***
Леви сидел за столиком в кафе и смотрел на улицу, где в здании напротив располагалась секция по волейболу, куда ходил Кенни. С самого утра шел дождь, но это все равно никак не влияло на его настроение. Дождевые капли медленно ползли по стеклу, оставляя после себя ненадолго неровную дорожку. Сизый голубь, спрятавшийся от непогоды под небольшим выступом у крыши противоположного здания, нахохлился и ждал, когда закончится дождь. А в лужах-витражах отражалось провисшее серое небо и торопящиеся по своим делам люди, спрятавшиеся под зонты. Было даже странно ощущать себя снова живым. Странно, неправильно и больно. Едва он смирился тем, что с ним происходило, как явился Йегер и расшевелил его, снова заставив почувствовать то, что вскоре должен был потерять. Но оно того стоило. Последний раз нечто подобное он ощущал, когда Петра была жива… - Пап, о чем задумался? – прозвучал над ухом голос сына и Леви, отвернувшись от окна, посмотрел на мальчика в черной курточке, складывающего мокрый зонт. - О том, что ты мог забыть, собираясь на ночевку к тёте Ханджи, - улыбнувшись, ответил он, наблюдая за тем, как Кенни снял куртку и, повесив её на плечики, сел напротив и взял меню. - А ты что будешь делать? Тебе не будет грустно одному? – неуверенно спросил мальчик, не поднимая глаз от светло-коричневого прямоугольного меню с закругленными углами. – Я могу отказаться от приглашения тёти, если ты захочешь… - Не переживай, - Ривай улыбнулся, бросив на сына благодарный взгляд, - я тоже приглашу к себе знакомого. - Это доктора Йегера? – оторвавшись от меню, посмотрел на отца Кенни, но разговор пришлось прервать из-за подошедшего официанта. Ривай сделал заказ за себя и сына, и снова посмотрев на Кенни, столкнулся с вопросительным взглядом мальчика. - Да, - согласно кивнул мужчина, - он тебе не нравится? - Почему же? – пожал плечами Кенни, - наоборот. Он умный, интересный, веселый. И к тебе очень хорошо относится. Тебе стало лучше после его появления… - закончил неуверенно мальчик, ненадолго замолчав перед последним предложением. - Как понять «лучше»? - Ну, ты стал чаще улыбаться… ты изменился и снова стал почти таким же, как, когда мама была жива, - мальчик, слегка улыбнулся. - А я даже внимания не обратил на это, - задумавшись, ответил Леви, по привычке, укладывая салфетку вровень с краем стола. - Правда- правда! – часто закивал Кенни . - Ты лучше расскажи, как у тебя день прошел в школе, - перевел разговор в нейтральное русло Леви, подумав о том, что видимо изменения внутри были на столько сильными, что даже проявились внешне. Разговаривая с сыном на самые разные темы, внимательно выслушивая и высказывая свое мнение, Ривай думал о том, что всегда надеялся на то, что сможет увидеть, как тот закончит школу, поступит в университет, защитит диплом. Затем у него появится своя семья… Все-таки он, как и любой человек надеялся прожить долгую жизнь и увидеть, как будет взрослеть его ребенок, но обстоятельства сложились иначе… Они просидели, разговаривая чуть больше часа. А затем пришла Ханджи и увезла Кенни. Леви, провожая взглядом женщину, ведущую за руку его сына, машущего ему на последок, внезапно ощутил странное раздвоение – с одной стороны он понимал, что они прощаются всего лишь до завтрашнего дня и не позже двенадцати, Ханджи вернет Кенни ему домой. А с другой, он будто увидел будущее после своей смерти. Ханджи так же уведет мальчика… В груди сердце предательски сжалось, но Ривай умел сдерживать чувства и лишь прикрыл глаза, что бы подошедший официант не смог разглядеть в них безысходность и отчаяние. Неожиданный звонок телефона в кармане пиджака, заставил его вздрогнуть. Звонил Йегер. Подумав о том, что тот звонит на несколько часов раньше, чем они договорились встретиться, Леви взял трубку, прикидывая в уме, через сколько сможет быть дома. - Привет, прости, что звоню раньше. Не отвлекаю? – прозвучал возбужденный голос мужчины в трубке и Ривай не смог сдержать легкой улыбки. - Все нормально, Ханджи уже забрала Кенни, - как всегда бесстрастно ответил Леви, наблюдая сквозь стекло за женщиной, которая усаживала Кенни на заднее сиденье своего черного Доджа и заботливо пристегивала. - Ханджи забрала Кенни?... - Да, мы еще неделю назад с ней договаривались. Я потом тебе расскажу. - Хорошо, - немного рассеянно ответил Эрен и тут же торопливо добавил, - нам надо встретиться чуть раньше и я должен тебе кое-что рассказать. - Это так важно? – удивился Ривай. - Крайне. Я могу заехать за тобой, - прозвучал напряженный ответ в трубке. - Нет, я сейчас вызываю такси и еду домой. Ты тоже туда подъезжай. - Скоро буду. Ривай отключился, тут же переходя к набору номера такси. Ему даже стало интересно, что такое торопился сообщить ему Йегер. Эрен умел заинтриговать, и благодаря его эмоциональности, Ривай снова ощущал себя живым. Снова появилось чувство азарта, интерес… это было приятно и неожиданно.***
Отключившись, Эрен подошел к шкафу и, сняв халат, достал плащ, собираясь на улицу, как в дверь постучали. Мужчина нахмурился, посмотрев на часы и подумав о том, что всех пациентов, записанных на сегодня, он уже принял, а обход и все важные дела сделал еще два часа назад. - Подождите, - поправляя воротник светлого бежевого плаща и глядя в простое овальное зеркало на стене около шкафа, произнес он. Одевшись, врач взял сумку с распечатанными документами по препарату, который надеялся убедить принять Ривая и направился на выход. За дверью обнаружилась Микаса. Несколько секунд они стояли молча глядя друг на друга. Бесстрастное красивое лицо, обрамленное темными волосами, внимательные карие глаза. Эрен надеялся, что она поймет. Все же она была его сестрой пусть и не родной, но большую часть жизни они прожили вместе. Никто не знал его так близко, как она. Казалось бы, именно она должна была понять, помочь, успокоить… может, она пришла извиниться и хочет наладить отношения? - Я позвонила родителям и все рассказала. Отец крайне недоволен тобой и тем, как ты относишься к своей работе и научной работе, - все так же спокойно и будто даже равнодушно, произнесла женщина. Постороннему человеку могло бы показаться, что разговаривают два совершенно чужих незнакомых человека, такое безразличие и спокойствие было написано на лицах обоих. Эрен знал свою сестру не хуже, нежели она его, и от него не ушли плотно сжатые в полоску губы, нервный блеск в глазах, сжатые в кулаки ладони. Напряжение так и сквозило в её фигуре. Напряжение и вызов. И он надеялся, что Микаса поймет? Надежда, на самом деле умирает последней. - Делай, что хочешь. Мне все равно. Родители, если ты забыла, в курсе того, что мне нравятся мужчины, - спокойно ответил Йегер, закрывая рабочий кабинет на ключ и стараясь сдержаться из последних сил и не вспылить. - Эрен, ну послушай же меня, наконец! – всплеснула руками Микаса, наконец, высвобождая накопившиеся эмоции, - Так нельзя. Ты разрушаешь свою жизнь ради человека, который уже все равно обречен! Эрен, не останавливаясь ни на секунду, молча прошел к медсестринскому посту, оставляя ключи и перебрасываясь с симпатичной медсестрой парой фраз, полностью игнорируя, следующую за ним по пятам сестру. - Эрен, остановись! – уже на парковке на первом этаже больницы, Микаса остановила брата, схватив того за руку, - Я же только добра тебе желаю! - Если так, - Эрен глубоко вздохнул, стараясь успокоиться и осторожно вынимая свою руку из женских, - то не мешай. Не вмешивайся, - он поймал взгляд Микасы, - ты делаешь только хуже, как ты не понимаешь?! Мне и так тяжело, а ты делаешь только хуже. - Но… - Нет, Микаса. Я и так слишком поздно его встретил. Не мешай. Слишком поздно, - закончил он предложение почти шепотом и, не обращая внимания на замершую посреди парковки женщину, направился к автомобилю. Стараясь успокоиться после разговора с сестрой, Эрен заехал в небольшой чайный магазин и купил несколько разных сортов чая, помня о том, что Леви их настоящий ценитель и немного сладостей для Кенни и себя. Покупка и окружающий аромат смеси многочисленных чаев, помог расслабиться и привести мысли и чувства в порядок, настраивая на нужный лад. Уже припарковавшись около дома Аккермана, мужчина обнаружил, что забыл зонт в кабинете, и теперь ему предстояло бежать до входной двери под дождем. Леви открыл дверь и критично осмотрел с ног до головы вымокшего Йегера. - Зонт, я так понимаю, ты забыл… - констатировал Ривай, забирая у гостя пакет с чаем и тут же принюхиваясь. Снимая мокрый плащ, Эрен с удовольствием наблюдал за тем, с каким искренним интересом мужчина залез в пакет, рассматривая наклейки с названиями на пакетиках. - Ну, смотрю, ты основательно подготовился, - усмехнулся Леви, ставя пакет на небольшой столик и забирая плащ, что бы развесить его на вешалке. - Мне, правда, есть о чем рассказать и это крайне важно… - начал говорить Эрен, но Ривай его перебил, критично оглядывая с ног до головы: - Сначала тебя надо переодеть в сухое. Иначе сам простынешь и накапаешь мне с мокрых грязных брюк на чистые полы. Пойдем. - Ничего они не грязные, - пробурчал себе под нос Эрен и последовал за мужчиной, решив пока просто наслаждаться обществом Аккермана и постараться не думать о том, что беспокоило так сильно. Оказавшись в комнате мужчины, пока тот искал что-нибудь для него, Эрен отметил довольно скромную обстановку и совсем небольшое количество личных вещей. Светлые стены, на полу дорогой паркет, мебель в темных тонах. На прямоугольном столе, расположенном у окна с поднятыми римскими шторами, лежали несколько папок с документами, две квадратные глянцевые черные коробки для вещей. На темной тумбочке около кровати прямоугольные часы и коробка для наручных часов. Шкаф с одеждой и на тумбочке стоящей с другой сторон кровати ( раньше она, очевидно, принадлежала его жене) стояла небольшая фотография, где застыли Леви с легкой улыбкой на бледных губах, привлекательная женщина с рыжими волосами до плеч и Кенни. Леви нашел для мужчины светло-серые тренировочные штаны, которые правда, были ему коротковаты и футболку, которая едва доставала до резинки штанов, но Йегер все равно был за них благодарен, потому что это в любом случае было лучше, чем сидеть в прилипших к ногам тяжелых брюках. - Пойдем на кухню, я заварю чай, а ты расскажешь мне свою новость, - окинув с ног до головы критичным взглядом одетого в свои вещи Йегера, произнес Ривай и направился к выходу из комнаты. Уже на кухне, наблюдая за легкими движениями мужчины, Эрен достал папку которую захватил с работы и, открыв кнопку, вдруг понял, что не знает с чего начать. - Эрен? – позвал его Леви и, когда мужчина поднял на него глаза, то увидел, что тот смотрит на него с грустной улыбкой, - Не переживай ты так. Что там такое? - Это результаты исследования препарата, который находится в экспериментальной стадии исследования. Результаты не однозначны. Я сам уже все изучил и принес тебе, что бы ты тоже посмотрел. Часть пациентов реально излечивается, но у остальных болезнь приобретает необратимую форму и ускоряет свое течение… - Получается «либо пан, либо пропал», - не позволяя повиснуть между ними напряженной тишине, произнес Ривай, наблюдая за отражающимися на лице врача душевными метаниями, - не переживай. Это видимо моя карма – у меня так всю жизнь. Либо сразу - в дамки, либо - на дне. - Это … последняя надежда на возможную ремиссию, - подняв глаза на Ривая, тихо произнес Эрен, ощущая, как горло сдавило, а сердце зашлось в бешеном темпе, - но и при его использовании, ты все равно рискуешь. Пока что тебя поддерживают препараты, которые ты принимаешь каждый день и курсы терапии, поэтому изменения происходят медленно. Что бы пройти курс, тебе придется снова лечь к нам в больницу на неопределенный срок. Но на самом деле поможет оно тебе или нет, станет ясно после первой же процедуры. Но даже если и поможет, это достаточно тяжелая процедура для организма. Если же не поможет, то вред, нанесенный твоей иммунной системе, будет слишком существенный и опухоль начнет прогрессировать очень быстро. В этом случае ты умрешь в течение нескольких недель. - Не волнуйся так, - Леви поставил чайник в центр стола и достал две чашки из сушилки. Эрен отметил для себя, что все шкафы находились чуть ниже обычного уровня. - Я посмотрю содержимое папки, а завтра дам тебе ответ. Подойдет? - Подойдет, - кивнул Эрен, ощущая, как ком из горла понемногу уходит и после всех перенесенных волнений тело охватывают расслабление и легкость. Ривай тем временем взял папку и положил её на небольшую темную этажерку слева от стола. А затем вдруг мягко позвал: - Эй, доктор Йегер? Эрен удивленно поднял на мужчину взгляд, удивляясь разнице между интонацией и обращением. - Хватит депрессовать здесь. Из присутствующих в этой комнате только я имею полное право впадать в депрессию, но не хочу им пользоваться. Так, что хватит загонять себя. Хорошо? Эрен быстро закивал, подумав о том, что Леви с ним разговаривает, наверно, тем же тоном, что и с Кенни, когда хочет успокоить его. Этот человек создавал ощущение защищенности и спокойствия. Эрен не хотел терять его. Боялся потерять. - Пирог будешь? – перевел на другую тему разговор Леви, подходя к холодильнику и доставая оттуда круглое блюдо. – Ты, же похоже, после работы никуда не заходил? - Да, я бы с удовольствием. - Вот и отлично. Через несколько часов дождь кончился, но Эрен этого не заметил, занявшись вместе с хозяином дома уборкой. После небольшого перекуса пирогом и чаепития, Леви констатировал, что поскольку тот пришел несколько раньше намеченного времени, придется ему помогать с уборкой. Эрен в начале был только рад этому. Но кто бы мог подумать, что Ривай окажется таким чистюлей и прежде, чем врач убрал комнату на втором этаже, так что бы хозяин дома одобрил его уборку, ему пришлось дважды перетирать все поверхности от пыли и более тщательно промывать углы. Сначала Эрену это не понравилось, но затем он подумал, что это и есть часть составляющая того человека, в которого он умудрился влюбиться тринадцать лет назад и теперь, встретив, ощущает себя целым. Будто нашелся последний недостающий пазл, что бы увидеть всю картину целиком. - Эрен, у тебя там телефон звонит. Написано «мама», - зайдя в комнату, где продолжал убираться мужчина, позвал его Леви. - Иду, - положив тряпку в ведро и со вздохом поднявшись, ответил Эрен, предчувствуя нелегкий разговор. Так оно и получилось. Родители, всполошившиеся звонком Микасы, собирали вещи и готовились к вечернему возвращению домой, а он же пытался их успокоить и заверить в том, что Микаса все преувеличила. Наконец, добившись нужного результата и убедив родителей не возвращаться раньше времени, Йегер снова положил телефон на этажерку, а сам вернулся в комнату, где делал уборку. - Все нормально? – поинтересовался Ривай, как только мужчина переступил порог. - Да, теперь все хорошо. Просто Микаса наговорила им… - Эрен запнулся, обдумывая, как бы помягче озвучить свои мысли и не придумал ничего лучше короткого, - много разного. Они уже собирались возвращаться и прерывать свой отпуск. - Её можно понять, - пожал плечами Леви, облокотившись спиной о стену и внимательно глядя на мужчину, - семья – самое дорогое, что есть у каждого человека. И Микаса защищает тебя, как умеет. Тем более ситуация на самом деле неоднозначная, а учитывая, что она читала моё досье, а там есть несколько строк о моих родственниках, которых никак нельзя назвать образцом для подражания, её вдвойне можно понять. - И, что с твоими родственниками такого? – усмехнулся Эрен, - Если они смогли воспитать такого человека, как ты, то все с ними нормально. - У тебя кем родители работают? - Мама – юрист, а отец – кардиохирург. Довольно известный. А у тебя, я так понимаю, отец тоже как-то связан со службой в армии? – подумав о том, что на самом деле очень мало знает об Аккермане, спросил Эрен. - Не знаю, - пожал плечами мужчина, - моя мать была проституткой и забеременела от клиента. Мне она никогда не говорила его имя. Может, не хотела, что бы я знал, может, не знала сама. Умерла она, когда мне было четыре от болезни, и потом меня воспитывал дядя. Ему я многим обязан и очень хотел бы как-то отблагодарить, поскольку он научил меня всему, что было необходимо знать, для выживания в тех местах, где я жил, но он погиб в очередной перестрелке с полицией. Он был мафиози. Школу мне пришлось бросить, потому что, если бы меня в старших классах поймали блюстители порядка, то скорее всего отправили бы в детскую колонию. Я туда не хотел. И только потом я встретил Эрвина, который помог мне устроиться и принял позже в свой отряд. Хотя к тому времени я уже успел подпортить свою биографию… Эрен молча смотрел на Леви и глупо хлопал глазами, не веря тому, что герой из его грез, который спас их с сестрой, оказался в прошлом бандитом. На сколько он успел узнать характер Леви, тот, скорее всего, преподнес ему правду в довольно мягкой форме и многого не сказал, чтобы не травмировать излишне впечатлительного собеседника. - Ну, что я могу сказать, - Эрен довольно быстро взял себя в руки, уперев на мгновение взгляд в пол, а затем снова подняв, что бы встретиться с изучающим взглядом холодных серо-голубых глаз, - значит, ты еще более сильный и целеустремленный человек, чем я думал прежде. Более того - стойкий к чужому влиянию и добрый. Несколько секунд продлилась тишина, а затем Леви усмехнулся и покачал головой, стягивая с волос импровизированную косынку: - Ты меня поражаешь своей открытостью и взглядом на некоторые вещи. - А еще мне до одури нравится то, как ты стрижешь волосы, - быстро выпалил Эрен, сам поражаясь своей смелости, и решив, что нет смысла скрывать то о чем давно думал, - то, как выбриваешь виски и затылок. Так и хочется прикоснуться. Ты красиво двигаешься, одеваешься и у тебя дома такой порядок, которого у меня никогда не было, хотя у меня нет маленького ребенка. А на сколько я знаю, дети по своей природе притягивают беспорядок. Мне нравится в тебе все, хотя что-то, конечно же, оказалось сначала неожиданным, но именно поэтому стало наиболее ценным, поскольку именно эти черты выделяют тебя среди других людей. Ривай, как стоял, сжимая в руках полотенце, так и застыл с крайним удивлением написанном на лице. Эрен подумал, что по лицу мужчины обычно было трудно прочесть какие-либо эмоции, но сейчас был именно тот случай. Очевидно, осознав услышанное, Леви, ничего не говоря, но благодарно улыбнувшись, подошел к Эрену вплотную и, положив ладонь тому на затылок, пригнул его голову вниз, целуя в губы. Теперь пришла очередь смущаться Эрена. Так его еще никто не целовал. Властно, но при этом ласково. Он почувствовал себя неожиданно неопытной девочкой-подростком, которую умело совращали и заставляли желать быть совращенной. Но Йегер ждал этого и хотел, не меньше целующего его мужчины, как он успел убедиться. Поэтому сделал первым делом то, о чем давно думал – провел ладонью по бритому затылку, а затем поцеловал за ухом, ощущая, как мужчина вздрогнул. Ответ не заставил себя долго ждать и вскоре Йегер остался без футболки, увлекаемый из комнаты. К телу Ривая хотелось прикасаться бесконечно – гладить, лизать, целовать, доводить до дрожи нежными касаниями. Эрен поражался тому, как мужчина умудряется поддерживать себя в такой отличной форме, несмотря на болезнь. Некоторые запускают себя даже при полном здоровье, а тут… Леви довольно бесцеремонно толкнул его на кровать в своей спальне, помогая избавиться от штанов и частично раздеваясь сам. Красивый, молодой, сильный и одновременно такой открытый, ранимый… Мужчина с удовольствием чертил дорожки поцелуев по загорелой гладкой коже, иногда перехватывая руки любовника, по привычке мягко подчиняя. За окном снова начался дождь, которому не было ни конца, ни края. Потоки воды чертили дорожки по стеклу, смывая страхи, неуверенность и боль. Смывая все, что было «до» и оставляя только «сейчас», отделяя двух сплетенных воедино людей от остальной реальности окружающего мира. Леви знал, что должен быть нежным и одновременно ощущал страсть, укутывающую с каждой минутой их с головой будто теплым одеялом. Желание тугой пружиной скрутилось внутри, требуя больше прикосновений, страсти, любви. Запах кожи, ставший неожиданно родным и таким знакомым. Будто впервые, и одновременно будто было все это когда-то, как в тех безумных снах, которые временами приходили к нему. Одежды не осталось, вся она давно улеглась неаккуратными кучками на полу около кровати и ничто не мешало рукам и губам, наслаждаться любимым телом, хотя даже взгляд сейчас ощущался, как прикосновение к гладкой коже. Воздух накалился от страсти между двумя, позволяя забыть о страхе. Вытесняя все, что было ненужно в данный момент. В какой-то момент Леви остановился, заглядывая в потемневшие от страсти смарагдовые глаза и думая о том, что сам не знает ответа, что же сделало этого человека таким близким ему. Осторожные прикосновения, ощущение теплого дыхания и стука сердца напротив ладони. Продолжительный взгляд глаза в глаза и Эрен понял, что подчинится этому человеку. Сделает все, как тот хочет и, приподнявшись на локтях, поцеловал любимые тонкие губы, одним взглядом говоря все. Не решаясь нарушить особое чувство, связавшее их. Эрен никогда не ощущал ничего подобного. К своим двадцати пяти годам он уже давно не был мальчиком. Но сейчас все было иначе. Он впервые ощущал, как тонет в чужих глазах, теряется в ласках и значение имеют лишь настойчивые, но ласковые прикосновения. - Волнуешься? Расслабься, обещаю быть нежным, - шепот прозвучал где-то совсем рядом, проникая в самое сердце, хотя и без этого мужчина был готов на все. Распахнув глаза и стараясь ловить каждый момент, чтобы запомнить, Эрен наблюдал за плавными движениями любовника и все-таки не удержался и прикрыл глаза, ощущая нежные поцелуи на груди. Как Леви и обещал, пока были только пальцы, было почти не больно. Эрен сам насаживался на пальцы любовника, почти теряя голову, ощущая, как его гладят внутри и снаружи, успокаивая, лаская. Эрен чувствовал нетерпение Леви, ощущал насколько сильно тот хочет, но старается быть нежным и от этого заводился еще больше, умоляя о том, что бы тот, наконец вошел в него. Ощутив сначала давление чужой горячей плоти, а затем сладкую тянущую боль, Эрен закусил нижнюю губу и крепче схватился за плечи мужчины, краем сознания отмечая, что, скорее всего, оставит следы на бледной коже. Но тот его не остановил, повторяя только ласковые слова о том, что бы тот потерпел. И Эрен терпел. От Леви он был готов стерпеть все что угодно. Ощущение горячих губ на соске отвлекли от боли и умело переключили внимание, позволяя расслабиться. Эрен запустил пальцы в черные волосы, прижимая любовника к себе, желая стать одним целым и больше не отпускать его. Боль постепенно прошла и комнату наполнили протяжные стоны и рваные вздохи уже не боли, а страсти и готового сорваться дыхания. Сердце бьется, как загнанный зверь, из последних сил… На секунду всплывающее осознание скорой утраты, заставляет зажмуриться и превращать каждый поцелуй в протест. Протест против смерти. Стереть отчаяние ожидания конца ласковыми прикосновениями. Забыться в любимых руках. «Только не отпускать, ласкать, целовать. Мой и только мой…я так люблю тебя. Люблю. Люблю… поверь мне». Размеренные глубокие толчки, доставляющие мучительное удовольствие, которое так хочется продлить и одновременно дольше невозможно терпеть. - Пожалуйста… пожалуйста, - уже не контролируя себя, заглядывая в любимые серые глаза, начал умолять Эрен и проводя по такой же, как и у него горячей и влажной от выступившего пота коже любовника. И Леви сжалился. Несколько глубоких толчков, задевающих внутри ту самую сладкую точку, прикосновение к которой заставляет изогнуться дугой и выплеснуться себе на грудь. Ривай кончил следом после двух особо глубоких толчков, загоняя себя по самое основание в тело любовника, запрокинув голову и выстанывая имя любимого. Когда Эрен смог снова нормально соображать, то почувствовал ласковые поглаживания по кисти и локтю. Повернув голову, он увидел лежащего рядом, о чем-то задумавшегося Ривая. Мужчина, прикрыв глаза, машинально поглаживал его по руке. Возможно, даже сам не отдавая себе в этом отчета. Дождь за окном перестал, и тишину в комнате нарушало только ровное дыхание любовников и звук изредка падающих с ветвей капель.