Карточный домик

      Кас стояла на обрыве и носки ее туфель давно не чувствовали землю под ногами. Лишь по-зимнему ледяной воздух обжигал кожу. Что же будет дальше? А дальше лишь шаг в пропасть, внизу которой были Люциус и ему подобные. Кас будет падать медленно, потому что Люциус не протянет руку, чтобы помочь спуститься, он не будет предпринать попыток, дабы ослабить падение, и тогда, когда Касси будет почти у самой земли, он сделает шаг в сторону, чтобы потом с ухмылкой взирать на кроваво-красное месиво, что останется от нее. Все просто. Она полукровка Джиллсон, а там, внизу, обитали лишь чистокровные. И Кас была слишком близка с ними. Она раскачивалась взад -вперед, осыпая Малфоев, Кэрроу, Гойлов, Ноттов мелкими камнями, и они приветливо скалили зубы, протягивая руку вперед.       - Чертов Поттер, - лишь шевелятся губы. Совсем так же, как шевелились губы Регулуса восемнадцать лет назад.       Чертов Поттер? Кого-то же нужно винить! Всю ответственность за свои деяния люди возлагают на чужие плечи. Сын вступил в армию Пожирателей? Том Марволо Реддл, больше известный как Волан-де-Морт, принудил его к этому. Это было первое непростительное, а не глупое желание показать себя. Нет. Бездействие, нежелание вылезать из скорлупы полукровки, ревность к Поттеру, там, где она могла бы легко разделить с ним отцовское тепло.       Туда-сюда. Пятнадцать шагов от одной стены к другой. Пятнадцать шагов в гневе, а затем в смятении и отвращении к самой себе. Пятнадцать шагов, толкающих в пропасть.       - Мерлин, я отвратительна!       Кас сокрушенно выдыхает, стоит пару минут, чтобы вновь начать мерить шагами комнату Регулуса, которая то ли по стечению обстоятельств, то ли отчего-то еще стала, пожалуй, и ее комнатой. Девочка ничего не меняла в ней. Герб Слизерина как висел над изголовьем, так и весит, как был привязан шарф к деревянному столбику в ногах, так и привязан. Только не было больше никакого упоминания о движении Пожирателей смерти, не было больше фанатизма о чистой крови, не было толстого слоя пыли и не было больше самого Регулуса. Была Кассиопея, почти такая же запутавшаяся, как предыдущий хозяин комнаты, да шарф гриффиндорских цветов на соседнем столбике.       Фыркнув под нос, девочка возобновила свой маленький поход, пытаясь вытравить из головы по-настоящему поганые мысли.       Ее детство было ярким, добрым, теплым. У нее было много игрушек: волшебных, которые могли парить под потолком гостиной, и совершенно обычные, те самые, которые могли лишь выговорить «мама» да «папа». У Кас были друзья в магловской школе: усыпанный веснушками Марти и сероглазая коренная американка Джеки, дома у которой жил ручной ворон Сэмвел. Оба, - и Джеки, и Марти, - знали, что Кас, со своими спонтанными выбросами магии, была не совсем обычным человеком, но их это не пугало, и они были рядом. Но единственные дети в семье обычно вырастают балованными. Таким детям чего-то не хватает: игрушек, сладостей, вещей. И тут Кас была не исключением. Любившая игры на свежем воздухе, девочку особо не привлекали куклы и чайные сервизы, ей хотелось, чтобы рядом был отец. Не обязательно им должен был быть именно Джон, любой мужчина или парень постарше. Любой, кто когда-либо хотел привлечь внимание матери. Стажер Пол, что работал у мамы. Почему нет? От него мог родиться симпатичный светловолосый братик или сестричка. А весельчак Лука –вообще предел детских мечтаний. Они ходили в парк, Лука покупал сладости и даже катал на плечах. Со временем желание превратилось во что-то омерзительное. Что-то такое, что заставляло смотреть на полные семьи с завистью и неким презрением, которые царапались в черепной коробке, они всегда шипели «нет и не будет», «теперь уже незачем».       Теперь Кас стала старше, зависть и презрение были побеждены рассудительностью, осталось только «теперь мне уже незачем». Но все перевернулось. Все закружилось и завертелось совсем недавно, как раз тогда, когда мама сообщила о том, что Сириус намерен поддерживать с ней, Кас, отношения.       Она привыкла к нему быстро. Во всяком случае быстрее, чем к факту о том, что Сириус Блэк ее отец. Сириус был неплохим человеком. Они разговаривали ночами, затрагивая глубокие и серьезные темы. Но никогда, никогда Блэк не предлагал поиграть в волшебные шахматы и уж тем более не играл.       Зато он играл с Гарри. Сразу после того, как они поужинали и мама с семейством Уизли отправились домой. Но самое что ни на есть интересное - это то, что Кас не приревновала Поттера к матери, которая так по-семейному его обняла и вручила подарок за прошедший день рождение, нет, ревность жгла ее из-за сраной партии шахмат. Из-за того, как пешки Поттера побеждают пешки отца, да и заодно его внимание к ней, ребенку по крови.       Но что было у Поттера до этой игры в шахматы? Любящая мать? Много игрушек? Друзья в магловской школе? Нет. Кас так не думала. Кас знала, что было только жгучее желание почувствовать себя чьим-то сыном. Сыном и матери, и отца.       Пятнадцать шагов равны одному шагу в пропасть. Ревность отравляет разум. Комната Регулуса давит. В этой комнате чувствуется его присутствие. Тепло. Но оно лишь в подсознании Кас. Оно не настоящее, придуманное, как придуманы ярлыки, развешанные на Пола, Луку. Как в далеком детстве жила надежда на то, что Люциус вдруг обернется придуманным Регулусом.       Дом больше не протестовал. Дом принял Кас. Дом больше не был столь зловещ, как в первую неделю. Половицы больше не скрипели, а Кричер, будто душа особняка, пусть и смотрел злобно, но бастардом называть перестал.       Поворот налево, три полукруглые ступеньки, и вот она - гостиная дома Блэк с большущим камином, выглядящим холодным, даже если в нем горел огонь. И вот они - Сириус и Гарри, сосредоточенные на шахматной игре. Оба почти одинаково вскинули головы, когда шаги Касси раздались у двери, оба синхронно улыбнулись.       - Играешь с победителем? – произносит Блэк, привычно приподняв бровь.       - Играю, - кивает головой, и, в несколько больших шагов, преодолевает разделяющее их расстояние.       У Кас не было светлой души. Она ревновала, завидовала, желала обидчикам бед и несчастий. Кас была человеком. И Кас не хотелось вдруг становиться Люциусом, но и Регулусом ей быть не хотелось. Она Кассиопея Блэк – дочь Сириуса Блэка, и хочет она этого или нет, но с фамилией придётся считаться, также как однажды придётся победить свою трусость и назвать, наконец, Сириуса отцом, потому что он давно доказал, что достоин быть отцом, желал он этого или нет.