Тонкая нить.

Алиса: «Навсегда» — насколько это долго? Белый Кролик: Иногда, лишь одна секунда. Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес»       На душе царили спокойствие и умиротворение. Эрен открыл глаза, отмечая свет за опущенными римскими шторами на окнах. Так хорошо он давно не спал. Ночью они долго разговаривали. Ни о чем. Просто каждый что-то рассказывал из своей жизни и именно этот разговор в ночной тишине сделал их особенно близкими и родными. Эрен вслушивался в каждое слово, произнесенное Риваем, в дыхание. Потом были ласки, плавно перешедшие в занятие любовью. Потом снова разговоры и после душа, на котором настоял Леви (хотя сам Эрен был готов уснуть прямо так), сон.       Мужчина повернул голову и провел ладонью по пустой половине кровати. На часах высвечивалось одиннадцать тридцать. Давно он так долго не спал. Даже не услышал, как поднялся Леви. Кое-как поднявшись, ощущая дискомфорт пониже спины, Эрен нашел приготовленную для него одежду, аккуратно сложенную на спинке стула.       Ривай нашелся на кухне, сидящий боком к нему. Качаясь на двух задних ножках стула, придерживаясь за угол стола, в руках он держал бумаги из папки, которую Эрен вчера принес ему с данными по исследованиям препарата.       Эрен остановился, глядя на мужчину, запоминая изгиб руки, сжимающей бумаги, наклон головы, бледность кожи и хмуро сдвинутые брови с морщинкой между ними. Он видимо недавно вышел из душа, поскольку был одет только в спортивные штаны, а через шею было перекинуто белое банное полотенце. Все это стало родным и дорогим. - Так и будешь стоять или все же подойдешь? – спросил Ривай, не отрываясь от бумаг, но затем, опустив на все четыре ножки стул, повернулся к нему и, улыбнувшись, добавил, - соня. Это ж надо столько дрыхнуть! - У меня сегодня дежурство полуторасуточное с четырех. Имею право, - улыбнувшись в ответ и подойдя к мужчине, ответил Эрен. - Чай будешь? Я только что заварил, - предложил, поднимаясь со стула Ривай и подходя к сушилке с чашками. - Буду, - согласно кивнул Эрен, осторожно усаживаясь на стол. - Только учитывая твои вчерашние заслуги, ты сегодня избежал утренней пробежки, - наливая чай в красивую чайную пару перед Йегером, произнес Ривай. - Тебе же противопоказаны тяжелые физические нагрузки, - с укоризной глядя на мужчину, произнес Эрен, за что получил легкий поцелуй в губы. - Привычка – вторая натура. Я скорее окочурюсь без них, чем, если продолжу заниматься. Тем более мне это привычно и не тяжело. Это мой привычный образ жизни. - Смотри по самочувствию и не переусердствуй.       Несколько секунд прошли в молчании. Эрен не знал, как спросить насчет решения Ривая соглашаться на лечение экспериментальным препаратом или нет. - Ну, спрашивай. Я же вижу, что хочешь, - глядя на врача поверх чашки, спросил Леви. - Ты согласишься? – один вопрос и сердце замерло где-то глубоко в груди, пропустив несколько вопросов. - Конечно. У меня и выбора-то особого нет, - просто ответил Ривай, улыбнувшись под конец фразы. Снова секундная пауза, в которую мужчина снова взял свою чашку за верх и отпил немного чая. Эрен подумал о том, что никогда не видел, что бы кто-то так держал чашку. И если Ривая не станет, этого ему тоже будет не хватать. - А почему ты так держись чашку? Никогда за ручку? - Я, что ли на телевикторину попал? – ответил вопросом на вопрос Леви. - Нет, прости, - тут же опомнился Эрен, схватившись за свою чашку и делая глоток горячего ароматного напитка. И где Ривай берет такой чудесный чай? - Это была шутка, - мазнув любовника укоризненным взглядом, произнес Леви, - фобия. Тебе может показаться глупой – боюсь, что ручка отломиться. Останется у меня в руках, а чашка разобьется. Я, когда был ребенком, купил красивую чашку, но прожила она недолго. Видимо брак на производстве. Ручка осталась у меня в пальцах, а сама чашка – разбилась. - Кто бы мог подумать! – усмехнулся Эрен. - Мне сегодня ложиться в отделение? – резко перевел разговор на другую тему Ривай. - Да. Можем вместе поехать к четырем, - глухо ответил Эрен, ощутив, как внутри все сжалось от волнения и, стараясь отгонять от себя беспокойство. - Хорошо, - Ривай посмотрел на наручные часы, - значит, у нас есть в среднем три часа. Через десять-пятнадцать минут приедет Кенни. Жутко голодный, как всегда. Так что надо начинать готовить. Уверен, ты тоже не против завтрака. - Очень не против, - согласно кивнул Эрен, улыбаясь, - могу помочь. - Давай. Доставай пока из холодильника все необходимое, а я пойду переоденусь. Когда Ханджи привезла Кенни, завтрак уже был готов и все четверо, поскольку Зоэ с удовольствием согласилась на чашку кофе, просидели за столом около часа. Не вдаваясь в подробности, Ривай попросил Ханджи присмотреть неделю за Кенни, пока он будет лежать в больнице. Весь разговор, Кенни внимательно вслушивался, временами даже не глядя на отца, но внимательно слушая и Эрен подумал о том, что мальчик все понял. Каким-то образом, Кенни понял, что на этот раз Леви может не вернуться домой. Ребенок поднял взгляд и посмотрел Эрену в глаза. Мужчина не смог выдержать этого тяжелого, такого же, как и у отца холодного взгляда серых глаз и отвернулся. По Ханджи было сложно сказать, как она на самом деле восприняла новость. Женщина всегда крайне умело скрывала свои эмоции за разговорчивостью, улыбками и смехом.       Ханджи уехала на работу раньше, поскольку у неё вскоре должен был начаться прием. Леви же помогал собирать Кенни вещи для недельного пребывания в гостях и Эрен охотно составлял им компанию.       Время пролетело незаметно и вскоре все трое были уже в больнице. Эрен старался делать вид, что не волнуется и полностью уверен в своих действиях. Но уверенности не было, и Ривай это чувствовал. И одновременно он понимал, что ничего не может сделать. Кенни первым делом, оказавшись в палате отца, сразу же плюхнулся в большое белое кресло у окна, осматривая прибежище родителя, как минимум на ближайшую неделю. Эрен же сразу направился к медсестринскому посту, что бы обговорить все необходимые нюансы лечения Аккермана с медсестрой, попутно решая смежные вопросы.       Когда он снова оказался в палате, Ривай сидел в больничной белой пижаме на кровати с ногами и на расчерченном листе бумаге, играл в какую-то логическую игру с Кенни. Оба были на столько заняты игрой, что не заметили врача. А Эрен не мог прервать их занятие, ощущая, как сердце падает в глубины страха от одной мысли, что возможно, он в последний раз видит Леви таким веселым и активным. - Я выиграл, - довольно произнес Ривай, отвешивая легкий щелбан сыну по лбу. - Ты – жульничал! – внимательно изучая что-то на листке, ответил Кенни. - Я никогда не жульничаю, - улыбнулся в ответ мужчина, - иди к тете Зоэ, а то доктор Йегер уже полчаса мнется в дверях, как обычно не решаясь нам с тобой мешать. Эрен с удивлением заметил, как от этих слов его губы расплываются в улыбке. А он-то думал, его не заметили… наивный. - Пап, - Кенни не торопился слезать с кровати и, внезапно резко подавшись вперед, крепко обнял мужчину, прижимаясь к его груди. – Ты самый-самый лучший! Я очень люблю тебя! – последнее прозвучало сдавленно и приглушенно из-за того, что мальчик уткнулся носом в грудь отца. Сердце Эрена ухнуло вниз и он сам ощутил всю боль ребенка, вынужденного расстаться с отцом. - Я тоже тебя люблю, - прошептал в ответ Леви, ощущая, как глаза начинает предательски пощипывать, а в носу свербеть, но, как всегда сумел сдержаться. – Ты самое дорогое, что есть у меня в жизни. Самый любимый и лучший.       Через некоторое время, мальчик с понурым видом, отпустил отца и на деревянных, не слушающихся ногах вышел из палаты, направляясь к дверям кабинета тети.       Эрен подошел к кровати и посмотрел на любимого. Черные прямые жесткие волосы, прямой красивый нос, всегда слегка прикрытые умные светлые глаза, бледная кожа. Сильный, очень сильный и не только физически, но и духом, даже не смотря на начавшую проявлять себя страшную болезнь. Именно таким он его и запомнит навсегда, что бы не произошло. - Ну, что стоишь? – криво улыбнувшись, спросил Ривай, - Эрен? - Позвал он врача, осторожно прикоснувшись к ладони мужчины, - с тобой все нормально? - Да, конечно, прости, - быстро ответил Йегер, улыбнувшись в ответ, и поняв, что не может скрывать чувства, так же хорошо, как это делает мужчина - я волнуюсь за тебя. - Я тоже волнуюсь, - Ривай лег на кровать, укрывшись по пояс и закатав рукава пижамы, - и за Кенни, и за тебя, и за Ханджи, и за себя. Так что успокойся. Эрен кивнул и поставил на белый больничный столик со стеклянными поверхностями, располагавшийся около кровати, небольшой белый контейнер. - Я уже развел препарат. Сейчас он перемешивается. Сначала подготовим тебя, что бы по возможности снизить интоксикацию. Ты, скорее всего, уснешь и проспишь около шести часов. - Отлично. Высплюсь, - констатировал Леви и Эрен не понял – пытался ли мужчина пошутить, что бы успокоить его или просто констатировал факт.       Пора было начинать.       Йегер завершив все приготовления подкололся к вене и, настроив капельницу, сел на край кровати. - Как ты себя чувствуешь? – негромко спросил врач, ощущая тяжесть абсолютной безысходности и тревоги на душе. - Нормально, начинаю уплывать куда-то, - вяло ответил Ривай, глядя на врача из-под опущенных ресниц, а затем неожиданно добавил, - знаешь, пока я окончательно не уснул, хотел спросить… ты бы остался со мной?... Ну, если все хорошо закончится? - Я бы в любом случае был бы с тобой и буду, - четко ответил Эрен, осознавая, что никогда и в чем не был уверен так, как в этих словах. – А ты? - Я тоже… - прикрыв еще более отяжелевшие веки, ответил мужчина, ощущая ласковые прикосновения к щеке. – Мне хорошо… с тобой. - Чем ты займешься, когда выйдешь из больницы? – ощущая, как по щеке стекает слеза, спросил Эрен, стараясь успокоиться, но вместо этого ощущая, как по второй щеке катится следующая. - Всегда хотел открыть чайный магазин… люблю чай. А название выбрал бы Кенни… с тобой…       Леви провалился в сон, а Эрен еще некоторое время не мог заставить себя подняться и уйти от него. Хотелось лечь рядом и как-то отдать ему часть своего здоровья, сил, души… чего угодно лишь бы он жил. Даже, если поправившись, не захочет быть с ним. Все равно. Лишь бы жил.