Вернуть мистера Смита

Она наблюдала за ним две недели. Две недели тяжелой слежки, со страхом быть обнаруженной. Пусть он и лишился памяти, но про навыки никто не говорил. К тому же, Грейвс отработал столько лет мракоборцем, что за это время все могло дойти до автоматизма. И ощущения «хвоста» тоже. К счастью, Тине повезло, и он не заметил ни ее попыток проникнуть на биржу, безрезультатных, к сожалению, ни пристального взгляда, упирающегося в его спину, по дороге домой, из-за чего девушка споткнулась и едва не растянулась на всю улицу, если бы какой-то незнакомец не помог ей, взяв за локоть. На первой же встрече с мадам президент в глубине Центрального парка, она доложила ей о его распорядке дня, их знакомстве и его внешнем виде. Со стороны показалось, что Пиквери слегка расслабилась, услышав, что ее помощник выглядит лучше, чем когда-либо, и едва заметно улыбнулась, понимая, что даже без воспоминания о прошлом Грейвс все так же живет работой. Приказав Тине как можно чаще попадаться на глаза мужчине, Серафина почти скрылась из виду, когда бросила в ее сторону взгляд благодарности и некоего спокойствия. Девушка его заметила, и это наполнило ее еще большим энтузиазмом и решимостью. Недолго думая, она устроилась в небольшое кафе официанткой. Как ей удалось заметить, это было любимое место Грейвса, и он довольно часто приходил сюда после работы выпить хорошего кофе и отдохнуть. Его владелец Пабло, итальянец с волевым подбородком, густыми черными волосами и усами, довольно легко ее принял, предупредив, что работа не из легких. Тина лишь хмыкнула, вспомнив свои трудовые будни мракоборца и посчитав, что после такой работы ей нечего бояться. Через неделю у нее болели ноги и ломило спину. Во всем она винила каблуки, но Пабло говорил, что без них никак. — Mia bella*, так нужно! Когда ты поворачиваешься и уходишь из зала, они должны смотреть на твои panini**, а не в свой кошелек. Ты понимаешь? Тина не особо знала итальянский, но сразу поняла, о чем идет речь. — Да, Пабло, понимаю. — И юбка, Тина. Юбка должна быть выше, чтобы все видели твои conchiglie***, — произнес мужчина и направился в сторону кухни, ворча что-то себе под нос. Девушка нахмурилась, пытаясь разобраться, о чем он говорит и что имеет в виду. — Но это же приличное заведение! — крикнула она ему через несколько секунд и взяла поднос в руки. — Хам. И, как назло, мистер Грейвс на этой недели решил не посещать свое любимое кафе, что злило ее больше, чем итальянские фразочки ее нового начальника. — Так-то лучше, la mia ragazza****! У тебя такие deliziosi piedi***** — сказал Пабло в конце второй недели, видя, что подол ее платья стал выше, открывая острые коленки. Она тяжело вздохнула, чувствуя себя весьма неуверенно, словно стояла голой. Благо, что палочкой ей никто пользоваться не запрещал. Поэтому, зайдя в кладовку, девушка тут же удлинила низ своего фартука, посчитав, что так будет лучше. И вообще, ей повезло: Пиквери то ли забыла про нее, то ли намеренно ничего не сказала, насчет волшебства, решив, что Тина и так должна понимать, что колдовать нужно как можно меньше, а лучше совсем перестать. Не считая восстановления трех тарелок, пяти чашек и стеклянного графина, по всей видимости, ручной работы. И все это ради того, чтобы не слышать: — О, Тина, как неаккуратно! Наклонись и raccogliere frammenti di bello****** — любил говорить хозяин кафе, когда видел, что она что-то разбила. Снова что-то разбила. В такие моменты ей очень хотелось достать из-под пояса палочку и превратить его в маленькую розовую хрюшку с большими усами и, заливаясь смехом, наблюдать, как она будет бегать по всему заведению, хрюкая, прося о помощи. Хоть руки и чесались, но так раскрывать себя было бы неправильно и глупо. К началу третьей рабочей недели Тине все больше хотелось бросить все и на самом деле переместиться в Канаду и бегать по заснеженным холмам, средь высоких деревьев, перепрыгивая узкие речушки в поисках Грин-де-Вальда. Ей казалось, что это намного легче, чем подавать еду, чувствуя на себе неприличные взгляды, от которых хотелось убежать и смыть с себя все это. Однако приходилось терпеть, а иначе бы пришлось составить компанию темному волшебнику, убегая от Пиквери, которая никогда не простила бы ей это проваленное задание. В среду, в начале десятого вечера, когда девушка начинала убираться и готовиться к закрытию самой, потому что Пабло ушел на свидания, кокетливо поправляя усы, дверь привычно скрипнула, возвещая ей, что кто-то пришел. Тина взяла со стола небольшой блокнотик и, пытаясь завязать фартук, подошла к дальнему столику, что стоял рядом у большого окна. — Добрый вечер. Извините, но мы скоро закрываемся, — произнесла она, смотря на себя и не понимая, почему у нее не получается завязать простой узел. — Мисс Голдштейн, — раздается приятный мужской голос по всему залу. — Мистер Гр… Смит. Мистер Смит, какая неожиданность, — проговорила Тина, поднимая глаза и видя своего соседа. Где-то внутри себя она с облегчением вздохнула, так как уже начала переживать, что Грейвс, то есть Смит, пора бы ей запомнить, переехал и теперь придется искать его по всему Нью-Йорку. — Это точно. И давно Вы тут работаете? — Три недели. — И как? — спросил мужчина, с интересом смотря ей в глаза. — Хорошо. Правда, приходиться на ходу учить итальянский. Он улыбнулся, и Тина впервые увидела его улыбку: обаятельную, настоящую и такую теплую, что она решила навсегда запомнить ее, убрав в самое сокровенное место своей памяти. — Что будете заказывать? — А Вы не выгоните меня на улицу, потому что закрываетесь? Его правая бровь слегка приподнялась в знак вопроса. — Конечно, нет. — Тогда ваш фирменный кофе, пожалуйста. Тина кивнула и зашла за небольшую барную стойку, где хранились ингредиенты для кофе, чая и других напитков. Рецепт фирменного кофе она узнала только пару дней назад и поклялась, почти на крови, что никому его не расскажет. — Ты все запомнила? — спросил ее Пабло, ставя на стойку чашку с горячим напитком. — Но смотри, Тина, если я узнаю, что ты кому-то рассказала мой семейный рецепт кофе, по которому варила еще моя nonna******* на Сицилии, то я тебя… Дальше все пошло по-итальянски, но по грозному виду и раздувающимся ноздрям, девушка поняла, что он будет мстить долго и страшно. Безумно страшно. Приготовив чашку душистого напитка, она аккуратно поставила ее на поднос и, взяв тот крепко в руки, понесла ее заказчику. Почти подойдя к столику, ее взору предстала напряженная мужская фигура, смотрящая вдаль. Казалось, что он готов вот-вот рвануть с места, чтобы бежать марафон. — Ваш заказ, — спокойно произнесла она, ставя горячую чашку на стол. Он повернул голову, и Тина встретилась с растерянным взглядом темно-карих глаз. Она часто в них видела уверенность и усталость, решительность и злобу, реже теплоту и нежность, но вот потерянность ей еще не приходилось видеть. Мужчина быстро моргнул и слегка кивнул. — Спасибо. Красивый вид, правда? — Да, — спокойно ответила девушка и, подойдя к стойке, посмотрела в окно. Уличные фонари, стоящие через дорогу, отбрасывали свет на небольшие лужи растаявшего снега, заигрывая новыми цветами. Где-то вдали играла приятная музыка, и проходящие люди за окном, слыша ее, начинали подпевать и пританцовывать. Грейвс прав: вид на самом деле был прекрасен. Она покосилась на него и заметила, как его тело, словно натянутая струна, начало медленно расслабляться: плечи немного опустились, спина откинулась на спинку стула, и шея слегка наклонилась в сторону. Только сейчас Тина поняла, как ему тяжело: не знать, кто ты, что ты делал и как жил раньше. Не знать ничего из того, что когда-то принадлежало только тебе. Он был потерян не только для целого магического мира. Он в первую очередь был потерян и для себя. * — моя прелесть ** — булочки *** — ракушки **** — моя девочка ***** — аппетитные ножки ****** — собери осколки красиво ******* — бабушка