Священная омела

      Он осторожно откинулся на спину и выдохнул весь кислород из лёгких, пытаясь освободить себя от аромата этого молодого мужчины, ещё по сути парня, но у него не получилось. Бэкхён впитался в каждую клеточку тела, в самое ядро. Смотря в чёрный потолок ледяной пещеры, Чанёль задумался о своей дальнейшей судьбе. Что ему делать? Как вести себя с Бёном? Примет ли он священную омелу? Примет ли он самого друида? Сотни вопросов - и ни одного источника ответа, кроме спящего парня под боком. Дрова в кострище догорели, тепло убежало через широкий проход, и с каждой минутой в пещере становилось всё холоднее и холоднее. Друид не заметил перемен в температуре воздуха, так как был слишком глубоко погружён в свои размышления. Он также не сразу почувствовал, что Бэкхён пододвинулся ближе к нему и прижался всем телом, облегчённо выдыхая в плечо.       Горячее дыхание прошлось по коже воздушными касаниями, заставляющие Чанёля сойти с ума и в очередной раз впериться в этот злосчастный потолок нечитаемым взглядом. Отец говорил ему, что друиды сразу определяют свою пару. Как только он встретит ту, что предначертана ему судьбой, эта девушка затмит всех вокруг, и Чанёль поймет, что это именно она. Но кто знал, что судьба сыграет с молодым друидом злую шутку и вместо стройной блондинистой красавицы подкинет ему невысокого строптивого брюнета. И самое интересное то, что в их паре роль блондинки отводилась именно Чанёлю.       Это не смущало его и не заставляло хотеть что-либо исправить. Чанёль уже давно знал, что хочет не иметь парня, а чувствовать его в себе и не просто парня, а теперь уже самого Бён Бэкхёна. Друид только не понимал, почему судьба так издевалась над его парой. Почему заставила пройти через столько преград, боли и несколько лет одиночества? Чанёлю же досталась нормальная семья, стандартное детство, в котором были друзья и подруги, катание на санках и лепка снеговиков зимой, а летом все вместе ходили собирали ягоды в лес, колядовали на праздники, делились первыми секретами и общими воспоминаниями. А у Бэкхёна этого не было. Он не знает и уже никогда не узнает, что такое довериться человеку. Он не поймёт, каково это - бежать по первому выпавшему снегу со своими друзьями и громко смеяться. И для этого не надо было причин. Они были детьми и радовались всему – утру, солнцу, снегу и своей свободе. Бэкхён не знал никогда этого чувства, и Чанёль хотел показать ему и дать прочувствовать свободу от и до, вкусить её до последней капли, задышать ею.       - Чанёль? – внезапный вопрос разрезает тишину, и друид вздрагивает, медленно и боязно поворачивая голову в сторону того, кто произнёс его имя уже по-другому, но всё ещё не так как надо.       - Ммм? – мычит друид в вопросительном тоне, пытаясь понять, как он пропустил то, что Бэкхён уже проснулся.       - Ты чего улыбаешься? – оригинальный вопрос с утра пораньше при том условии, что два обнажённых парня лежат на полу слишком близко, прижатые друг к другу.       - Я просто задумался, - чисто на автомате отвечает друид, пытаясь представить, как он выглядел со стороны пока размышлял о том, как поможет Бэкхёну принять новую жизнь и радоваться любой мелочи.       - О чём? – вот так просто спрашивает он, а Чана колотит от этого ровного голоса. Он ожидал истерики или потока чувств, но не такого общения, словно они знают друг друга уже тысячу лет и сейчас просто встретились, чтобы обсудить последние новости.       - Не о чём, а о ком, - отвечает друид, чуть напрягаясь телом, понимая, что сейчас начнёт решаться его дальнейшая судьба. – Я думал о тебе, - говорит он тихо, переходя почти на шёпот под конец предложения; Бэк всё прекрасно слышит, но плохо воспринимает, так как его тело всё ещё помнит вчерашнюю приятную негу, разливающуюся внутри, и не хочет это отпускать, а мозг в свою очередь настойчиво долбит по темечку, напоминая о планах.       - Ясно, - говорит Бэкхён то, что сейчас по его мнению самое уместное и просто встаёт, являя взору свою подкаченную грудь и обнажённое тело, от которого в секунду мир Чанёля рушится и выстраивается заново, и как только всё уже отстроено, он опять рушится, и так по кругу.       Друиду хочется сказать, нет, скорей закричать о том, как тяжело дышать, и как всё давит там, внизу, но он молчит, так как язык не слушается, а мозг отказывается передавать правильные сигналы, и он просто сидит и пялится на то, как Бэкхён облачается в свою вчерашнюю одежду, скрывая от чанёлевского взора свою прекрасную кожу.       - Надо сходить за дровами, - произносит Бэк вслух и скрывается за углом пещеры, где находится выход, а Чанёль так и продолжает сидеть, мысленно благодаря его за такое пояснение, ибо если б он просто ушёл и оставил его одного без объяснений, тот сошёл бы с ума.       Пока хозяина жилища нет, друид спешит облачиться в свою одежду и найти ласку, ведь он не видел зверька с ночи и волнуется, так как тот остался наедине с волком, но долго искать не приходится. Лаки сидит подле входа в пещеру на большом валуне и смотрит на прибежавшего человека, который, как только видит его, сразу расплывается в улыбке и хватает на руки, пряча маленькое тельце под слой ткани плаща.       - Как ты, не замерзла? – волнуется друид, поглаживая ласку, а та показательно хмыкает и утыкается мордочкой в изгиб локтя, прикрывая глазки и засыпая.       Чанёль не знает, как прошла ночь его зверька, но то, что он жив, непременно вызывает в нём чувство благодарности к волку, которого он не заметил на выходе из пещеры.       «Наверное, ушёл с Бэкхёном» - думает Чан и присаживается подле потухшего кострища, не переставая дарить ласке тепло и нежность, тем самым извиняясь за свой поступок.       Друид думает много и теряется во времени, не замечая, что Бэкхёна со зверем нет довольно долго. Он немного тушуется, но решается выйти и поискать их, ведь волнение пересиливает. Чанёль будит ласку, которая пригрелась от человеческого тела и всё это время сладко спала, кладёт её за пазуху и выходит из убежища, встречаясь лицом к лицу с новым днём, новой жизнью, новым солнцем и даже совсем другим небом, а вдобавок ко всему и новым собой.       Друид поднимает голову вверх, прикрывает глаза и вдыхает всей грудью морозный воздух, что щекочет носоглотку и чуть покалывает сами лёгкие. Он только сейчас признаётся себе, что безумно рад случившемуся, и благодарен судьбе за то, что даже ему, такому неправильному, нашли такую правильную пару. Он не думает о том, что Бэкхён может быть другого мнения. Он вспоминает его прикосновения, его стоны, движения, а главное, взгляды и понимает, что его чувства взаимны. Взаимны до глубины души, до последнего общего вздоха, до солёных слёз на щёках и тёплых объятий. Почему-то друид ни на секундочку не задумывается о том, что может быть как-то по-иному.       - Бэкхён! – зовет Чанёль, но в ответ слышит лишь, как ветер разносит его голос по склону. – Бэкхён! – кричит он громче, но ответа не следует, и он решается отправиться на его поиски.       Ветер усиливается, снег падает с неба не тихим танцем, а лёгкой бурей. Друид прошёл уже не один километр, обойдя, казалось бы, всю гору по несколько раз, но Бэкхёна нигде нет. Он уже начинает паниковать, не находя возможных мест, куда он мог отправиться и спускается ниже по склону, но неудачная постановка ноги, которая резким движением улетает куда-то вперёд, заставляет Чанёля кубарем покатиться с горы прямо вниз, больно ударяясь затылком о торчащий из-под земли камень, и успеть подумать о том, что он так и не нашёл Бэкхёна прежде, чем окунуться в темноту.       - Грог, потерпи. Ты получишь свою часть добычи, - немного игриво произносит Бэкхён и громко смеётся, когда волк начинает бегать вокруг, смешно подпрыгивая на четырёх лапах.       В груди парня на удивление как-то легко и светло. Ему хочется улыбаться и дарить свою улыбку Грогу и ещё одному человеку. Человеку, который слишком быстро ворвался в его жизнь и как-то неожиданно изменил её. Бэкхён не ожидал от себя того, что произошло вчера, но он не жалеет ни об одном поцелуе и прикосновении. Если бы Чанёль позволил, он повторил бы это всё заново.       Вспоминая вчерашний взгляд друида, смотрящего только на него, дарящего только ему какую-то непередаваемую нежность и преданность, Бэкхён забывает о прошлом. О том, кто и как больно сделал ему. Он не хочет сейчас опять впускать в свою жизнь ненависть, с которой жил на протяжении половины своей жизни. Ему не нужна больше она. В жизни появился улыбчивый, солнечный мальчик по имени Пак Чанёль, который показал радугу под звёздным небом, и теперь Бэк верит в невозможное и в то, что он сам способен измениться.       Останавливаясь у входа в своё убежище, он закидывает голову к небу и ловит себя на мысли, что оно уже немного другое. Вроде бы тучи рассеялись и голубизна пробивается сквозь белоснежные, а не серые облака, и солнце, кажется, достаёт своими лучами до края его склона. Настроение вместе с сегодняшнем днём окрашивает мир Бэкхёна новыми красками, и он улыбается чисто и от всей души, не задумываясь о том, как надо.       Душа, словно земля. Человек живёт и цветёт тогда, когда его душа насыщена положительными эмоциями. Так и с землёй – когда её поверхность покрывает слой ярких цветущих цветов, а внутри пустили свои корни различные растения, земля ощущает себя живой, но если нет ни одного цветка или дерева, которое росло бы здесь, земля медленно умирает. Так и с Бэкхёном. В его жизни не было никого, кто смог бы заставить его позабыть прошлые проблемы и обиды, позабыть те слова, которые резали хуже острого ножа, те плевки в его сторону, от которых захлёбывался болью и осознанием, того, что никто не заступится, не пожалеет, не подарит хотя бы глоточек нежности. Без этих вещей Бэкхён умирал и засыхал, превращаясь в отшельника. Он так бы и умер в одиночестве, если бы не Пак Чанёль, его индивидуальный цветок, который запустил свои молоденькие тоненькие корешки, пытаясь углубиться в душу этого черноволосого человечка, который встретил его с негативом и злобой.       Чанёль за одну ночь стал для Бэкхёна кем-то совершенно другим, нежели один из способов отомстить своим обидчикам. Про месть, которая скребла грудину изнутри, он почти забыл, запихивая её в дальнюю шуфлядку и наслаждаясь мыслью о том, что сейчас, впервые за всю жизнь здесь, на горе, его ждут.       Глубоко вздохнув, Бэкхён разворачивается на пятках и заходит в пещеру, держа на уровне груди стопку брёвен, которые скоро превратятся в угольки, согревающие их с Чанёлем. За ним довольный бежит Грог, наслаждаясь таким душевным состоянием своего человека и тем, что скоро его ждёт сытный обед.       - Чанёль, поднимай свою пятую точку и принимайся за распалку дров, - озорным голоском кричит Бэкхён, заворачивая из-за угла пещеры. – Чанёль? – тишина, которую не способны нарушить своим шумом ни катящиеся дрова из рук Бэкхёна прямо на пол пещеры, ни удивленное тявканье, да именно тявканье, Грога, ни тихое, бездыханное и граничащее с тем миром: «Этого не может быть», сказанное Бэкхёном.       Солёные капли души скатывались по щекам, по подбородку, к шее и прятались за ворот тёплой кофты. Бэкхён не плакал, когда понял, что родителям плевать на него и никто не будет искать маленького мальчика, что убежал из поселения. Он не плакал тогда, когда прощался с этим миром во время лихорадки. Он не плакал, когда на порог его своеобразного дома пришёл Грог, и он понял, что его зверь, несмотря ни на что, нашёл его. Он не плакал тогда, когда кому-то доставалась ветвь омелы. Он не знал кому, но он знал, что точно не ему. Он не плакал, когда весь мир сделал вид, словно его, Бэкхёна, никогда не существовало. Он не плакал бы и в день смерти своих родителей, потому что похоронил их у себя в груди уже давно. Но сейчас, когда миллион иголок пронзали тело невыносимой болью, чувством несправедливости и дежа вю, он не смог сдерживать своих слёз.       Он плакал громко, горько, открыто и не стесняясь никого. А кого ему было стесняться, если единственный человек, которому он доверился спустя много лет, предал его, уйдя и оставив одного. Боль опять возвращалась, ненависть довольно потирала руки и дёргала за ручку двери в душу Бэкхёна, но тот до последнего не поддавался, мысленно держа её открытой, но тихий обречённый скулёж Грога поставил точку в сомнениях парня, и Бэк отдался прежним чувствам, ощущая, как в груди всё сжимается в руках ненависти.       - Я же знал, что нельзя ему верить, - всхлипывает парень, опускаясь на колени. – Грог, почему всегда со мной так? Почему все делают мне больно? Чем я заслужил такое отношение к себе? – непонимание и обида кружились в его склеенном сердце, которое опять трескалось по старым швам. Он прекрасно понимал, что его уже никогда не склеить, и если раз он рискнул и доверился другому человеку, то теперь он никогда не позволит никому подойти ближе чем на расстояние вытянутой руки. – Чанёль, - это слово настолько сладко для его уст, что аж скручивает лицо от приторности, но он закрывает глаза и позволяет себе на секунду окунуться воспоминаниями в прошлую ночь, в которой он был счастлив и жил, вдыхая полной грудью, - почему ты ушёл? Ты же обещал быть со мной три дня? Три чертовых дня, но ты не сдержал своего обещания, уйдя, забрав не только надежду, которую подарил своими глазами, но и тепло, что давал своим телом. Я ненавижу тебя сильнее тех, кто причинил мне боль ранее. Они хотя бы не смели причинять мне физическую боль, а ты, касаясь нежно, сумел убить меня, - Бэкхён дотронулся до своих губ и словно физически ощутил, как по ним проходится лезвие воспоминаний и разрезает плоть, выпуская наружу тёплую кровь. – Твои прикосновения останутся ожогами, а поцелуи ранами, Чанёль, - говорит парень с прикрытыми глазами, - и эти шрамы никогда не затянутся, напоминая мне каждый день о тебе и о том счастье, которое ты подарил мне, пусть оно было ложным и обманным. Я верю в то, что судьба даст мне возможность отомстить в первую очередь тебе, а потом уже всем остальным. Ненависть поможет мне пережить это, и когда-нибудь я вернусь в твою жизнь смерчем, сметающим всё на своем пути, - последние слова он произнёс как клятву, не зная, что в это время снег заметал тело его друида.       Природа бушевала, усиливая снегопад на пару с ветром, который колыхал тяжёлые кроны деревьев. Бэкхён лежал на полу пещеры, так и не распалив кострище. Его волк максимально прижимался к своему человеку, стараясь согреть его. Он каждым сантиметром своего тела ощущал всю его боль, которая разъедала его изнутри. Он боялся, что Бэк не сможет это пережить, поэтому долго метался между тем, чтобы пойти и найти Чанёля или остаться здесь и согревать Бэкхёна, но без друида его человек совсем бы замерз, поэтому, убедившись в том, что Бэк заснул, волк встал и рысью выбежал из пещеры, набегу хватая носом поток ветра, пытаясь разделить запахи на составляющие и найти в них, если не аромат Чана, то его ласки. Он двинулся на северную часть горы, но, пробежав по близлежащей округе, ничего не нашёл и двинулся в сторону восточной части.       Лапы волка проваливались в свежий снег, ветер хлестал по морде, деревья своими ветками цеплялись за шкуру зверя – всё словно останавливало его и не позволяло найти Чанёля, но волк не из тех, кто останавливается на полпути. Он, как и его хозяин, доводит дело до конца, но если дух его человека сломлен дважды, то волк цел и невредим. Он найдет Чанёля и попытается разобраться в причинах того, почему он ушёл.       Он зверь, и ему дано то, чем не может обладать ни один человек – он чувствует, ощущает и почти читает мысли других людей. Он знал, что помыслы друида были чисты, и он действительно хотел помочь Бэкхёну. Он помнит, как с утра ощущал волну нежности и любви, идущую из пещеры. Он уже было поверил, что всё изменится и его Бэкхён сможет улыбаться, но внезапное исчезновение друида стало концом начала, и сейчас волк готов был сбивать лапы в кровь, но найти человека и его ласку.       Когда он почти отчаялся и силы уже были на исходе, на южной стороне горы он учуял тонкий сладковатый аромат зверька, и второе дыхание открылось с новой силой. Он рванул в сторону объекта источающего этот запах, но сделав несколько шагов внезапно остановился. Кровь! Отчетливый запах крови захватывает разум, и волк млеет, чувствуя, как животные инстинкты просыпаются в нём, но он не имеет права дать им выход. Он сжимает клыки до хруста и срывается с места, предчувствуя беду.       Если бы не сильный нюх зверя, он бы ни за что не догадался, что небольшая кучка снега и есть Чанёль, который промёрз до костей и уже почти не дышал. Его ласка сидела сверху и умирала вместе с ним. Зверь и человек при жизни связаны неразрывными нитями и если умирает один, второй уходит следом. Это невозможно изменить.       Громкий рык заставил ласку дёрнуться и раскрыть глаза в изумлении. Зверёк сидел и, не понимая, смотрел на волка, который своим пушистым хвостом пытался расчистить Чанёля от припорошенного снега. Осмотревшись по сторонам, животное сразу догадалось, что друид упал и долго катился со склона горы, очутившись в самом низу. Волк понимал, что не сможет затянуть человека в пещеру к Бэкхёну, поэтому оставался лишь один вариант – попытаться оттащить его в поселение.       Хоть волк и был сильно вымотан, он не отчаивался и тянул Чанёля за одежду по снегу. До поселения было не так далеко, но природа словно противостояла тому, что бы друид возвращался в свой родной дом.       Граница поселения была такой долгожданной и желанной, что всё нутро выло от счастья. Волк осторожно отпустил Чанёля и, обойдя человека, громко взвыл, привлекая своим голосом внимание всех жителей. Убедившись в том, что их заметили, волк рванул в сторону горы к своему человеку. Он слышал за своей спиной крики мужчин и плач женщин и проклятья, что сыпались на Бэкхёна, но ему было всё равно. Сейчас только одно было главным – не дать замерзнуть Бэку и молиться, чтобы Чанёль вернулся.       А тем временем Бэкхён уже не спал, стоя на том самом месте, где Чанёль умолял его дать ему шанс и Бэк согласился.       - Ты просил три дня, чтобы спасти меня, но тебе удалось уничтожить меня за одну ночь. Я ненавижу тебя, Пак Чанёль, и клянусь перед небом, что заставлю тебя страдать и желать смерти больше, чем увидеть восход солнца.