Час спустя... Топ Капы. Главные покои
— Подумай о своем сыне, — пыталась вразумить брата Алия Султан, пропустившая то, как свидетель сознался во всех преступлениях, совершенных ею и Джанан Султан, и был убит её братом. Столкнувшись у выхода с двоюродной сестрой, последняя предупредила её, чтобы она молчала о своей участи в данном деле, ссылаясь на то, что успела уверить султана в её непричастности. — Нашу мать убили, когда мы были детьми. Хочешь такой же судьбы для своего ребенка? — Её оклеветали. Наша валиде была чистой и невинной. Я не могу сказать того же про Джанан, — парировал ей обозленный падишах. — Думаешь я не знал, что за отравлениями моих фавориток стояла она. Знал, но закрывал глаза на её выходки. До тех пор, пока она не переступила черту — покусилась на жизнь моего сына. Моего первенца. Моего Мехмета. Этого я ей простить не могу. — С твоего сына даже волоса не упало. Может, не в нем дело? — сощурила карие глаза Алия Султан. — Тебя задело, что она чуть было не убила Хатидже? Ведь пострадала только она. Султан Мурад резко обернулся и устремил гневный взгляд на сестру. Алия Султан не ожидала, что попадет в точку. У неё были подозрения по этому поводу. Уж больно много времени он проводил в её обществе. — Если ты так печешься о жизни этой убийцы, можешь передать ей, что она больше никогда не увидит Джихангира, — тихим могильным голосом, полным исступления и ненависти, изрек повелитель. Подойдя вплотную к единственной сестре, султан долго вглядывался в родные глаза. — Я больше не хочу её видеть. Пусть сгниет в Трабзоне. Но сюда, она больше не вернется. — Брат… — султан резко остановил её, прикрыв погрустневшие глаза. — Идти. Я хочу побыть один. Алия Султан молча покорилась. В случившемся была и её вина. Стоило проконтролировать действия Джанан, а не пускать всё на самотёк. Она не планировала жертвовать жизнью сестры или племянника, а просто хотела отлучить эту бестолковую фаворитку — Шемспери Султан — от брата. Её воспитанница сама доигралась, желая прыгнуть выше своей головы и теперь всю жизнь будет расплачиваться за судьбоносный приказ. — Султанша, что сказал повелитель? Он казнит Джанан? — поинтересовался ожидавший её в коридоре евнух, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Вам удалось остудить его пыл? — Он высылает её из столицы в Трабзон, — ответила Алия Султан, двинувшись в сторону гарема к покоям своей ставленницы. — Сказал, что больше не желает её видеть. Никогда. Али-ага облегченно выдохнул. Черноглазая черкешенка была его воспитанницей, к которой он прикипел за время, что та провела рядом с Алией Султан, потому был одним из немногих кто не хотел её смерти. Ссылка лучше, чем казнь. Когда гнев повелителя пройдет, Алия Султан сможет вернуть её обратно, а умерев, шанса вернутся уже не будет. — Это ведь хорошо, моя госпожа. — Я больше не главная женщина в его жизни. Что в этом хорошего? — резко остановилась Алия Султан, повернувшись в пол оборота к своему слуге. — Меня потеснила Хатидже Султан. Ты бы видел, как он посмотрел на меня, когда я заговорила о ней. Раньше, я могла повлиять на его решения. Уговорить. Больше не могу. — Не берите близко к сердцу. Наш повелитель просто слишком зол сейчас. Дайте ему время остыть и всё вернется на круги своя. — Будем надеяться, что так и будет. Повернув за угол, пред взором единственной сестры султана предстала Хатидже Роксан Султан, что давала указания стражникам и слугам возле закрытых дверей покоев Джанан Султан. На её лице читалось холодное безразличия к воплю растерянной черкешенки, что требовала объяснений. Служанки уже успели забрать сонного шехзаде Джихангира из покоев матери и перенести его в другую комнату, дабы не травмировать маленького мальчика, если султанша закатит истерику и попробует использовать ребёнка. Алия Султан задумчивым взглядом посмотрела на свою двоюродную сестру, неспешно приближаясь к ней. — Соберите её вещи, — приказала Алия Султан, кланяющимся слугам. — Повелитель приказал отправить Джанан Султан во дворец в Трабзоне. Лукаво улыбнувшись, Хатидже Султан удивилась милосердию султана. Зная как он может быть страшен в гневе, столь мягкое наказание наверняка было заслугой его сестры. — Она везучая. Будь я на месте повелителя, убила бы без промедления. — То, что сотворила Джанан мне самой не нравиться. Но…я забочусь о племяннике. Жить без матери ужасно. Я то знаю, — высокомерно и уверенно в своей правоте, бросила Алия Султан. Метнувши взор на закрытые двери, она раздраженно выдохнула. — Пусть живет и расплачивается за свои амбиции.На следующее утро… Топкапы. Покои Халиме Султан
Двери со скрипом открылись. Взору Роксан Султан открылась шокирующая картина. Её двоюродная беременная сестра скрутилась калачиком в углу комнаты и рыдала, моля слуг не подходить к ней. — Хатидже? — удивленно пробормотала Халиме Султан, когда заметила среди присутствующих сестру, давясь собственными слезами. Бесшумно подойдя к ней и вытерев солёные слезы несчастной, Роксан глубоко вздохнула и внимательно осмотрела женщину. Волосы грязные и спутанные, мятая одежда. Из-за наказания, ей было запрещено выходить из комнаты, а походы в хамам сократили к одному дню в неделю, от чего она дурно пахла. Совсем не похожа на султаншу, которую она знала. — Прекрати лить слезы, — строго приказала Роксан Султан и та поникла еще больше. Её показалось, сестра пришла утешить её. — Не стоит лить слёзы из-за того, что ты не совершала. Повелитель провел повторное расследование, которое доказало твою невиновность. Ты свободна, сестра. Посмотревшая на неё Халиме Султан, дрожащим голосом, полным призрачной надежды, прошептала: — Правда? — резко подорвавшись с места, на сколько это было возможно в её состоянии. — Ты не обманываешь меня? Роксан Султан снисходительно улыбнулась, взяв лицо сестры в свои ладони. — Разве я обманывала тебя до этого, — глядя в глаза, заверила её дочь великого визиря. — Во всех бедах, что произошли с нашей семьей, виновата Джанан Султан. Султан вывел её на чистую воду и наказал, а тебя приказал выпустить. Так, что мы приведем тебя в порядок и пойдем к брату. Халиме Султан порывисто обняла двоюродную сестру, осознав по её взгляду, что Роксан Султан не шутила, а говорила серьезно. Тяжелый камень на душе женщины упал и разбился. Её самый большой страх — потеря своего долгожданного ребенка, которого бы отобрали у неё после рождения — ушел. Наконец, она без боязни сможет доносить, родить и воспитать своё дитя. Ей было всё равно, кем будет её ребенок — мальчиком или девочкой. Слишком долго, она мечтала о нем, чтобы беспокоиться о поле ребёнка. Конечно, она не ожидала, что ей на помощь придёт именно двоюродная сестра, а не мать и Рабия Гюльнуш. Они знали друг друга совсем не долго, чтобы она заступалась за неё и помогала. Такой искренний поступок не мог не тронуть искалеченное сердце Халиме Султан. Пусть они были родней, в какой-то степени, но члены династии никогда не были близки и пеклись только о собственном благе. Ярким примером служила её мать, что бросила дочь и не пыталась бороться за неё. Рыдая от счастья в объятьях сестры, Халиме Султан была рада обрести родную душу в Хатидже Султан. Почему-то она была уверенна, что отныне с ней всё будет хорошо. Наконец-то, Халиме почувствовала себя в безопасности.Неделю спустя… Топ Капы. Покои Шемспери Султан
В просторных, светлых и солнечных покоях медленно догорали свечи. За окном шёл проливной дождь, который принесла на своих крыльях тёплая весна. Шемспери Султан сидела на мягком диване, качая колыбельную с маленьким принцем Селимом, что уже давно спал мирным, беззаботным детским сном. На лице молодой султанши можно было заметить некую тревогу, вызванную ненастьем. В целом жизнь дворца вернулась в привычное русло и всё шло по течению, молодая госпожа была этому рада. Ей пока не хотелось влезать в гаремные передряги и интриги. Только снисходительность Роксан Султан, что приняла её раскаяние и молитвы, спасло фаворитку султана от наказания, потому она приняла решения не спешить и обходить все козни стороной, осознав, что ещё не достаточно умна для них. Как и посоветовала новая управляющая, она занялась сыном, чей милый лик всегда даровал ей счастливую материнскую улыбку. Вдобавок, она приняла решение стать тенью Хатидже Султан и учится быть такой как она. Её покровительница — Шах-и-Хубан Султан — была не столь изощренной и смышленой интриганкой, которой оказалась дочь Великого визиря, одним махом избавившись от Джанан Султан и получив должность управляющей. Ей понадобился всего день, чтобы избавить гарем от позорных слухов о ней, лично отхлестав розгами слишком болтливую рабыню перед всем гаремом. Напуганные девушки быстро поняли, что сплетничать о ней чревато последствиями. Роза с ядовитыми шипами. Именно такой она предстала перед гаремом и нею в тот мартовский вечер. Шемспери Султан до сих пор помнит как она выпытывала у её служанки, где та нашла наемников и кому служит на самом деле. Её ледяной взгляд и угрожающий тон голоса несколько ночей преследовал молодую гречанку во сне, заставляя просыпаться в холодном поту. Неожиданно, двери покоев отворились, и в комнату тихо вошла Шафак-хатун. Она склонилась пред задумчивой подругой и приглушённо произнесла: — Как ты? Что-то гнетёт тебя? Я же вижу. — Нет, — едва слышно ответила Шемспери Султан, переведя взгляд на подругу и опёрлась на спинку тахты. — Я в порядке, Шафак, лишь эта погода вызывает в меня некую грусть… Хорошо, что султанша решила устроить небольшой праздник в своих покоях, дабы немного отвлечь нас. Я много поняла для себя после случившегося. Ну, а ты? Чего нового расскажешь? — сложив вместе руки, слегка вопросительно взглянув на подругу. — Нового?.. Что же, Халиме Султан выпустили из заточения, — несколько угрюмо произнесла все эти слова Шафак. — После того, как открылись преступления Джанан Султан и её без лишних слов выгнали из дворца и отправили в Трабзон, повелитель приказал отменить наказание Халиме Султан и позвал к себе. Говорят, что он долго извинялся и утешал её, пока она рыдала. Шемспери Султан скорчила кислую гримасу, слушая рассказы подруги о законной жене её повелителя. Из-за чрезмерной привязанности султана к ней, способной полностью удовлетворить мужчину в постели, другие жены не любили гречанку. Она бывала в постели султана чаще других. Шемспери Султан аналогично не жаловала их. Их высокомерие жутко её раздражало. Они считали себя выше других, особенно Халиме и Джанан. И где они сейчас? Одна была в заключении, но осталась в немилости, а другая — сослана. — Мне то что, — пренебрежительно бросила фаворитка султана. — Даже, если невиновна, повелитель не захочет и сможет быть с нею. Беременным вход в его покои закрыт.Топ Капы. Гарем
В сопровождении Сулеймана-аги и Мелек-хатун, по коридору шла невысокая темноволосая девушка с маленькой авоськой в руках. Ко второму этажу, где проживали фаворитки султана, её сопровождали десятки любопытных глаз и гул не утихающих голосов. Сама девушка, а ею была не кто иная как Махиэнвер-хатун, выглядела излишне подавленной и умаянной. Когда стало известно, что её хозяйка была назначена новой управляющей, у Махиэнвер началась настоящая паника, ведь изначально, она стремилась убежать от неё во дворец Топ Капы, стать фавориткой и женой султана, чтобы султанша не смогла убить её за шпионаж для Михрумах Султан. Теперь же, они обе находились во дворце. И, если, она смогла подняться от рабыни-служанки к фаворитке, то Хатидже Султан забралась на самый верх, имея право руководить всеми, даже женами. Но не только это беспокоило Махиэнвер. Госпожа, каким-то образом, все же узнала о её маленьком секрете и спасло девушку от смерти, только неожиданная беременность. Она стала её спасением, но, излишне равнодушная в разговоре с ней, Хатидже Султан предупредила, что забеременеть легко, а намного тяжелее — выносить и родить. Гарем словно большой гадюшник, а своей ложью она лишилась её поддержки и осталась сама по себе. Шагая по гарему и ловя многочисленные взгляды на себе, Махиэнвер поняла, что слова её уже бывшей хозяйки, а теперь управляющей гарема, были как нельзя точны. Они оценивающе оглядывали её лицо и наряд, ехидно ухмыляясь. — Мелек-хатун, — вышла из толпы, одна из наложниц, что недавно побывала на хальвете. — Кто это был? Мы не видели её раньше. Почему её повели на этаж любимиц? — напыщенным голосом поинтересовалась она, провожая взглядом, скрывшихся на втором этаже, кызляра-агу и Махиэнвер. Мелек повернулась к незнакомой ей девушке и немного нахмурилась. Они перебрались во дворец всего несколько дней назад и маленький ангел ещё не успел выучить имена всех обитателей гарема. — Как тебя зовут? Что-то не припоминаю тебя, — как можно бесстрастней произнесла она, помня уроки своей госпожи о том, что она не должна стесняться или боятся. Она должна быть уверенной в себе и ходить с высоко поднятой головой перед другими наложницами, ведь статус позволял ей это делать. — Если хочешь, чтобы я ответила, тогда убери всю спесь с голоса и спроси нормально. Заносчивая наложница хотела возразить и было открыла рот для ответа, но подруга легонько толкнула её, призывая к благоразумию. Девушка нехотя согласившись, выдавливает из себя натянутую улыбку и скрепя зубами переспрашивает: — Извини, Мелек-хатун. Не могла бы ты сказать, кто эта девушка? — Так бы сразу, — радушно отозвалась помощница управляющей, довольная своим поведением. — Это наложница повелителя из дворца Ипподрома — Махиэнвер-хатун. Моя султанша приказала привести её сюда, когда узнала о её беременности. После последней фразы, гарем взорвался. Шепот не прекращался, хотя надзирательницы и пытались утихомирить девушек. После Шемспери Султан, ни одной наложнице не удалось забеременеть, не считая законной жены султана, чья беременность стала для всех большим сюрпризом, ведь все считали её бесплодной. А теперь ещё одна. К тому же, не из гарема. Такой расклад возмутил любимиц падишаха. Тем временем, в тени гарема, за переполохом наблюдали две представительницы женского пола. Одна из них была одета в типичную одежду служащих гарема с чепчиком на волнистых каштановых волосах, а другая — в желтом платье наложницы, расшитом сиреневыми цветами, которое безупречно подчеркивало её яркие серые глаза и шоколадные пряди. — Ещё одна. Сколько у него женщин вообще? — изумилась русская красавица. — Не думай о них. Они не имеют никакого значения. Твоя главная соперница — Шемспери Султан. После изгнания баш-кадын Джанан Султан, у неё не осталось соперниц за власть над покоями султана. Достаточно импульсивная особа. Если ей что-то не понравится, она может наказать тебя или избавится. И я говорю не «фигурально». В гареме это обычное дело. Потому…тише едешь — дальше будешь. С появлением Роксан Султан она притихла. Видимо, сестра султана припугнула её, — объясняла расторопная калфа, не спуская глаз с Мелек-хатун, которую завалили вопросами девушки. — Получи благосклонность управляющей гарема, тогда дорога к султанским покоям станет тебе открыта. — Завоевать доверие? — с насмешкой в голосе, произнесла наложница. — Это просто. Я смогу это сделать. — Не будь столь самоуверенной. Хатидже Роксан Султан намного умнее, чем кажется на первый взгляд. Если будешь думать, что это проще простого, тогда точно провалишься. Русская наложница пронзительно глянула на двери второго этажа, которые вели к покоям управляющей гарема, и решительно произнесла: — Я не провалюсь, — переведя взгляд на калфу. — Я не разочарую султаншу.Топ Капы. Покои управительницы гарема
Власть. У каждого свои способы достижения цели, но цель у всех всегда одна — власть. Всевластие быстро опьяняет человека и ему хочется ещё и ещё. Познав её сладкий вкус, она становится наркотиком, отказаться от которого невозможно. Ты будешь цепляться за любую нить, протянутую руку или открытую щель, лишь бы получить хоть толику власти. Ради неё люди способны на многое: предать, убить, бросить, продать. Дворец — место её наибольшего скопления. Попадая сюда, ты убиваешь в себе всё хорошее, ведь, иначе, ни выжить, ни получить власть невозможно. Она любит развращённых и порочных, наполненных ядом людей. Ходит следом, шепча на ухо как её получить. Хатидже Султан пыталась не поддаться свалившемуся ей как снег на голову, отравляющему своей сладостью, всемогуществу. Но отрицать не стала, что должность управляющей султанского гарема пришлась ей по душе и тешила затаённое самолюбие. Полная свобода действий и власть над другими опьяняли, и султанша прилагала огромные усилия, дабы не податься соблазну всесилия и безнаказанности, остаться справедливой и верной своим идеалам. Она не желала повторять ошибок своих предшественниц: решила не принимать чью-то сторону и относиться к наложницам султана с ледяным равнодушием, потому решила сразу же установить правила игры для жен султана. Небольшой семейный ужин как нельзя кстати подходил для этого. Её верная наперсница — Ахсен-калфа, которую она повысила до хазнедар — в кратчайшие сроки обустроила её покои, от чего те заиграли свежими красками. Красный сменился её любимым шафрановым, а золота значительно поубавилось, уступив место дереву, книгам и живым цветам. Словно комната из Ипподрома переместилась сюда, но стала просторнее прежнего. Хоть за окном и шел проливной дождь, в её покоях царило спокойствие и умиротворенность. Накануне, Сулейман-ага подобрал ей расторопных и не болтливых служанок, что перевез из дворца Ипподрома в Топ Капы, которые быстро выполняли поставленные задачи и не задавали лишних вопросов. Отныне, эти покои были её маленькой крепостью, где она могла спрятаться ото всех и хранить свои сокровенные тайны. Восседая на высокой тахте, Роксан Султан и беременная Халиме Султан ожидали прибытия остальных жен. Щедро накрытый стол перед ними ломился от разнообразия блюд, приготовленых главным поваром гарема, разнося пряный запах по комнате. Первой явилась Шемспери Султан, что светилась наигранным добродушием смешаным со страхом перед нею. Приветствуя её, губы молодой султанши предательски дернулись от волнения, выказав свою хозяйку. Хатидже Султан учили подмечать именно детали, общее представление могло быть обманчивым. Правда крылась в мелком и не значительном на первый взгляд. Нежное васильковое платье изящно струилось по её телу, что наконец вернулось в прежнюю форму после родов. Собранные в пучок волосы венчала невысокая корона с алмазами, а на шеи гречанки красовался кулон в форме тюльпана — символа династии. Не успели закрыться двери за нынешней хозяйкой султанских покоев, как отворились снова, впуская в просторные покои старшую баш-кадын-эфенди — Лейлу Султан. Которая, в отличие от соперницы, лучилась искреней радостью и весельем, вызвав ответную улыбку у хозяйки покоев. Кораловое платье с жемчугом туго обтягивало её стан, демонстрируя все такую же тоненькую фигуру, а распущенные волосы с высокой диадемой, что подчеркивал её статус матери наследников, придавали её образу женственности и мягкости. Она быстро поклонилась, поблагодарив за приглашение, и опустилась на подушки напротив Шемспери Султан. — Отлично. Все в сборе, — встав со своего места, она захлопала в ладоши и начала расхаживать по комнате. Султанские жены в недоумении наблюдали за данной сценой, не понимая её действий. — Я хотела кое-что обсудить с вами. Моя ненаглядная бабушка как-то поведала мне, что единственное, чего не прощают женщины это предательство… — К чему это? — хмуря брови, перебила её Халиме Султан, держась руками за огромный живот. — Я согласна. Ты права…но…мне не совсем понятно к чему ты клонишь. Хатидже Султан остановилась и по очереди посмотрела на каждую женщину за столом. Халиме Султан была милой, покладистой, и подчинялась супругу во всем, принимая как должно наказание, измены и равнодушие с его стороны. Мечтательная и мягкая, она грезила балладами о вечной взаимной любви, получив взамен неразделимую. Лейла Султан отличалась прагматичностью и спокойствием. Она была достаточно молода, но, в тоже время, наполнена вековой мудростью. Никогда не гналась за тем, что не могла получить. Среди жен повелителя только она могла похвастаться смирением. Ей хватило духу отказаться от любимого мужчины, дабы сохранить совесть и не стать чудовищем, которыми был наводнен дворец. Шемспери Султан жила своими чувствами, сразу же поддавшись им, она отдала султану своё сердце. Всё без остатка. Это было её ошибкой. Жизнь без него стала ей невыносима. Отдав своё, она желала получить взамен его. Хотела быть единственной его владелицей, но безжалостно разбилась о скалы равнодушия и жестокости своего возлюбленного. Роксан не была до конца уверенной: любит ли он её или она его? Были ли его чувства простым увлечением или чем-то больше? Женщины, что наблюдали за ней, были его увлечением. Надоев, он заводил новую. В глубине души, Хатидже Султан надеялась, что его чувства настоящие и не погаснут со временем, но, в отличие от других, осознавала, что живя эмоциями она погубит себя. — Вы прекрасно знаете, что наш повелитель не отличается постоянством. Для женщины это и есть предательство. Повелитель — мужчина и не понимает этого. Раз он не хочет расти, это должны сделать вы — жены султана и матери шехзаде. Знаете, в чем была главная сила Джанан, что делала её столь значимой? — Что же это? — заинтриговано подалась вперед Шемспери Султан, которая никогда не понимала привязанности султана к её сопернице. — Спокойствие, — медленно выдала Роксан Султан. — Её главная сила в спокойствии. Никакой показной ревности. Никаких сцен. Никаких упреков. Вот, что любят мужчины. Вот, что предпочитает наш повелитель. Если вы будете вести себя соответствующее, тогда сможете надолго снискать его расположение. Со своей стороны, я буду способствовать, дабы его величество не забывал о вас. Ежели вы решите поступать по своему… — сделав паузу, она наклонила голову вбок и поджала губы, — тогда пеняйте на себя. Я вас предупредила. — Вы хотите мира в гареме, не так ли? — быстро сообразила Лейла Султан. — Чтобы мы мирились с его непостоянством. — То есть, вы хотите, чтобы мы молча терпели его измены, — подхватила за черкешенкой, Шемспери Султан, возмутившись до края столь обидным предложением. — И молчали? Только Халиме Султан была невозмутима, не проронив ни слова, она без эмоций смотрела на сестру. Одного взгляда на неё было достаточно, дабы понять, что это предложение её полностью устраивало. Она хотела иметь возможность заполучить хоть толику его внимания, которого так жаждала всё это время. — Если ты пообещаешь, что наладишь мои отношения с мужем, я согласна. Буду сидеть тихо. Даже отрекусь от матери. Ей я всё равно не нужна, но тебе я дам себя использовать. — Я приложила все усилия, дабы отбелить твоё имя. Благосклонность… — на миг задумалась султанша, смакуя слово. — Это не так уж сложно. Если будешь игнорировать просьбы своей матери и встречаться с нею, тогда султан поверит, что ты не являешься её игрушкой. Шурша темно-синим подолом, законная жена падишаха аккуратно встала и обошла своих соперниц, шаг за шагом приближаясь к сестре. Не сводя с неё глаз, Халиме Султан стала напротив и взяла её за руки, под пристальным взором своей сестры, что с явным скептицизмом наблюдала за её действиями. — Моя мать никогда никого не любила, кроме себя. В ней пропасть властолюбия. Она не пожалеет даже своих детей, если они станут у неё на пути. Смотри, — указав на себя, иронично ухмыльнулась она. — Мать выдала меня за Мурада, тем самым бросив в огонь. Сделала несчастной. Моя сестра уже второй раз замужем за вдвое старшим мужчиной, от которого её тошнит. И всё это заслуга моей матери. В прошлом, она прикрывалась судьбой своей матери, но сейчас, оправданиям её поступков является далеко не она. Всё, что ей нужно это власть. Если пожелаешь, я помогу уничтожить её. Она заслужила. Глаза Хатидже Султан наполнились сочувствием и пониманием. После душевного разговора с матушкой, её постигло горькое озарение. Самая большая опасность в жизни — это родиться на свет. После рождения начинается игра, где все предопределено. Халиме Султан в силу мягкого характера не могла противиться судьбе, принимая болезненные удары. В отличии от Роксан Султан, что не хотела быть пешкой в игре с названием «жизнь», потому сама диктовала условия игры. Она порывисто обняла двоюродную сестру. Отодвинувшись, Хатидже Султан одарила её самой светлой и теплой улыбкой, которой удостаивались только члены семьи. — Я сделаю всё, что в моих силах, — обращаясь к сестре, заверяла её Роксан Султан. — Хотя бы, между вами тремя сор не должно быть. С остальными я справлюсь. Я полагаюсь на ваше благоразумие, дорогие. Не пожертвовав одним — не получишь другого. Шемспери Султан и Лейла Султан задумчиво переглянулись, обдумывая слова госпожи. Доля истины в них была. Они воевали за внимание султана, уничтожая соперниц, ведь желали быть единственными. Травили. Били. Убивали. Но желаемого не добивались, получая лишь укоры и равнодушие в ответ. Страдали лишь они. Султану было всё равно. Ему было мало одной женщины. Разглядев в глазах друг друга понимание, женщины безмолвно кивнули. Дальнейшее продолжение ужина прошло в спокойной атмосфере. План управляющей гарема по примирению и объединению наложниц сработал безукоризненно. Проговорив проблемы вслух, они наконец признали, что повелитель не отличался моногамией и не хотел что-то менять. Женщины согласились, что меняться нужно им. Если они хотят сохранить своё положение и улучшить его, тогда должны усмирить свою ревность и действовать сообща. Хотя бы, до поры до времени…Константинополь
Куюджу Исмаил-паша переступил порог вакфа, открытого своей дочерью, и внимательно оглянулся вокруг. Он был крайне удивлен и озадачен, получив короткую просьбу о встречи, когда могла просто приехать к ним домой. На недавнем ужине, Пири Мехмет успел подлить масла в огонь и намекнул, что она имела некое влияние на султана, которого не было у остальных. Его слова произвели должный эффект, сделав её персону самой обсуждаемой среди служащих столицы, из-за чего заглянуть сюда стремились многие, дабы воочию посмотреть на хозяйку. Великий визирь не мог не согласится, что его дочь начала вить веревки из султана, которому хватило одного её заверения о вине своей супруги, чтобы сослать ту на другой конец империи. Это вызывало в нем отцовскую гордость за своё дитя. Она впитала все знания и советы, что он дал ей прежде, мудро распоряжаясь ими. — Паша Хазретлери, — позвала его миниатюрная девушка, в которой он узнал новую служанку дочери, что почтительно склонила голову. — Хатидже Султан ожидает вас на втором этаже, — указав рукой на лестницу справа от входа. — Позвольте, я провожу вас. Турок молча последовал за девушкой. Мелек-хатун завела пашу в светлую просторную комнату, что оказалась дорого обставленным кабинетом, за столом которого сидела его дочь, подперев руками голову. В черном облачении, от этого её пронзительные глаза казались ещё ярче, она с радостным выражением подскочила из-за стола и поспешила к нему. На алых губах играла улыбка. Не теряя времени, они поспешили сесть на тахту, справа от стола. — О чем моя султанша хотела поговорить? Раз ты позвала меня сюда, значит это что-то важное. И не для материных ушей. Ты могла приехать домой, но не сделала этого. — Я встречалась с одной особой. Вернее с девушкой, что Байрам-паша планирует подарить султану. Её сопровождающие якобы случайно зашли сюда, чтобы поесть по дороге, — вспоминала девушку султанша. Образ русоволосой рабыни сразу всплыл в её памяти, зелёные, с примесью синего, глаза которой затейливо переливались стоило солнцу их коснутся. С тонкой фигурой в виде песочных часов. Большие глаза и пухлые губы с которых бесперебойно слетали упреки и ругательства на французском в адрес своей стражи, что еле сдерживалась, дабы не ударить девушку и не испортить ей лицо. — Но я позвала вас не за тем. Мне хотелось услышать ваше мнение, отец, — лениво усмехаясь, поинтересовалась Роксан Султан. — Об ужине. Что вам запомнилось больше всего? Что понравилось? — Воздух, — ровным тоном, без раздумий изрек паша, заставив её заинтригованно приподнять бровь, — пропитанный лицемерием и завистью. Хатидже Султан расплылась в довольной улыбке и громко засмеялась. — Значит брат не ошибся, сказав, что я пропустила много интересного, — через силу произнесла девушка, откинувшись на спинку тахты. — Проницательность — главное достоинство Баязида. Он рассказал мне много интересных вещей, что успел разузнать за это время, гуляя по столице. Например, что Пири-паша не любит Мустафу-пашу из-за его недалёкости, Мустафа-паша не любит Ферхата-пашу через его амбициозность. Ферхат-паша хочет место Байрама-паши, а Байрам-паша… Байрам-паша хочет вашей смерти. Пири-паша, Мустафа-паша, Ферхат-паша, Байрам-паша — они все готовы вонзится в глотку каждого, кого посчитают своим конкурентом за должность и власть, что дает она. — Никто не идеален, но у каждого из них есть свои положительные качества, — Мелек увлеченно наблюдала за их разговором. — Моя работа состоит в том, чтобы правильно использовать их в интересах государства. Почему ты заговорила о них? Хочешь всерьёз заняться политикой? — Нет. Но я придумала способ нейтрализовать ваших врагов — стравить между собой. Пускай воюют друг с другом, а когда кто-то из них оступится, — театрально замолчала султанша, подняв на него глаза. — Освободится место для нового Чандарлы. — Печешься о брате? — Вы сами учили меня: не хочешь попасть в чужие сети — расставь свои. К тому же, я считаю Баязида достойным столь высокой должности. — Я подумаю, что именно можно сделать. В твоих словах есть доля правды. Если они будут заняты друг другом…мне же легче. Будет проще рассмотреть их пороки, — заключил Исмаил-паша, почесав бороду, и поднялся с тахты. Поправив чёрный кафтан, он наклонился и погладил дочь по щеке, в знак одобрения, мягко ей улыбнувшись. — Умница. Сразу видно — моя дочь. Лицо Хатидже Султан расплылось в улыбке, что больше походила на звериный оскал. Ей нравилось слышать похвалу в свой адрес от отца. Всё же, она была папиной дочкой. — Я займусь пашами, а ты сосредоточься на той девушке. Мы не можем допустить, дабы Байрам дорвался до султана. Глаза султанши хитро сверкнули, что означало о некой идее. — Не волнуйтесь. Я уже подумала над этим.