Пять дней Рождества

      Том чувствовал себя полным идиотом, стоя в зимней одежде на опушке Запретного Леса в 7:30 утра с корзинкой для пикника в руках. Он до сих пор не понимал, что задумал этот проходимец с большой дороги, но нетрудно было догадаться, что это будет завтрак вне стен замка. Мягко говоря, не лучшая идея, учитывая, какая холодина на улице. Если гостю так охота поесть, то лучше бы выбрал какой-то ресторан или кафе, что проблематично, учитывая, что в этом времени у него нет денег, так что мог бы просто остаться на завтрак в школе. Вот чем только его Большой Зал не устраивал, в самом-то деле? Ещё раз чертыхнувшись, Реддл поднял голову и увидел Гарри, который спешил к нему в той же одежде: ни мантии, ни плаща — ничего, что могло бы укрыть его от зимнего холода. Том в немом шоке смотрел на его широкую улыбку и не мог понять, чем таким тяжёлым пристукнули этого парня в будущем, что ему мороз нипочём. Закатив глаза, Реддл вздохнул и понял, что влип сильнее, чем планировал изначально.       Поттер легко и достаточно быстро заметил Тома. Тот выглядел довольно забавно, перетаптываясь на одном месте с корзинкой в руках и донельзя недовольным лицом. Кто бы мог подумать, что тот мужчина, которого он помнил, может быть таким. Реддла он знал и помнил расчётливым, холодным, жестоким, сильным, властным, всегда контролирующим ситуацию, а сейчас... сейчас он был растерян, ничего не контролировал и, кажется, гораздо мягче и теплее. Что ж, этим следовало воспользоваться.       — Ты и корзина для пикника, — с улыбкой произнёс Гарри, подойдя к Тому. — Выглядит весьма романтично, — почти серьёзно добавил он.       Реддл удивлённо вскинул бровь, не будучи уверенным, шутка это или серьёзно, потому что, если серьёзно, то он не понимает, как на это реагировать. Парень улыбался ему, но в глазах его было что-то очень серьёзное и необычное. Гарри смотрел из-под ресниц, при этом в его взгляде плясали черти. Том ещё ни у кого не видел таких глубоких, наполненных и красивых глаз и вынужден был признать, что так на него никто и никогда ещё не смотрел. Чёрт возьми, но всё запутывалось с каждой секундой рядом с ним, и слизеринец искренне надеялся, что сегодня сделает пару-тройку шагов на пути к решению этой любопытной загадки.       — Шутки шутишь? — строго спросил Реддл, стараясь сохранять спокойствие. — И объясни мне, Мерлина ради, ты — психопат? — добавил он.       Гарри хохотнул, несколько удивлённо глядя на парня. Сейчас он не мог удержаться от смеха, видя покрасневший нос старосты змеиного факультета, румянец на его обычно бледных щеках, непонимание в золотистых глазах. Помнил ли его Том себя таким... таким юным? Сам Поттер его никогда таким не видел, даже в воспоминаниях самого Лорда. Это было интересно. Всё интереснее и интереснее.       — Ну почему же шучу? Это действительно выглядит романтично, — снова улыбнулся Гарри и, взяв Реддла за свободную руку, повёл за собой в лес. — И я абсолютно точно не психопат, хотя с такой жизнью самое оно вконец свихнуться. С чего такой вопрос? — спросил он, пока они продирались сквозь ветки.       Тому казалось, что он окончательно перестал понимать всё происходящее. Они пробирались куда-то через лес, в который он никогда прежде не входил, потому что их ещё перед первым курсом предупредили, что это место опасно, в нём водятся непредсказуемые и очень жестокие существа, которым, по сути, плевать, кто перед ними. Сожрут и не подавятся. Реддлу, в свою очередь, всегда было глубоко плевать на Запретный Лес, а вот Гарри, видимо, исследовал его вдоль и поперёк, потому что шёл уверенно, точно зная направление, и никого не опасался. Однако самым удивительным было то, что от руки парня расходилось приятное тепло, будто не он шёл по морозу в лёгкой рубашке.       — Простудиться не боишься? И куда мы, вообще, идём? — одновременно насмешливо и серьёзно спросил Том.       Поттер бросил на него взгляд и фыркнул. Ему была приятна эта незначительная забота, потому что Лорд тоже так иногда делал. Велел надевать шарф и не гулять по ночам, спрашивал у него о делах, много чего ещё... Странно понимать, что это исходит от твоего врага, но всё равно приятно. Гарри никогда особо об этом не задумывался, просто принимал, как данность, и возвращал сторицей. Это были странные отношения, очень неправильные отношения, которые переступили все границы дозволенного. Их давно следовало бы прекратить, но юноша понимал, что ничего из этого не выйдет, потому что слишком уж тёплая эта связь и слишком нужны эти отношения им обоим. Даже Реддлу, хотя он и не признается никогда.       — Простудиться не боюсь, потому что на мне согревающие чары. Не шибко комфортно, зато удобно. Мы должны покинуть пределы Хогвартса, туда и идём, — ответил парень, не сбавляя шага.       Реддл вздохнул, понимая, что, кажется, ничего не понимает. Он не знал, что согревающие чары можно применять к живым существам. Это было очень глупо и опасно: чуть больше силы — и человек или животное сгорит, а если слишком мало — то и толку никакого. По всему выходило, что, накладывая такие чары, нужно было идеально владеть своей магией и использовать её с ювелирной точностью. Размышляя об этом, он сделал себе пометку почитать об этом позже в библиотеке школы.       — Мы и так за пределами... — начал было слизеринец, но его почти мгновенно перебили.       — Нет-нет-нет, мы за пределами замка, а нам надо за пределы территории школы, — пояснил Поттер, выходя на до боли знакомую тропинку.       Было приятно видеть, что она здесь. Хорошо бы «до сих пор», но вот только он в прошлом, так что правильнее, наверно, «уже», «уже здесь». Он немного терялся в событиях, потому что попал в старый-новый Хогвартс и пока не привык воспринимать его как прошлое. Поттер знал и помнил больше, чем остальные, а потому, скорее, воспринимал себя стариком, чем Хогвартс в прошлом. Школа казалась ему вне времени, вне любых пространственно-временных континуумов. Всегда прекрасная и воистину волшебная.       — Зачем? — не понял Том, однако же покорно следовал за Гарри.       Вокруг них то и дело раздавался хруст веток, рычание, завывание и другие неприятные звуки, которые, по-видимому, были совершенно безразличны его провожатому. Юноша уверенно шёл вперёд, разгребая рукой ветки деревьев. Казалось, он точно знает, что их никто не тронет, никто к ним даже не приблизится. Странно это. Слизеринец не понимал, как и половину (если не больше) всего, что происходит вокруг него прямо сейчас.       — А чего нельзя делать на территории школы? — весело спросил Поттер, полагая, что вопрос едва ли не риторический.       Им обо всех запретах и особенностях защитного купола над школой рассказали ещё курсе на четвёртом. Их учили восстанавливать его, если потребуется, объясняли, какая магия в его основе, — много чего, хотя преподаватели и преувеличивали, утверждая, что его невозможно пробить. Увы, это было ещё и как возможно, но пока директор жив и силён — очень сложно. Впрочем, тут свои хитрости: почти каждый ученик или преподаватель, числящийся жителем старого замка, мог свободно проходить сквозь купол, главное знать, как и где. Гарри знал, но делиться этим знанием ни с кем не хотел. Мало ли.       — Чего? — не понял Реддл, едва не получив веткой по лицу.       Он мог долго перечислять вещи, которые можно или нельзя делать в школе, минимум, до бесконечности, но все они едва ли могли иметь хоть какое-то отношение к их прогулке. Одно он понимал сейчас наверняка: этот прохвост хорошо знаком с Дамблдором, потому что говорит теми же загадками, сверкая чересчур умными глазищами. Дурацкая привычка или уникальный талант — Том до сих пор не определился в определении.       — Аппарировать, — пояснил всё-таки Гарри, чуть ускоряя шаг. — Свободно перемещаться с помощью магии за территорию школы может только директор и домовые эльфы, но на последних мало кто обращает внимание. Я думал, ты в курсе, — Поттер обернулся и увидел полное непонимание и недоумение на лице Реддла. — Ты же знаешь, что такое аппарация? — уточнил он, останавливаясь и внимательно глядя на своего спутника.       Будущий Тёмный Лорд выглядел несколько растерянным и хмурился, словно пытался что-то вспомнить, но никак не мог. Для гриффиндорца было странно, что Том ещё не изучил технику аппарации, ведь ею пользуется каждый второй волшебник, но, с другой стороны, ему негде было её увидеть и узнать. Поттер и сам бы не знал, если бы Гермиона, которая поглощала знания тоннами и делилась ими с ним и Роном, за что ей спасибо. Очень много о магическом мире он узнал благодаря подруге, которая находила время объяснять и показывать, а иногда просто указывала на нужные и полезные книги. У слизеринца, кажется, никого схожего с умницей Грейнджер просто не было, так что, наверно, не следовало удивляться.       — В общем, аппарация — способность исчезнуть из одного места и появиться в другом. Ограничением для подобного перемещения может быть только барьер с закрытым доступом, как у Хогвартса, например. Аппарировать из школы и на её территорию может только директор и домовые эльфы, но у последних в принципе есть доступ за любой купол, за который может попасть их хозяин. Большинство таких барьеров можно прорвать, если приложить достаточно усилий. Тут всё будет зависеть от силы магии того, кто ставил защиту, от мощи самого заклинания и от сил проникающего. В целом, аппарация весьма удобна и проста, главное — концентрация и чёткое понимание того, куда ты хочешь попасть, — поделился информацией Гарри.       Том слушал внимательно и запоминал каждое слово. Поттер, очевидно, был умён, что явно шло на пользу самому Реддлу, который узнавал много новой и полезной информации. Например, про аппарацию и защитные купола он слышит впервые, но теперь есть чёткое направление, в котором нужно покопаться. Стоит, пожалуй, признать, что, не имея наставника, он вынужден изучать магию самостоятельно, если не учитывать занятия в классах, которых ему было мало. Волшебство, как оказалось, — очень интересная наука, но только преподаватели в её постижении помогали мало. Они давали основы, самое главное, но не углублялись в саму суть магии, как хотелось бы Тому.       — Эту познавательную лекцию ты мог прочитать мне и на опушке леса, а не в самой его чаще, — сказал Реддл, чутко прислушиваясь к каждому шороху.       Гарри прищурился на такое настороженное поведение и вдруг его осенило: слизеринец только на пятом курсе, он ещё не знает об аппарации и наверняка понятия не имеет, как делать защитные щиты вокруг себя. Какой же он идиот... Привык воспринимать Тома, как всё знающего и умеющего, давно состоявшегося и, без малого, гениального мага, и совсем забыл, что сейчас ему всего-то пятнадцать и он в принципе не может быть тем же человеком. Именно отсюда его настороженность и нервозность, что и неудивительно, учитывая, что они посреди Запретного Леса.       — Прости, я совсем забыл, что ты ещё не умеешь ставить щиты, — вздохнул Поттер и мягко улыбнулся. — Не волнуйся, моего более чем достаточно, на нас никто не нападёт. И я совершенно точно не знал, что ты не слышал об аппарации, потому не рассказывал, да и лесничий мог нас увидеть и кому-нибудь рассказать, — пояснил юноша и снова потянул слизеринца за руку дальше.       Староста Слизерина вздохнул и потёр нос рукой с зажатой в ней корзинкой. Его, конечно, радовало, что в будущем он станет очень сильным и непомерно умным, но Гарри явно знал о нём в разы больше, чем сам Реддл мог догадываться об их госте. Это определённо раздражало, даже бесило, но Том умел быть терпеливым, если это действительно необходимо. Сейчас эта его способность просто чертовски необходима.       — МакГарет не рассказал бы никому, тебе ли не знать, — сказал Том, двигаясь следом за парнем.       Гарри вздохнул и опустил взгляд, устало глядя на свою руку, крепко сжимающую ладонь Реддла. На самом деле, он впервые прикасался к этому мужчине, впервые ощущает его тепло. Настоящее, вполне человеческое тепло. То есть, более чем очевидно, что Том — человек и должен быть тёплым, но Поттер почему-то был убеждён, что он такой же холодный снаружи, как и внутри, а оказалось... Что ж, всё меняется и он изменился, к сожалению, не в лучшую сторону.       — Увы, я не знаю МакГарета. В моём времени у нас другой лесничий, который появился не без твоей подачи, — ответил, наконец, Гарри, продолжая двигаться вперёд.       Реддл вскинул бровь, на секунду уловив взгляд зелёных глаз. Ему сложно было понять, что именно в них сейчас отразилось: боль, счастье или грусть. В эмоциях этого человека вообще было тяжело разбираться, потому что, как заметил слизеринец, они часто смешивались друг с другом по непонятному, противоречивому принципу: хорошие с плохими, неопределённые с ясными. Почему-то Том был уверен, что в данном случае коктейль эмоций юноши как-то связан с ним, вернее, с тем, что он сделает или уже сделал. Скорее, первое, конечно. Чёрт, его уже достало чувствовать себя виноватым за то, что знал только Поттер и о чём он не хотел говорить.       — И что же я сделал? — преувеличено равнодушно спросил Реддл, не сводя глаз с их рук.       Гарри держал его крепко, но не причинял никакого дискомфорта. У него были красивые пальцы, тонкие и длинные, вовсе не музыкальные (вряд ли он сумел бы изящно играть на пианино или скрипке), но аккуратные. От них исходило тепло, а ещё подушечки пальцев были жёсткими, потому что парень обожал свою метлу, наверняка профессиональный игрок в квиддич: проводит часы на поле и за полировкой. Фигура подходящая, сам лёгкий, наверняка ловец. Надо будет узнать как-нибудь.       Поттер прикусил губу, вспоминая свой второй курс, путешествие в дневник и все те воспоминания, которые он ему тогда показал, и Хагрида. Было стыдно вспоминать, что он скорее поверил именно ему, а не своему другу. Он умел убеждать, одним своим взглядом мог подчинить человека. Как ему, должно быть, сейчас не по себе от того, что он не может раскусить его, прочитать так же легко, как остальных, не может напугать. Впрочем, Гарри вовсе не собирался быть загадкой или вроде того, просто пока что он знал больше Тома и не всё мог ему рассказать.       — Не торопи и не приближай своё будущее. Ты ещё не сделал этого, но мы очень близко, — остановившись на мгновение, сказал Поттер, чуть улыбнувшись.       У них, вообще-то, было мало времени, чтобы попасть в нужное место и в нужное время. Потрясающее место, надо признать. Гарри не был уверен, понравится ли Тому, но в будущем они как-то говорили о нём и Реддл упомянул, что когда-то хотел там побывать. Не вышло. Не то чтобы он по-настоящему сожалел об этом, но вспоминал, а значит, есть кое-что, что он хотел бы исправить. После того разговора юноша разузнал об этом месте. Ему понравилось.       — Ты обещал говорить правду о том, о чём я спрашиваю, — напомнил слизеринец, останавливаясь и останавливая Поттера, развернув его к себе лицом.       — Я помню и всё расскажу, но не здесь же. Пойдём, иначе пропустим всё самое интересное и это будет обидно, — ответил Гарри и дёрнул Тома за собой.       Он хорошо понимал желание Реддла во всём разобраться, понять, заглянуть в будущее, но будет ли справедливо вот так вываливать на него все беды, которых тут пока ещё нет? Этот вопрос не давал парню покоя, а с другой стороны, он слишком хорошо знал Тома, чтобы понимать: он не остановится, не оставит эти вопросы и, в итоге, добьётся своего. Сопротивляться бессмысленно, да он и не собирался.       Слизеринец вздохнул и покорно последовал за своим провожатым. В конечном итоге, выбора у него не было. Ему не нравилось слепо идти за человеком, которого он практически не знал, но сейчас ему определённо придётся подчиниться, чтобы получить ответы на свои вопросы, большую часть которых Поттер, вероятно, откажется обсуждать. Он уже сейчас уклонялся от серьёзных тем, но, вполне возможно, парень заговорит в том самом месте, куда так упорно тащит его сейчас за собой.       В тишине и своих мыслях они дошли до границы купола. Переходить её было несколько неприятно, защитная магия сильно ударила по вискам, сдавила и, казалось, готова была в прямом смысле слова выжать их. Поттеру было не впервой выходить за границу школы, к тому же, он был под собственным щитом, который значительно смягчал давление, а вот Реддлу было в разы сложнее. Его опыта пока было недостаточно, чтобы магия сама взметнулась, защищая хозяина. Гарри обернулся, ощутив, что Том стал идти слишком медленно, и заметил, как тот кривится и наклоняется к земле. Ему явно было нелегко преодолевать барьер в первый раз. Мерлин всемогущий, и как этот ничего не умеющий парень смог стать Тёмным Лордом? Сейчас он казался неимоверно уязвимым и неопытным, нуждающимся в помощи и защите. Вздохнув, Поттер поднял руку, касаясь своего невидимого купола, и повёл его в сторону Тома, поднимая и расширяя его, чтобы укрыть им слизеринца, которому сразу стало легче дышать. Он поднял взгляд на улыбающегося Гарри и недоумённо вскинул бровь.       — Я укрыл тебя своей магией. Щит плотный и его граница — это не один шаг, а около десяти, так что придётся потерпеть. Пойдём, — ответил Поттер на невысказанный вопрос и двинулся вперёд, всё так же крепко, но осторожно сжимая рукой ладонь Реддла.       Слизеринец вздохнул, осознавая, что опять ничего не понимает. Если преодолеть этот барьер так просто, то какой от него толк? Ещё один вопрос, который следует изучить или спросить у Гарри. Возможно, на какие-то вопросы о будущем он и не ответит, но уж о такой мелочи просто обязан поведать. Во всяком случае, если он этого не сделает, то и Том перестанет выполнять свою часть уговора. Всё-таки, у них сделка. Стоит ожидать, что взаимовыгодная.       Когда они преодолели щит Хогвартса, дышать стало легче в разы, давление сошло на нет и Поттер с чистой совестью снял свой купол. В нём больше не было смысла. Вот она — свобода. Реддл осмотрелся, ощущая морозный воздух на лице и рассматривая покрытые инеем холмы и землю. Скудный пейзаж, ничего не скажешь. Оставалось надеяться, что Гарри для их завтрака выбрал местечко получше.       — Ну что, готов? — спросил Гарри, глядя на скучающее лицо Тома.       Его явно не впечатляло то, что он видел, и тут юноша готов был с ним согласиться. Серая, едва притрушенная утренним инеем пустошь едва ли могла произвести на кого-то хорошее впечатление. В такой «красоте» Реддл с корзинкой в руке выглядел уже не романтично, а комично, так что хотелось поскорее перенестись в более приятное место.       — Да, — закатил глаза слизеринец, которому хотелось поскорее поесть и поговорить с Гарри в спокойной обстановке.       Во всяком случае, он надеялся, что обстановка там действительно будет спокойной, а парень не станет юлить и ответит на его вопросы прямо и честно. Почему-то Том считал, что сможет понять, если Поттер попытается солгать. Это была внутренняя уверенность, которая заводила, в некотором смысле. Не факт, что в прямом. В общем, об этом староста змеиного факультета предпочитал пока не думать. Потом как-нибудь.       Гарри улыбнулся, крепче сжимая руку Реддла, и прикрыл глаза, чётко воспроизводя перед внутренним взглядом то самое место, немного включая фантазию, чтобы представить запах и услышать лёгкий шелест волн, наплывающих на песчаный берег. Через пару мгновений их обоих дёрнуло за животы, втягивая в воронку аппарации, а ещё спустя секунду парни ощутили твёрдую землю под ногами. Вернее, песок.       Том в шоке распахнул глаза, согнувшись пополам и тяжело дыша. Поттер хмыкнул на эту картину, прекрасно понимая, что сейчас чувствует Реддл. В первый раз всегда сложно, мягко говоря, поэтому, пока его спутник приходил в себя, юноша поднял выпущенную слизеринцем корзинку и, достав из неё плед, расстелил его на берегу. Потом он достал оттуда круассаны, две чашки, сахарницу, чай, блинчики, джем, омлет с беконом и гренки. Пара заклинаний, чтобы всё это чудо не падало и не остывало, — и можно наслаждаться завтраком, вот только Том всё ещё стоял, согнувшись и уперевшись ладонями в колени. Очевидно, он всё ещё не пришёл в себя, так что следовало дать ему больше времени.       Слизеринец тяжело и часто дышал, глядя на носки своих ботинок. Голова кружилась, перед глазами всё расплывалось, к горлу подкатывала тошнота, а ноги и руки тряслись. Ничего подобного он ещё никогда не испытывал. Было такое ощущение, что его протащили сквозь очень тонкую трубку, при этом вытряхнув все внутренности, а после засунув их обратно. Мерзкое чувство.       — И это ты называешь удобным?! — выпалил Реддл, обернувшись к сидящему на пледе Гарри. — Да чтоб я ещё раз применил этот ужас! — рявкнул он, выравниваясь, наконец, и глубоко дыша.       Поттер только рассмеялся на это заявление, глядя на свирепого, немного покрасневшего Тома. Его забавляло, что он так мало о себе знает, что даже не догадывается, каким свирепым станет. Это было очень странно: видеть растерянного, непонимающего и пышущего любопытством будущего Тёмного Лорда. Сейчас он был очень юным, таким новым, неизвестно понятным. Гарри сравнивал его с тем, кто был в его времени, и понятия не имел, что чувствует.       — Ты даже не представляешь... — усмехнулся Поттер, отсмеявшись.       Том нахмурился, глядя на парня и то, что видел за его спиной. Песчаный берег под ногами, голые деревья, кое-где хвоя, а в целом, сгущаются сумерки. Парень тупо хлопал глазами, не до конца понимая, что они, чёрт возьми, тут делают и где это «тут» вообще находится. Ярость внутри разгоралась, но юноша это, похоже, заметил и кивнул головой за спину уже самому Реддлу. Недоверчиво поджав губы, слизеринец обернулся и застыл.       Перед его глазами раскинулся один из самых прекрасных пейзажей, какие он когда-либо видел. Чистая, зеркальная гладь большого озера немного золотилась и краснела под лучами заходящего солнца, которое огненно-рыжим диском медленно опускалось за высокую гору с заснеженной вершиной. У её подножья раскинулся город, уже расцветший огнями. Прибрежные воды озера были едва покрыты льдом, а по самой глади воды плавало несколько белых лебедей. Это действительно было очень красиво, завораживающе волшебно.       — Всё волшебство начнётся, когда солнце окончательно сядет и взойдёт луна, — шепнул Гарри на ухо Тому, неожиданно оказавшись прямо у него за спиной.       Поттер волновался, что Реддлу тут не понравится, что он разочаруется или не будет так поражён, как сам того ожидал, но, кажется, можно расслабиться. Слизеринец смотрел на открывшийся вид и был явно впечатлён: его глаза светились, а губы были приоткрыты, он бегал взглядом по озеру и горе, небу и городу и никак не мог оторваться.       Будущий Тёмный Лорд вздрогнул от тихого голоса и горячего дыхания, которое приятно обожгло чувствительную и порядком замёрзшую кожу. Он повернул голову, встречаясь взглядом с зеленью чужих глаз, и сглотнул. Гарри стоял очень близко, от него веяло теплом, а его магические глаза сияли и завораживали. Да, возможно, сейчас он готов согласиться с тем, что парень вполне может показать ему новую сторону жизни. Очень-очень привлекательную.       — Я не знаю, как ты, а я есть хочу, — сказал Поттер и вернулся на плед.       Том моргнул пару раз и присоединился к нему. Не то чтобы он был сильно голоден, но горячий чай ему сейчас явно не повредит. Было весьма забавно завтракать на закате, но Гарри это, кажется, не беспокоило, потому что он спокойно уплетал омлет с гренками, глядя на водную гладь. Наблюдая сейчас за ним, Реддл не видел ни шарма, ни загадки, но он всё равно привлекал внимание. В этот раз — простотой. Слизеринец задавался вопросом: бывают ли у этого парня состояния, когда он плох или не так привлекателен.       — Ты сказал, что я не представляю, в ответ на моё замечание об аппарации, — начал Том, привлекая к себе внимание. — Что ты имел в виду? — спросил он, делая глоток чая.       Гарри повернулся к нему и пожал плечами. Вопрос был не сложным, просто... юноша не был уверен, как это объяснить. Тома могли сколько угодно называть тёмным, но он был гением и этого никто не мог отрицать. Этот человек во многом перевернул само понимание магии, суть её использования и изучения. Гриффиндорец это хорошо понимал и теперь раздумывал, как бы объяснить всё это самому Реддлу. Оставив тарелку, юноша прикусил губу и глубоко погрузился в свои воспоминания и мысли.       — Я говорил, что ты стал самым сильным тёмным магом моего времени, — начал Гарри, глядя прямо перед собой на почти скрывшееся за горой солнце. — Но на самом деле, ты куда больше, чем просто тёмный маг. То, что ты делаешь с магией, то, как ты её преобразовываешь... ты и не представляешь, как это волшебно. Иногда мне кажется, что внутри тебя целый огромный мир магии. Я многому у тебя научился, хоть ты вряд ли об этом знаешь... Что касается аппарации, то ты её преобразил, потому что тебя раздражала эта дёргающая манера. Так что она стала в разы мягче и комфортнее для использования. Дамблдор потом взял твою технику за основу и создал свою. Они близки по сути, но кое-чем отличаются. Я использовал базовый способ аппарации, так что неудивительно, что тебе не понравилось. Поверь, Том, сейчас ты даже не представляешь, как силён станешь и как много сделаешь, — Поттер перевёл взгляд на свои ноги, а после снова взялся за свой завтрак.       Реддл пил чай и молчал, раздумывая, что ответить на всё это. В будущем он убьёт родителей Гарри, едва не убьёт его самого, но всё равно сейчас слышал в голосе парня вдохновение и восхищение. Том не мог понять, что всё-таки связывает их там, в будущем, почему юноша не злится, не пытается его убить или как-то отомстить, предотвратить то, что случится. Это... это ведь именно то, ради чего он сам придёт в его дом когда-нибудь. Придёт, чтобы изменить будущее.       — Почему мы здесь? — спросил слизеринец, тоже решивший перекусить.       Поттер снова пожал плечами, переводя взгляд на Реддла. Тот выглядел довольно забавно с тарелкой на весу и жующий омлет, а ещё он был красивым. По-настоящему красивым: узкие губы немного покраснели от горячего чая, тонкие длинные пальцы легко удерживали тарелку, а карие глаза с восхищением смотрели на гору. У Тома был чёткий профиль, на который приятно было смотреть. На самом деле, Гарри готов был поверить в магию Рождества, раз уж его желание получше узнать слизеринца, посмотреть на него до всего, что с ним произошло, — сбылось.       — Ты мне когда-то сказал, что хотел бы тут побывать, но не сложилось, — Поттер улыбнулся и лёг на спину, глядя в укрытое звёздами небо, на котором вот-вот засияет в полную силу луна. — Ты как-то встретился на улице с маленьким мальчиком. Он сидел у стены и плакал. Потерялся, а ты помог ему найти родителей и малыш в благодарность подарил тебе открытку с изображением озера Кавагути(1*) и горы Фудзи в Японии. Вскоре твои отряды начали первые рейды и ты уже не мог покинуть Британию, но всегда хотел здесь побывать. Уверен, весной или летом здесь куда красивее, но так уж вышло... — Гарри хмыкнул и поднялся, чтобы направить голову Тома, который смотрел на него, в сторону озера.       Вода светилась голубым, в ней плескались русалки и сирены, то и дело выныривали гиппокампы. Невероятно красиво. К тому же, луна подсвечивала гору так, что казалось, будто на её вершине — огромный алмаз. Реддл был по-настоящему очарован, соглашаясь с тем, что это зрелище волшебно, а тёплые пальцы Гарри настраивали на очень уж романтичный лад. То есть, они вдвоём в одном из самых красивых мест на планете и это, очевидно, наталкивало на определённый род мыслей.       — Я не понимаю тебя, — сказал Том. — Я причинил тебе столько боли, но ты не только не пытаешься отомстить мне, но ещё и ведёшь себя так, будто я тебе не противен, — почти яростно закончил он.       Гарри вздохнул и, поднявшись, подошёл к воде. Он хорошо знал слизеринца, чтобы понимать, что он ждёт правдивых ответов на свои вопросы, но порой эти вопросы затрагивали его собственные раны и шрамы. Образно, разумеется, но от этого не легче. Вопрос их взаимоотношений, их связи волновал и самого парня, но... Мерлин, в его времени всё было проще, потому что их вёл Том и действия были предрешены. Там ничего нельзя было изменить. Тут можно.       — Ты мне не противен, — сказал он, наконец, всё так же стоя к Реддлу спиной. — Был когда-то, когда я был ребёнком, а ты — бесплотным духом. Тогда я считал тебя лжецом и трусом, а ты вёл себя как последняя сволочь, но потом я вырос, ты стал относиться ко мне иначе... В общем, не знаю, но сейчас всё иначе. Я не хочу с тобой драться, ты со мной, кажется, тоже, но и особого выбора у нас нет. Мы оба не готовы сдаваться, так что... Если тебе интересно моё мнение, то та война, которая идёт в моём времени, закончится только с нашей смертью, — закончил он, всё так же не оборачиваясь.       Реддл поджал губы и решил, что ему нужен перерыв в потоке информации. Очевидно, у них в будущем сложились непонятные отношения, в которых и сам Гарри не очень-то разобрался. Видимо, парень предпочитал немного ослабить контроль в этой области своей жизни и позволил всему течь своим чередом. К тому же, он не видел для себя... для них счастливого финала.       Поттер задумчиво смотрел на завораживающую картину перед собой и молчал. Раздумывая обо всём с ним произошедшим, он думал, что скучает. Последний год выдался непростым, потому что приходилось всё время тратить на путешествия, стычки с Пожирателями или другими сторонниками Тёмного Лорда, а вот самого Волан-де-Морта он не видел, а потому, как ни странно признавать, скучал по нему. Разумеется, мужчина не давал ему расслабиться, всё время бубня где-то на периферии сознания.       Они оба понимали, что ждёт их в будущем, оба знали, что сами же не оставили друг другу выбора или какого-либо иного выхода из ситуации. Слишком сблизились, срослись душами, слишком уж хорошо относились друг к другу, хотя должны бы ненавидеть. Если уж откровенно, они не готовы разрешить эту войну тем радикальным способом, который у них оставался. В итоге, всё решится в последний момент при их следующей встрече. В Томе было столько потрясающих сторон, которые видел Гарри, и он бы очень хотел, чтобы у них был шанс...       Реддл поднял взгляд от еды и посмотрел на юношу, который стоял у кромки воды в своей лёгкой рубашке, обнимающего себя за плечи и глядящего куда-то вперёд. Он выглядел очень одиноким и обречённым. Похоже, его мысли были далеки от радужных. Скорее всего, он думал о них, об их отношениях, которые беспокоили парня. Слизеринец задумывался о том, что спрашивал у Гарри только о себе и узнал немало, но это давало ему весьма смутное представление о самом Поттере, о том, кто он на самом деле, чем он хотел бы жить, если бы у него была возможность выбирать, есть ли у него друзья, которым он доверяет достаточно сильно, чтобы рассказать о своей... привязанности, если это слово способно определить их отношения.       — У тебя есть друзья? — спросил Реддл, делая глоток чая.       — Да, конечно, есть, — Гарри обернулся и улыбнулся, возвращаясь к пледу. — Они тебе, правда, не очень нравятся, — он сел рядом с Томом, наблюдая за тем, как русалки причёсывают волосы, сидя на камнях и тихонько о чём-то переговариваясь.       К большой неожиданности двух парней, сирены, выбравшись на берег, затянули свою прекрасную песню. Три или четыре голоса, трудно было разобрать на слух, сплетаясь воедино, соединялись, образуя невероятную мелодию, которая великолепно подходила существующей атмосфере, гармонично объединяясь со звёздами, тихим шелестом озера, блестящей луной, плещущимися в воде русалками и гиппокампами. Было красиво. Волшебно. Том слушал их, смотря на мир, который жил в серебряном свете луны, иногда он переводил взгляд на Поттера, который сидел рядом, откинувшись на локти и прикрыв глаза. Лёгкий ветер трепал чёрные волосы, белая рубашка отражала лунные лучи и сам юноша выглядел до ужаса милым и красивым. Реддл постоянно одёргивал себя от мыслей такого характера, напоминал сам себе, что у них тут мало времени, а там у Гарри есть свой Лорд, к которому он что-то испытывает. Всё это жутко запутывало и слизеринец пока не пытался в эти дебри влезать.       — Тебе нравится, — улыбнулся Поттер и посмотрел на Тома. — Впервые вижу у тебя такое выражение лица, — он полностью улёгся на плед, заложив руки под голову, и снова прикрыл глаза.       — Мне нравится, — подтвердил Реддл, глядя на него. — И что не так с твоими друзьями? Они знают о наших... отношениях? — спросил он, надеясь, что не заденет ничего слишком личного.       Гарри вздохнул, растворяясь в песне сирен и глядя на мерцающие над головой звёзды. Отношения... были ли у них какие-либо отношения? Всё-таки, Поттер привык быть на месте Тома: задавать целое море вопросов, учиться у своего собеседника, тянуться за ним, доверять ему решение каких-то их проблем. В конце концов, его Реддл был взрослым, мудрым и сильным, а этот Том совсем другой. Он юный, неумелый и потерянный, он ещё не набрался опыта, не влюбился в магию, не погрузился в неё и не наполнил её собой. Сейчас это ещё не Великий и Ужасный Тёмный Лорд, а всего лишь лучший ученик Хогвартса, который уже успел разочароваться в мире.       — Тебе не по душе их происхождение. Гермиона — магглорождённая волшебница, а Рон — хоть и чистокровный, но его семья... они предатели крови. Они хорошие друзья, Том, хорошие люди и не виноваты, что родились не аристократами, но разве тебе это докажешь? В общем, нет — они ничего не знают, как не знают и твои подчинённые, потому что это предательство, — сказал парень, всё так же не глядя на слизеринца.       — Мы часто спорим об этом, — кивнул Реддл, понимающий, что они с Поттером очень разные.       Гарри искал в людях их самих, смотрел на поступки и готов был принять каждого, если он этого заслуживал, а Тому было плевать на такие тонкости. Он не искал в людях, в чистокровных, что-то хорошее, даже наоборот. Слизеринец знал, что им есть, что терять, а значит, они будут драться до конца или сбегут сразу же. Аристократы — предсказуемы, ими легко управлять, их легко загнать в угол. Поттер же, видимо, не стремился никем манипулировать, потому что за ним шли и без этого. Мерлин знает, почему... Реддл не мог этого понять, потому что сам вряд ли пошёл бы за ним. Он мог любоваться этим парнем, мог даже восхищаться, но не идти в войне на смерть.       — Ты удивишься, но нет. Мы просто не говорим об этом. Много о чём не говорим, чтобы не ругаться, как мне кажется, — пожал плечами Гарри, всё ещё не поворачивая головы.       — А что там за история с лесничим? Ты обещал рассказать, — спросил Том, чуть хмурясь.       Поттер дёрнулся и прикусил губу. Он, конечно, обещал рассказать, но надо ли? Как бы там ни было, но с этого всё начнётся: Миртл будет первой, кто умрёт по вине Реддла, это убийство позволит ему создать первый крестраж, а после подтолкнёт предать Хагрида, что обнажит его подлость и жестокость впервые так явно. Именно с этого события Том перестанет быть всего лишь учеником Хогвартса и начнёт постепенно превращаться в Волан-де-Морта. Гарри никогда не винил его за то, кем он стал, каким бы ужасающим он не представлялся другим. Он просто понимал его, наверно, потому что и сам в детстве, засыпая в пыльном чулане, мечтал вовсе не о радужных пони и мире на земле. Совсем не об этом.       — Ты ведь знаком с Хагридом? — спросил Поттер и получил уверенный кивок. — Ну так вот: он и есть наш лесничий, — сказал парень и, повозившись, улёгся на живот лицом к воде.       — Неудивительно. Хагрид обожает всех этих существ, в которых я совершенно не разбираюсь. Недавно притащил в замок какого-то паука здоровенного и носится теперь с ним. По-хорошему, мне следовало бы доложить об этом директору, но мне по душе этот полувеликан, — Реддл усмехнулся, рассматривая красивую линию спины, чуть прогнутую из-за того, что Гарри опирался на локти, наблюдая за ночными жителями озера.       Хагрид действительно отличный малый. Немного наивный, глуповатый, но очень добрый и по-детски откровенный полувеликан вызывал у Тома ассоциации с ним самим. Такой же «ненормальный», одинокий и ищущий себя в чём-то «ненормальном». У косматого гриффиндорца были его магические существа, у Реддла — книги и заклинания по тёмной магии. Пожалуй, их вполне можно считать друзьями, потому что слизеринец всячески старался оберегать младшего студента, правда, делал он это в своей манере и достаточно незаметно. В конце концов, добрые дела — не его амплуа.       — Да уж, работа ему по душе, — улыбнулся Гарри, радуясь, что удалось уйти от рассказа о Василиске, потому что, как бы там ни было, но Поттер не стремился изменить историю, считая, что всё должно идти своим чередом.       — Это хорошо, — неожиданно для гриффиндорца улыбнулся Том. — Хорошо, что он смог найти себя и удобное место работы. В Хогвартсе на должности лесничего Хагрид больше не будет чувствовать себя изгоем. Ведь не будет же? — уточнил слизеринец и Поттер уверенно кивнул. — Хорошо, — в который раз повторил Реддл и расслабился.       Гарри был несколько удивлён реакцией парня. Он никогда не говорил с Хагридом о его отношениях с Томом, подозревая, что ему вряд ли будет приятно вспоминать о событиях, связанных с Волан-де-Мортом. У Лорда юноша о тех давних событиях тоже не спрашивал. Наверно, потому, что не хотел услышать в ответ: «Я просто использовал возможность, Гарри. Твой друг удачно подвернулся под руку». Теперь же ему казалось, что он сильно ошибся в своём виденье ситуации, что, возможно, Реддлу не так просто далось то решение, а может, всё и вовсе было радикально иначе. Сейчас, кажется, у него появился шанс всё узнать. Узнать Тома таким, каким не знал его прежде.       — Ты никогда не говорил, что вы были близки, — заметил Поттер, обернувшись через плечо.       — Не сказал бы, что это так, но его судьба мне не безразлична, — хмыкнул Реддл, не отказывая себе в удовольствии рассматривать филейную часть парня.       Чёрт возьми, но этот пришелец был нереально хорош собой. Не сказать, чтобы он был самым красивым человеком, какого слизеринцу доводилось видеть, но он первый вызывал в Томе практически непреодолимое желание обладать. Он бы не удивился, если бы узнал, что в будущем хочет не убить Гарри, не победить его, а посадить на цепь в собственной спальне и трахать, пока всем, что сможет произносить Поттер, не останется его имя. Это была бы самая сладкая победа в его жизни, но сейчас Реддл держал свои порывы при себе, хотя больше всего хотел прикоснуться, погладить, поцеловать, узнать, потому что в будущем они ещё не настолько близки.       — Вот как, тогда ладно, — легко согласился Поттер, не желающий давить на него, хорошо зная, что это бессмысленно.       — Расскажи о себе. На каком факультете ты учишься? — спросил Том, переводя взгляд на озеро, чтобы отвлечься от постыдных мыслей.       Как бы велик сейчас ни был его интерес, он понимал: Гарри интересуется и восхищается не им, а тем, кем он когда-нибудь станет, как бы странно это ни звучало. Слизеринец совершенно не понимал этого человека и мало представлял, что должно произойти, чтобы он научился понимать без слов, не задавать вопросы, а отвечать на них, чтобы смог вести его за собой, а не слепо следовать за ним. Наверно, он должен стать тем, кого полюбил. Скорее всего, Поттер и сам не подозревал об этих своих чувствах, но они сквозили в его словах, отпечатывались в глазах, которые загорались, когда он говорил о магии Лорда (условно именно так Реддл решил обозначить себя из будущего), а уж как преображалось его лицо, когда он думал о нём... Это говорило о многом. Об очень многом.       — Шляпа хотела отправить меня на Слизерин, но я выбрал Гриффиндор из-за Гермионы и Рона, хотя его тогда ещё не распределили, но выбор был практически очевиден. Я рос без друзей, в одиночестве, и очень боялся их потерять. Не сказать, что я сожалею о своём выборе, но ты не одобряешь, — рассказал Гарри, укладывая голову на сложенные руки и расслабляя мышцы.       Том вздохнул и решил на этом немного отдохнуть и доспать свой законный сон, а потому тоже улёгся на спину, поглубже закутавшись в свою мантию, и прикрыл глаза. Под звуки приятной песни сирен и тихий шелест «живого» озера Реддл и не заметил, как погрузился в спокойный сон, согретый чарами Поттера, который незаметно взмахнул палочкой. Слизеринцу было спокойно, а в душе царило небывалое умиротворение, будто кокон из магии окутывал не только его тело, но и душу. Очень необычно, но приятно. Никто из них не заметил, как цифра на руке Гарри мигнула и превратилась из «5» в «4», отсчитывая дни их моментов.