Шепот стен

      Они неплохо поели в забегаловке, общее настроение из упаднического перешло в веселое. На это подействовала еда и алкоголь. Андрей и Марина пили мало, так как планирование поездки и дорога были скорее на их совести. Оля плохо пьянела, сказывался опыт, она могла пить чистый виски, но оставаться по крайней мере вполне трезвой.       Паша привык к гулянкам в компании и знал, что лучше с ними пить, чем не пить вовсе. Леша хлебал в свое удовольствие.       Они шутили и смеялись, казалось, группа студентов просто собралась на вечерок в привычном месте. Все расслабились и забыли о дневных происшествиях, парни рассказали о старике. Девушки не отреагировали, и напряженная атмосфера облегчилась.       Когда компания возвращалась в свою временную обитель, на улице только собиралось темнеть, но казалось, что город словно вымер. Никого не встретишь на улице, а многие магазины свернулись еще в пять. Открытыми остались только продуктовый магазин и автостоп, как будто вечером люди могли только сбегать после работы за продуктами на ужин, ну, или в крайнем случае отремонтировать машину. Не то чтобы людей совсем не наблюдалось, но никто больше не гулял. Молодые люди шумели, и только они оживляли улицы пустынного городка.       Ввалившись в еще более унылый престарелый дом, студенты разбрелись по комнатам. Оставшись втроем, девушка и двое парней как-то притихли, все веселье кончилось в коридоре. Теперь они просто занимались каждый своим делом: Оля готовилась ко сну, перебирала вещи, в надежде постирать что-нибудь; Леша развалился на своей кровати и в полу лежачем положении продолжал пить купленное по дороге пиво; Паша ковырялся в записях об исследовании. Он не мог просто сидеть с ними в одной комнате спокойно, его напрягало постоянное бульканье, с которым Леша опрокидывал в себя очередную бутылку. Девушке было все равно, как и всегда. Он понимал ее отстраненность, и его поражало с какой хладнокровностью она общается с такими типами.       Паша пытался притвориться предметом мебели, когда девушка вышла в ванную. Хорошо, она вернулась довольно быстро. Они вновь, были втроем, пока из-за стены не послышалось присутствие еще двоих. Прямо в соседней комнате Андрей с Мариной занимались сексом.       Скрип старой кровати с проржавевшими соединениями доносился с завидной ясностью. А вот голос девушки, что отдавался от стен в их комнате, звучал не так ясно. Стены состояли, видно, только из тончайшего картона.       В комнате с тремя постояльцами наступили неловкие гляделки. Леха вздернул бутылку, будто в поздравлении друга и в голос засмеялся.       В этой ситуации не было ничего не привычного, достаточно вспомнить, в каком платье Марина вышла вечером на ужин и как Андрей одаривал ее комплиментами. Взгляды и еле уловимые действия, опять эти взрослые игры. Такие, как Паша, по его мнению, всегда попадали в подобные ситуации, когда ты третий лишний. Хотя нет это называется по-другому - девственник-неудачник, и все по эту сторону стены знают, что он вряд ли окажется по ту. Шум стучал в его голове, ему становилось гадко. Чувство, что он испытывал в этот момент, нельзя точно определить: одиночество, презрение к самому себе, а может к окружающим.       Такое никому не пожелаешь, но сейчас парень надеялся, что в комнате подобное испытывают все присутствующие, хоть и ненавидел эту мысль. Но он все же сомневался, что Мисс Железная Леди или Леха могли испытывать обычные человеческие чувства, а уж тем более такие низкие и трусливые.       Наслушавшись вдоволь, Леша решил развлечься. Его блуждающий взгляд, что временами останавливался на чем-то одном, теперь был сосредоточен на Оле, точнее на ее ногах. Его язык задумчиво прошелся по горлышку бутылки, пока он мысленно задирал юбку девушке. Потом он поднял глаза на грудь, вздымающуюся так равномерно, вверх и вниз.       - Оль, а может тоже того? – он махнул головой в сторону стены, к которой прижимался спиной, - а то, чего это мы простаиваем.       Он гортанно выдохнул, давая толстый намек на неприличное предложение. Это была грубая шутка, но он действительно надеялся на положительный ответ. Подобное было единственное, с чем он не шутил. Он был доволен собой, происходящее приносило ему удовольствие.       Оля не смерила его даже взглядом, но незаметно для окружающих вздрогнула. На ее лице читалась только скука, она грустно вздохнула, будто ей надоели разочарования и тупые люди. Подобные Леше, всегда вызывали в ней жалость, их показуха и выпячивание низших достоинств казались в ее глазах выражением недостатка – в таланте, во внешних данных или внимании девушек. Она словно видела зияющую в них дыру, гниющую изнутри.       Но было еще кое-что, в чем она ни за что не призналась бы самой себе. Эта грусть относилась и к ней, ведь девушка почти была готова согласиться. Строя стену, вот так она всегда оставляла окно или целый балкон. Некоторые называют это самодостаточностью, а она считала это одиночеством и трусостью, если бы за трусость давали приз, она получила бы первое место и не пришла бы за ним, побоявшись.       Оля всю жизнь пыталась показать себя сильной, может поэтому она так сочувствовала другим таким же.       Леша не смутился отказу, его дело предложить, чтобы вывести из себя всех в комнате.       - А ты чего? Уже перевозбудился? Ну сбегай, подрочи, - он заливисто засмеялся, смотря на Пашу унижающе.       Пашу просто скрутило, под этим взглядом, он даже поверил, что сделал то, в чем его обвиняли. Он вжался в кресло, если можно было так назвать рухлядь, на которой он провел последние пару часов. Ему казалось, что его трясет. Хотелось сгореть от стыда как можно быстрее, чтобы не слышать этого смеха, что был еще страшнее стариковского. Он не пугал, а заставлял молить о пощаде. «Замолчи!» «Замолкни».       Леша упивался беспомощным выражением лица парня, тот почти плакал, но он не заплачет, этого еще мало.       Мало, мало…       Стучало в голове, он почти дрожащей рукой поднял бутылку, прерывая смех.       Своими издевательствами, не понимая, он толкал парня еще в большее отчаяние. Он наслаждался.       Когда Леша отвернулся, больше не заинтересованный, Паша вышел из комнаты, он не мог там находиться.       Когда он вернулся в комнату, в центре по уходу за стариками начался комендантский час. За этот день мало что произошло, ему не нужно было бегать или усердно думать, но он чувствовал, что устал. Его тело тяжелело с каждым шагом, не смотря на то, что он поспал на гостином диване и отлежал себе там бока. Дотягивая с трудом до среднего роста, он все равно не смог разместиться на нем удобно.       Приближаясь к двери, Паша все больше мечтал о постели, и все меньше думал о Леше. Он уже привык, главное не лезть на рожон, и ничего по-настоящему плохое не случится. Но как бы он ни старался казаться невидимым, Леша всегда отыгрывался на нем.       Временами ему казалось, что в глазах хулигана он представляется в виде мишени или боксерской груши. А еще на лбу и на спине приклеено везде красными потекшими буквами написаное: «Пни меня». Не ужели его предназначение быть пепельницей для окурок. Будь его воля, он ни за что бы не поехал с ними.       Но сейчас ему хотелось положить голову на подушку и не важно будет он спать или нет. С детства он знал, что кровать – самое безопасное место на земле. Коридоры, по которым он шел, освещались ночными светильниками, видно специально для расхаживающих по своим делам пенсионеров.       Надеясь, что все в комнате видят уже десятый сон, он подошел к двери, соседняя комната тоже молчала, с облегчением заметил парень и открыл дверь.       Его мечта полетела в тартарары – никто не спал. К тому же устроили собрание. Все четверо, а теперь и пятеро, участником исследовательской группы были здесь, и никто даже подумать не мог о сне.       Шла открытая дискуссия. Андрей и его девушка свежие и отдохнувшие разместились на Пашиной кровати.       Он редко активно участвовал в обсуждениях, его голос все равно не имел бы значения, а спорить он не любил.       И теперь Паша чувствовал свою ненужность, сейчас ему стоило сесть подальше от круга общения и надеяться, что их мысли совпадут с его. Таким местом оказалось все то же кресло, стоящее между входом и его кроватью.       Участники разговора были увлечены им с головой. Не смотря на переговоры атмосфера в комнате оставалась дружелюбной. Никто ни на кого не кричал, Паша предчувствовал спокойный вечер. Можно было взять что-нибудь почитать, чтобы притвориться, и уйти в свои мысли.       - В принципе, идея интересная. Мы уже давно никуда не выходили. Думаю, будет весело, - Андрей представлял собой верх веселья. Он приобнимал Марину за плечи, и казалось, сейчас он готов был согласиться на все. – А остальные как?       Он наклонился к девушке, уткнувшись носом в ее волосы, ей это нравилось.       - Отлично, значит мы все же пойдем в это чертово место, - почти воспел Леша, видно он был все еще немного пьян и явно горел желанием поразвлечься. – тогда прямо сейчас и поедем, как раз стемнело.       Паша прямо подскочил с кресла, кажется его сердце пропустило пару ударов.       Нет, нет и нет. Нельзя идти не весть куда посреди ночи в незнакомом городе.       Парню сдавило горло, он просто стоял и взглядом умолял не делать этого, не после того, как их предупреждали. Пусть в нем говорил страх, но он почти кричал об этом.       Все уставились на него, и только через некоторое время он понял, что сделал глупость. Чувство было такое, будто он все время наблюдал за шоу со зрительского места. Находясь в темном зале, переживаешь о судьбе героев, но теперь он слишком увлекся и закричал с места. На него будто направили прожектор, слепило глаза, но даже так он видел, как актеры остановили спектакль и теперь ошарашенно смотрят в зал. Неслыханная дерзость. Он оглядывается, и все места оказываются пустыми. Минуту назад тут рукоплескала толпа, а теперь никого.       Наступило молчание, он должен был что-то сказать, но голова стала пуста, будто он стоял в школе у доски. «Говори, говори, ну же».       - Нам не стоит это делать, это противозаконно. Да и мы… - слово застряло в его глотке, поперек, колючее сухое «мы» невозможно было протолкнуть ни туда, ни сюда.       Справа почувствовался жар, это на своей кровати, подняв одну ногу на матрас и уперевшись о колено сидела Леша. Его размытый озлобленный взгляд медленно убивал парня. Эти глаза могли предрекать только: «Ты будешь страдать, очень сильно».       Лоб Паши покрылся испариной, он начал медленно садиться.       - Ну если не хочешь…       Андрей не успел договорить, как вмешался Лёша:       - Нет, сыкун идет с нами. Ты что совсем оборзел, сам трясешься, и других за собой тянешь? – он словно капризный ребенок растягивал слова, зная, что ему все дозволено.       Возможно, да и наверняка ничего не случится, но как бы Паша не убеждал себя в том, все равно кидал в свою сумку бинты и спички, хотя должен был взять только фонарь и батарейки. Сумку он надел через плечо, и она удобно легла на его бедро, с ней ему было спокойней. Будучи подготовленным, он прикрыв глаза выдохнул и собирался уже выйти из комнаты. Кто-то сзади будто намеренно не заметил его и толкнул в плечо, пройдя мимо. Перед еще мутным взглядом парня чужая сильная спина, на которую накидывали куртку. Тяжелая гангстерская куртка черного цвета весила, наверное, десяток кило, можно было поставить ее на пол, и она бы осталась стоять.       У Павла мурашки разбежались по телу.