Сокровище, что дороже золота

Прошло несколько дней с тех пор как Флинт с Вейном отправились за испанским золотом. И хотя Томас понимал, что пара дней это ничто в таком опасном плавании, он ничего не мог с собой поделать. И ему никак не удавалось подавить беспокойство и страх, от мысли, что он больше никогда не увидит Флинта. И он, что бы ни выдать своего истинного нервозного состояния, в котором находится, хотя после их с Флинтом прощания Элеонор кажется, уже догадалась, об истинных их отношениях или вот-вот догадается, если Томас немедленно не возьмёт себя в руки и не успокоится. Поэтому он решил отправиться в дом Флинта, который разрешил туда приходить в любое время в его отсутствие и считать его своим домом. Томас настолько погрузился в свои мысли и размеренным шагом лошади, что везла его, что не заметил, как он уже приблизился к дому. Его немного пугала мысль о том, что бы быть здесь без Джеймса, это казалось ему немного неправильным. Но когда он, найдя ключ и вставив его в замок, открыл дверь и вошел внутрь. Он понял, что прийти сюда было правильным решением. Сделав глубокий вдох и наконец, сумев успокоиться, он закрыл дверь. Подойдя к столу, он рассеянно провел пальцами по поверхности. О том, что он будет здесь делать, он не знал, но его это не особо волновало, поскольку он впервые после отплытия Флинта почувствовал себя в безопасности. Томас решил осмотреть дом, потому что в прошлый раз, когда он был здесь, ему было совсем не до этого. Подойдя к книжному шкафу, которого Томас почему-то не увидел в прошлый раз, он заметил, что здесь книг гораздо больше, чем в комнате в лагере или же в каюте капитана. Рассматривая названия на корешках книг, Томас легко улыбался. Медленно обойдя дом, заглянув в каждую комнату, и в каждой замечал явное пристрастие хозяина — книги. Которых было слишком много и это вызывало мгновенную улыбку, и от ощущения уюта в доме почему-то стало тепло на душе. Он зашел в комнату Флинта, едва замешкавшись на пороге, и сев на кровать провел ладонью по гладкой поверхности покрывала, что еще держала запах их тел, потому что прошло слишком мало времени, что бы он успел выветриться. И Томас был этому безумно счастлив. Он лег на кровать и, повернувшись боком, достал одну подушку из-под покрывала и, приблизив к себе, счастливо улыбнулся, вдыхая знакомый запах. Сейчас Томас выглядел как мальчишка впервые влюбившись, но отчасти так и было, Томас действительно влюбился в Флинта и ничего не мог поделать с этим. Он пролежал в обнимку с подушкой до самого вечера. Только когда за окном уже порядком стемнело, и его организм потребовал еды, он все же нехотя поднялся и направился на кухню, что бы зажечь несколько свечей, затем вышел на улицу и, забрав пристегнутую к седлу сумку, зашел обратно в дом. Отыскав на кухне бутылку рома и стакан, Томас сел за стол и достал из сумки хлеб, что он с утра взял из кухни таверны. Скудно поужинав, Томас решил поискать чего-нибудь для чтения. Легкий желтоватый свет от свечей ласково и нежно обдавал комнату светом и Томас, погруженный в чтение, чувствовал себя как дома в этих стенах, что приютили у себя и капитана Флинта. Но легкое беспокойство за капитана никуда не исчезло, только отошло на задний план, выставляя вперед спокойствие, легкий дурман от выпитого рома, чувство защищенности и тишину, изредка нарушаемую шелестом переворачиваемой страницы. Томас проснулся, когда на улице было светло, скорее около полудни. Тяжело вздохнув и проведя тыльной стороной ладони по подушке, что пустовала рядом, он решил вставать. Что-то он уж совсем расклеился и стал слишком чувствительным, пора прекращать и брать себя в руки. С таким и решительными намерениями он поднялся с кровати. Из дома он вышел уже только после полудня. Заправив кровать и доев вчерашний хлеб с чаем (Томас удивился, что у Флинта вообще было что-то кроме выпивки), приведя себя в порядок и умывшись. Вот только, когда он вышел из дома, то сразу же хотел зайти обратно и просто закрыть дверь, поскольку прямо напротив дома его ждали несколько человек. Холодный пот по спине и бешено застучавшееся сердце от неизвестности и неожиданности, не добавляли Томасу оптимизма. Но любопытно то, что они мало походили на пиратов, что волновало Томаса в первую очередь. Наконец он все же медленно закрыл дверь, не убирая руку с дверной ручки, на всякий случай, и не отводя взгляда с людей, вспомнив слова Флинта, о том, что бы никогда не отводил взгляда с предполагаемого противника. Человек, что стоял в центре сделал шаг вперед и наконец, начал говорить, подтвердив тем самым догадку Томаса о том, что большинство людей всего лишь охрана. — Не стоит так нервничать, прошу. Меня зовут Андерхил, — Томас сразу же припомнил, что о нем как-то говорила Элеонор. — Я знаю, кто вы милорд и приглашаю вас в свое поместье. Это заставило Томаса едва заметно вздрогнуть и сильнее сдать ручку двери, но на лице была вся та же маска невозмутимости и спокойствия. — Надежный человек, побывавший в Нассау, рассказал о вас, — ответил на незаданный вопрос мужчина. У Томаса пересохло в горле, но он все же спросил: — Откуда мне знать, что вы не от моего отца и это не ловушка? — он прекрасно знал графа и если тот жив, то обязательно будет пытаться достать своего «предателя» сына. — Если бы я захотел вас схватить, то сделал бы это еще до того, как вы вышли из дома. Но у меня нет таких намерений, как и тех, что бы передать вас вашему отцу. Это просто дружеское предложение, — однако увидев недоверие в глазах Томаса, растолковав его по своему, все же поспешил добавить. — Если вы переживаете о Флинте, так его, как вы и сами знаете, сейчас нет на острове. Так что можете быть спокойны. «Быть спокойным»?! да он должно быть шутит! Он ведь не думает о…. — Прошу не отказывайте мне о приеме такого важного гостя. Вашу лошадь мы здесь не оставим, будь те спокойны, — Андерхил говорил искренне, по крайней мере Томас не ощущал от него угрозы. — Хорошо, — медленно произнес аристократ, не меняясь в лице. — Только дверь закрою. Повернув ключ и услышав звук щёлкнувшего механизма, после чего он посмотрел на ключ в своей ладони, и решительно сжав его в руке, сунул в карман. Ключ от дома Флинта. Что бы ни произошло, Томас надеялся, что этот ключ поможет ему вернуться домой, какой бы бредовой не была эта мысль, но она спасала. А пока он вместе с землевладельцем, уселся в повозку без крыши. После чего они медленно двинулись в сторону земель Андерхила. -Чем же вызван такой интерес к моей скромной персоне? — спокойно спросил Томас. — Скромной персоне? — изумился Андерхил. — Да вы должно быть шутите милорд. Опять ненавистное обращение резануло по ушам Томаса. — Прошу не называйте меня так. А персона у меня и правда, скромная. Здесь в Нассау. Если вы и правда, знаете кто я. То должны это понять. Кем я был и кто я теперь. — Это верно. Вот только дела у пиратов пошли в гору после того, как на острове поселились вы. И это не может не настораживать. Томас промолчал, не считая нужным или не захотев отвечать. Отчего-то он решил придерживаться тактики «меньше болтай, больше слушай» и может ему удастся узнать, что известно Андерхилу. Однако тот воспринял молчание по-своему. — Я ни в коем случае не угрожаю вам, можете быть спокойным. Остаток поездки они провели молча, потому что Томасу нечего было говорить землевладельцу, а тот просто не знал, как себя вести с ним, в первую встречу Томас всех заставлял нервничать своей холодной и какой-то непробиваемой аурой, своим видом. Только пообщавшись с ним можно привыкнуть к этому. Или он сам решал с кем, и как ему общаться и разговаривать. Отворять холодную стену «Лорда» или нет. Остановившись возле богатого, двух этажного дома. По здешним меркам Томаса, дом выглядел богато. Томас вылез из повозки и осмотрелся. Здесь была совершенно другая жизнь. — Прошу, — приглашающе делая жест рукой, произнес Андерхил. Но не успели они, и переступить порог дома, как к хозяину подбежала служанка и что-то нашептала на ухо. — Прошу меня извинить, появились неотложные дела. Вас проводят в вашу комнату, — сказал Андерхил, повернувшись к Томасу. — Я надеюсь, что я не стану вашим заложникам. Как вы и обещали мне. — Ну что вы?! — искренне изумился хозяин дома. — Об этом я думаю, мы поговорим сегодня за ужином. А пока чувствуйте себя как дома и располагайтесь. На этом Андерхил скрылся за одной из дверей, а Томас прошел следом за служанкой, что принесла весть хозяину дома, на второй этаж. Комната, что была предоставлена ему, была светлой, и ничуть не уступающей комнатам в губернаторском доме Эша. Вот только это было там, а Томас сейчас вообще неизвестно почему здесь находится. Он подошел к окну и сев на подоконник боком, спиной опираясь на правый откос, посмотрел на улицу, едва заметно щурясь от приближающегося к горизонту солнца. Затем он достал ключ из кармана, и просто смотрел на него, держа на ладони. Так он просидел до самого вечера, не шелохнувшись и даже не затруднившись о том, что бы зажечь свечи, когда уже в комнате стало достаточно темно. Вот только он не просто сидел. Он думал, анализировал и вспоминал все, что говорила Элеонор о самом богатом плантаторе острова. И у него уже был план. Вот теперь-то у него было о чем говорить с этим человеком. Ужинали они в большой, хорошо освещенной столовой. Томас уже давно не ел ничего подобного, а гостеприимный хозяин чуть ли не пир устроил. Вот только Томасу было не до того, что бы наслаждаться вкусной едой, мысли его вовсю работали. — Это наверно ужасно, — начал разговор Андерхил. — Вы о чем? — не понял Томаса. — Быть в плену у пиратов, конечно. Мне даже сложно представить через что вы прошли, находясь в плену у такого пирата как Флинт. Но можете быть спокойны, мои люди в состоянии вас защитить, а Флинта нет на острове, но даже когда он вернется, мы сможем вас защитить, — проникновенно проговорил Андерхил глядя на Томаса. «Он и правда подумал о том, что меня силой удерживают в Нассау» с досадой подумал Томас, и подавил тяжёлый вздох. — Но у вас, конечно, может возникнуть желание уехать с острова, так можете не волноваться. Одно ваше слово и вас уже здесь нет, новые документы, новое имя, — продолжил тот, а Томас подавил острое желание закатить глаза. Тут же вспомнился Флинт с подобными разговорами, которого Томас каждый раз просил заткнуться, иногда самыми разными способами. Томас прикрыл глаза и сжал вилку, что держал в руке. Но к счастью собеседник этого не заметил. — Но если у вас есть желание остаться, то я буду только рад. — Что, тоже нужно подтянуть вашу торговлю, — не удержался Томас, припомнив разговор в повозке. Андерхил растерялся, но потом тихо рассмеялся. — Нет что вы, с торговлей у меня все хорошо. — А если я скажу, что может быть еще лучше. Предложу сделку? — спросил Томас, внимательно и с каким-то удовольствием наблюдая, как меняется лицо Андерхила, от веселого, до непонимающего бледного недоумения. — Сделку? — Да. Видите ли, мои дела обстоят не так, как вы предположили. Вы думаете, что меня силой удерживает на острове капитан Флинт, и угрозами заставляют помогать пиратам. Так это не так, я добровольно, в силу моего сложившегося положения остался на острове. И никто, поверьте, мне не угрожал. Поэтому вам я предлагаю возможную сделку о сотрудничестве. Ваш сахар и корабли Гатри. Томас спокойно говорил о сотрудничестве на взаимовыгодных условиях, рассказал все плюсы и минусы, все свои расчёты, что он успел произвести пока сидел в комнате, а Андерхил внимательно слушал его. — Хорошо, — медленно проговорил Анжерхил, явно задумавшись. — Я подумаю. Но вы все же можете оставаться у меня. Сколько вам нужно. Это предложение не зависит от моего ответа на ваше предложение. Томас кивнул. Оставшийся вечер они переговаривались и обменивались ничем не значимыми репликами. После ужина Томаса ждала теплая ванна, набранная служанкой. Теплая вода расслабляла. Она смывала с него всю грязь, дарила ощущение чистоты, которой у Томаса уже не будет. Теперь он понимает о волнении Флинта и его желание, что бы он уехал из Нассау. Такая жизнь затягивает, заставляет жить по ее правилам. Никого не щадя, и Томас не стал исключением. Нассау для него, как и для Флинта, тоже стал своеобразным домом, однако если бы Флинт предложил уехать с острова с ним, Томас не секунды бы не колебался. Он бы поехал с ним. Но сейчас Томас лежит в мягкой кровати, на чистых накрахмаленных простынях, которые пахнет свежестью. Он лежит и смотрит в потолок. Не закрывает глаз, потому что боится, что если он их закроет, то он очутится в своей кровати, в своем доме в Лондоне. Потому что эта мягкая и теплая кровать напоминает ему о своей, о том кем он был. Хотя этот дом всего лишь отголосок той роскоши, в которой он жил. Он хотел бы вернуться туда, к красивой жизни аристократа, жизни богатых и влиятельных людей Лондона. Но он был здесь, на острове Нью-Провиденс поделенной напополам между пиратами и земледельцами. Он был здесь и он на стороне Флинта, на стороне пирата. Он сам принял это решение, сдав корабль Эша, и он прекрасно понимал, что подписывал тем матросам смертный приговор собственной рукой. Он принял сторону Флинта сам. Томас лежал и вспоминал о своей прошлой жизни с горечью, с какой-то неопределенной тоской. И как бы странно это не звучало, все эти воспоминания были вызваны кроватью, потому что его кровать в комнате таверны, узкая, жёсткая, точно отмечая теперешнюю жизнь Томаса, кровать, которая уж точно не подходит для аристократа. А про места, в которых его держали до этого лучше умолчать. Он мог бы остаться здесь, жить в этом доме, спать на этой кровати. Но Томас лучше предпочтет жесткую кровать, которая четко говорила о реальности его положения, кровать, которая открывала для него суровую истину вещей и жизни. Чем променяет на завуалированную, присыпанную сладостью и мягкостью реальность, как этот дом и эта кровать, реальностью в которой за стенами нет больше мира, которая словно бы говорила: ты далеко от них. Но это было не так. Та реальность, в которой жил Томас в Англии, до того как встретил Флинта. И теперь Томас не сможет вернуться туда, это он отчетливо понял. Утром Томас за завтраком вежливо отказал Андерхилу в его предложении остаться и защите. Андерхил же в свою очередь принял предложение Томаса. Вернувшись в Нассау, Томас первым делом пошел к Элеонор. Только он зашел к ней в кабинет, как Элеонор удивленно на него посмотрела произнеся: — Я думала, что больше вас не увижу. Признать я удивлена, что вы вернулись. Теперь пришла пора Томасу удивляться, и недоуменно на нее смотреть, и все его мысли, то с чем именно он пришел к мисс Гатри, просто вылетели у него из головы. Но он быстро пришел в себя и произнес, садясь на стул. — Везде свои шпионы. Так? — Не совсем, — она улыбнулась. — Я бы не за что не рискнула вашей безопасностью, к тому же капитан Флинт просил присматривать за вами. Вот я и присматриваю. — Понятно, — у Томаса были смешанные чувства, то ли вздохнуть с облегчением от заботы Флинта, или злиться, что за ним следят. Но он решить отодвинуть этот вопрос на потом, потому что есть более важные дела. И Томас рассказал о выгодной сделке с Андерхилом. Уточнил, конечно, что без согласия Элеонор он сможет расторгнуть сделку. Элеонор была потрясена, этот аристократ сумел вновь ее удивить, да что там шокировать. Своей хваткой, умом, пытливостью, расчетливостью, и умением использовать ситуацию в свою пользу. Конечно, Элеонор дала добро на то, что предлагал Томаса, отметив про себя, что надо будет еще раз поблагодарить Флинта за то, что привел Томаса в Нассау.