Yes Men – As Long As you Are Mine
Джексон был привлекательным мужчиной. Высок, широкоплеч, с коротко стриженными каштановыми волосами, того самого оттенка, что на солнце отливает медным блеском. А глаза — пронзительные, ярко — серые, словно тяжёлые грозовые тучи, горели страстью, почти необузданной, первобытной. Черты лица — классические: квадратный подбородок с ямкой, римский профиль и высокий лоб. Его фигура, обтянутая самыми обычными вещами, говорила о том, что он не был любителем таких баров, а скорее любитель проводить вечера, посвящая его спорту. Длинные пальцы Джексона, суживались к кончикам, большие ладони, в которых ее собственная рука безнадёжно исчезнет. Руки его, скорее всего, мозолистые, но невероятно нежные. Любое движение его плеч заставляло Габриэллу похотливо улыбнуться, представляя, как ее ногти вопьются в кожу на лопатках собеседника. Как губами она проложит дорожку на шее, ища соблазнительные губы, тонкие, и, от этого, насмешливые. Габриэлла представляла, как губы Джексона будут ласкать ее тело, горячее от страсти, переполненное чувствами и желанием. Никаких преград и только похоть, что свела их в этом баре. Сделав глоток вина, Габриэлла слизывает со своих губ терпкие капли, ловя жадную улыбку Джексона. Хорошо. Так все и должно быть. — Поедем к тебе или ко мне? — прошептал мужчина, дыханием обжигая шею. — Ко мн… Вспыхнувший огонь тушит лающий смех, заставивший Габриэллу резко дернуть головой в сторону барной стойки. Там двое парней в кожаных куртках насмехались над другом, который извергал содержимое своего желудка прямо на светлый паркет. — Лукас, мне подержать твои волосы? — хрипло выдал один из парней, отсмеявшись. Он не был похож на Сириуса. Коренастый, с такими же каштановыми волосами, как и у Джексона, но этот голос: низкий, хриплый, насыщенный. Этот голос как ушат холодной воды, неожиданно вылитый на пылающее тело. — Я, — Габриэлла не смотрит на Джексона, вновь облизывая губы, — не сегодня, ладно? Джиллсон вскакивает на ноги слишком быстро, почувствовав легкое головокружение от выпитого вина. Чувства дурманят ее, заставив, слегка наклонив голову, изучать ошарашенное лицо Джексона. Он был привлекателен, да, но Сириусом Блэком он не был. Габриэлла ухмыляется, подавшись вперед. — Прости, — шепчет на ухо, цепляя пальцами горлышко очередной начатой бутылки. Походка Габриэллы легка, она словно шла по россыпи розовых лепестков, сопровождаемая аккомпанементами взглядов и гулко колотящегося сердца.***
Габриэлла, некогда спесивая девчонка, не знающая предела своей себялюбивости, смотрела на то, как волны Ла-Манша, разбиваются о железнодорожный тоннель, бросая в лицо холодные капли. Взгляд ее был отрешен, даже не смотря на то, что черные волны постоянно меняющие цвет и движения, в лунном свете выглядели завораживающе. Пролив не был спокоен, он словно бы угрожал одинокой женской фигуре, но все никак не решался перейти в действия, позволяя Габи тонуть в себе, а не в ночной бездне. Кутаясь в легкую кофточку, Габриэлла все никак не могла понять, что такое с ней происходит. В самом начале, когда она наконец увидела Сириуса после стольких лет убеждений в том, что их дорогам уже никогда не суждено сойтись, Габи грешила на вину, обвиняя ее в своей апатии. Потом вина была свалена на укол ревности, что ужалили женщину, когда вопреки всему Кас не закатила истерику, став небрежно поковать свой чемодан. Но потом она поняла, чувства никуда не делись, незачем твердить, что помощь Сириусу это просто добрый жест. Нет, это попытка обратить его внимание на себя. Это изощрённая пытка, придуманная собственным разумом. Габриэлла глубоко вдыхая ночной воздух, поднося горлышко темно –зеленой бутылки к губам. Яркий вкус заплясал во рту, наполняя вкусовые рецепторы нотками юга и неумолимым осознанием того, что утром все будет ни столь приятно. Но, магловская выпивка была куда мягче того же огдена. Сириус его ненавидел, предпочитая крепкий виски. Он и сам был как виски: его настроение зависело от того, кто его окружает, точно также как вкус виски, зависит от сорта зерна, фильтрации и прочим мелочам. Непредсказуемый Блэк толкал на экспрессивные поступки. И прежде чем начать пить чертов виски, полностью распробовав его почти на молекулярном уровне, алкоголю нужно дать время. Бутылка будет лежать в погребе, все будут желать ее и знать о ней, но пойти и взять ее, будет запрещено. С Блэком было также. А теперь, смех чужого мальчишки, напомнивший ей смех Сириуса, лишил ее секса. — Дура! Габриэлла кричит слишком громко, чувствуя, как напрягаются ее голосовые связки, надеясь, что с криком она сможет вытравить из себя наваждение. Но она пыталась шестнадцать лет и это были жалкие попытки. Остатки вина бегут по горлу не оставляя после себя никаких вкусов и последствий. Замахнувшись пустой бутылкой, Габриэлла разжимает пальцы, внимательно следя за тем, как воды Ла — Манша поглощают стекло. Волны Ла-Манша черные, угрожающие, ровным счетом такие, в которые не хотелось лезть. Ночной Ла-Манш — отражение семьи Блэк и Габриэлла вновь тревожит их прибой.