Вернуть мистера Смита

Накинув на плечи плащ, Тина вылетела в коридор и, увидев, что дверцы лифта закрываются, рванула туда на предельной скорости. Волосы лезли в глаза, ноги спотыкались друг о друга, а воздуха начинало не хватать, но она продолжала бежать. Опоздать на работу не было уж таким страшным делом, и, если быть честным, у нее это получалось весьма хорошо, как и в магическом мире, так и в не-маговском. Куда хуже было выслушивать нравоучения от Пабло, который всегда знал, когда она появится и насколько опоздала. — Mamma mia*! Тина, ты бежала сюда из Италии? — спросил он, поглядывая то на часы, то на растрепанную, запыхавшуюся девушку. — Мне думается, что да. Тогда она попросила прощения и обещала, в очередной раз, не опаздывать. И именно сейчас ставила под сомнения все свои слова и просьбу дать ей еще один шанс. Ведь если Тина потеряет эту работу, то придется искать новые пути к Грейвсу. Снова. Проскользнув в почти закрывшиеся двери лифта, она прислонилась к стене, пытаясь отдышаться и празднуя хоть маленькую, но победу. — Доброе утро, мисс Голдштейн, — послышался приятный и знакомый мужской голос откуда-то справа. Тина медленно повернула голову и увидела темно-карие глаза, в которых плескались легкая насмешка и интерес. Уголки его губ слегка поднялись вверх, изображая улыбку, которую, на удивление, он не стал скрывать. И это не было похоже на того Грейвса, который был ее начальником все эти годы и который всегда скрывал все свои эмоции так, что иногда, смотря на его лицо, сложно было догадаться о чем он думает и что сейчас чувствует: разочарование от ужасного кофе, усталость из-за нелепой глупости своих подопечных или злость по поводу нехватки доказательств против очередного преступника. — Доброе, мистер Смит, — прошептала она, поправляя взлохмаченные от погони за лифтом волосы и вежливо кивнула. Это было странно, видеть его тут, поскольку ей было известно, что мужчина предпочитал хождения по лестнице, нежели эту тесную, как сейчас ей кажется, кабинку. По всей видимости, не только Тина опаздывала сегодня. Где-то внутри нее раздался крик ликования — все же не она одна любит покрепче и побольше поспать. Грейвс, вероятно, тоже. Приведя себя в более или менее нормальный вид и обдумывая, где бы сократить путь, чтобы все же успеть на работу, уверенная, что Пабло уже придумывал очередной упрек по поводу ее опоздания, Тина невольно покосилась на своего соседа и залюбовалась почти идеальным профилем. Тяжело вздохнув, девушка закрыла глаза. Ее взгляд незаметно изучал каждую черту профиля мужчины, который, потирая подбородок, водил темно-карими глазами по строчкам букв, выведенных пусть и нервной рукой, но весьма аккуратно. В привычном полумраке кабинета директора отдела магического правопорядка было тихо. До ужаса, до боли в ушах и осознания, что возможно они оглохли - такая стояла тишина. Девушка глубоко вздохнула, набирая сухой воздух и стараясь успокоить дрожь в руках, начиная смотреть на довольно скоромную и сдержанную обстановку комнаты: стеллажи с кубками, напоминающие победы прошлого и успехи бывалых дней, с магическими артефактами, которые лучше не трогать, стол с идеальным порядком, словно за ним никто и не работал и двумя стульями для гостей, часто игнорируемых работниками отдела. Она перевела взгляд снова на начальника и, встретившись с его задумчивым лицом, сразу опустила голову вниз, наблюдая за носками своих же ботинок. — Я слушаю, — произнес мужчина спокойным и бесцветным голосом, будто сейчас они будут обсуждать погоду, а не ее проваленное по всем пунктам задание. — Мне нечего сказать, сэр, — почти прошептала Тина, чувствуя нервный комок в горле, давящий на голосовые связки, и заставляя слова окраситься в жалостливый оттенок. — Да уж. Полет фантазии у Вас явно невысок. Грейвс положил папку с отчетом на стол и встал со своего места. Поправив жилетку и манжеты рукавов, он обошел рабочее место и присел на край столешницы, становясь напротив нее. — На глазах ста тридцати четырех не-магов Вы использовали магию, не пытаясь это скрыть. Вы не позаботились о сохранности секрета нашего мира и общества, размахивая палочкой и крича заклинания во все стороны. Вы так же не задумались, под какую угрозу ставите всех нас, трансгрессируя из одной части парка в другую. Как и о том, сколько законов нарушили за одно задание. Голос, интонация, паузы — все было абсолютно спокойным и сухим. Казалось, он не ругал ее, а рассказывал об истории магического мира с древних времен по сегодняшний день. И именно это пугало и заставляло нервничать. Лучше бы он кричал, обзывал ужасными словами и едкими замечаниями комментировал ее работу — тогда бы она могла с уверенностью сказать, что мужчина зол, ненавидит ее и готов прямо тут убить за очередной промах, потому что ему надоело терпеть это. А сейчас его поведение говорило лишь об усталости и, видимо, очевидности ее неудачи, словно он ее ждал и был уверен в ее скором происшествии. Тина сжалась в комок, осознавая данное. Получается, что она оправдала его самые предсказуемые ожидания, и он уже был готов к очередной дозе разочарования с ее стороны, если, конечно, Грейвс возлагал на ее плечи, хоть какую-то надежду на светлое будущее в своем отделе. Хотя, девушка считала это весьма сомнительным. — Вы засветили свои способности и свою палочку, ловя опасного преступника, который убил десять волшебников за последний год, — продолжал директор отдела магического правопорядка, скрестив руки на груди. — Вы преследовали его, отбиваясь от проклятий, большинство из которых нам не известны. Также Вы подвергали себя опасности и могли погибнуть от рук опасного убийцы. Вы рисковали собой, чтобы спасти будущих его жертв. Это и является показателем хорошего мракоборца, готового пойти на все, чтобы задержать преступника. Девушка подняла голову и вопросительно посмотрела на него, не совсем понимая, к чему он говорил эти слова и что имеет в виду. — Сэр? — Мадам президент будет не в восторге от этих новостей, но думаю, услышав о том, кто сейчас у нас находится в камере, она смилуется и забудет о нарушении законов и глобальной «чистки» не-магов в парке. В его темно-карих, а сейчас почти черных, глазах плескались чертики, которые завораживали своим видом, пленяли решительностью и неким подобием хитрости. Все же Грейвс знал, что делать и, как были уверены многие в его отделе, он не раз немного изменял повествование о заданиях своих подопечных, смягчая острые углы, сохраняя им работу и контролируя недовольства Пиквери к их отделу. — Я не понимаю, сэр, — честно призналась Тина, пытаясь осознать его слова и получить подтверждения, что только что у нее не было слуховых галлюцинаций, и поиск новой работы придется, к счастью, отложить на неопределенное время. — Тогда идите на свое рабочее место и подумайте над произошедшим как можно лучше. Думаю, тогда у Вас получится все осознать, сделать выводы, и после работы над этими ошибками Вы будете готовы к новому заданию. Я прав? Его правая бровь вопросительно поднялась вверх, а на губах можно было заметить, всего на секунду, некое подобие улыбки. — Конечно, сэр, — ответила она, кивая и сдерживаясь, чтобы не расплыться в довольной и облегченной улыбке. — Я свободна? Тот указал на дверь, следя, как его подопечная чуть ли не подпрыгивает, идя к двери. — Если бы Вы не нарушили законы и не показали бы стольким людям волшебство, то я бы сказал, что Вы молодец, мисс Голдштейн. — Мисс Голдштейн? Тина моргнула и увидела все те же темно-карие глаза, в которых теперь читалось беспокойство и капельку любопытства. Это были все те же зрачки, радужка и белоснежная склера, но ей почему-то показалось, что сейчас на нее смотрит совсем другой человек из абсолютно чужого для нее мира. — Мистер Смит? — Мы приехали, мисс Голдштейн. Насколько мне показалось, Вы куда-то спешили. Увидев открытый дверцы лифта, девушка вылетела из кабины, бросив на мужчину благодарный взгляд, отметив про себя, что перед ней сейчас стоял не тот мистер Грейвс, отчитывающий за проваленное задание, не тот начальник, что изредка, но хвалил выдержку и отличную реакцию, когда она была так необходима и определенно не тот мужчина, что мог поддержать в тот момент, что ты и сам не знал, как тебе это нужно. Сейчас перед ней был совсем другой человек, и Тина просто не знала, что ей теперь делать и как вернуть того самого Персиваля Грейвса * — мама родная