this chaos's on the rise

Кожа к коже и это мантра. Когда касаешься кончиком языка чьей-то разгоряченной шеи и ловишь опухшими от пьяных поцелуев губами чьи-то прерывистые вздохи, и чувствуешь пряный запах чужого одеколона на своей рубашке, начинаешь забывать, что это, черт побери, значит: «дышать». Когда на душе становится совсем погано, помогают две вещи: алкоголь и секс. Теряясь в собственных ощущениях, застревая в паутине легко сменяющих друг друга чувств, на время забываешь обо всей херне, что творится за пределами тонких стен, возведенных тобою в кратчайший срок. Главное: кожа к коже, и так чтобы больше ни черта не осталось. Ни одежды, ни боли, н и ч е р т а. ******* В без нескольких секунд одиннадцать сорок семь дверь кабинета школьного психолога, которого я была обязана исправно посещать хотя бы раз в неделю, (не)приветливо отворилась для меня. Мои глаза слезились из-за слишком яркого солнечного света, и я, переступая через еще один школьный порог, как будто избавлялась от остатков прошлого вечера. Вчера мне было хорошо. И хорошо совсем не потому, что громкая музыка и пьяные полуобнаженные подростки делали меня хотя бы немного счастливой, нет. Как раз наоборот, все эти глупости помогали мне совершенно ничего не чувствовать, и это делало мою жизнь пусть ненадолго, конечно, но все-таки лучше. Кабинет был светлым и достаточно просторным. На каждой полке, которую мне только удалось углядеть здесь, стояли милые фотографии в тонких рамочках из икеи и какие-то дешевые, покрытые блестками безделушки, которые, вероятно, должны были создавать атмосферу некого домашнего уюта или что-то типа того. Я ни черта не понимала в психологии и понимать, честно сказать, не хотела. За хорошо оборудованным рабочим столом сидела относительно молодая женщина с завидными пышными формами. Ее темные волосы, собранные в высокий хвост на затылке, блестели от толстого слоя нанесенного на них лака. Выглядела она, как и в прошлую нашу встречу, довольно доброжелательной, но не слишком заинтересованной в моих проблемах. Думалось мне, что, выбирая себе профессию, она и представить не могла, как будет сложно пытаться помочь кому-то еще, когда в голове своих проблем валом. А проблемы у нее были. Это я могла сказать абсолютно точно: ее очки в черной оправе не скрывали темных мешков под глазами, а слегка помятая одежда отчаянно нуждалась в свидании с утюгом. Не укрылось от моего внимания и то, что Черт-знает-как-ее зовут каждую вторую минуту поглядывала на свой телефон, который, как назло, продолжал молчать. Я приветливо улыбнулась и не по-женски плюхнулась задницей на высокий стул.  — Ты как раз вовремя. Прости, что пришлось перенести эту встречу на сегодня. Я была совсем не против того, чтобы наши с ней встречи переносили или даже отменяли. Не знаю, что за чертовщина творилась в голове у учителей, но я была последним человеком на всей земле, которому бы захотелось сидеть и разглагольствовать на тему своей дерьмовой жизни. Я пожала плечами:  — Так даже удобнее. — Тогда, возможно, будем встречаться теперь по средам? — просияла она, и мне оставалось только согласиться. Честно признаться, я никак не могла запомнить имя нашего школьного психолога, несмотря на то, что встречи с ней были обязательными для меня с самого начала учебного года.  — Выглядишь устало, Эва. Неплохо провела время вчера? — что-то чиркнув в своем блокноте, вежливо поинтересовалась она. Я кивнула:  — Да, вчера был неплохой день. Психолог постучала ручкой по столу, и я рассеянно начала бегать глазами по кабинету, надеясь хоть где-нибудь найти табличку с именем женщины, сидящей передо мной.  — Никаких всплесков? Я устало закатила глаза и покачала головой, крепче сжимая пальцами ремешок своего рюкзака.  — Все отлично. В остальном встреча прошла неплохо. Меня немного раздражали некоторые более чем глупые и не имеющие никакого смысла вопросы, к тому же голова болела жутко, но больше никаких проблем не наблюдалось. Я просидела в кабинете, мирно общаясь с психологом около семнадцати минут, а затем поняла, что пора сматываться.  — Было приятно увидеть тебя, Эва, — бросила мне женщина, когда я уже открывала дверь, чтобы уйти. Легко обернувшись, собираясь сказать что-нибудь в ответ, я не заметила человека, возникшего передо мной в дверном проеме и тут же почувствовала, как что-то ударяется о мое плечо.  — Извини, — проворчал какой-то парень. Сначала я и не узнала его из-за капюшона, удобно скрывавшего верхнюю часть лица. — Думал, ты уже уходишь. Я нахмурила брови и удивленно отметила для себя, что выглядел он откровенно дерьмово. Несмотря на все старания скрыть мешки под глазами, незамеченными они вряд ли могли остаться. Было несколько непривычно видеть его таким: без привычной ухмылки и чертиков в глазах.  — Крис! — изумленно воскликнула психолог. — Ты должен был зайти только через полчаса.  — Так что ты тут делаешь? — растянув губы в усмешке, спросила я. — Поймали с наркотой? Он закатил глаза.  — Дождись меня, солнце, и я обязательно тебе расскажу. Я хмыкнула и, пропустив его в кабинет, поспешила уйти. На часах было двенадцать ноль одна, и, видит бог, я не собиралась никого дожидаться, но знала: в следующую среду мы увидимся тут снова. ****** Вильде разлеглась на моей кровати и что-то усердно печатала в своем телефоне. Ее длинные ноги покоились на моих коленях, пока я красила ей ногти. Нура лежала рядом.  — Его зовут Крис Шистад. У него было двадцать семь официальных девушек за последний год, — говорила Вильде. — Не то чтобы он считал их своими девушками, но они… Я закатила глаза:  — Мне это совершенно неинтересно. Больше, чем один секс — начало отношений. Мне не нужны отношения с мудаком. Вильде посмотрела на меня, как на слабоумную, а затем, вздохнув, вновь принялась что-то делать в своем айфоне.  — Не парься, — положив мне руку на плечо, улыбнулась Нура. И я была невероятно благодарна ей просто за то, что она рядом. И все-таки, когда они ушли, я позволила себе, растягивая звуки, произнести его имя вслух. Оно было мягким, сладким и как будто таяло у меня прямо на языке. Шистад. Крис. К р и с Ш и с т а д.