по мокрым щекам, Мэй подошла к отцу и угодила в его объятия. Джексон прижал дочь к себе и утешительно начал гладить по голове, говоря какие-то ободряющие слова, но Мэй не слышала его, утопая в потоке слёз и горя. Да, Лаки не перечеркнул всё, просто взял паузу, но где гарантия, что за то время, пока он обдумывает сложившуюся ситуацию, к нему в голову не взбредёт мысль навсегда порвать с Мэй? И она ничего не могла с этим поделать, она понимала, что заслужила этого и ответ Лаки всё же дарил ей крошечный лучик надежды, что ещё не всё потерянно.***
Завязав волосы в хвост, Эмма напряжённо обвела взглядом женскую раздевалку, в которой присутствовало около пятнадцати таких же беременных девушек или женщин, как и она. Всё же согласившись на эти курсы, она только сейчас поняла, как ей неловко. Ей казалось, что собравшиеся будущие мамы знали гораздо больше о родах и уходе за ребёнком, чем она. Эмме даже не представилось возможности держать младенца на руках, она видела-то их только издалека, а тут придётся учиться правильно качать малыша, менять ему подгузники и самое любимое — понять, как регулируется температура при купании. Поправив спортивную майку, Эмма вышла в зал, где её уже ждал Картер вместе с другими будущими папами. Эмме сразу же бросился контраст между остальными мужчинами и Картером: он единственный, в чьих глазах не было хоть толики интереса, а про восторг даже упоминать не стоило. Но винить его Эмма не стала, она сама была бы рада уйти отсюда, но посчитала нужным остаться, дабы не обидеть Картера, который старался хоть и не для неё, так для ребёнка уж точно. — Я чувствую себя не в своей тарелке, — шёпотом признался Картер, когда Эмма подошла к нему. — Да, я тоже, — кивнула она и нервно оглянулась на счастливые парочки. — Похоже, мы единственные, кто пришёл сюда не ради желания. И впрямь, только они одни стояли с кислыми минами на лице, ну и ещё пара мужчин скорее всего предпочли бы другое времяпрепровождение, но инсайдерами всё равно оставались только Картер и Эмма. В зал вошла молодая женщина в белом спортивном костюме и остановилась напротив пар, широко и лучезарно улыбнувшись им. — Здравствуйте, будущие родители, меня зовут Саманта Янг, я рада приветствовать вас на наших курсах для молодых родителей, — сказала женщина, продолжая задорно улыбаться. — Вкратце расскажу о целях нашего курса. Мы обучим вас как правильно нужно ухаживать за ребёнком, как кормить его грудным молоком, расскажем всё о режиме дня, также вы пройдёте комплекс физических упражнений, которые подготовят вас к родам, женщин физически, а мужчин психологически. И конечно же, в середине курса к вам наведается психолог и поговорит с каждой парой по отдельности. Всего будет пять занятия, то есть чуть больше месяца, за этот месяц вы научитесь как правильно обращаться с ребёнком в первые месяцы его жизни. Эмма переглянулась с Картером, оба понимали, какой трудный для них будет этот месяц, но ради ребёнка готовы были вытерпеть и это. — Занятия будем чередовать: физические упражнения, теория плюс практика, одно занятие посвятим психологу и снова одна неделя на упражнения, другая на теорию с практикой и мини экзамен, — продолжила миссис Янг. — Мамочки, вы все получили справки от врачей, что вам можно заниматься спортом? Эмма кивнула со всеми. — Замечательно, — улыбнулась миссис Янг. — Сейчас у вас идёт первый триместр, и наш курс рассчитан на него, если вы захотите узнать и подготовиться к родам и к дальнейшему воспитанию ребёнка ещё лучше, то обязательно должны пройти ещё два курса. Посмотрев на Картера, Эмма взмолилась, чтобы они хотя бы первое занятие без ссор отзанимались. — Теперь встаньте в одну линию, раздвиньте ноги на ширину плеч и выпрямите спину, — скомандовала миссис Янг и показала, что нужно сделать. Эмма пихнула в бок Картера, который, кажется, не улавливал хода занятий. — Да, да, и папочки тоже, — кивнула тренер, указав на Картера. — Моральная поддержка жёнам никому не повредит. А теперь, пока я считаю до пяти — медленно вдыхаем и успеваем на счёт десять выдохнуть. Она начала считать, Эмма вдыхала и выдыхала, краем уха слыша, что Картер не попадает под счёт. Её начало это раздражать, и она незаметно наступила ему на ногу. Тот хмуро посмотрел на неё, Эмма взглядом приказала делать то, что велит тренер, и Картер, едва не закатив глаза, кивнул. — Следующее упражнение, — уже продолжила миссис Янг. — Одну минуту идём на месте спокойным шагом и тридцать секунд переходим на носочки и так по три подхода. — Картер, ты почему не стараешься? — шикнула на него Эмма, свободно шагая на месте. — Так не я же рожать буду, — шёпотом ответил он. — А ты лучше помолчи и шагай, чтобы не сбить дыхание. Чтобы не начать ругаться, Эмма повернула голову прямо и продолжила идти, хотя внутри всё клокотало от злобы. Зачем было предлагать пройти курсы для беременных, если он не принимал в этом никакого участия? Украдкой оглянувшись, Эмма с завистью посмотрела на остальные пары, в которых мужья старательно выполняли упражнения, а не отлынивали как Картер. Около сорока минут они делали упражнения из фитнеса и дыхательной гимнастики, затем настала очередь заниматься на фитболе. Каждая пара взяла по мячу и вновь встала напротив улыбчивой миссис Янг. — Первое упражнение: мамам сесть на коврик, а папам помочь им зажать мяч между ногами и слегка надавливать на него, а мамочки должны легонько сдавливать его бёдрами в течение минуту, делаем как всегда по три подхода. Эмма опустилась на коврик, а Картер помог ей с мячом. Ей было неуютно выполнять упражнения, на протяжении занятия миссис Янг то и дело акцентировала внимание на них с Картером, указывая на ошибки и недочёты. Как будто и без неё Эмма не знала, что делают они всё из рук вон плохо. Настроение к концу занятия окончательно испортилось. — Ты почему не сжимаешь мяч? — спросил Картер, едва надавливая руками на фитбол. — Я устала, — капризно произнесла Эмма и заправила выбившуюся прядь за ухо. — Хочу пить. — Потерпи ещё немного, — сдержано сказал Картер, хотя по его виду было видно, что он сам находится на грани. — Для ребёнка стараемся. — Стараемся? — хмыкнула Эмма, пытаясь бёдрами надавливать на шар. — Ты ничего не делаешь в отличие от остальных. — В отличие от остальных я не планировал стать отцом в двадцать лет, — отрывисто произнёс Картер и тут же прибавил: — Эмма, прости… Упражнение закончилось, и Эмма ушла от ответа, поднимаясь на ноги, с тоской она успела заметить, что остальные мужчины помогли подняться своим жёнам, а Картер даже не потрудился взять фитбол. — И последнее на сегодня упражнение, — сказала миссис Янг, садясь на мяч. — Вы также должны сесть и производить круговые движения тазом, мужчины, ваша задача придерживать девушек. Три подхода по одной минуте. Эмма села на мяч, сзади Картер взял её за плечи, и она начала выполнять упражнение. Делая круговые движения, она с печалью подумала: неужели теперь вся её жизнь к этому и сведётся? Постоянные упрёки Картера и родителей, вечно плохое настроение, да ещё и ребёнок, которого придётся растить и воспитывать. Невольно на глазах у Эммы выступили слёзы, и она убрала одну руку от бедра, чтобы вытереть щёку. Из-за того, что Картер недостаточно крепко её держал, Эмма покатилась вбок, потеряв опору, и, больно ударившись, упала на пол. — Ох, с вами всё в порядке, мисс Эванс? — к ним подбежала миссис Янг и попыталась аккуратно поднять заплаканную Эмму. — Как вы себя чувствуете? Эмма кивнула, не зная, что ответить и посмотрела на Картера, на лице которого появилось беспокойство. Она плакала не столько от боли, сколько от понимания того, что Картеру она не нужна, он даже прикасаться к ней едва ли хотел, так как они рассчитывали ещё восемь месяцев провести бок о бок, если даже трогать друг друга не хотели? — Всё в порядке, — шмыгнула носом Эмма, отводя взгляд от Картера. — Я просто не удержала равновесие. — Вам дома обязательно надо потренироваться, — наказала миссис Янг и повернулась к Картеру. — А вам, молодой человек, стоит больше внимания уделять вашей жене и прилагать больше усилий на занятиях. Всё, — она повернулась к остальным парам, которые внимательно слушали разговор, — вы все молодцы, хорошо позанимались, на следующем занятии поговорим непосредственно о родах и уходе за ребёнком. До свидания. Переодевшись и выйдя из здания, Эмма к своему удивлению увидела Картера, который стоял около своего Мерседеса, явно поджидая её. — Ты не сильно ушиблась? — поинтересовался Картер, когда Эмма подошла поближе. Выгнув бровь, она равнодушно посмотрела на него, пытаясь сдержать невесть откуда взявшийся порыв гнева. — Почему ты не мог спросить это у меня на занятии? — вопросом на вопрос ответила она, доставая из сумки солнечные очки, чтобы скрыть за ними припухшие от слёз глаза. — Ты вёл себя эти полтора часа так, будто по ошибке заглянул туда. — Мне просто не комфортно в такой обстановке, — пожал плечами Картер. — Всем этим людям, — он кивнул на одну из парочек, которая занималась вместе с ними, — уже больше двадцати лет, они осознанно шли на это, а я, а мы… — Он примолк и нахмурился, сунув руки в карманы джинсов. — Эмма, я стараюсь, но мне действительно тяжело. Раскаянно посмотрев на неё, Картер поджал губы, как бы показывая, что ему и впрямь с трудом даются эти курсы. Но на Эмму это мало повлияло. — Ты думаешь я удовольствие получаю от этого? — хмыкнула она, теряя остатки терпения, в животе вновь что-то стало неприятно колоть. — Я пошла на курсы лишь бы хоть как-нибудь сблизить нас ради ребёнка, а что сделал ты, Картер? — Я, между прочим, предложил ходить сюда, — сердито ответил он. — Не ты, а Мэйбл! — выкрикнула Эмма, наверное, в первые ставя Мэй в хороший пример. — У меня складывается впечатление, что даже ей этот ребёнок важнее, чем тебе. — Эмма развернулась, устремившись к своей машине. — И да, на следующее занятие можешь не приходить, — кинула она через плечо, — и без тебя справлюсь. Сев в машину, Эмма кинула на соседнее сиденье сумку и уткнулась лбом в руль, вновь выпустив эмоции на волю.***
Выйдя, наверное, самым последним из университета, Айзек достал сигарету и закурил, хмуро смотря на полупустую парковку. До сессии оставалась пара дней, а у него не было зачёта ещё по двум предметам, и сейчас как раз-таки он и просидел до половины восьмого в душной аудитории, сдавая зачёт по финансовым структурам. Конечно, с его связями, он мог легко закрыть не допуск, но родители лютовали по поводу такой системы, и Айзеку ничего не оставалось, как всем обычным людям сдавать экзамены. Уже собираясь сесть в Роллс Ройс, Айзек услышал позади знакомый стук каблуков и обернулся, увидев изнеможённую Хлою, уткнувшуюся в телефон и не замечавшую его. — Тоже как и все смертные сдаёшь долги честным умом? — громко спросил он, отвлекая Хлою от телефона. Она дёрнулась и подняла на него голову. — О, привет, Айзек, — рассеяно махнула она рукой и подошла к нему. — Да, сдавала работу по экономике, за этот месяц я почти ничего не сделала, теперь отрабатываю. — Та же история, — хмыкнул Айзек, облокотившись о машину. Дул тёплый июньский ветерок, и волосы Хлои волнами развивались по её уставшему, но не менее красивому лицу. Айзек с тоской посмотрел на неё, зная, что уже никакими способами и методами не выйдет из френдзоны. — Быстрее бы сдать сессию и поехать уже в Эл-Эй, — сказала Хлоя и вновь уткнулась в телефон. — Я так скучаю по Крису. Едва сдержав скрежет зубов, Айзек зажал между ними сигарету, чувствуя, как рвёт тонкую бумагу и как пепел попадает на язык, создавая неприятный вкус. — Вы не виделись всего лишь неделю, — на удивление спокойным голосом сказал он. — Потерпишь ещё полторы, ничего с тобой не случится. Хлоя резко вскинула голову и с прищуром посмотрела на друга. — Со мной — нет, а вот с ним — да, — нервно произнесла она и ткнула в лицо Айзека сотовый. — Вон, выкладывает фотографии, как он вместе с друзьями таскается по клубам. — Хлоя, не дав внимательно посмотреть Айзеку на ненавистное лицо актёра, быстро листнула ленту инстаграма вниз и вновь чуть не зарядила сотовым по носу Айзека. — А тут на заднем плане чья-то аппетитная задница в стрингах! Айзек вовремя выхватил телефон и с ненавистью посмотрел на пьяное лицо Коллинса, который смеялся в камеру, а позади и впрямь была видна упругая часть тела, по-видимому, танцовщицы. — Не такая уж и аппетитная, — соврал Айзек, чтобы хоть как-то подбодрить подругу. — Кстати, что-то я не вижу Кармайкла на фото. — Он пролистал ещё вниз, но лица ещё одного актёра так и не увидел на свежих снимках. — А он вообще ничего не выкладывает, — кивнула Хлоя, забирая телефон назад и заходя на профиль Лаки. — Последнее фото было выложено две недели назад. — Она повернула телефон экраном к Айзеку. На фото была запечатлена Мэй, правда, тому, кто её не знал, было невдомёк, что это она. Мэйбл стояла спиной к камере, она была в купальнике, руки подняла над головой, откинув волнистые от воды волосы назад, силуэт красиво обрамляло клонившееся к закату солнце. Под фотографией была надпись: «Мечта…» — Это когда вы на пляже отдыхали? — спросил Айзек. — Да, — сказала Хлоя, наконец-то убирая сотовый. — Видимо, паренёк в депрессии. — А как Мэй? — Айзек только сейчас понял, что за прошедшую неделю ни разу не позвонил подруге и не поинтересовался, как у неё дела. Ему стало очень стыдно. — Переживает, — вздохнула Хлоя. — Но Дженни говорит, что всё обойдётся, Мэйбл поддерживает с ней связь. — Ничего, Лаки обязательно простит её, — заверил Хлою Айзек. — В конце концов они любят друг друга. — Я ей то же самое говорю, — согласно кивнула Хлоя и посмотрела на время. — О, Айзек, мне пора бежать, надо ещё доделывать работу по политологии. Увидимся. Она быстро, словно порыв ветра, обняла его и побежала к своей красной Ауди. Айзек проводил её взглядом и печально вздохнул, осознавая, что она постоянно убегает от него, а у него не хватает выносливости, чтобы догнать.***
Резко распахнув двери университета, на волю начали выбираться радостные студенты: сегодня был последний день сдачи сессии, а это означало, что впереди их ждали два месяца каникул. Мэйбл вышла последней из их компании, теребя в руках билет по отечественной литературе, вспоминая, как она отвечала на тот или иной вопрос. У неё сложилось чёткое впечатление, что она провалила всё. — Ну хватит тебе, — вывел её из раздумий голос Айзека, а потом он ловко вырвал билет из рук подруги и выкинул его в урну. — Ты сдала на отлично, уж во всяком случае лучше, чем я сдал экономику. Мэй вздохнула и снисходительно посмотрела на друга. Рядом шедшая Хлоя, вновь уткнулась в телефон, по всей видимости снова переписываясь с Крисом, справа от неё шагал с виду уставший Картер, а рядом шла Эмма, погружённая в свои мысли. За эти три недели друзья мало общались между собой, у каждого были свои проблемы: Айзек переживал личную драму с Хлоей, та в свою очередь неотрывно сидела в телефоне из-за Криса, Картер, хоть и пытался казаться радостным, пребывал в постоянных раздумьях о будущем, а Эмма так вообще лишний раз и рта не раскрывала, зато с трудом, но извинилась перед Мэй, которая хоть и не с лёгкостью, но простила её, по крайней мере на словах. Что же касается самой Мэйбл, то она тоже часто сидела в телефоне, выискивая любую свежую информацию о Лаки. Она знала, что он вместе с Крисом вернулся к съёмкам сериала и успешно играет свою роль, но пресса же не могла знать всего, к примеру, что происходило в его голове, об этом могли знать только близкие ему люди: Дженни и Крис, и слава богу, у Мэй был доступ к обоим источникам информации. С Дженни она вела переписку, где та сообщала ей, как меняется настроение у Лаки, а Крис через Хлою рассказывал о душевных терзаниях друга, и прогнозы были не утешительные: ни матери, ни другу Лаки ничего не рассказывал, явно подозревая, что они в сговоре с Мэйбл. Поэтому ей ничего не оставалось, как ждать, так дни плавно перетекали в недели, а вместе с ними всё больше и больше усиливался страх, что Лаки при встрече скажет ей, что он всё-таки решил всё перечеркнуть, ведь она предала его, а это никак нельзя простить. — Это дело надо отметить, — заявил Айзек, выводя Мэй из раздумий. — Как насчёт старой доброй закрытой вечеринки? — Вообще-то у нас с Мэйбл самолёт вечером, — ответила Хлоя, на миг оторвавшись от телефона. — А у меня ещё не все вещи собраны. — Странно, я думал, ты ещё три недели назад собрала чемодан, чтобы поспеть к своему Крисику, — поёжился от отвращения Айзек, за что получил тяжёлый взгляд от Хлои, в последнее время они вновь начали плохо ладить друг с другом. — А как насчёт вас, ребята? — спросил он, повернувшись к Картеру и Эмме. — Прости, у нас сегодня вечерние занятия для молодых родителей, — без особого энтузиазма сказал Картер. Мэй украдкой посмотрела на друга, он совсем что-то расклеился из-за беременности Эммы, да и та выглядела не лучше — токсикоз не давал покоя. Но, как думалось Мэйбл, дело тут было не только в гормональном сбое организма. — Какие вы скучные, — протянул Айзек, останавливаясь около своей машины. — Значит, придётся отмечать конец сессии одному. Мэй, удачно слетать в Лос-Анджелес, надеюсь, ты помиришься со своим актёром, а вам, ребята, желаю удачно научиться менять подгузники у куклы, — ухмыльнулся он и демонстративно проигнорировал пожелание для Хлои. Та смерила его уничтожающим взглядом и, рассеяно махнув рукой Картеру и Эмме, пошла к Ауди. — Ты бы помягче с ней, — с упрёком сказала Мэйбл. — Вы не увидитесь почти два месяца, и если ты себя так будешь вести, то не думаю, что она будет рада тебе. Айзек стушевался и почесал затылок, смотря вслед уходящей подруге. — А что мне делать? — развёл он руками, садясь в машину. — У неё есть знаменитый парень, зачем ей сдался я? Мэйбл опёрлась рукой об открытую дверцу машины и заглянула в салон. — Знаменитый парень не сможет дать ей того, чего может дать простой — любви. — Она понимающе посмотрела на него, хлопнула по плечу и отошла на шаг назад. Айзек ещё немного посидел, глядя куда-то в пустоту, потом кивнул и закрыл дверцу, заводя двигатель. Проводив взглядом машину друга, Мэй повернулась к Картеру и Эмме. — Ну, до начала следующего семестра, — произнесла она, чувствуя неловкость. — Хорошо отдохнуть вам. Эмма промолчала, но в её случае это было тёплое прощание, а вот Картер сказал: — Тебе тоже хорошо провести время и… — он запнулся, явно собираясь с мыслями, — ну и чтобы у тебя там всё разрешилось с Кармайклом, вот. Мэй видела по его лицу, что Картеру до сих пор тяжело говорить об этом, но он упорно работал над собой, и Мэйбл очень ценила его за это. — Спасибо, — душевно сказала она и поглядела на Эмму, стоявшую в стороне, а потом тихо прошептала Картеру: — Ты уж береги её, ей сейчас как никогда нужна твоя помощь. Картер кивнул и нахмурился, но больше ничего не сказал. Помахав им рукой, Мэйбл пошла в сторону своего мотоцикла, на котором она последние три недели учёбу ездила в университет. Отец, конечно, не одобрил такой вид транспорта, но ему пришлось согласиться после того, как Мэй напомнила ему, кто ей подарил этого зверя. Она не поехала домой, а направилась туда, где точно знала, что застанет отца. Остановившись около местного кладбища, Мэйбл сняла шлем и прошла через скрипучие кованые ворота, направляясь вглубь кладбища. Пройдя ещё немного, она и впрямь увидела отца, стоявшего около аккуратной могилы, на которой покоился красивый букет тюльпанов — любимых цветов мамы Мэйбл. Она тихо подошла к отцу и положила голову на его плечо. Он даже не вздрогнул, а просто обнял дочь за плечи, неотрывно смотря на мраморную плиту, на которой было выгравировано имя и дата. — Одиннадцать лет, — произнёс спустя какое-то время Джексон. — Для меня они прошли как вечность. Мэй закрыла глаза, с тоской вспоминая тот злополучный день, она никогда не забудет то ужасное чувство, когда, вернувшись со школы, она увидела бездыханное тело матери. Эта притупившаяся за столько лет боль вновь вернулась к ней, и Мэйбл ничего с ней не могла сделать, слёзы полились сами собой. Джексон сильнее прижал дочь к себе и уткнулся носом в макушку дочери. Она обняла его, скрывая заплаканное лицо на его груди. — Ну-ну, Мэй, дорогая, мама бы не хотела видеть, как ты плачешь, — произнёс Джексон, поглаживая её по спине. — Ей тоскливо из-за твоих слёз. — А мне тоскливо без неё, — просипела Мэйбл, вытирая мокрые щёки. — Так иногда хочется попросить совета… — А как же я? Мэй вскинула голову и улыбнулась сквозь слёзы. — И как же мне вымолить прощение у Лаки? — спросила она, точно зная, что у отца нет того ответа, который искала она. — Не стоит унижаться и вымаливать прощения, — сказал задумчиво Джексон. — Он услышал ответ от тебя, тебе остаётся только ждать ответ от него, не напирать, не приставать, а просто ждать, тем более уже завтра утром вы увидитесь. Мэй вздохнула и её пробила дрожь: уже завтра она вновь заглянет в любые ярко-зелёные глаза, возможно, даже обмолвится парой фраз с обладателем этих глаз, а при удачном стечение обстоятельств и вовсе помирится с Лаки. С одной стороны, она с нетерпением ждала этой встречи, а с другой жутко боялась её. — Знаешь, я пришёл сюда не только почтить память твоей матери, — неожиданно сказал Джексон. — Я тоже пришёл за советом и за просьбой. — Просьбой? — удивилась Мэй. — Да, даже не с просьбой, а с одобрением на Дженни, — ухмыльнулся Джексон. — И знаешь, по-моему, твоя мама дала добро. — Почему ты так решил? — поинтересовалась Мэйбл. — Когда я спросил у неё об этом, с дерева спрыгнула вон та белочка, она тут уже минут пятнадцать сидит и смотрит на нас. Мэй отстранилась от отца и посмотрела в указанном направление. Среди зелёной травы и впрямь сидела рыжая белка и смотрела на отца и дочь. Улыбнувшись, Мэйбл повеселела, на миг поверив, что это и впрямь одобрение матери на женитьбу отца. — Умирая, люди не уходят от нас, они всегда рядом, вот здесь. — Джексон приложил руку туда, где располагалось сердце Мэй. — Помни, милая, что мама всегда рядом с тобой. — Я помню, — прошептала она, вновь угождая в объятия отца. Белка крутанулась на месте и ловко вспрыгнула на дерево, скрывшись в листве.