******
Случалось ли с вами такое, что с появлением одного единственного человека всё в вашей жизни вдруг переворачивалось с ног на голову? Меня в дрожь бросало всякий раз, стоило ему только украдкой коснуться меня губами, чего уж говорить о большем! Я чувствовала себя лет так на пять младше положенного, но виду не подавала. Уж если играть, то по правилам и до победного. Я слышала, как гулко бьется сердце, и все не могла понять, чье именно: мое или его. Возможно, что сразу оба. Скорее всего, именно так оно и было. Мы вместе заварили это дерьмо, вместе нас в него и утягивало. — Думаешь, это хорошо отразится на наших отношениях? — не скрывая довольной насмешки, прошептал мне на ухо Крис. Хотел ли он спросить, не сделает ли это их еще более запутанными, чем есть сейчас? Времени на мысли у меня оставалось мало. Удивительно, какие все-таки вещи была способна вытворять с людьми страсть; ни одно другое чувство, помимо любви, не могло возыметь подобного эффекта. — Плевать. Мои пальцы путались в его волосах, губы оставляли влажные следы на оголенных участках кожи. Все было так запутанно и так просто одновременно; все было настолько легким и очевидным, что мы просто отказывались в это поверить. Везде чудился нам обман, и каждый из нас так или иначе боялся, что все между нами происходящее — лишь временное помешательство. Страх заключался в одиночестве, а одиночество наступало всякий раз, стоило нам отпустить друг друга. — Тогда валим к черту отсюда, — не без тени улыбки, сказал Шистад, а потом, чуть подумав, тихо добавил: — На этот раз я постараюсь, чтобы ты точно ничего не забыла. Забывать я, по счастью, ничего не собиралась. Весь этот блядский день въелся в мою память так прочно, что и за сотню лет не вытянешь. — И тяжко же тебе придется, наверное. Отстранившись, я ловко одернула задравшуюся юбку и пригладила пальцами выбившиеся из хвоста пряди волос. Крис наблюдал за мной, привалившись спиной к стене; тонкая серая сигарета одиноко дымилась меж его пальцев. Все-таки хотела я признавать это или нет, он был чертовски красив. Было в чертах его лица что-то такое, о чем бы впору писать повести да поэмы; какая-то строгая таинственность притаилась в его темных глазах. Прежде чем уйти, я все-таки распахнула окно, и мягкий полуночный запах ударил мне в нос. Ранней зимой в ночном Осло, как и во многих других больших городах, пахло всяким, но больше всего — дождями. А к дождям я питала особую слабость. — Буду ждать тебя у твоей машины. Не хочу, чтобы кто-нибудь заметил, как мы уезжаем вместе. Крис потушил сигарету о пепельницу и улыбнулся, что было сил: — Есть, сэр. Хотя мы оба прекрасно понимали, что, даже если кто и увидел бы, как мы, держась за руки, уходили из дома Вильде, погоды это бы не сделало, все равно пошли врозь. Даже когда мы покинули дом, нервно оглядываясь по сторонам, на стенах лоджии продолжали мигать маленькие синие лампочки. И до самого утра, не иначе, треклятая вечеринка продолжала шумно гудеть; Осло этой ночью так и не сомкнул глаз.******
— Ну ты и ублюдок, Шистад, — оттягивая край мешковатой футболки, рассмеялась я. — Как мне теперь с этим на людях появляться? Два далеко не маленьких пятна насмешливо полыхали багряным огнем на моих ключицах. На такие ведь черт знает сколько тоналки придется угрохать! Крис, проворчав что-то невнятное, схватил меня за запястье и утянул обратно на кровать. Его тонкие пальцы сомкнулись на моих плечах, и я оказалась полностью прижата к его жирной туше. Все пути отступления были перекрыты. Не сдерживая смеха, я попыталась вылезти из крепкой хватки Шистада, но Крис только сильнее сжал меня в объятьях и уткнулся носом мне в макушку, сонно зевая. Скажи мне кто пару месяцев назад, что Крис, мать его, Шистад, вопреки общественному мнению, может быть настолько очаровательным по утрам, я бы скорее руку себе чайной ложкой отрезала, чем поверила в это дерьмо. — Ты можешь вообще на людях не появляться, — лениво простонал он. — Пусти. — Не-а, — не открывая глаз, Крис покачал головой. — Я выпущу тебя, мне станет холодно, а значит и спать будет неудобно. А я подниматься с этой кровати не собираюсь. Так что, если сама не спишь, не мешай мне, Мун. — Сумасшедший. — Неужели ты совсем не устала? — улыбка его превратилась в ехидную, и я, на секунду смутившись, постаралась сохранить невозмутимый вид. Рассмеявшись, он лениво перекатился на живот. — Если нет, мне стоит это исправить. Еще бы чуть-чуть и у меня дыхание бы перехватило. Крис аккуратно отбросил волосы с моего плеча, поддался вперед и… я увернулась, решив, что для одного дня засосов у меня достаточно. Грубо стянув с него одеяло, я так быстро, что он и опомниться не успел, спрыгнула с кровати. Сразу же стало как-то холодно. — Ты как всегда портишь все веселье, — закатил глаза Шистад. — Это ты обычно портишь веселье, — я сильнее укуталась в одеяло. — А я стараюсь избегать проблем. — Так по-твоему я — это проблема? Еще какая… — Засосы и отсутствие тональника — вот что проблема, а ты… ты… Крис уселся на кровати. Только сейчас я обратила внимание на то, что он был в одних чертовых трусах. Соберись, Мун! С каких пор ты пускаешь слюни по смазливым мальчишкам? Я гордо вздернула подбородок, отворачиваясь. — Потеряла дар речи? — Ты слишком много на себя берешь, — проворчала я. — Пойду в душ. Волоча одеяло за собой, я поплелась в сторону ванной комнаты. К слову, ванная у Шистада была далеко не класса «люкс». Да и вообще во всем этом доме в целом ремонт, казалось, делали в последний раз не иначе, как в средневековье: шпаклевка осыпалась, обои отслаивались, двери скрипели при малейшем движении. Думалось мне, что дом уже давно числился в списках под снос; удивительно, как Крису и его опекуну удалось так долго здесь прожить. — Тебе нужна помощь? — Как-нибудь сама справлюсь. Крис разочарованно вздохнул, а я прошмыгнула в ванную, предусмотрительно закрыв дверцу на засов. Мне требовалось освежиться, привести мысли в порядок, а сделать это в компании голого Шистада у меня бы ну никак не получилось. Наша с Крисом история началась довольно спонтанно. Мы познакомились в грязном баре за бутылкой дешевого виски. День тогда был особенно примечательный: мать прислала открыточку из Праги, Юнас впервые взял у меня взаймы на наркотики, а Нура без предупреждения на неделю улетела в свой сраный Лондон. Настроение у меня было хуже некуда, и я решила, что несколько стопок виски и хорошая компания помогут мне прийти в норму. Именно так я на Шистада и напоролась. Он курил в одиночестве, поглядывал иногда на соседний столик и выглядел так, будто не то что бар, весь этот блядский мир принадлежит ему одному. Все в нем, от своенравной улыбки до полного уверенности взгляда, буквально кричало: настоящий мудак. И мне бы стоило пройти мимо, поберечь нервы, да только я была бы не я, если бы вдруг взяла и начала вести себя благоразумно. — Виски? — предложила я, присаживаясь на соседний стул. До сих пор помню то удивление, на малую долю секунды промелькнувшее в его глазах. Он улыбнулся и потушил сигарету. — С радостью. Теперь все это, — и тот захудалый бар в полузаброшенном районе, и просроченный алкоголь за пару десятков крон, и даже шумная толпа, извивающаяся под дурацкую музыку, — казалось невероятно далеким. Я воспользовалась шампунем и мятным гелем Криса. Для парня у Шистада было слишком много ванных принадлежностей. Это веселило и смущало одновременно. Уже выходя из ванны, я повернулась к висящему над раковиной запотевшему зеркалу. Чтобы разглядеть собственное отражение, я провела по нему ладонью. Что же все-таки творится с моей жизнью? Я переехала, нашла работу и, кажется, даже влюбилась, но все равно не чувствовала себя по-настоящему живой.******
Старая футболка Криса была мне почти в самый раз. Если честно, после стольких ночевок в этом доме я уже свободно могла называть эту майку «своей». Крис особо не возмущался. Я завернула волосы в полотенце и вышла из ванной комнаты. Половицы у меня под ногами скрипнули, и Крис пробурчал что-то невнятное откуда-то со стороны коридора. Я пошла на звук его голоса, довольно усмехаясь. — Ты должен мне яичницу с беконом, Шистад! — крикнула я. Увидеть вместо Криса сорокалетнего мужчину в драном свитере и с чемоданом в руках было для меня крайне неожиданно. Да и сам он сильно удивился, встретив меня, полураздетую девицу с полотенцем на голове, в собственном коридоре. Мне вдруг захотелось взять и рассмеяться, да только я вовремя спохватилась, решив, что это будет как-то не очень культурно выглядеть. — Так вот чьи женские вещи я уже как месяц нахожу у Криса в комнате, — обращаясь больше самому к себе, чем ко мне, сказал он. — А я-то думал уже к психологу его вести. Тут я не смогла сдержать усмешки, и мужчина приветливо улыбнулся. Про себя я отметила, что на Криса он совершенно не похож: как наружностью, так и манерой речи. Высокий и сутулый, он был ярким примером синих воротничков — настоящих трудяг. — Вообще-то я готовил в прошлый раз, — наконец ответил Крис. — Ты решила сделать из меня подкаблучника, Мун? Улыбаясь, он вышел в коридор и так и замер на месте, удивленно глядя на собственного дядю. Я вообще-то мало чего знала о семье Шистада. Крис не особо распылялся на эту тему, а я и не спрашивала, — будет надо, сам расскажет. С его слов я поняла, что родителей у него не было; Крис уже не один год жил с дядей, отцовым братом, и почему-то думалось мне, что сам Итан этому не слишком-то и радовался. Знала я еще, что у Криса был брат, — старший, если не ошибаюсь. Его фотография висела на стенке у Криса в комнате, яркая такая, живая. — Упс, — протянула я. — Неловко вышло. — Ага, — согласился со мной Шистад-старший. — Я — Итан. — Эва, — представилась я, протягивая ему ладонь для рукопожатия. Итан казался неплохим родителем. И хотя я знала, что сам Крис особой теплоты к своему опекуну не питает, сказать ничего плохого пока все равно о нем не могла. Он производил впечатление хорошего человека. — Это не значит, что ты не будешь готовить яичницу, — полотенце свалилось с моей головы. — И не забудь про бекон. — Ты просто отвратительная, — не упустил случая поддразнить Шистад. Итан, все это время молча наблюдавший за нами, как-то по-доброму рассмеялся: — Она мне нравится. Он скинул свои черные лакированные ботинки, поставил потрепанный портфель около обувного комода и, прихрамывая, прошел на кухню. Подумалось мне, что вышло и вправду довольно неловко. Тем не менее, никто, кажется, и вовсе на это внимания не обращал. Крис пошел готовить яичницу, а я решила, что было бы неплохо наконец-таки одеться. Быстро натянув джинсы, которые уже давно лежали на верхней полке шкафа Шистада, я тоже пошла на кухню, — проверить, как там мой любимый завтрак. Крис в это время уже поставил сковородку на противень и доставал упаковку яиц из холодильника. Аккуратно нарезанные кусочки бекона лежали на столе рядом с упаковкой зелени и маленькими помидорами-черри. Итан удивленно наблюдал за тем, как его ненаглядный племянник, который (будем честны) в жизни по собственному желанию никогда даже близко к плите не подходил, с довольной улыбкой умело орудовал кухонным ножом. Вот зрелище-то, должно быть! — Не знал, что он умеет готовить, — ошарашенно признался Итан. Даже не сомневаюсь, что именно так оно и было. Я улыбнулась. — Ты хорошо на него влияешь. Крис зашипел, одергивая руку от сковородки. — Не могли бы вы обсуждать меня потише, а лучше вообще где-нибудь в другом месте? Мне даже не верилось в то, что все это происходит на самом деле. Никогда бы не подумала, что смогу найти хотя бы толику счастья в одном одеяле на двоих, дурацком завтраке и глупых улыбках. Все было настолько идеальным, что мне не оставалось ничего, кроме как ждать худшего. Счастье ведь, даже самое крошечное, никогда не бывает бесплатным.