***
Апартаменты Гарри располагались недалеко от башни Рейвенкло и были очень большими, хоть и несколько мрачными, как и все остальные в Хогвартсе. Они состояли из двух комнат (гостиной и спальни) и ванной. В гостиной был большой камин, перед которым стоял длинный диван и два кресла, недалеко от окна стояли несколько стеллажей с книгами и письменный стол. В спальне разместилась большая двуспальная кровать и шкаф для одежды. Окно выходило на голые ветви Запретного Леса. Поттеру нравилось здесь и он был совершенно не против провести здесь какое-то время. Что интересно, в своём времени он в этих апартаментах не бывал. Надо будет заглянуть, когда вернётся. — Вам здесь нравится, Гарри? — спросил Альбус, наблюдая за тем, как парень проходится по комнатам, заглядывает в спальню и, наконец, садится в кресло перед камином. — Прошу, профессор, присаживайтесь, — пригласил юноша, указывая ладонью на кресло напротив. — Я люблю Хогвартс, — улыбнулся он, когда Дамблдор занял предложенное ему место. — Когда я впервые увидел его, он выступил величественным, сияющим замком из тьмы ночи. Тогда я думал, что попал в сказку, но, как оказалось, так выглядели двери в мой собственный ад, — Поттер смотрел в огонь, вспоминая адское пламя, которым овладел Альбус. Дамблдор пытался понять, что же движет этим человеком, за чем он идёт и чего хочет, но пока что не мог. Ему казалось, что Гарри разрывается изнутри между «должен» и «хочу». В этом мужчина, пожалуй, его понимал. Именно поэтому они оба сейчас здесь, хотя к гостю вполне можно было послать домовика. Профессор трансфигурации хотел поговорить с ним о своей собственной судьбе, которая, как ему казалось, перекликалась с судьбой самого Поттера. В чём-то они похожи и мужчина считал, что знает, в чём тут дело. — Всё так плохо? — спросил Альбус, как будто даже с улыбкой, но Гарри намёк уловил и вздохнул. — Хуже, чем у вас сейчас, — пожал плечами Поттер. — Я тоже должен сражаться с человеком, который мне небезразличен. Только на меня давят со всех сторон, ожидают великой победы и так далее, а он в моей голове двадцать четыре часа в сутки уже шестнадцать лет, — ответил юноша. Он и хотел и не хотел возвращаться, потому что тут у него и Тома есть шанс быть другими, а там... Там только смерть, боль, гнев и разочарование. Там выбора не будет. Гарри чувствовал, как по коже побежали мурашки от этой мысли, но сделать ничего с собственной жизнью не мог. Реддл мог бы, но не станет, гриффиндорец и не рассчитывал на это. В конце концов, Лорд всегда чётко давал понять, что жить останется только один и никак иначе. Может, мир действительно слишком мал для них обоих? Поттер так не считал, но это объяснение всё равно нравилось ему больше, чем «судьба». Не так обидно, во всяком случае. — Я не уверен, что понимаю, — начал Альбус, но его прервали взмахом руки и внимательным взглядом зелёных глаз. — Это не так, Вы понимаете лучше, чем кто-либо другой. Вы любите Грин-де-Вальда и боитесь того, что он делает, но ещё больше Вы боитесь, что один из вас убил Вашу сестру. Ваша любовь и страх держат Вас в этом замке вдали от всех событий и человека, ради которого Вы готовы на всё, которым Вы восхищаетесь, — сказал Поттер и снова вернул взгляд к огню. Дамблдор опешил от этих слов, не представляя, чем парировать и как на них реагировать. Он никогда и никому не говорил о природе своих отношений с Геллертом, даже о самих этих отношениях не упоминал, но Гарри знал и во всём был прав. Каждое слово било чётко и правильно, давая ему ответ на вопрос, как можно любить творящего зло. Он сам любил, несмотря ни на что, не мог забыть серо-голубых глаз, шёлковых волос, бледной кожи под пальцами и глубокий бархатный голос, который так любил слушать жаркими летними ночами, лёжа на траве и глядя в усеянное звёздами небо. То были лучшие месяцы в его жизни. В то лето он не чувствовал на своих плечах ответственности и одиночества, потому что рядом был тот, кто понимал его, забирал ответственность, любил, возможно. Альбус не знал наверняка, а узнать боялся. — Считаешь, я должен убить его? — спросил Дамблдор, чувствуя себя глупо из-за того, что просит совета у подростка. — Вы считаете, что я должен убить Лорда, — усмехнулся Гарри. — Разница в том, что у меня нет выбора. Лорд жесток, силён и прошёл слишком длинный путь. Он не остановится, а Грин-де-Вальд... Он другой. Вы можете спасти его, заперев где-нибудь, где он не причинит вреда. Вам решать, как поступать, — пожал плечами Поттер, не глядя на мужчину. Иногда он задавался вопросом, как же так случилось, что едва ли не у всех вокруг есть свобода выбора, кроме него самого. За него всё решили в момент рождения, а может, и ещё раньше. Ему, в сущности, было плевать, почему выбрали его, а не Невилла (тому и так сильно досталось, чтобы ещё и спасение мира сваливать на этого парня), но этого уже было не изменить. Его путь предопределён, как и Тома, и им остаётся только идти по нему. До конца, который, похоже, не за горами. Гарри не хотел доходить до конца, потому что одно дело, если Реддл убьёт его или они вместе погибнут, с этим он мог согласиться, но жить дальше с той тишиной, которая повисла сейчас в его голове, с пустотой, которая там образуется... К такому гриффиндорец готов не был. — Предлагаешь запереть его? — вскинул бровь Альбус. — Я ничего не предлагаю, профессор, я лишь перечисляю варианты. Вы можете и дальше сидеть здесь, прячась, можете встать на его сторону, можете убить его, а можете запереть. Как я уже говорил, о вашей связи никто не знает и от Вас лично никто ничего не ждёт, поэтому решение остаётся за Вами, — равнодушно пожал плечами юноша. Дамблдор вздохнул и покачал головой. Гарри говорил загадками, не давая каких-либо реальных ответов, да и вообще складывалось впечатление, словно парень говорит о чём-то своём, далёком. Этому человеку многое пришлось пережить, но профессору было доподлинно известно, что самое сложное ещё впереди. Ему придётся столкнуться с любимым человеком и заставить себя победить, а потом научиться жить с этой победой. Радоваться тому, что твоего дорогого человека больше нет, вместе с другими, улыбаться друзьям, когда они вспоминают «победу». Альбус хотел бы избежать такого для себя, но догадывался, что вряд ли получится. Поттер, скорее всего, тоже это понимал. — Ты ведь не останешься один? После всего, — туманно спросил мужчина. — Не знаю. Думаю, нет, но не знаю, — ответил Гарри и перевёл взгляд на Дамблдора. — Вам не нужно волноваться за меня сейчас, профессор. Я всё ещё надеюсь не пережить свою дуэль, — он усмехнулся и повёл пальцами, от чего в комнате поплыли голубые искорки. Они вспыхивали то тут, то там и опускались на пол, где таяли, как снежинки. Это была чистая магия. Не заклинание, не формула, а концентрированное, выпущенное волшебство. Том научил его этому приёму, чтобы немного расслабиться и очистить свои мысли. Он говорил, что цвет этих искр — цвет магии волшебника. Вот у Поттера она была нежно-голубой, а у самого Реддла — туманно-серой. Колдуй они вместе — было бы очень красиво, походило бы на звёзды или снег в Лондоне. Возможно, их дуэль будет красивой? — А наш Том? — спросил Альбус, зачарованный чужой магией. — Он мне интересен, — пожал плечами Гарри. — В нём я вижу отражение себя и... я не хочу, чтобы он опять был один на Рождество. У него всё-таки день рождения тридцать первого числа. Меня здесь, конечно, уже не будет, но я оставлю ему кое-что. Вы передадите? — уточнил Поттер, склонив голову к плечу. Альбус внимательно на него посмотрел и кивнул, понимая, что и не знал, когда у Реддла день рождения. Оказывается, в Новый Год. Вопрос, откуда об этом узнал их гость. Вряд ли Том рассказывал ему. Во всяком случае, не сегодня точно. Так когда же? Что связывает этих двоих в будущем, которое всё ещё представлялось ему в плотной завесе тумана и без намёка на счастливые моменты? Впрочем, в жизни юноши, сидящего сейчас перед ним, счастья действительно было немного, что не мешало ему творить собственными руками настоящее волшебство, которое завораживало, как ничто иное. Возможно, в этом и есть загадка магии — она поддаётся лишь тем, кто её выстрадал? — Вы близки с ним? — спросил Дамблдор, всё ещё пытаясь разобраться в их отношениях, а вернее, в отношении Поттера к Реддлу. — В будущем? — уточнил Гарри и получил утвердительный кивок. — Это сложный вопрос, если честно. Он многому меня научил, во многом помог, сделал меня тем, кто я есть, но, при этом, он всегда очень далеко. Недосягаемо далеко, — вздохнул юноша. Он сам не всегда понимал свои отношения с Томом, что уж тут кому-то объяснять. Он должен, просто обязан ненавидеть его — убийцу своих родителей и ещё кучи народу, но не мог, не получалось. Было в Реддле что-то особенное, что привлекало его, не позволяло ни на минуту забывать об этом человеке. Может быть, их связали вместе обстоятельства, которые то и дело сыпались на их головы, как из рога изобилия. Иногда создавалось ощущение, будто кто-то специально сталкивает их лбами из раза в раз. Самое оно посмеяться над ситуацией, но Поттеру было ни разу не смешно, учитывая все обстоятельства. — Иногда я совершенно не понимаю Вас, Гарри, — покачал головой Дамблдор и прикрыл глаза. — Вы бы знали, профессор, как часто я Вас не понимаю, — усмехнулся парень. — Впрочем, Вы ещё узнаете, когда мы нормально познакомимся, — Поттер вспомнил их первую встречу и улыбка его стала спокойнее и более искренней. Альбус это заметил и враз расслабился. Эта улыбка говорила ему о том, что в будущем у них всё не так уж плохо. Есть в нём и светлые моменты, которые остались приятными воспоминаниями в мыслях этого парня. Ради этих воспоминаний, этой улыбки стоит смотреть вперёд с оптимизмом и готовностью принимать непростые решения. Стоит жить и брать на себя ответственность. Пожалуй, этот разговор действительно многое расставил на свои места и помог разобраться мужчине в его проблеме, а вот разобраться в их госте у него не вышло, но он сможет. В будущем. Обязательно.***
Том уже час глупо пялился в книгу, пытаясь уловить суть хотя бы одного предложения, но получалось не очень, а вернее, не получалось вовсе. Все его мысли вертелись вокруг Гарри и их путешествия. Поттер показал ему невообразимо красивое место, в котором жила магия. Собственно, внутри самого юноши тоже жило сильное волшебство, а ещё Реддлу нравилось, как он говорил о нём в будущем. Слизеринцу казалось, будто этот человек знает и понимает его, будто он готов простить ему все плохие поступки и принять таким, какой он есть, вернее, каким он стал. Всё это было сложно и немного запутанно. Гарри говорил, что он стал сильным тёмным магом и его боятся, но сам Том пока что не мог понять, что именно сделало его таким. То есть, сейчас было нечто тёмное, что ему хотелось совершить, но эта тьма вряд ли способна превратить его в Тёмного Лорда. Должно же быть что-то ещё, помимо желания отомстить отцу, сукину сыну... Поттер наверняка был в курсе событий, но спрашивать, наверно, бессмысленно, потому что парень очень осторожно говорил о будущем, видимо, опасаясь чего-то или желая что-то скрыть от него. Трудно было до конца в этом разобраться, не зная его так, как... как он узнает когда-то. Чёрт побери, слизеринца безумно раздражало это разделение их жизни в глазах Гарри, в его голове, как будто он из будущего и он сейчас — совершенно разные люди, но это не так. Совсем не так. Во всяком случае, Реддл на это сильно надеялся. Он пытался и не мог найти решение для этой ситуации, потому что ему бы хотелось провести эти дни с Гарри не как с гостем, а как с кем-то особенным, потому что таковым он и является. Тома тянуло к нему, хотелось касаться, целовать, присвоить. Скорее всего, это исходило не только из внешности Поттера, но и из осколка души, который всё равно связан с ним. Хотелось бы убедить юношу в том, что они могут быть ближе, намного ближе, чем сейчас. Возможно, завтра у него будет подходящий для этого случай. Интересно, куда гость этого времени повезёт их завтра?