То, что нравится.

Я люблю танцевать. Я люблю танго, я люблю Виктора. Я люблю смотреть, как Виктор изнывает от нетерпения или ревности. Я прикрываю глаза и стараюсь скользить по полу так, словно завлекаю и соблазняю единственного зрителя в этой комнате. Мне не надо смотреть, чтобы знать, что Виктор прикусывает нижнюю губу и смотрит из-под челки жадно и уже вожделеющее. Он хочет ко мне. А я не зову. Вот такой я плохой. - Еще Виктору нравится, когда его заставляют слушаться, - произношу я тем самым тоном, которым часто сообщают о погоде или об утренней газете. Из кресла доносится шипение. Мне нравится, я перебираю короткие, жесткие, темные прядки за ухом партнера. – Поменяемся, - не предлагаю, сообщаю я ему. Он мне не откажет. Но я даю ему время – полтакта – чтобы сообразить, кивнуть. Мне нравится танцевать с Георгием. Мне нравится, как он ведет, мне спокойно с ним. Он дважды запинается, сбивается, когда начинаю вести я. Ничего, научится. Мне нравится, как он сосредоточен, мне даже нравится, как он хмурится. Поэтому я молчу, не продолжая разговор, молчу и учу его танцевать со мной, учу его слушаться – пока веду я. Хорошо, что Георгий совсем не против. - Поменяемся, - снова произношу я, позволяя руке киллера соскользнуть на талию. Как легко его читать – успокаивается почти мгновенно. Что ж, тогда и я могу продолжать. – Виктору нравится, когда ласкают ступни. Виктору нравится за нами наблюдать. Еще раз смена. На сей раз он слегка притормаживает на первом такте, но не запинается, не сбивается. Мне нравится его учить. - Отлично, - хвалю я, останавливаясь чуть раньше музыки, потягиваюсь, подхожу к креслу. Не глаза, а камни драгоценные. Виктор у меня – красавец. Дразнить – одно удовольствие. Не дразнить, игнорируя, – другое. – Сними брюки. «Красавец» фыркает, встряхивая платиновой челкой. Устраивает шоу. Раздевается, не вставая с кресла. Пиджак я снимать не просил, но обычно инициативу я поощряю. Тем более, что в плавках и рубашке Виктор чудесно смотрится. - Перевернись. Свою предвкушающую улыбочку Виктор никогда контролировать не научится. Встает коленями на сиденье, закидывает ступни на подлокотник. Опирается локтями о второй, косится на меня. Того и гляди – поторопит. Нет уж, предвкушение – это важная часть игры. Не могу пренебречь. Зову к себе киллера жестом. Не оборачиваюсь, но знаю, что Георгий почти вплотную ко мне подходит. За плечом, как демон-хранитель. Демон-хранитель со снайперской винтовкой. - Подойди к нему, - говорю я. – Виктору нравится, когда трогают макушку… - Я знаю. Вот как. Неожиданно, но забавно. Даже посмотреть приятно, как мой платиновый красавец изящным жестом наклоняет голову, подставляясь. Надо будет попросить, чтобы Георгий так и ко мне прикоснулся. Только без зрителей в виде Виктора, пожалуй. - Ну-ка рассказывай, о чем секретничали? - Разное. - Юр, не вредничай. М… мр. Ах. Юра!.. - Да? - О чем… да хва… нет, еще, пожалуй… Виктор у меня не только красавец, но и тот еще любитель поболтать. И сходит с ума от совершенно разных жестов. Например, от того, как ему сейчас его же собственный подчиненный легонько ерошит волосы на макушке, едва-едва прикасаясь к коже. Я не люблю, когда Виктор много болтает. Тараторка. Грубо по-русски это звучит как – «трепло». Я сажусь на край кресла, сдвигая Виктора плечом к спинке. Давлю ладонью на поясницу, заставляя прогнуться. - Юри, Юри, что ты задумал? Юри, не молчи, скажи, мне интересно. Нет, ну конечно, с Юркой ты болтаешь и танцуешь, а со мной… Виктор вскрикивает и вскидывается, распахивая глаза. - Юри-Юри-Юри… На моей далекой родине считается, что гремит лишь то, что пусто изнутри. Я считаю, что Виктору очень идет, когда его изнутри заполняет что-нибудь достаточно объемное, твердое, желательно – вибрирующее. Тогда Виктор не болтает. Но голос у него очень красивый, мне нравится слушать, как он стонет. Можно даже – мое имя, хотя это немного пошло. Мне нравится не особо церемониться с Виктором, поэтому металлические шарики оказываются у него внутри раньше, чем Виктор успевает откашляться, подавившись своим первым вскриком. Мне нравится, что киллер Виктора не убирает руку – да, я не разрешал ему! – пока мой красавец мотает головой, кашляет и, в конце концов, утыкается лицом в свои перекрещенные запястья. Пытается отдышаться. - Юри, это уже слишком!.. - Позволь спросить, чем именно ты недоволен? Я прекрасно знаю, что Виктору нравится все, что я только что сделал. Но он обязательно найдет способ предъявить претензии. Мне любопытно. - Слишком быстро! – жалуется Виктор. Смеется, косит глазом из-под челки. Я охотно смеюсь в ответ, поправляя на нем белье. Если не знать, то он выглядит почти скромно. - Тогда все остальное мы будем делать… медленно, - обещаю я, поднимаясь с кресла и ловя Виктора за щиколотки. Медленно, как и обещал, стягиваю с него носки, оглаживаю ступни. Сладковатый запах массажного масла мне не очень нравится, но Виктор любит сладкое. Запахи, вкус. - Юрку не отпустишь? Я даже не сразу понимаю, о чем – о ком! – это он спрашивает. Точно, я не отпускал штатного киллера семьи. И он продолжает перебирать платиновые прядки на макушке Виктора. - Как тебе? – интересуюсь я мягко. Улыбаюсь – успокаивающе. Помнишь, я тебе сказал, что всё остальное – понемножку?.. У меня достаточно времени, чтобы не заставлять тебя слишком явно. - Нормально, - отвечает мне Георгий через небольшую паузу. Мне он определенно нравится. Рассудительный. И очень пластичный. - Тогда продолжай, пожалуйста, - все так же мягко прошу я его. Подмигиваю. Хорошо, что мой платиновый красавец не видит. Впрочем, ему не до того, чтобы смотреть по сторонам – он старательно пытается не вырываться, пока я растираю масло по коже на его ступнях. – Всё, что сейчас происходит с Виктором, ему нравится. По отдельности. Как думаешь, перенесет ли все вместе?.. Кажется, до Виктора начинает доходить, что его ждет. Пытается вывернуться. - Юри, послушай… Я с удовольствием шикаю на него. И связываю ему ноги. Тебе никогда не нравился мой голубой галстук, верно? Будет повод выкинуть, наконец. - Черт, Юри… Я щелкаю переключателем. Выключено – включено. Тишина – стон Виктора. Тишина – стон. Тишина – вскрик. Тишина… Щелкаю последний раз – и оставляю включенным. Гремит лишь то, что пусто изнутри. А Виктору теперь не до разговоров. - Черт… черт, черт… Ю… ри… Ах, как я ошибся. - Да? – охотно поддерживаю я «светскую беседу», поудобнее перехватывая стягивающий щиколотки Виктора галстук. Мне определенно нравится в России. Например, непонятными закоулками мысли здесь популярна такая забавная штука, которую называют «молекулой». Она действительно похожа на молекулу – пластиковый массажер с гладкими шариками на концах. Идеально для ступней зашедшегося в поскуливании Виктора. Чудесная вещь. Двумя концами легко захватывает внешний край, и центральным утолщением – по нежной коже на внутренней стороне. - Юри, хватит… - Ты уверен? – вежливо интересуюсь я. Ему ой как далеко «не хватит» и примерно с десяток способов дать мне понять, что что-то не так. И «хватит, Юри!» к ним не относится. - Нет… ах… нет-нет-нет!!! Но мне очень не нравится, насколько опять напряжен мой русский тезка. Наверное, для Георгия «нет» - это только «нет» и ничего кроме. - Твой штатный киллер за тебя волнуется, - произношу я, намеренно сильно и неторопливо разминая Виктору ступни. – Успокой его. - Хватит… ах, нет… - Виктор, успокой своего человека. У Виктора абсолютно шалые глаза, а из уголка рта тянется ниточка слюны. Между прочим, я считаю это очень милым. Зато Виктор поднимает голову, всем телом вздрагивая и прогибаясь. - Юр, отлич... но… всё… - с трудом выговаривает мой платиновый красавец. – Юр, Юра… Юри… К тому времени, как Виктор начинает стонать, не умолкая, я замечаю, что моего тезку передергивает. - Можешь уйти, - шепотом разрешаю я киллеру. Не уточняю, куда или как далеко. И мне нравится, что он всего лишь отходит к окну, отворачивается от нас и закуривает. Виктор вцепляется в свои волосы сам, почти перегибаясь через подлокотник и умоляет меня сделать хоть что-нибудь, позволить ему, разрешить ему… а я разве ж запрещаю? Ни в коем случае. Георгий успевает докурить до середины третью сигарету, охрипший от напряжения Виктор обвисает на подлокотнике и только невнятно и благодарно урчит, когда я щелкаю переключателем. Он не против ощущений, я знаю, что ему даже нравится. Ниточку слюны с подбородка Виктора я стираю – это очень мило. - М… Юри?.. Слюна у Виктора вязкая, ее слишком много – он жмурится и вылизывает мне ладонь, старательно обводя языком кольцо на безымянном пальце. - Понравилось? – интересуюсь я, наклоняясь и почти прикасаясь своими губами к кольцу. Поцелуй через ладонь. Мило, правда?.. - Еще как, - ухмыляется мой красавец. – Следующая очередь – твоя. Я жмурюсь. И вытираю руку о ворот его рубашки. - Непременно, Виктор. От пристального взгляда в спину хочется улыбаться. Да, я желаю прямо сейчас «прогуляться», и забираю с собой Георгия. И не зову Виктора. И ухожу. И еще я на ходу докуриваю сигарету, которую киллер мне отдает без единого вопроса или возражения. Почти прекрасно.