Когда смерть не конец

— Я убил их. Я их убил, — на разные лады повторял Гарри, пытаясь раскачиваться в крепких объятьях. Драко молча прижимал его к себе, по опыту зная, что никакие слова не помогут. Да и что он мог сказать? В такой ситуации гораздо легче только все усугубить.       С момента их возвращения из подземелий прошло порядка трёх часов. Нельзя сказать, что они выдались спокойные. Поначалу Гарри порывался бежать обратно, найти кузена, но даже встать на ноги не мог. Пытался драться. Недолго, буквально десяток минут. А потом начал исповедоваться. Драко не может вспомнить, о чём, ведь наложил на Поттера Заглушающее, как только он стал рассказывать о вероятном будущем. Отменить заклинание Малфоя заставил сильнейший магический всплеск. Парень в его руках уже рыдал, и сила сходила с ума вместе с ним, благо, стены Хогвартса поглощали излишки. Истерика набирала обороты, блондин с трудом сдерживал буйствующего подростка. Хорошая пощёчина, наконец, привела Гарри в подобие порядка. Около получаса он теперь повторяет одно и то же. Малфой уже подумывал усыпить Поттера, как в дверь постучали. Облокотив однокурсника на чудом уцелевшую в произошедшем бедламе кровать, аристократ открыл дверь, обнаружив за ней декана. — Да? — Вы нужны нам для выяснения деталей, — хмуро бросил гость, смеряя взглядом разруху в комнате. — Мы не можем сейчас. Северус, — Драко понизил голос, беспокойно обернувшись, — ты же видишь, что он не в себе.       Гарри как раз начал ритмично биться головой о спинку кровати. Северус тяжело вздохнул, обеспокоенно окинул взглядом своего ученика и попытался закрыть дверь, но Малфой остановил его. — Отец уже здесь? Он знает? — Конечно, как будто ты не знаешь его. Правда, — мужчина нахмурился, — встретил я его не слишком радушно. — На тебе тоже все-таки что-то было? — Тоже? — Чёрные глаза подозрительно сощурились. — Хотя, мистер Малфой, Вас это не касается. Будьте добры присутствовать в кабинете директора через два часа вместе с мистером Поттером.       Развернувшись на каблуках, Снейп стремительно пошёл прочь от их комнаты. Драко понимающе хмыкнул. Главное правило семьи Малфоев: свои слабости нельзя показывать даже близким. Но куда больше мальчика на тот момент волновало состояние его соседа.       Стоило Драко снова опуститься рядом с Гарри, как в дверь затарабанили с силой блохи и с её же нетерпением. Помянув Мерлина, Драко снова открыл нежданному и явно нежеланному гостю. Конечно, на пороге стояла Гермиона. — Грейнджер? Тебя не ждали, — грубовато поприветствовал он девушку, но та только отмахнулась, давно привыкнув к сволочному характеру блондина. — Как Гарри? — От нетерпения Гермиона едва ли не подпрыгивала на месте. — Жив. Что-то ещё? — надменно приподнял бровь Малфой, надеясь, что это заставит гриффиндорскую заучку уйти и не начинать неприятный разговор. — А… — гостья замялась. — А где Дадли? Я не могу его найти.       За малфоевской спиной раздался тихий стон, видимо, Поттер услышал слова настырной гриффиндорки. Гермиона тоже обратила на это внимание. Пару секунд на размышления — и подбородок у девушки мелко затрясся. Раздражённо покачав головой, Драко впустил её комнату.       Гарри поднял на вошедших уже более осмысленный взгляд и встал сам, делая неловкий шаг вперёд. — Гермиона… Гермиона, прости меня, — хрипло выдохнул он, беспомощно наблюдая, как глаза напротив наполняются слезами. Тихо всхлипнув, Грейнджер бросилась к Поттеру, заключая того в объятья. Гарри замер, но, наконец, поднял руки, обхватывая её за плечи. Драко больно закусил губу, чувствуя себя брошенным.       Конечно, справедливо, что эта потеря сближает больше Поттера и Грейнджер, ведь Малфой не особо контактировал с Дурслем. Хотя все равно от мысли, что этот тупоголовый кретин больше не вернется, у Драко подозрительно горели глаза. Наверно, аллергия на парфюм львицы. Иначе и быть не может.       Время пролетело незаметно. Теперь Малфою не нужно было следить за соседом. В обнимку с гриффиндоркой они сидели на полу возле кровати и тихо рассказывали истории из прошлого. Конечно, связанные с Дадли. Драко не мог понять, что за дракон рычит в его голове. То ли тупая уверенность, что уж этот когтевранец точно не мог спокойно умереть, то ли обида на Гарри, что тот так легко переключился на Грейнджер после бесценной поддержки Малфоя. Как бы то ни было, все заканчивается. И милый междусобойчик этих двоих тоже. Пришло время допроса.       Драко вместе с Гарри стояли в кабинете директора перед целой коллегией профессоров и какого-то аврора. Дамблдор выглядел как угнетённый скорбью, но добродушный дедушка. Кажется, ему не верит даже привычно серьёзная МакГонагалл.       Аврор представился мистером Пирсом и попросил описать события произошедшего. Говорить пришлось Малфою, так как, кажется, Гарри не собирался даже открывать рот. Он молча смотрел в стену перед собой и беззвучно шевелил губами. Драко даже показалось, что его друг в голове все ещё беседует с Гермионой.       Растягивая слова и тем самым нервируя слушателей ещё сильнее, Малфой проговорил: — А разве на официальном допросе не должны присутствовать официальные опекуны несовершеннолетних.       Драко настолько умело показал, что он думает про подобный разговор, что даже Дамблдор заерзал на месте. Ведь правда, если уж вызвали Аврора, то, честь по чести, необходимо присутствие опекунов дабы соблюсти права несовершеннолетних. Конечно, никто из преподавателей не сомневался, что дело не придадут огласке, но столь проницательное заявление двенадцатилетнего ребёнка заставило их задуматься о реальной законности происходящего в кабинете директора.       Человек в алой мантии бросил на Дамблдора косой недовольный взгляд, и тот поспешил растянуть губы в слащавой улыбке. — Видите ли, мальчики мои, мы не хотим предавать это дело огласке. Правда, Гарри, нам бы этого не хотелось? — в медовом голосе проскользнули властные, холодные нотки.       Поттер даже и глазом не моргнул. Директору пришлось ещё несколько раз окликнуть его, чтобы добиться хотя бы флегматичного кивка. За это время Драко успел нажать на специальный выступ на его фамильном кольце, и теперь papa точно найдёт их и не даст замять целых два убийства. Тем более, убийство своего ученика. — Итак, мистер Малфой, как Вы видите, особой необходимости в этом нет.       В ответ Драко предвкушающе улыбнулся. И, как под заказ, дверь позади него открылась, и стремительным шагом под стук трости в кабинете появился статный блондин, с ходу давший понять, кто тут главный. — Здравствуйте, профессор Дамблдор. Если Вы в чем-то не видите необходимости это не значит, что её нет. На данный момент мне интересно, почему Попечительский совет не проинформирован о смерти одного подростка и пропаже другого? Почему я, его глава, такие новости узнаю от сына? — Ну, здесь Люциус уж точно слукавил. Не говорить же, что в Хогвартсе есть его личные информаторы. — По какой причине допрос ведётся в отсутствии опекунов учеников? Более того, им не было даже сообщено о происшествии. В связи с этим возникают подозрения, что это привычная практика для Вас, профессор Дамблдор, поэтому уведомляю Вас, что скоро в школу явится проверка. А теперь о главном. — Казалось, Малфой решил морально сломать противника и не дать ему даже раскрыть рта. — Я — отец Драко Малфоя, и так как мой сын находится в тесных дружеских отношениях с Гарри Поттером, то я бы хотел взять на себя ответственность за последнего, так как его опекун по известной причине не может явиться на допрос. Гарри, Вы же не против?       На этот раз Поттер среагировал быстрее. Наверно, так подействовала на него речь лорда Малфоя. Конечно, против он не был, наоборот, теперь появилась уверенность, что они в надежных руках. Апатия медленно уходила; Гарри стал больше внимания уделять происходящему вокруг.       К дальнейшему разговору можно было и не прислушиваться. Люциус давно искал способ прищемить белоснежную бороду, и раз уж выдалась такая возможность, то глупо терять её. К тому же, тут замешан и его сын, так что поводов предостаточно. Возможно, Гарри рассуждал неверно, и Малфой-старший действительно только заботился о Драко. Но думать так значило не знать данную семейку.       Действительно, после некоторых вопросов детишек быстро отправили в свою комнату. Как оказалось, Гермиона и не отходила от их двери. Девушка сидела на полу, опираясь спиной на стену, и ждала их. Поведение Грейнджер сильно отличалось от недавнего. Мальчишкам показалось, будто искра загорелась в ней: волосы растрепаны, глаза сверкают, щеки пунцовые, а ещё гриффиндорка постоянно облизывала губы. Увидя их, она вскочила на ноги и почти повисла на Гарри, обхватив его плечи ладонями. Такое проявление эмоций заставило даже апатичного Поттера удивиться. — Гарри, Гарри, он должен быть живым, понимаешь? Точнее, я надеюсь, что он жив, но ты можешь это проверить. Гарри, слышишь? Дадли говорил мне, что вы на всякий случай собирали биологические компоненты друг друга. По ним же можно определить, я читала! — тараторила Гермиона. Драко совершенно ничего не понимал, а вот Гарри постепенно оживал. К концу грейнджеровского лепета выражение поттеровского лица было одухотворенно-упрямым, и Малфой знал эту мину. Его друг что-то задумал.       Блондина в комнату словно забросило бладжером. Драко только успел придти в себя, а Поттер с Грейнджер уже вовсю копались в замочках на маленьком чемодане, который Гарри никогда до этого не открывал на глазах своего соседа. Несколько секунд, и взгляду Малфоя представилась почти настоящая лаборатория. В первый же момент мальчик понял, что это такое. — Как же я забыл! — воскликнул брюнет почти счастливо.       По двум сторонам были расфасованы пучки волос, ногти, пробирки с кровью и слюной. Кажется, там были даже частички кожи, Драко не стал разглядывать. Руки его друга с бешеной скоростью начали магичить над сосудом с кровью. Малфой уже знал, что пришло в голову этим двоим, и удивлялся силе паранойи у знакомых ему кузенов. С таким набором можно не то что найти человека или определить его жизнеспособность, но и снять, наложить проклятия, привороты, и если все перечислять, то выйдет слишком долго и нудно.       Результаты проверки ни Драко, ни Герми видеть не могли, но судя по тому, что складка между бровями Поттера, наконец, разгладилась, а губы исказила невероятная в своей широте улыбка, то этот неотесанный чурбан, как иногда называл Малфой Дурсля, был жив. После такого открытия даже дышать легче стало. Оставалось выяснить, что им делать дальше.       Варианта было три, и, если честно говорить, то вариант, где участвовал Люциус, нравился его сыну больше всего. К тому так казалось логичнее всего. Неуверенные кивки Гермионы, ещё не знакомой с Малфоем-старшим, и хотя наслушавшаяся о нем от остальных, она считала, что пусть тут разбираются взрослые, закрепили решение Гарри поступить именно так. — К тому же сможем про Снейпа спросить! — воскликнул Поттер. Кажется, он и не мог говорить спокойно. Да что там говорить, даже сидеть не мог, не подпрыгивая на месте.       Следующие три с половиной часа прошли в ожидании. Конечно же, детей лорд с собой в подземелья брать не собирался, зато прихватил Снейпа. («И не расспросишь ни о чем», — пробурчал Гарри по приходу своего преподавателя.) К тому же, прогуливаясь с деканом Слизерина Малфой будет вызывать меньше ненужных подозрений. Детали случившегося как раз заняли обозначенное время, и тянуть больше было бессмысленно. Когда мужчины уже собирались отправляться, Поттер вспомнил одну немаловажную деталь. — Уважаемые сэры, а кто-нибудь из вас говорит на парселтанге? — и пусть фраза прозвучала вызывающе, извлекать главную информацию Снейп умел достаточно быстро, школьный опыт не прошёл даром. — Имеете в виду, мистер Поттер, что механическое воспроизведение звуков не так важно, как понимание самого языка? — И вздернутая бровь.       Гарри и не знал, что его преподаватели заучили некоторые фразы на змеином языке. И, если честно, то данное известие не обрадовало его. Без этого оставался хотя бы шанс, что им придётся взять мальчика с собой, так как проход без него не открыть. Но Поттер знал, что дар парселтанга не особо важен, и правильного произношения будет достаточно. Соврать не представлялось возможным, ведь это могло подорвать доверие к нему. Поэтому, как послушный мальчик, Гарри остался с друзьями.       Каждая минута ожидания буквально отсчитывалась с дотошностью, достойной Рона на уроке. Поттер и Грейнджер несколько раз сталкивались в центре комнаты, ибо усидеть на месте мог только Драко, полностью доверяющий своему отцу. А эти двое уже измерили все доступное им пространство шагами. — Эй, вы мне уже все глаза измозолили, может, успокоитесь уже? — взмолился блондин. — Меня уже тошнит от вашего мельтешения.       В ответ ему достались два совершенно диких взгляда и новые тропки по комнате.       Наверно, только Гарри мог сказать, сколько прошло времени прежде чем Снейп ввалился в дверь с бессознательным телом на руках. Вошедший за ним Люциус выбирал паутину из волос. Поттер и Грейнджер мгновенно оказались рядом с ними, Северус успел только положить Дурсля на ближайшую кровать. — Он в полном порядке, просто спит, — предупредил Малфой, не отвлекаясь от паутины у себя в волосах. Драко удивился, но не решился спросить, почему отец не воспользуется магией.       Северус устало опустился на стул. — Ну и тяжёлый же этот ребёнок, — выдохнул он, потерев ладонями лицо. Он был настолько вымотан, что не стал даже соблюдать преподавательскую этику. Более человечным его Гарри, наверное, никогда не видел. — А если бы кто-то отвлекся от своей причёски и помог мне, то было бы гораздо легче.       Люциус поднял взгляд, отпуская многострадальную шевелюру. Выглядел он возмущенным. — Мало того, что Дурсля невозможно магией поднять, так ещё и этот ужас приходится только руками доставать, как какому-то магглу. Так что не надо мне говорить о неудобствах.       Дети, обосновавшись на кровати возле когтевранца, молча переводили взгляды с одного мужчины на другого, не понимая, что происходит. Казалось, вся шелуха с них слетела, и на данный момент они выглядели как нормальные люди, не вынужденные скрывать свои чувства за масками многие годы.       Конечно же, переругивания не смогли полностью захватить внимание ребят. Гермиона села так, чтобы голова Дадли оказалась у неё на коленях, и осторожно гладила по волосам, Гарри закинул ноги кузена на свои и, обхватив запястье, тихо отсчитывал пульс. Только Драко, сидя на краю, большими глазами наблюдал за отцом. Настолько расслабленным он не видел его даже дома.       И вот Дурсль тихо застонал, приоткрывая глаза. Теперь уже и разборки взрослых прекратились. — Я в гипсе, да? — под стать своему факультету, почти прокаркал Дадли. — Нет, мистер Дурсль, вы в комнате своего кузена после далеко не веселого приключения, — ответил Снейп, размахивая палочкой. Диагностические заклинания ложились на мальчика одно за другим. — Но как? — Дадли искренне удивился. — Меня же там чуть по частям не разобрало. — Не знаю, Берсерк, что там случилось, но нашли мы Вас в полностью целом состоянии.— Лорд Малфой стал довольно часто звать когтевранца его прозвищем. — К тому же, никаких признаков гигантского василиска обнаружено не было. Не считая шкуры на входе. Статую мы тоже проверили — пусто. Только вот магия ни на вас, ни на эту ужасную паутину почти не действует. — Спасибо, что напомнили, мистер Дурсль. Пятьдесят баллов со Слизерина и пятьдесят баллов с Когтеврана за нарушение дисциплины.       Недовольное бормотание Снейпа, отчитывающего их, никто не слушал. Все просто наслаждались этим моментом облегчения. Даже проблема с василиском решилась сама собой.       Правда, в лучах заката Драко заметил отблеск странного металлического браслета на руке Дадли. Причём мальчик может поклясться, что раньше его не было. Ведь изображение настолько ненавистной ему змеи он забыть не мог. Да, знак факультета точно не был во вкусе Малфоя-младшего.