Карточный домик

      Как рождество проходит у волшебников? Да почти также как и у маглов. Исключение лишь в том, что украшение сосен и елей у волшебников имеют свойства пищать рождественские песни, прыгая с ветку на ветку, напоминая маленьких синиц, что порхают, чирикая одну и ту же мелодию.       Дети волшебников, как и маглов, ранним рождественским утром находят подарки под украшенным деревом и визжа от восторга выуживают из пестрой бумаги долгожданный подарок. Женщины готовят, мужчины расправляют столы, семьи воссоединяются, и нет ничего кроме радости. Все как обычно, но только не у Джиллсонов.       Кас шагала вдоль стены, разделяющую гостиную и просторный коридор. Куски разговора, что вела мама и человек Нотта, медленно, но верно, превращал мозги в кашу. Это как заучить состав зелья, но ничего не понять и впоследствии не ответить на каверзный вопрос Снегга.       -...весьма специфично, — оповестил приятный мужской бас.       — Сами понимаете, круг нашего былого общения, лорд Селвин…       Голос матери звучал взволновано, а от одного упоминание фамилии этого жилистого седовласого мужчины, заставило лицо Касси перекоситься. Лорд Захарий Селвин, полукровка, был человеком весьма опасным, готовый пойти на любые крайности, преследуя свои цели. Словом — он был постаревшей версией любимого дядюшки. Хотя сравнивать Захария и Люциуса все равно, что сравнивать Тео и Драко. И если в первой двойки в победителях будет отец, то во второй сын останется в проигравших.       Гордиться или кривить нос от отвращения, Касси не знала. Как и не знала, радоваться ли тому, что сам Селвин, станет представлять интересы Сириуса Блэка в предстоящей, если она, конечно же, будет, аппеляция. Мама подошла к вопросу с восхищающей решительностью, которая, совсем немного граничила с безумием. Тут либо накапали Фадж и Скитер, либо этот вопрос давно был открытым, требуя времени. И много денег. Вертевшееся в голове «почему так поздно?» Касси совершенно не хотела озвучивать.       Двенадцать лет.       Цепи сковывающие запястья.       Безжизненный голос.       От одного воспоминания о то, что Касси увидела в омуте, внутри все холодело. Если даже дементоры из воспоминания наводят такой ужас, какого видеть их изо дня в день? Что там творится в этом Мордредовом Азкабане?       Двенадцать лет.       Двенадцать.       Сжав и разжав пальцы, Кассиопея, сокрушенно отпускается на ступеньки, стараясь вникать в суть разговора, а не тонуть в воспоминаниях омута памяти.       -…скорее всего, Фадж, Крауч уже не стоял у руля.       Мама наверняка приподняла бровь, смотря поверх головы собеседника, но визуально, казалось, что она смотрит прямо в глаза Селвина.       — Корнелиус, — задумчиво протяну Захарий. — Не обещаю, что смогу подкопаться к нему, но за дело, безусловно, возьмусь. Могу я попросить вас, Габриэлла…       Переписать все наследство на меня? Быть моей рабыней на веки вечные?       Мелочно, Кассиопея, мелочно!       Мерлиновы подштанники, и почему ей так страшно? Мама связалась с Пожирателями, еще бы страшно не было! Но, прикрыв глаза, прислушавшись к своим чувствам, Касси к удивлению отмечает, что страшно ей вовсе не из-за пожирателей.       — Твою мать, Селвин, -едва шевелит губами, — только попробуй его подвести!       -…свидетели, а, желательно, сам Петтегрю.

***

      — Ты же не станешь этого делать, Гарри, — взволновано пролепетала Гермиона, наблюдая, как он обматывает вокруг горла красно-желтый шарф.       — Что делать? — фыркнул мальчик, глубоко в душе понимая, что именно имеет в виду Гермиона.       — Ну, явно не вешаться, — ухмыльнулся Фред, вытянув длинные ноги.       — Хотя, — как отражение брата улыбнулся Джордж, — используя шарфик…       — Заткнись, Джордж! — рыкнул Рон, угрожающе привстав с дивана.       Это была бы забавно, если бы так не раздражало. Ладно Гермиона и Рон таскались с ним как неизлечимо больным, но почему роль нянек взяли на себя еще и близнецы? Правда, что уж скрывать с ними дни не проходили как похороны. Они шутили, тенью ступая за ним по коридору, и никогда не говорили о Блэке. Говорили о Кас, часто говорили, но ничего такого, что могло навести его на мысли с чего это так Джиллсон из кожи вон лезла, пытаясь доказать что-то там о кровной магии на которую в свое время пошел беглец.       — Гарри, — ладошка Гермионы обхватило предплечье, — скажи, что ты не станешь охотиться за Блэком!       Подруга говорила с нажимом, пристально и не моргая, уставившись в глаза.       — Ну, он же не самоубийца, -вновь потянул Фред.       — Если забрать шарфик, то вполне…       — О, Мерлин, почему вы не уехали домой! — взвыл Рон, младшие стали любимой словесной грушей для битья у близнецов, вот нервы Рональда и не выдержали.       — Ронни, неужели если я или, не приведи Мерлин, Джордж, внезапно сыграем в ящик, ты будешь радоваться?       Рон открыл рот, чтобы что-то сказать, но, передумав, закрыл, а затем вновь открыл, вкладывая в слова львиную долю ярости:       — Чокнутые идиоты! Я вам сыграю в ящик…я и Кас!       — О, наш маленький братик нас любит, — сложив руки на груди, нараспев протянул Джордж.       Подушка врезается в лицо близнеца неожиданно. Издав непонятный радостный боевой кличь, Джордж кинулся к Рону, но младший, внезапно став атлетом, перемахнув через кровать, кинулся к выходу из комнату мальчиков- третьекурсников.       — Мы же в снежки играть собирались, бестолочи! — выкрикнул Фред, кидаясь следом за братьями.       Гарри, впервые за два дня, широко улыбался, наблюдая за этой семейно идиллией. Именно идиллией! Мерлин, как же он всегда хотел брата! Такого, который напоминал бы ему всех братьев Уизли разом: бесшабашность Фреда и Джорджа, преданность Рона, строгость Перси и Билла, немного смешливость Чарли. Может быть, брат был бы таким же рыжим, как и Уизли. Мамины то волосы всегда казались жидким огнем… А Блэк все у него отнял! Все!       — Гарри, пожалуйста, скажи, что не станешь его искать.       Гермиона чуть ли не плакала. Но Гермиона не слышала, как плакала его мама.       «Блэк все у меня отнял!»       Гарри глубоко вздохнул, цепляя на губы правдоподобную улыбку.       — Я не стану Гермиона. Я же не самоубийца. Могу снять шарф…       — Ребята, — голова Рона показалась в дверном проеме, — вам нужно это срочно увидеть!       В голове Гарри промелькнула много вариантов того, что они с Гермионой должны были увидеть. Одно предположение — ярче другого: вот Фред и Джордж растянулись на полу поверженные петрификусом, вот разгромленная гостиная, учитывая специфику близнецов, это вполне возможно. Гермиона и Гарри многозначительно переглянувшись, прежде чем направится к двери.       Винтовая лестница из, казалось, необработанного камня, змеилась вниз. Тут не было перил, лишь округлые стены, на которых красовался растянутый герб Годрика Гриффиндора. Величественный лев на красном полотне был словно живой, того и жди, что башню заполнит страшный рев. Гарри, пройдя мимо головы зверя, провел рукой по гриве, которая ответила теплым покалыванием. По этим ступеням когда-то ходили и его родители. Это согревало и печалило в равной степени.       Когда друзья дошли до общей гостиной, то на глаза сразу попались одинаково встревоженные близнецы. В руках Джорджа было сжат обрывок пергамента.       — Тебе тут подарок прислали, Гарри, — выдает Фред каким-то потухшим голосом.        — Но, Дурсли… -начал было говорит Поттер, двигаясь к Уизли, но потом, вдруг опомнившись, резко остановился.       — К-кто прислал? — дрогнувшим голосом пролепетала Гермиона.       — Тут только написано «Счастливого рождества, Гарри».       — Ну и что там? — безразлично выдавил Гарри, протянув руку к продолговатому свертку, сильно смахивавший на метлу.       — Стой! — взвизгнула подружка. — Он может быть проклят!       — Нет, не может, — процедил Фред, смело хватая бумагу длинными пальцами.       Перед глазами Гарри промелькнула вся жизнь. Случись что, а он даже не знает как нейтрализовать самое простое проклятие. Но, к великому счастью собравшихся, Фред не рухнул на колени, захлебываясь кровью, он просто одним резким движением сорвал бумагу, явив насыщенно- коричневое, почти алое древко метлы с витиеватым «Молния» на кончике.       Собравшиеся в комнате мальчики дружно вздохнули.       — Надо, -лепетала Гермиона пятясь к выходу из башни, -надо рассказать профессору МакГонагалл.       Прежде чем мальчики оторвались от лицезрения метлы, Гермиона выскочила в коридор.       — Ну, — протянул Фред, — отлично поиграли в снежки, ребят.