Священная омела

      - Грог, какого чёрта я должен тебя ждать? – тонкий, но грубый голос прошёлся словно лезвием по склону горы и пустился наутёк, боясь гнева говорящего. – Пойдём ужинать, - уже более спокойно произнес парень и скрылся в пещере, из которой виднелся огонёк, пляшущий на каменных стенах.       Ощущение сырости не пугало, темнота прельщала, голые холодные стены не давили и не отчуждали. Обстановка своеобразного жилища точь-в-точь зеркалила весь внутренний мир живущего здесь человека. Пещера – место для отшельника. Это жилище одиночек, от которых отвернулись все и вся. Это убежище, в котором он скрывает не только своё тело, но и свои мысли, детские обиды, разбитое сердце, которое даже не пытался склеить. Вот уже более десяти лет слева в груди маленькой кучкой лежат осколки. Он понял, что удобней ничего не чувствовать. Чувства убивают тебя изнутри, мучают, пытают и терзают. Жалость к себе забирает слишком много сил. Ненависть проще. Она живёт словно сама по себе. Цветёт и произрастает внутри тебя, цепляясь корнями, углубляясь тебе в душу. Она питается тобой, отрывая по кусочку от твоей души. Ты проклинаешь мир, людей, которых раньше любил, общество, в котором раньше жил, дом, который считал своим, и поселение, о котором думал, что ты частичка его. Нужная и значимая, а на самом деле оказывается, что ты ничего не значишь и являешься лишь эпицентром насмешек и шуток. А все почему? Потому что ты другой - парень с длинными пальцами, белоснежной шёлковой кожей, которой может позавидовать любая девочка, с алыми губами, розовыми щёчками и тонкими чертами лица. Он был словно куколкой, хотя внутри горел огонь силы и власти. Огонь настоящего мужчины, который всё-таки удалось потушить. Он был ещё слишком мал, чтобы противостоять обидчикам. Он знал, что не заслуживает этих обвинений, и он красив, но по-своему. Но даже родители, которых он обожествлял, и те отвернулись от него, не понимая, как мальчик может быть настолько красив и женственен.       Разве он был виноват в том, что природа создала его таким? Он же её дитя. Как он может быть неправильным? Эти вопросы роились в его голове словно пчёлы, но спросить было не у кого. Он около десяти лет был один. Отсутствие помощи, поддержки и друзей сделало своё дело. Он стал злым, агрессивным, ненавидящим весь мир и проклинавшим седьмую ночь каждого года, когда друид срезал со священного дуба ветвь омелы, которая никогда не достанется ему.       Он помнил, как лихорадка охватила его после сильных морозов. Он думал, что отправится к предкам, и лишь надежда на то, что в этом году друид принесёт ему омелу грела, и заставляла дышать. Но друид так и не пришёл, а парень смог выпутаться из объятий смерти сам. С того самого дня, когда лихорадка отступила, он всей своей вылечившейся душой возненавидел друидов и их омелу, седьмую священную ночь и того, кто решает, кому достанется ветвь.       Невысокий, в меру стройный, мускулистый, но всё с теми же мягкими чертами лица он смотрел на мир большими карими глазами, в которых плескалась боль и обида, вперемешку с силой и мужественностью. Несмотря на его чуть мягкую внешность, внутри у него существовал мужской стержень, и в подтверждении этому был…       -Грог, я тебе сейчас уши на задницу натяну! – крикнул парень, пытаясь ухватить иссиня чёрного волка за его пушистый хвост. – Угомонись!       Волк насыщенного чёрного цвета, который отливал лёгкими волнами синевы, улёгся подле ног своего человека, сверкая озорными глазами и пытаясь расшевелить своего брата. В отличии от Бэкхёна, который помнит всё и несёт груз обиды и боли в сердце, волк не познал негатива. Он долго искал своего человека, приходя в поселение и шатаясь от дома к дому. Люди смотрели на него с опаской и удивлением, ведь такого животного не было ни у кого. Все прекрасно знали, что волк приходит только к сильному духом и телом. К тому, кто способен защитить, подчинить и покарать одним взмахом руки. Но когда волк ушёл, так и не найдя своего человека, никто даже и не подумал, что животное направилось в горы. Туда, где вот уже десять лет жил в прошлом маленький худенький мальчик, в настоящем невысокий красивый молодой мужчина по имени Бён Бэкхён.       Бэкхёну был дорог его зверь. Он помнит их первую встречу, когда проснулся от теплоты и мягкости под боком, а, открыв глаза увидел большого чёрного волка, который не сводил своих пронизывающих глаз с человека. Взгляд у животного был таким же глубоким и властным, как и у Бэкхёна, и тогда он понял, что теперь никогда не будет один, ведь зверь до последнего вздоха будет рядом.       Это чуть смягчило сердце парню, но когда наступила зима и приближался новый год, настроение ухудшалось, а злость подпирала кадык комом боли и обиды. Кулаки сжимались до отметин на коже, зубы тёрлись друг о друга, глаза щурились, и никто, даже рядом лежащий волк, тычущий своим носом в колено человека, не мог успокоить бушующую бурю в груди Бэкхёна. Он будет ненавидеть священную седьмую ночь года всей душой и никогда не познает счастья и любви. Он умрёт один, обнимая своего волка, вдыхая запах его шерсти и навсегда закрывая глаза. Он умрёт, не познав первого поцелуя, не испробовав тела любимого и не услышав девственный стон того, с кем его сердце будет биться в унисон, ведь губы Бэкхёна уже давно обветрились и ссохлись, длинные тонкие пальцы покрылись шрамами, царапинами и огрубели, а сердце превратилось в камень, не способное познать такое чувство, как любовь.       Снег заметал следы, ведущие к основанию гор. Самая главная ночь обещала быть ветреной и снежной, словно природа пыталась предотвратить что-то или спрятать кого-то. Природа злилась, и это понимал каждый житель поселения.       - Сын, - на пороге стоял невысокий мужчина и с волнением следил за каждым движением Чанёля, - ты же понимаешь, что совершаешь ошибку? Бэкхён не достоин священной омелы. Он презирает народ, в котором вырос, и этот праздник.       - Он презирает тех, кто насмехался над ним, унижал и не пытался понять, - голос молодого друида был ровным и уверенным, но чуть грубоватым. Этой капелькой парень пытался показать своему отцу, что этот разговор бессмыслен и он не изменит своего решения.       - Чанёль, - старший друид сделал шаг к сыну, оставляя после себя лужицу воды, - я настаиваю!       - Ты больше не главный в этом поселении, - Чан выпрямился и сверху вниз посмотрел на своего отца. – Только я имею право срезать священную омелу, и только я решаю, кому она достанется. И я принял решение, а если тебе оно не нравится, то ты можешь пойти к своим друзьям и перемыть мне косточки, как ты делал это ранее.       - Что? – Кванхо возмутился и хотел уже было дёрнуться в сторону сына, но маленький белоснежный зверёк перекрыл ему дорогу. Не смотря на свои размеры, каждый знал, что ласки могут быть очень агрессивными, и, как ни крути, они дикие звери, хоть и с маленькими, но довольно острыми зубами. – Знаешь, я даже не удивлен, что твоим животным оказалась ласка, - с какой-то горечью в голосе произнес отец молодого друида. – Ты точно такой же – с виду белый и пушистый, а как только ощущаешь угрозу, так сразу оголяешь свои зубки.       - Ты всё сказал? – Чанёль собирался в дорогу и не желал отвлекаться. Его ожидал дальний пусть сквозь высокие сугробы, сильные ветра и холод, но он не собирался отступать. Сегодня планета вступала в свои седьмые сутки, и омела обязана была оказаться в нужных руках. – Я прошу тебя выйти из моего дома. Мне надо подготовиться в путь.       - Ты ещё пожалеешь о своём решении, Пак Чанёль, - прошипел старший друид и покинул человека и животное, оставляя после себя лужицу воды и морозный воздух, успевший проникнуть в жильё.       Природа хлестала руками-ветрами по лицу, срывала с головы капюшон и пыталась вплестись в волосы, но Чанёль и не думал отступать от своей цели. Ласка нервно забилась за пазуху человеку, тем самым прячась от лютого ветра и хоть немного согревая и успокаивая Чанёля своим тёплым тельцем. Ноги тяжело переступали через глубокие овраги и сугробы, проваливаясь туда по колено. Руки, спрятанные в меховые варежки, упрямо держали тонкий посох, на который опирался друид, отталкиваясь и продвигаясь всё дальше от поселения и всё ближе к горам.       Чанёль шёл и вспоминал маленького и хрупкого мальчишку, глаза которого были испуганы и потеряны. Он помнит, как хотел побежать за ним, но его друзья, что смеялись над парнем, не простили бы ему это желание. Чанёль был трусом и уже десять лет ненавидел себя за ту оплошность. Но сейчас он главный друид их поселения и может не бояться осуждения в свою сторону. Если он решил, что избранным в этом году будет Бён Бэкхён, то никто не посмеет усомниться в решении друида. Никто, кроме его отца, который всегда был слишком правильный и дотошный. Чанёль не такой. Он временами упрям и твёрд в своих решениях, но порой складывается впечатление, что в Чанёле просыпается ребёнок. Эти изменения всегда удивляли его мать, которую он любил до безумия. Она являлась для него воплощением идеальности, а её тёплые руки согревали даже в самые лютые морозы.       Но Чанёль уже вырос, и мать всё реже обнимала его, а теперь, когда он живёт в другом доме и является главным друидом, он вовсе перестал её видеть, вечно готовящую еду или убирающуюся дома. Это была ее судьба, которую Чан хотел поменять, но не видел в женщине желания. Её всё устраивало, и друид решил не влезать туда, куда ему не следует.       Стоило задуматься о своём будущем. О том, как он объяснит своему престарелому отцу, что они обязаны выбрать другую семью, которая станет ведущей. Он перебирал в голове картинки предполагаемой реакции отца, и все они заканчивались плохо. Друид прекрасно знал и понимал, как для старшего важно их предназначение. Отец был словно фанатиком, чего нельзя было сказать о Чанёле. Ему нравилось лечить и помогать людям, слышать слова благодарности и знать, что он значим в этом поселении, но как только он вспоминал бедного мальчика, к которому отнеслись слишком жестко, он задумывался о том, хочется ли ему служить на благо такого народа.       Ветер становился слабее, словно свыкался с мыслью о том, что человек не отступит. Горы становились всё ближе и ближе, и ещё через пару десятков метров широкая нога Чанёля стала на первый маленький склон. Чуть не поскользнувшись, но удержавшись, друид полез вверх, туда, где в пещере виднелся слабый огонёк и чувствовалась тоненькая струйка тепла, исходящая из глубины пещеры.       Ласка на спине зашевелилась, пытаясь просунуть свою тонкую мордочку через ворот кофты человека и взглянуть на то место, куда они пришли. Широкий склон, прочищенная поляна перед входом в пещеру, блики света внутри, отражающегося на каменных стенах, покрытых инеем, стопка дров у входа и тишина. Тишина была настолько тяжелой и густой, что, казалось, Чанёль слышит сердцебиение человека, находящегося внутри горы. А ещё он слышит чьё-то рычание и ощущает, как его зверёк напрягается и юркает назад за пазуху.       Человек напрягся всем телом, выставил вперед свой посох, но, увидев два чёрных, блестящих злобой глаза, вся его смелость словно слизалась языком того самого волка, который медленно приближался к друиду, оголяя ровный ряд белоснежных клыков, по которым стекала горячая слюна.       Гортанное рычание, страх в воздухе, предчувствие смерти и опасности – этот коктейль кружил голову друиду, но он не отступал. Набравший в лёгкие побольше воздуха, он ощутил как мороз заколол каждую альвеолу в лёгких. Молясь предкам о том, чтобы голос не дрогнул, он на секунду прикрыл глаза и, открыв их, громко и требовательно заговорил:       - Меня зовут Пак Чанёль, и я главный друид северного поселения. Мне нужен Бён Бэкхён, - он не знал, слышит ли его парень, но был почти уверен, что его голос дойдёт до адресата. – Бэкхён, выходи. В этом году ты избран тем, кому достанется священная ветвь омелы! – он говорил громко, выпуская из легких тёплый воздух, образуя белоснежные клубы пара.       - Кто сказал тебе, что она нужна мне? – чуть хрипловатый, но приятный голос послышался слева от входа в пещеру, и Чанёль нервно начал бегать глазами, ища силуэт парня. – Уходи, пока я не приказал своему зверю отправить тебя к предкам, - тон его голоса давал понять, что парень не шутит.       - Если бы ты хотел это сделать, то уже давно отдал бы приказ, - друид пытался не показывать, что ему немного страшно. – Сегодня год перейдёт в свои седьмые сутки, и священная омела способна излечить любого…       - Я не болен, - перебил его Бэкхён, и в его голосе Пак уловил нотки раздражения.       - Омела способна вылечить не только физическую боль, но и душевную, - последнее слово Чанёль проговаривал особенно медленно и напрягаясь всем телом, ожидая реакции парня на его фразу.       - Мне кажется, что ты меня не понял, - злость сквозила в каждом слове. – Я сказал, что мне не нужна твоя хренова омела! – парень перешёл на крик, и Чан занервничал, ибо видел, как поднялась холка волка. – Уходи навсегда и не смей возвращаться сюда больше никогда! Вон! – как только Бэкхён выкрикнул последнее слово, волк прыгнул на Чанёля, всей силой сталкивая того со склона горы, на краю которой он стоял.       Кубарем друид летел вниз, молясь только о том, чтобы ноги остались целыми, ведь он намеревался вернуться к Бэкхёну и заставить его принять омелу. Что бы он ни говорил, но в последнем крике, в последнем слове и вздохе Чанёль услышал море боли и отчаяния, в котором тонул парень, и он готов был отдать свою жизнь для того, чтобы спасти его. Спасти из этого водоворота и помочь увидеть небо со звёздами, а не просто чёрное полотно.