Пять дней Рождества

      Том проснулся от ощущения того, что, наконец-то, выспался, а ещё из-за дикой головной боли. Приподнявшись на локтях, он осмотрелся и понял, что находится вовсе не в своей комнате, но вот только в чьей? Комната была мрачная, тёмная: шкаф из тёмного дерева, кровать большая, двуспальная, а стены не то тёмно-фиолетовые, не то тёмно-синие, трудно понять в темноте, которую создавали тяжёлые шторы на больших окнах. Взгляд слизеринца упал на прикроватную тумбочку, на которой лежала его палочка, небольшой листок пергамента и стоял какой-то пузырёк. Пару раз моргнув, юноша взял палочку и, взмахнув ею, открыл шторы, впуская в комнату немного солнечного света. Как ни странно, но на улице действительно светило яркое солнце и было безоблачно, что наталкивало на приятные, но по-прежнему не зимние мысли. Вздохнув, Реддл взял записку, уже примерно догадываясь, от кого она.        «Здравствуй, соня. Вчера ты всё-таки немного перебрал с рисовым вином, так что вести тебя до спальни Слизерина я смысла не увидел. Если хочешь, можешь ещё немного поспать, времени у нас аж до пяти часов вечера. На тумбочке антипохмельное зелье, если хочешь есть — можешь позвать домовика, его зовут Мерри. Я в библиотеке, если вдруг соскучился. Отдыхай, Том, а мне надо кое-что узнать, пока есть такая возможность. Комната в твоём распоряжении.

Гарри»

       Реддл благодарно выпил зелье, чувствуя, как тошнота и головная боль постепенно отступают, позволяя мыслить более ясно и здраво. Решив, что он достаточно отдохнул, да и есть совершенно не хочется, староста Слизерина отправился на поиски ванной комнаты, чтобы умыться и уже потом найти гостя Хогвартса, а ещё разузнать, как там его змейки без него справляются, ведь он за ними уже несколько дней не присматривает. Ванная нашлась легко и без особых проблем, а вещи обнаружились в кресле в гостиной. Приведя себя в порядок, Том вышел из комнаты и отправился к кабинету директора. Если вдруг что-то и произошло, то змейки не признаются, а Диппет информацией поделится. Одна беда: пароля сегодняшнего дня он не знал, а идти в свою комнату, куда сова должна была принести зашифрованный свиток, не было резона, поэтому он остановился у горгульи и попросил у директора о встрече. Старосты, которые по какой-то причине не знали или забыли пароль, могли так сделать, да и обычные ученики тоже, потому что Диппет всегда старался быть со своими студентами, слушать и говорить с ними, если они этого хотели, но пароль знали не все, вот поэтому охранники кабинета главы школы были наделены способностью передавать ему сообщения. Долго ждать не пришлось, горгулья открыла проход буквально через несколько минут и Том поспешил встать на лестницу.        Диппет, как это часто бывало в последнее время, сидел за своим столом, делая какие-то записи. Выглядел он так, будто его работа сейчас — жизненно важна, а времени очень мало, катастрофически мало. Том считал, что у директора действительно осталось очень мало времени. Он был стар, а от старости, как известно, не спасает даже магия. Вернее, спасает, но не так сильно и часто, как думали многие. Реддл не хотел бы, чтобы этого старика не стало, он ему нравился намного больше, чем Дамблдор или кто-либо другой. Армандо был добрым, мудрым и открытым, настоящим магом, каких ещё поискать. Он был тёплым и справедливым и Том надеялся, что ещё очень долго будет.        — Здравствуй, Том, присаживайся, — не отрываясь от своих записей, сказал Диппет.        — Добрый день, директор. Простите, что беспокою Вас, но...        — Но ты хочешь узнать, не случилось ли что-либо, пока тебя не было в школе. Я знаю, — улыбнулся Армандо, поднимая голову. — Твои подопечные ведут себя хорошо, — он был не удивлён вопросу, как и тому, что слизеринцы даже и не подумали нарушать какие-либо школьные правила.        Том, несмотря на свой юный возраст, великолепно справлялся с обязанностями старосты. Было в нём что-то такое, что-то лидерское, что заставляло всех прислушиваться к нему и даже побаиваться. Реддл умел так доносить свою точку зрения, что её принимали почти безоговорочно. Редкий, очень редкий и даже опасный дар. Его можно было направить в благое русло, а можно было использовать и во зло. Диппет очень надеялся, что его лучший ученик не выберет путь разрушения, но старый маг был далеко не так наивен, как многим казалось, чтобы не видеть злую тьму внутри этого человека. Он бы очень хотел, чтобы Том обрёл тот свет, который разрушил бы его мрак, но этот свет, к сожалению, родился слишком поздно.        — Вы не против, что мы покидаем школу? — спросил Реддл, немного удивлённый реакцией директора.        Он не думал, что Диппет в курсе, но Хогвартс всё-таки был связан с директором и вполне мог передавать ему информацию о том, что кто-то покидает территорию школы. В какой-то мере это было логично, ведь Армандо несёт личную ответственность за сохранность учеников, а если все могут спокойно уходить, куда им угодно, то и присматривать за ними невозможно. Так что правильно, если глава Хогвартса получает информацию о подобных самоволках. Он даже был этому рад, потому что всегда радел в первую очередь за безопасность.        — Нет, я не против, но я беспокоюсь за тебя. Вы с Гарри стали очень близки, но ведь он покинет нас совсем скоро. Это может плохо закончиться, — сказал Диппет, с печалью глядя на Тома, который на это только нахмурился.       — Я знаю, директор, но я хочу быть с ним хотя бы это время, — на удивление искренне поделился Реддл.       Его тоже беспокоили те чувства, те отношения, которые сейчас поселились в его жизни, но обсудить их было не с кем, не с кем посоветоваться, поэтому он решил поделиться своими переживаниями с директором. Диппет был опытным и взрослым человеком, который многое видел и знает, возможно, он поможет ему, посоветует что-то. Том, правда, понятия не имел, что ему могут посоветовать, не понимал даже, в чём конкретно его вопрос. Единственное, что он понимал наверняка, — его терзают сомнения. Много разнообразных сомнений, связанных с этим человеком и тем решительным шагом, который следует сделать или не следует.       — Запомни, Том: единственное, что нельзя изменить, что невозможно повернуть вспять или прокрутить вперёд, — это время. Ты родился здесь, а Гарри — где-то там, и это никогда не изменится, как бы много книг ты ни прочёл и сколько бы сил ни применил. Вы никогда не сможете оказаться в одном возрасте, — мудро сказал Армандо и вздохнул. — То, что вам дано так мало времени, — несправедливо, но это неизменно. С другой стороны, эти дни могут дать тебе так много, как не даст ни один другой день твоей жизни. Что именно тебя интересует? — спросил мужчина, внимательно глядя на юношу.       — В будущем мы с ним знакомы и у него явно есть какое-то мнение обо мне, возможно, даже чувства, я не знаю. Меня разрывает от того, что я не понимаю, что мне делать, стоит ли... прикоснуться, — обтекаемо спросил Реддл, надеясь получить какой-то совет.       Директор задумчиво кивнул, понимая проблему своего юного ученика. Всегда сложно решиться на какой-то важный шаг, даже на самый важный шаг, который может решить твою судьбу. Армандо знакомо было это чувство. То есть, он, конечно, никогда не встречался прежде с путешественниками во времени, но у каждого в жизни был момент, на который сложно решиться. Нужно, но тебя в этот момент раздирают сомнения, ты боишься быть отвергнутым, боишься оступиться, ошибиться и разрушить то, что уже есть. Вот только и он сам боялся, что, посоветовав сейчас что-то, ошибётся. Впрочем, он — старик, ему можно ошибаться, главное, чтобы от этого не стало хуже Тому. Он не заслужил боли. Совсем.       — Стоит, — с улыбкой ответил Диппет. — У вас мало времени, Том, слишком мало, чтобы сомневаться, чтобы бояться совершить неправильный шаг. Не бойся, ничего не бойся. Твои чувства должны вести тебя по жизни, должны стать тем, что ты будешь вспоминать с удовольствием и, на что оглядываясь, будешь совершать свои поступки. Пусть мало, но они должны быть в твоей жизни. Поверь старику, как бы мало времени на чувства вам ни было отведено, как бы много боли ты после этого ни испытал, оно того стоит, — закончил он, вспоминая собственную, давно утраченную любовь.       — Я даже не представляю, с чего начать, — хмыкнул Реддл и покачал головой.       У него было много желаний, много мыслей, но каждая из них отзывалась опасением, что Гарри может отвернуться, отвергнуть его. Он не был специалистом в построении отношений, не представлял, как подойти к симпатичному путешественнику, с чего начать. Вопросов было так много, что голова разрывалась от них, но если задавать их все, то времени не хватит. Но, судя по улыбке Армандо, он понял. Без тысячи вопросов, без лишних намёков, по одной только брошенной фразе. Умудрённому жизнью мужчине этого было достаточно.       — Поцелуй его, — усмехнулся директор, но увидел только непонимание на лице слизеринца, который явно ожидал чуть ли не подробной инструкции. — Ты удивишься, Том, но все сложные задачи решаются, чаще всего, очень просто. Поцелуя будет достаточно, чтобы потом пойти дальше, чтобы прикоснуться, — он подмигнул ему, явно намекая не только на невинные прикосновения.       — Я попробую, — улыбнулся Реддл. — Присмотрите за моими змейками? — спросил он, поднимаясь, и получил уверенный кивок. — Спасибо, директор, — он поклонился, глядя на старика.       — Пожалуйста, и не упусти своё Рождественское чудо, — наставил Диппет и кивком головы указал на дверь.       Том кивнул и действительно покинул кабинет, направляясь в библиотеку, где обещал быть Гарри. В библиотеке было тихо и спокойно, а Поттер сидел за одним из столов, просматривая какую-то книгу. Парень хмурился, кусал губу и стучал пальцами левой руки по столу. Было видно, что он то ли обеспокоен, то ли недоволен чем-то, и это обеспокоило Реддла, который тихо приблизился к гостю и заглянул в книгу. Гриффиндорец читал о себе же, вернее, о своём роде, о семье Поттеров, но, кажется, ничего полезного для себя не находил.       — Читаешь о своей семье? — спросил Том, опускаясь на стул рядом с ним.       Гарри вздрогнул, не заметив прихода Реддла, и тяжело задышал, от того, что его сердце забилось очень быстро. Парень настолько глубоко ушёл в книгу, что полностью отключился от реальности и даже не почувствовал чужого присутствия. Такое с ним в последнее время случалось нечасто, потому что походная жизнь давно научила его не полагаться только на барьеры, а спать и бодрствовать чутко, не расслабляясь и не забывая о близкой смерти. В прошлом его никто бы не обидел, а потому он позволял себе немного расслабиться, забыться, окунуться в свой собственный мир вместо того, что его окружал.       — Да, пытаюсь кое в чём разобраться, но пока не получается, — вздохнул Поттер и захлопнул книгу.       — А в чём проблема? — с любопытством спросил Том, наблюдая за тем, как парень отодвинул книгу на край стола и откинулся на спинку своего стула.       Реддлу было интересно, что же такого мог не знать о себе человек, который знает о нём самом практически всё. Во всяком случае, очень много всего. Гарри выглядел разочарованным и расстроенным, всё ещё поглядывая на книгу, и это было до того мило и по-детски, что Том едва мог сдержаться от улыбки. Удерживало его то, что он понимал: для Поттера это очень важно, даже слишком важно, потому что такие эмоции не рождаются на пустом месте, тем более, что спрашивать о своей семье юноше было не у кого, только у книг.       — В этой книге записаны все магические рода Великобритании, все маги, которые когда-либо здесь рождались. Проблема в том, что в моём времени в библиотеке её нет, а в этой меня ещё и не может быть, — сказал Гарри и как-то подозрительно зашипел, словно бы ругался на парселтанге, что, конечно же, невозможно.       — С чего вдруг тебя это заинтересовало? — спросил Том, который был уверен, что Поттер всё знает о своей семье.       Гарри скрипнул зубами и зашипел, как делал всегда, когда разговор заходил о чём-то очень личном для него. Он привык говорить откровенно только с Роном и Гермионой, потому что только им мог доверить свои секреты, и то не все. Когда его спрашивали о подобном другие, даже тот же Драко, с которым у него сложились очень хорошие отношения, с которым он мог поговорить о многом, о чём даже с лучшими друзьями не делился... Возможно, не будь в его жизни Тома, не будь их будущей дуэли, не будь этих непонятных чувств — у них вполне могло бы что-то сложиться, а так... Впрочем, сейчас об этом думать было бессмысленно. Вряд ли у него есть будущее.       — Я узнал кое-что, что не даёт мне покоя, но искать ответы здесь — бессмысленно, по крайней мере, в этом времени, — он вздохнул и прикрыл глаза.       — Не хочешь поделиться? — поинтересовался Реддл, но в ответ брюнет только отрицательно покачал головой. — Ладно, но может, тогда расскажешь, что нас сегодня ждёт? — решил он сменить тему.       Ему хотелось бы узнать, но давить на Поттера было бессмысленно. Можно было бы, но зачем? Том не хотел этого, не хотел заставлять его что-то рассказывать или изливать душу. Когда-нибудь он и так всё узнает, нужно только проявить терпение. Реддл не понаслышке знал, как тяжело и неприятно бывает говорить о семье, особенно, когда её у тебя нет и не было никогда, когда не знаешь, что такое забота матери или поддержка отца, когда не получаешь подарков на Рождество или день рождения, когда вынужден жить в ненависти к себе, исходящей от других людей. Это была очень важная для него самого причина сменить тему.       — Покажу тебе торжество магии и праздник волшебства, — улыбнулся Гарри, отбросив лишние мысли, чтобы не портить им обоим настроение.       — Вот как, звучит интересно, — ответил на его улыбку Том, раздумывая, сколько же сейчас должно быть времени.       Не то чтобы это имело какое-то первостепенное значение, но ему было интересно, а ещё ему хотелось воплотить в жизнь совет Диппета, но сейчас явно был не подходящий момент. Поттер, хоть и улыбался, но всё равно до сих пор плавал в своих мыслях и проблемах. Сейчас на поцелуй он мог отреагировать неправильно, а вот на торжестве магии всё должно было сложиться идеально. Какое-то волшебство и небольшая сказка будут ему на руку. В своей записке Гарри сказал, что времени у них до пяти вечера, а потому ему было интересно, сколько сейчас времени.       — Нам предстоит посетить бал-маскарад скандинавских богов. Знаком с ними? — спросил Поттер, но Том только покачал головой, на что Гарри усмехнулся и поднялся, скрываясь в недрах библиотеки.       Том проводил его заинтересованным взглядом, а после внимательно взглянул на отложенную ранее книгу. Ему и самому было интересно узнать о себе, потому что он практически ничего не знал, кроме того, что отец его — козёл, а мать — ведьма. Невесёлая родословная. Вздохнув, он решил сейчас не лезть в это, но книгу запомнил. На будущее. Поттер вернулся спустя несколько минут с толстенным фолиантом в руках. Книга оказалась длинной, в твёрдой обложке с металлическими застёжками и уголками. Положив найденный артефакт на стол, юноша занял своё место и принялся листать пожелтевшие страницы, пока победно не улыбнулся.       — Вот они, — он развернул книгу к Тому и тот уставился на большое дерево, в корнях которого лежал большой змей.       — Это божество? — удивился Реддл, глядя на Гарри, но юноша только улыбнулся.       — Отчасти. Это Иггдрасиль(1*) — величайшее дерево в истории магии, также известное как Неметон. Оно разделяет миры скандинавского мира, оно же — мощнейший источник силы для друидов, божество. А вот это, — он перевернул страницу, демонстрируя мужчину на троне в каком-то шлеме и пиршество. — Это асы(2*) — светлые боги, живущие в Асгарде — верхнем мире. Один — верховный бог, его сын Тор — бог грома и молний, жена — Фригг и многие другие. А тут у нас Локи(3*), твой костюм, к слову сказать. Бог обмана и проказ. Его боялись и почитали в равной степени, он же был величайшим шутником и хитрым змеем. Тебе подойдёт, — он улыбнулся и посмотрел на немного удивлённого Реддла.       Поттер никогда, на самом деле, не ассоциировал Тома и Локи, но сейчас считал, что это хорошая идея. Были у них как сходные, так и кардинально различные черты. Оба сильные, хитрые, умные, умеющие из всего извлекать выгоду и очень мстительные существа, а вот насчёт чувства юмора будущего Тёмного Лорда — это большой вопрос, но найти более подходящего Локи было бы сложно, да и подобрать Реддлу кого-то другого... Поттер не смог, когда размышлял об этом дне.       — А твой костюм? — спросил Том, не ставший оспаривать сделанный гостем выбор.       — Фенрир(4*), — сказал Гарри, переворачивая страницу и демонстрируя изображение огромного волка.       Вот теперь слизеринец удивился. Поттер нисколько не напоминал ему волчонка, не говоря уже об огромном волке, который может сожрать тебя одним глотком. Это был странный выбор и Реддл абсолютно не представлял, как его можно воплотить в жизнь, но Гарри, кажется, был полностью уверен в себе и готов уже сейчас отправиться в путь. Это успокаивало и настораживало одновременно.       — Почему Фенрир? — недоумевал Том, глядя то на Гарри, то на изображение в книге.       — Я люблю волков и это моя анимагическая форма. Можно сказать, что я отчасти оборотень, так что Фенрир мне подходит, — он закрыл книгу и, взмахнув палочкой, отправил её обратно на полку, как и предыдущий выбранный им фолиант. — Пойдём, займёмся нашими образами или хочешь поесть? — спросил он.       — Нет, я не голоден, — покачал головой слизеринец и они отправились в комнату Поттера.       Спустя час издевательств, а по-другому это и не скажешь, Том готов был проклясть того, кто придумал бал-маскарад, и пообещать себе больше никогда в них не участвовать, потому что домовик и Гарри колдовали над ним так, словно он собирается на бал к самим богам, а не к каким-то волшебникам. То одному, то другому всё время что-то не нравилось в получаемой картине, так что они постоянно что-то меняли, наотрез отказываясь показывать процесс создания образа самому Реддлу. Они и разговаривали-то друг с другом только шёпотом, что-то обсуждая или корректируя. Слизеринец бесился и порыкивал на них, но, кажется, рядом с бесстрашным Поттером даже жалкий Мерри становился смелее и совсем не реагировал на ругань подопытного, как сам себя окрестил «Локи».       Спустя два часа Том готов был признать, что бал-маскарад — не такая уж и плохая идея. В зеркале перед ним стояло настоящее божество, по-другому и не назовёшь: высокий поджарый мужчина с бледной кожей, резкими чертами лица, тонкими губами и большими глазами. Волосы оказались теперь чуть ниже плеч, они спадали лёгкой волной и были зачёсаны назад. Фигуру подчёркивал золотой панцирь доспеха, на ногах — чёрные кожаные штаны и высокие сапоги, из-под панциря выглядывала красная туника. На руках были металлические наручи, а два перекрещенных на груди кожаных ремня удерживали тёмно-красный плащ. На голове у него разместился большой шлем с рогами, который спускался по скулам и на нос, а сзади на шлеме был толстый хвост. Стоило отдать двум кудесникам должное — выглядел он внушительно. Очень внушительно.       — Вау, — это всё, что смог выдавить из себя Реддл, глядя в зеркало, которое притащил в комнату домовик. — Глядя на это, я готов поверить, что Локи — великий бог, — добавил он, оборачиваясь к Гарри, который расслабленно восседал в кресле.       — Не знаю, как насчёт Локи, но ты выглядишь отлично, — усмехнулся Поттер, полностью довольный своей работой.       Он, на самом деле, даже не думал, что всё так великолепно выйдет и Том превратится в величественного бога, которому хоть сейчас иди и ставь жертвенник. Всё-таки, он не ошибся с выбором костюма для Реддла. Кое-кто станет сегодня настоящим открытием бала-маскарада и звездой среди представительниц прекрасного пола. Может, надо было выбрать кого-то менее представительного? Вздохнув, парень перевёл взгляд на огонь, разглядывая его и размышляя, как отреагирует, если «Локи» будет танцевать с какой-нибудь феей или валькирией. Наверно, он за него порадуется.       — А твой костюм? — спросил Том, глядя на задумчивого парня.       — О, Фенрир — большой волк. У него нет ничего, кроме шерсти, когтей и клыков, — усмехнулся Гарри и подошёл к зеркалу.       Мерри тут же оказался рядом и вместе они принялись колдовать, перешёптываясь и тихо обсуждая то одни, то другие мелочи. В отличие от Реддла, на костюм Поттера понадобилось всего-то полчаса — и вот перед зеркалом стоял уже не совсем Гарри. Впрочем, и на здоровенного волка он не был похож. Тонкие красивые ладони превратились в чёрные волчьи лапы с опасными когтями, на ногах — чёрные кожаные штаны и высокие сапоги, почти как у самого Тома, но как будто грубее. Чёрная рубаха была заправлена в штаны и распахнута на груди, где висела серебряная подвеска с изображением волка(5*), на голове образовались самые настоящие волчьи уши, клыки во рту, которые было хорошо видно, а волосы стали очень длинными и теперь собирались в низкий хвост, до середины спины. На плечи была наброшена меховая чёрная накидка. Может, это и не был Фенрир, так идеально воссозданный, как Локи, но выглядел парень просто великолепно.       Том рассматривал его, чуть приоткрыв рот, и не знал даже, как описать то, что испытывал сейчас. Гарри был красив и очень привлекал сейчас своим внешним видом, тем более, что было тут нечто дикое, нереально страстное и мощное. Реддл предчувствовал, что этот вечер станет очень интересным и даст ему тот самый подходящий момент, чтобы поцеловать красавца из будущего. Облизнувшись, он желал приблизить этот поцелуй, но всё же находил в себе силы проявлять терпение и благоразумие. Недопонимание им ни к чему.       — Потрясающий, — не смог всё-таки сдержаться Том и Поттер немного покраснел от такого комплимента.       — Спасибо, — со смущённой улыбкой поблагодарил Гарри. — Мне кажется, мы готовы и вполне можем отправляться, — сказал он, всё ещё немного смущённый и обескураженный.       Он впервые получал такой комплимент вообще хоть от кого-то. Его называли сильным, избранным, мессией, но только не потрясающим. Ещё никто не отзывался положительно о его внешности, которая терялась за талантом и призванием, а ему ведь было интересно, какой находят его внешность другие люди. Драко, например, все считали красавчиком, Рона — качком, Гермиону — утончённой, но грубой, как бы противоречиво это ни было, а вот о нём никто и никогда не говорил. Во всяком случае, он не слышал. До этого дня.       — Мы определённо готовы, — согласился Том и поднялся из кресла, в котором сидел, пока Поттер сооружал собственный карнавальный костюм. — Пойдём? — Реддл протянул юноше руку и Гарри её принял, кажется, отдавая вместе с рукой инициативу в их отношениях.       Они молча покинули школу и стали пробираться через лес. Слизеринец всё пытался представить, как будет выглядеть бал и чего стоит ожидать от Поттера, который каким-то образом раздобыл для них приглашения или что-то в этом роде. Вряд ли парень и сам часто бывает на подобных светских раутах, но ведь откуда-то же он знает об этом бале. Ему сейчас, впрочем, было интересно даже не это, а то, позволит ли Гарри поцелуй, ответит ли на него и что потом с ними будет дальше, хотя, какая разница, если его можно будет целовать и прикасаться к нему? Тому этого было бы достаточно. Вместе же они и аппарировали на новое место.       Реддл многого мог ожидать от места их назначения, но то, что он в итоге увидел, превзошло все его даже самые смелые ожидания. Перед ним предстало не просто поместье, даже не просто замок, это было что-то совершенно неземное, нереальное, величественное и фантастическое. Огромное каменное здание занимало территорию в два Хогвартса и это только то, что он мог увидеть. К парадному входу вели длинная дорожка, на которой то и дело появлялись разные «боги», останавливались кареты или другие средства транспорта. Перед входом стояла наряженная, сияющая золотыми огнями ёлка, да и само поместье или всё-таки замок сиял огнями. Выглядело это просто невероятно и завораживающе.       Гости же нарядились не хуже самого Тома. Судя по тому, что он успел почерпнуть из той книги, тут присутствовали и Один, и Тор, и Фригг, и валькирии, и ётуны, и кто-то, смутно напоминающий эльфов. Все не в одном экземпляре. Гарри, правда, выделялся своим выбором. Реддл, как ни старался, ещё одного Фенрира так и не нашёл, зато насчитал минимум семь Локи. Поттер то и дело вежливо кому-то кивал, улыбался и здоровался, пока слизеринец пытался прийти в себя. Они медленно (и Том готов поклясться, что делал это чисто автоматически) продвигались ко входу, а никто даже и не думал их останавливать или спрашивать про приглашения. Вокруг горели огни, крутились люди, прибывающие на бал, вспыхивали какие-то искорки и раздавались взрывы смеха или громкие приветствия.       Внутри чарующий замок оказался ничуть не хуже, чем снаружи, даже ещё лучше. Он сиял мрамором и изыском, на стенах висели картины, коридоры украшали статуи, под высоким потолком светили тысячи свечей. Ничего подобного Реддлу прежде видеть не доводилось, потому что даже Хогвартс уступал этому замку в красоте и утончённости. Гарри, тихо говорящий о чём-то с дамой рядом, провёл их в бальный зал, где уже собралось море людей, одетых в карнавальные костюмы. Зал был большим, под стенами стояли небольшие столики и кресла или диванчики, некоторые из них были уже заняты, другие — свободны, перед большими окнами во весь пол была большая свободная площадка — очевидно, для танцев, а домовики сновали между «богами», предлагая напитки и закуски. Атмосфера богатства и свободы, а ещё праздника и праздности витала и захлёстывала с головой.       — Как тебе? — спросил Гарри и предложил молчаливо озирающемуся по сторонам Тому бокал шампанского.       — Необычно, — ответил Реддл, принимая шампанское и сосредотачивая своё внимание на Поттере.       Тот в этом месте смотрелся как настоящий волк, которого привели в курятник: слишком дико, страстно, живо, слишком сильным, независимым и свободным он был. Том смотрел на него и замечал примерно такие же взгляды от других гостей, которые предпочли более вычурные и при этом сдержанные костюмы, куда больше походящие на бальные. Впрочем, нельзя сказать, что Гарри обращал какое-то внимание на эти взгляды. Он оглядывался, рассматривая зал и собравшихся в нём людей, пил своё шампанское, которое, очевидно, было чертовски неудобно держать волчьими лапами, и клыкасто улыбался, чутко ведя ушами на особенно резкие шумы. В общем, трудно было сказать, насколько часто юноша посещает подобные мероприятия, но вот в эпицентре обсуждений и прочего ему оказываться не впервой — это факт.       — Я тоже. Второй раз в жизни на настоящем балу, — поделился Поттер, снова возвращая своё внимание к Реддлу.       — А когда был первый? — с любопытством спросил Том, утягивая своего спутника к свободному столику.       Гарри только хохотнул на эту попытку скрыться от лишних глаз, но возражать не стал, потому что держать бокал волчьей лапой — адская задача. Спасибо ещё, что это шампанское и у соответствующего этому напитку бокала тонкая, длинная ножка. Так было хоть немного легче, но всё-таки неудобно, поэтому первое, что он сделал, сев за столик, — поставил бокал и выдохнул с облегчением. Теперь можно было немного расслабиться и не думать о том, что напиток может выскользнуть из лапы (пусть это и странно) в любой момент. Надо сказать, что столики, как и весь зал, были великолепно освещены, но всё-таки дарили некое уединение, в котором удобно общаться.       — В Хогвартсе проводили Турнир Трёх Волшебников, во время которого проходит Святочный Бал. Тоже Рождественское мероприятие. Мне пришлось открывать его с тремя другими Чемпионами. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю тот кошмар. Я тогда был на четвёртом курсе, в то время как остальные — на седьмом, и мне было так страшно, что я едва не отдавил все ноги своей партнёрше. Кошмар был, а не бал, не говоря уже о том, что Рон и Гермиона поссорились, да и особо повеселиться у меня возможности не было, — рассказал Гарри, вспоминая тот адский бал.       — Почему ты был самым младшим участником Турнира? — насторожился Реддл, которого заинтересовало как само состязание, так и участие в нём Поттера.       Ответить Гарри не успел, потому что музыка, до этого играющая в зале, прервалась и через зал прошествовал высокий сильный мужчина, держащий под руку красивую женщину, рядом с которой двигался молодой парень. Троица шла не спеша и по тому, как перед ними расходились люди, было ясно, что это хозяева чудесного замка, устроившие этот необыкновенный бал. Они остановились на той самой свободной площадке, предназначенной для танцев, и два домовика тут же передали им бокалы шампанского. Гости молча смотрели на них, ожидая каких-то слов. Поттер тоже поднялся, чтобы лучше рассмотреть хозяев поместья.       — Мы рады приветствовать вас всех в Касл-Ховард(6*)! — начал мужчина. — Сегодня, как и каждый год, двери нашей фамильной резиденции открыты для магов со всего мира, чтобы мы могли вместе отпраздновать Йоль — начало Нового Года. Сейчас для нашего мира настали непростые времена, но мы верим и надеемся, что магическое сообщество найдёт в себе силы выстоять и справиться с этим раздором. С Новым Годом, друзья, и пусть он станет в разы лучше прошедшего, пусть принесёт мир в наши дома и чудеса в наши сердца! — он поднял бокал и все гости последовали его примеру, в один голос произнося «С Новым Годом».       Музыка снова заиграла и люди вновь вернулись к своим разговором, танцам и напиткам. Некоторые поспешили к хозяевам дома, чтобы что-то с ними обсудить или просто поблагодарить за праздник. Гарри тоже вернулся на место и перевёл взгляд на Тома, который просто идеально вписывался в это общество и в эту атмосферу. Величественный, пусть ещё и очень юный, красивый и такой холодный. С возрастом он будет смотреться на балах и приёмах только идеальнее и лучше, беда в том, что он перестанет на них ходить. Поттеру от этого было немного обидно, но всё-таки он понимал, что свой путь Реддл определяет для себя сам и этим он так хорош, так привлекателен.       — Так почему ты был самым младшим? — повторил свой вопрос Том, всё же желая получить ответ.       — Организаторы решили, что из-за высокого уровня опасности предлагаемых студентам испытаний их возраст должен достигать семнадцати лет. Не младше. Для того, чтобы участвовать в Турнире, все желающие из трёх школ-участниц должны были написать своё имя на клочке пергамента и бросить его в Кубок Огня. Этот магический артефакт почти невозможно обмануть, потому что его магия — магия высшего порядка. В общем, под Хэллоуин Кубок выбрал трёх участников Турнира, а после выбрал четвёртого. Меня. Я не мог отказаться, потому что выбор Кубка — обязательный магический контракт, а так как родственников-магов у меня не было, не считая крёстного, никто не мог его разорвать. Так и получилось, — ответил Гарри, поглядывая на красиво кружащиеся в танце пары.       Дамы были в поразительной красоты платьях, а кавалеры в костюмах древних богов представляли собой настоящих воинов: могучих, величественных и сильных. Это было настоящее торжество магии, потому что в глазах каждого из присутствующих светилось волшебство, на их пальцах проскальзывали магические искорки, под каждым шагом каблуков вздымались огненные всполохи или ледяные иголки, везде витала аура магии и её призрачный, едва уловимый дух. Невероятная красота и сила. Это — настоящий бал, а не простая вечеринка.       — Как тебе удалось обмануть Кубок? — задал следующий вопрос Реддл, видя, с каким интересом Поттер наблюдает за танцующими парами.       — Я его не обманывал, даже и не думал участвовать. Это сделали за меня. Кое-кому просто жизненно необходимо было, чтобы я стал Чемпионом Хогвартса, и больше я о том дне ничего тебе рассказать не могу, — сказал Гарри и жёстко посмотрел на Тома, давая понять, что действительно не расскажет.       Реддлу это, разумеется, не понравилось, потому что, раз парень не хочет говорить, то нужно это было именно Лорду. Он сознательно толкнул его на опасные испытания, которые могли привести к гибели его крестража и просто неплохого юноши, к которому он ну никак не мог вообще ничего не испытывать. Впрочем, Поттер упоминал, что Лорду неизвестно, что Гарри — его крестраж, так что вполне возможно, что это был такой способ избавиться от опасного человека. Тряхнув головой, Том решил действительно не торопить своё будущее, которое ещё вполне может и измениться. Может быть, он не в силах стать того же возраста, что и его избранник, но изменить будущее в его силах и он обязательно над этим подумает, потому что вдруг целью его жизни стала не только месть, но и что-то гораздо большее.       — Почему твой крёстный не разорвал контракт с Кубком? — спросил Том, надеясь, что хоть тут он не при чём.       — Ну, он вроде как сбежал из Азкабана и был немножко в розыске, — пожал плечами Гарри и рассмеялся.       В реальности, конечно, дела обстояли не так радужно, но не выливать же это на Реддла. Вспоминать Сириуса до сих пор было больно, потому что именно его смерть он переживал особенно сильно. То есть, гибель Седрика его подкосила, а крёстного — надломила и очень сильно. Он всё повторял себе, что не смог спасти и защитить его... их обоих. Тяжело было потерять человека, ставшего тебе другом, ещё тяжелее — последнего родного человека. Поттеру до сих пор снились кошмары, в которых они умирают раз за разом, и крик матери звучит в ушах. Больно. Бывали, правда, и другие сны, в которых Сириус улыбался и его голубые глаза так красиво светились, будто не было тех двенадцати лет, что он провёл в мрачных застенках Азкабана, будто вообще ничего плохого в его жизни не произошло и он всё тот же шебутной гриффидорец, который устраивал проказы со своими друзьями. Гарри больно прикусил губу, потому что от этих воспоминаний сердце сжалось и так захотелось спрятаться куда-то, где его никто не найдёт. Хотя бы на несколько минут.       — Потанцуем? — неожиданно предложил Том, протягивая Поттеру руку.       Гарри приоткрыл рот, глядя то на раскрытую ладонь, то на улыбающегося Реддла, который сейчас казался особенно родным и близким. Притормаживало его только знание того, что он — плохой танцор, если уж откровенно. С другой же стороны, какая разница, если в этот раз вести не ему и можно будет просто расслабиться в чужих сильных руках. Не говоря уж о том, что Фенрир и Локи должны очень интересно смотреться вместе. Немного неорганично, но интересно.       — Предупреждаю, я — плохой танцор, — сказал Поттер, принимая приглашение.       Том на это заявление только усмехнулся, радуясь, что у них на третьем курсе были уроки бальных танцев. Ему они были не особо интересны, но вот теперь, кажется, пришло время применить полученные на них навыки. Он с удовольствием сжал лапу в своей руке, отмечая, что шерсть на тонкой, но мощной лапе мягкая и приятная, шелковистая, а вот подушечки — шершавые и грубые. Видимо, это отображение ладоней Гарри или лап юноши в моменты его обращения. Вместе, держась за руки (лапы, руки...) они вышли на ту самую площадку и присоединились к танцующим парам.       Реддл осторожно положил свою руку на тонкую талию, прижимая парня к себе, и повёл его в танце. Гарри, вопреки своим словам, двигался мягко и грациозно, поддаваясь его контролю легко и без заминок, но, при этом, гордо расправив плечи, клыкасто улыбаясь и устроив одну свою лапу на его плече, причём, когтями он то и дело проводил по металлу застёжек плаща, что вызывало интересный звук скрежетания под самым ухом. Том не мог до конца определиться с тем, что он сейчас чувствует, но ему однозначно нравилось чувствовать запах Поттера (мягкий и острый, а ещё немного морозный), прижимать его к себе, глядя в сияющие зелёные глазищи, чувствовать, как он подчиняется, пусть и только в танце, а ещё эта клыкастая улыбка на пухлых и местами окрашенных кровью из небольших ранок губах... Это ему однозначно нравилось.       Гарри же наслаждался силой, которая исходила от Реддла, его мощью и страстью в каре-янтарных глазах. Он уже сейчас величайший маг, какого только можно придумать, и плевать, что он ещё так многого не знает, плевать, что совсем юный. В нём уже клубится магия, которая входит в резонанс с магией самого Поттера и заставляет его в прямом смысле испытывать ментальные оргазмы от того, как идеально они сочетаются, как сильно сливаются друг с другом, как проникают и контрастируют. Сердце билось быстро-быстро, голова чуть кружилась, но было так хорошо, так... остро, что невозможно остановиться или прерваться хоть на миг. Гарри совсем не чувствовал собственное тело, утопая в запахе Тома, в его взгляде и силе, двигаясь вслед за ведущим партнёром и не осознавая собственных движений, потому что ему казалось, что он просто плывёт в потоке воздуха или летит на метле.       Двое магов совершенно не замечали, как вокруг них падает мягкий, звёздный снег, создаваемый магией Гарри, и собирается лёгкий, едва заметный туман от волшебства Тома. Они танцевали, кружились и впервые осознавали свои чувства друг к другу полностью, именно так, как они их ощущали на самом деле. Поттер понимал, что чувствовать этого человека для него важно, что он не хочет, чтобы музыка останавливалась, а танец прекращался, потому что ему впервые за последние годы было тепло и уютно, а ещё так спокойно, как, наверно, вообще никогда. Именно это ценил. Любил ли он Реддла или нет — сейчас его это не волновало, потому что ему просто было хорошо. Сам же Том осознавал, что теперь просто обязан заполучить этого парня хотя бы на одну ночь, чтобы сделать его своим хотя бы один раз.       — У тебя есть кто-то в твоём времени? Парень или девушка? — спросил Том, нарушая воцарившееся между ними молчание.       — Нет, — ответил Гарри, надеясь, что этот вопрос был не просто так.       Его надежды полностью оправдались, потому что в следующую секунду Реддл притянул его ближе и поцеловал. Осторожно, с лёгкой опаской, едва касаясь чужих губ. Поттер, обхватил его руками за шею и ответил, пропуская чужой язык в рот, переплетая его со своим собственным и ощущая привкус крови. Своей или Тома — не важно. Они целовались долго и сладко, понимая, что это именно то, чего им так долго не хватало: сильная хватка на боках, привкус крови, сплетение губ и пошлые поцелуи. Люди вокруг танцевали, не обращая на пару особого внимания, потому что в эти неспокойные времена всем хотелось успеть что-то в своей жизни, за окном шёл снег, а сияющая «3» на тонком запястье сменилась на «2». Им было всё равно. Они были счастливы, отдаваясь друг другу в самом долгожданном поцелуе.