***
- Знаете, Вам серьезность идет, - Чанмин снимает ботинки в коридоре и прислушивается к голосам на кухне. Чья это обувь? - Вы сразу такой импозантный мужчина становитесь. - Это уже парню не нравится, он проходит на кухню и застает там своего парня с ... его "другом". Сухо наглым образом завладел его плитой, его фартуком и, похоже, неплохо так вжился в роль домохозяйки. - Добрый день, - Чанмин щурится, поджимает губы и с грохотом ставит на стол пакет с едой. – Вижу, вы тут хорошо проводите время, - Шим всегда поддерживал здоровое стремление своего парня к общению с другими людьми, знал почти всех его хороших друзей, но этого человека он предпочел бы не видеть в кругу знакомых Юнхо. В стремлении Сухо быть ближе к Юнхо нет ни капли дружбы. Этого только твердолобый Чон не замечает. Что ужасно злит. - Чанминни, - Юнхо как-то подозрительно покладист. - А мы тут обед готовим. - Точнее он готовит, - парень указал в Сухо. - В МОЕМ фартуке, между прочим. - Хен, не злись, - Сухо повернулся к Чанмину. - Юнхо-сенсею стало нехорошо в театре и я проводил его до дома, вот, кашу варю, - парень мило улыбнулся. - Кашу, значит? - Чанмин тяжело выдыхает и проглатывает тяжелый ком. С этим хеном он разберется позже.***
Остаток вечера прошел в довольно напряженной атмосфере. Пусть парень молча и ушел в комнату, так что скандал не набрал оборотов, но Юнхо мягким местом чуял, что так просто ему это не сойдет с рук. Их вражда с Сухо длится не первый год. Сухо накормил хена до отвала кашей, рассказал последние театральные новости и деликатно покинул территорию недруга. Воевать на чужом поле боя, значит, уже проиграть. - Минни, - взъерошенная макушка Юнхо нерешительно замелькала в дверном проеме. - Хочешь каши? - Ты издеваешься?! - рявкнул младший. Он подорвался с кровати, дернул на себя дверь и схватил Юнхо за пах, как следует его сжав. - Совсем голову потерял? - Ай-яй-яй, пусти, - зашипел старший. - Чего ты взбесился? Он мой друг. - В кедах зеленых я таких друзей видел, - младший толкнул парня в плечо. - Понял? Чтобы духу его тут не было больше. - Ты такой горяченький, когда злишься, - Юнхо нервно хихикает. - Что? - Чанмин растерянно захлопал глазами. - Ты меня прямо заводишь, - томно проговорил. - Побудь еще таким горяченьким. - Йа! - Чанмин возмущенно рявкнул.***
- Хичоль-хен, ну прости-прости меня. Ты же знаешь, что я не специально, а? – Чанмин смотрел на сидящего на диване мужчину, хлопая большими и наивными глазами. Веселый хохот с нотками легкого злорадства парень держал глубоко в глотке, зная, что издай он хотя бы звук, ему конец. - Не специально? – Хмыкнул Хичоль. – Так я тебе и поверил, засранец ушастый. Ай-ай-я-я-я-яй! – мужчина преувеличенно громко застонал, прикладывая к свеже-подбитой скуле пакет со льдом и морщась от неприятных ощущений. - Эмм, я, конечно, извиняюсь, но хён, разве это не отлично, что Чанмин смог наконец надавать тебе хотя бы пару тумаков? – раздался голос Кюхена из динамика. - Йа!!! Чанмин таки не сдержался и прыснул в кулак, реакция Хичоля на слова хакера стала последней каплей. - А ты чего ржешь? Весело тебе? Не обольщайся особо – силушки-то у тебя прибавилось, вот только разумно пользоваться ею ты до сих пор не научился в полной мере. Ты слишком вспыльчивый, когда бой начинает набирать обороты. Нужно с этим что-то делать. Медитировать тебя заставить что ли. На этих словах Кюхен громко захохотал из динамика. - Ну, а на этот раз уже что?! – раздраженно спрашивает Хичоль. - Да так, просто представил нашего Чанминни в цветных лосинах и майке с хиппи-принтом, повторяющего «Омм» на коврике. - Ха-ха, ну просто обхохочешься, Кю, – ледяным тоном отозвался парень. - Ага, я знаю – чувство юмора у меня отменное, бро. Ну ладно, раз с тренировками на сегодня вы закончили, то вернемся к нашим баранам. А точнее к почившим соучастникам Сонджона. - Ты, наконец, что-то нашел? – Хичоль встал с дивана, подходя ближе к мониторам, Чанмин же словно прирос к месту, ощущая, как не может пошевелить ни единым мускулом – все тело сейчас и так напряглось до предела. Неужели им удалось найти хоть что-то, что сможет вывести их на этого монстра? - Есть кое-что, пришлось, правда, здорово повозиться, практически отслеживая расписание и места передвижения потенциальных «соучастников» Сонджона в последние несколько месяцев до их смерти. Совпадение не 100-процентное, но некоторые из них засветились у входа в один фешенебельный и ооочень закрытый клуб. И Джунсу был одним из них. - Что за бар? - Я почти ничего не смог на него накапать. Похоже они реально серьезные ребята. Вывожу на мониторы. - «Dominus», - произносит Хичоль, разглядывая расплывчатое фото, сделанное у входа в здание из чёрного стекла с одной лишь золотистой буквой D на явно дорогой вывеске. - Знаешь его? – удивленно спрашивает Кюхен, и Чанмин медленно переводит взгляд с мониторов на мужчину. - Да так, приходилось бывать пару раз в относительно далеком прошлом. Тот еще гадюшник. Но обитают там только очень влиятельные и богатые подонки. - А как же тогда ты туда попал? – заинтересованно спрашивает Кюхен. - А как ты думаешь, что может быть лучше такого закрытого ото всех места для того, чтобы обсудить свои грязные делишки? Нанять кого-то, заплатить за что-то… - Ясно-понятно, вопросов больше не имею. - Так что там внутри, если подробнее? – Чанмин смог взять себя в руки и наконец отмер. - О! Содом и Гоморра как они есть. Первоклассный притон ¬- девушки, парни, трансвеститы, секс-извращения на любой вкус, подпольные азартные игры. Если нужно, менеджеры клуба без лишних вопросов найдут надежного человека для любой грязной работы. Желание клиента – закон, одним словом. - Туда вообще реально попасть? – Чанмин ощущал, как по всему телу начинает разливаться будоражащее кровь предчувствие. Предчувствие чего-то опасного и неизбежного. - Мне? Вполне. Тебе? Сомневаюсь. Страшненьких туда не пускают. - Хён! Я серьезно. - Я тоже, более чем, Чанмин-а. Просто так человеку с улицы туда не зайти, вход только по приглашению. Дальше – больше, там уже менеджмент клуба решает, открывать тебе вход к ним на постоянной основе или ты так и останешься единоразовым посетителем по чьей-либо просьбе. - А что насчет тебя? Ты единоразовый или все же тебе разрешен свободный вход? - Обижаешь, Чанмин-ааа, - протянул Хичоль, расплываясь в самодовольной улыбке. - Меня сможешь провести? - Смогу, но не уверен, что стоит. Один бог знает, каких дров ты там наломать можешь, если что-то пойдет не по плану. - Хичоль-хен, ты же сам меня готовил! – взвился Чанмин, едва ли не прожигая в мужчине дыру своим пылающим праведным гневом взглядом. - Не готовил, а готовлю. Настоящее время, Чанмин. Мы все еще в процессе и я совсем не уверен, что ты готов. - Я готов! - Поверь. Мне виднее. - Хён. Давай рассуждать логически. Как выглядит Сонджон, знаю только я. Да, я конечно как мог, описал его еще полицейским, но все же. Если он сменил прическу или вдруг его на самом деле зовут не Сонджон – не факт что ты сможешь его узнать. - Вот тут он прав, Хичоль-хен, сам знаешь. – Подал голос Кюхен. - Ауффф, чтоб вас всех! И ведь правы, засранцы. Ладно, твоя взяла. Назначаю поход через неделю. - Хён! Какого черта так долго?! Почему не сегодня или завтра?! - Потому что один ушастый индивид разукрасил мне лицо, вот почему! В таком виде я там показаться не могу. Так что даю тебе на ближайшие дни отбой – отдохни, морально настройся, заодно у меня не будет соблазна подправить твое личико в отместку. А я пока наведу чуть больше справок о том, что там сейчас происходит, кто главный, кто завсегдатай. Я ж последний раз там года полтора назад был. Сначала нужно наведаться туда одному, засветить, так сказать, личико по новой. - Кстати, хен, - заинтересованно спрашивает Кюхен, - а тебя вообще туда пустят, раз столько времени-то прошло? - Кюхенни, мальчик мой, запомни: член один раз – член навсегда! – Весело хохотнул Хичоль. – Если, конечно, ты не перейдешь дорогу кому-нибудь более влиятельному, - уже более серьезным тоном добавляет мужчина.***
Город полностью погрузился в Рождественскую атмосферу. Кругом гирлянды, праздничная музыка и парочки. В Сеуле этот праздник так же ценится, как и День Влюбленных, хотя корни этих праздников лежат далеко за пределами Южной Кореи. Чанмин никогда не был сторонником этой праздничной мишуры, считая, что в большинстве случаев все это маркетинговый ход. Но глядя на счастливого ребенка рядом с собой, который в данный момент выбирает елочные игрушки для дома, он понимает, что готов разделить это маленькое счастье вместе с Юнхо. Парень долго выбирает между желтыми и синими шарами. - Чанмин, что думаешь? - он поднимает сосредоточенный взгляд на своего парня. - Я думаю, что ... , - застывает "люблю тебя, как же сильно я тебя люблю", - мысленно добавляет он и, улыбаясь, кладет обе коробки в корзину к остальным покупкам. А потом старший находит среди праздничной мишуры красные колпаки, натягивает один из них и с довольным видом ходит по магазину. - Я тебя не знаю, - младший звонко смеется и пытается скрыться за очередным стеллажом. - А ты мне приготовил подарок? - Юнхо хитро улыбнулся и многозначительно вздернул брови кверху. - Ты себя плохо вел, привел в наш дом постороннее лицо, которое посягает на святое, - младший фыркнул. - Мой перчик, между прочим, тоже пострадал, - старший подмигнул. - Перчик? Перчик?! - младший прикрыл рот ладонью, чтобы не захохотать в голос. - Да-да, теперь за ним нужен особый уход, - старший шлепает Чанмина по ягодицам и проходит мимо него к кассам. Растущее внутри чувство покоя и умиротворения окутывает обоих. Может быть дело в праздничном чуде, может быть в них самих, но вздохнуть полной грудью удается гораздо чаще, чем раньше, когда при малейшем кусочке счастья внутри начинали ныть старые раны. Иной раз расходились швы и оба неуклюже замыкались в себе. Каждый из них в определенный момент смотрел друг на друга и молча спрашивал: "Сможем ли мы вновь быть счастливыми?". Так вот, сегодня, на мгновенье, это чувство стало реальным. По пути домой Юнхо затаскивает парня в одну из праздничных кабинок с фотографиями. В своем праздничном колпаке, живым взглядом и раскрасневшимися от холода щеками. Они строят рожицы для нескольких снимков, а на последнем Чанмин притягивает парня к себе за шарф и целует в губы. Праздничный вечер начался с хороших дел.***
Юнхо открывает окно на улицу, достает сигарету из пачки, закуривает и облокачивается о подоконник. Выдыхает клубок серого дыма в такие же по цвету облака. Мужчина бросает задумчивый взгляд вниз и почти сразу же натыкается на удаляющуюся спину своего парня. Чанмин ушел на очередную тренировку. Скоро поселится в этом спортзале. Изменения в режиме дня младшего вскоре повлекли за собой и кардинальные перемены на кухне. Сладости есть нельзя, чипсы прочь и все меню составляется младшим по какому-то волшебному феншую. Чанмин может быть и занимается спортом, но Юнхо не хотелось принимать в этом участие. Иногда в двенадцать часов ночи и рамен можно приготовить. Кто-то у дома громко засвистел, мужчина повернул голову на шум и увидел Шивона в гражданской одежде. Юнхо приветливо ему помахал и скрылся за окном, ожидая того момента, когда следователь позвонит в дверь его квартиры. - Привет, - мужчина пожал руку следователя и пропустил его в квартиру. - Ты в отпуске? - Привет, - Шивон разуваясь, поставил пакет на пол, затем стал быстро стягивать куртку. - Нет, просто не люблю форму, когда я не на службе. - Вот оно как, - вовремя не стряхнутый пепел с сигареты упал на футболку мужчины и прожег в ней дырку. - Чёрт, - спохватился он и засуетился, спеша на кухню к раковине. - Осторожно, дуралей, - следователь звонко смеется и спокойно с пакетом в руке проходит на кухню. - Всё, как ты заказывал. Кола, чипсы и парочка копченостей, - разгружает пакет и кладет продукты на стол. - Ммм, спасибо, - избавившись от окурка, Чон берет с полки стаканы и ставит их на стол. - Устраивайся поудобнее, - мужчина садится за стол. - Что удалось разузнать? - Я бы понял, если бы ты попросил купить меня пиво, но кола, - с недоумением смотрит на ассортимент покупок и садится за стол. - Узнал, конечно же, - мужчина открывает бутылку колы и разливает жидкость по стаканам. - Пиво оставляет запах. У меня в доме живет спортсмен, который лишнего ничего в рот не позволяет положить. Представь, что со мной будет, если после тренировки он поймёт, что я бутылку пива пригубил, - Юнхо вздохнул. - Сочувствую, говорят, что это проходит, но не у всех, - смеется. - Пей-пей, порадуйся свободе. - Да уж, - мужчина взял стакан с колой и сделал из него пару глотков. - Мммм, вкуснотища. - Итак, в ходе розыскных действий удалось установить, что сестра Чанмина вышла на неких Кюхена и Хичоля, - Шивон вытянул ноги и облокотился о спинку стула. - Мой информатор сказал, что в последнее время кто-то усердно копает под один элитный клуб, якобы там проводятся какие-то махинации. - Шивон ловит недоуменный взгляд собеседника и поясняет. - Кюхён и Хичоль в прошлом по молодости связались с не очень правильными людьми, Кюхёна мы прикрыли, после этого он работал нашим информатором, а вот с Хичолем все сложнее. Поговаривают, что он тренирует молоденьких оборванцев и сводит их в подпольном бойцовском клубе. Это хорошие деньги. - Ты думаешь? - Юнхо аж побледнел, ему еда в горло после таких новостей не лезет, а Шивон напротив него спокойно уминает чипсину за чипсиной. - Чанмин там? - Чанмина натаскивают для какого-то дела. Скорее всего, они вычислили, где ваш «знакомый» скрывается. Вчера информатор слил парочку фотографий у входа в этот клуб. Хичоль там был. Если эта троица объединилась, - следователь локтями упёрся в стол и серьезно взглянул на Юнхо. - Значит, будет шумно. Нам нужно вмешаться, чтобы они не наломали дров. Чанмин в отношении этого Сонджона слишком вспыльчив, понятное дело из-за чего, но еще один труп нам не нужен. - Что будем делать? - сипло спросил Чон и залпом осушил еще один стакан с колой. - С такими новостями надо было покупать соджу. - Я попытаюсь разузнать их точный план, чтобы мы могли действовать незаметно, а ты не дергайся. - Скомкал пустой пакет от чипсов и закинул его обратно в пакет. - Сейчас самое главное не выдать себя. Пусть Чанмин думает, что ему все по зубам. - А эти ... его новые соратники, - Чон тяжело выдыхает. - Им точно можно доверять? - Можно.***
После того, как Юнхо попрощался с Шивоном, его накрыл тихий приступ паники. Куда ввязался его парень? Зачем? Почему он не может отпустить прошлое? Ему до сих пор плохо? Быть может Юнхо напоминает ему о тех ужасных событиях? Эти и другие мысли накрыли его с головой, тревога сдавила грудную клетку и не позволяла вздохнуть. Неужели чтобы выжить Чанмин тоже участвует в этих боях? Чон живет с ним рядом, но до сих пор ничего не знает о том, что происходит у парня в душе после тех ужасных дней. Они практически об этом не говорили. И вот к чему это привело. Чанмин поставил спортивную сумку на тумбочку в коридоре и закрыл за собой дверь. Сегодня, после нескольких дней перерыва, он снова встретился с Хичолем – их «поход» был назначен на послезавтра. Младший мгновенно замечает, что квартире сильно накурено и темно. Что тут происходит? Парень включает свет, осматривается и одновременно разувается. На первый взгляд ничего подозрительного. Оставляет куртку на вешалке. Где Юнхо? Он проходит в комнату и застает старшего на кровати с пепельницей на животе и сигаретой в зубах. Это ещё что за чудо? Зажигает свет в комнате и хмуро смотрит на лежащего парня. - Ты в своём уме? - хмуро смотрит на собеседника. - Что за трагедия в трех актах? - он отбирает сигарету, тушит её о край полной окурков пепельницы и забирает этот беспорядок прочь. - Горе от ума, - лениво отзывается парень, продолжая сверлить взглядом невидимую точку. - Вижу, - Чанмин тяжело вздыхает и относит на кухню пепельницу, выкидывает окурки. Парень возвращается в комнату, садится на край кровати и ласково проводит ладонью по волосам старшего: - Кошмар приснился? - тихо спрашивает он. - Нет, - Юнхо ластится о ладонь младшего. - Я соскучился, - тихо добавляет. - Ты сегодня совсем тихий, - так же тихо произносит и наклоняется к его губам. От мужчины пахнет сигаретами вперемешку с его туалетной водой. Чанмин носом ластится о щетину старшего, задевает губу, поднимается выше и трется о кончик носа Юнхо, а затем чувственно целует его в губы. - Я здесь, хён. Я всегда рядом, - шепчет в губы младший. Юнхо зарывается пальцами в волосы Чанмина на затылке, притягивает его ближе к себе и отвечает на поцелуй с таким желанием, что младший не сдерживает тихого стона в поцелуй. Обычно Юнхо ведёт, его жар настолько наполняет изнутри, что невольно перестаешь дышать, но сегодня один из таких дней, когда старший просит дать ласку. И это будоражит. Чанмин углубляет поцелуй, с наслаждением ласкает податливый рот языком. Его пальцы дразнят низ живота, гладят кромку домашних штанов, он чувствует, как под ним Юнхо мелко дрожит. Его чувствительный хён. От этой мысли собственный низ живота отозвался такой же незамысловатой реакцией. Как же он мог бояться раньше к нему прикоснуться? Как столько можно было в тайне желать и терпеть? Нет, теперь он терпеть не станет. Парень зубами слегка оттягивает нижнюю губу старшего, вбирает ее губами и с причмокиванием посасывает. В этот момент из сладкого забытья его выводит громкая трель звонка мобильного телефона. Он со стоном отрывается от губ и вытаскивает телефон из кармана джинсов. Зачем-то звонит Хичоль. Чёрт бы его побрал. Но ответить нужно. Он тихо извиняется и поднимается с кровати, отвечает на звонок и выходит в гостиную, оставляя дверь слегка приоткрытой. В это время разгоряченный Юнхо провожает парня полным разочарования взглядом, но останавливаться он на этом не намерен. Слегка приподнявшись, он снимает с себя футболку, откидывает ее прочь. Упавшая одежда невольно привлекает внимание немного занятого телефонным разговором Чанмина, он бросает взгляд на своего парня и застывает. Парень не может отвести взгляда от того, как сильной ладонью Юнхо проводит по собственному животу, скользит ниже и сжимает пах поверх штанов, бедра двигаются в такт прикосновению. Из комнаты доносится тихий стон. - Алёёёоо, ты меня слышишь? - возмущенно произносит Хичоль на том конце провода. - Да, - сипло отвечает парень и сильнее сжимает в ладони телефон в тот момент, когда пальцы мужчины скрываются под кромкой белья. Юнхо разводит ноги, сгибает их в коленях и обхватывает свое возбуждение ладонью. Пальцами второй руки он сжимает сосок и томно выдыхает. - Ты послезавтра можешь прийти позже? - собеседник все еще недоволен. - Прости, я перезвоню, - он отключается и откладывает телефон в сторону. Собственное возбуждение напрочь выключило способность реагировать на что-то еще кроме его парня. Сейчас для него ничего не имеет значение, только его горячий хён. Чанмин на ходу резкими рывками стаскивает с себя свитер, после чего буквально напрыгивает на Юнхо сверху, садясь мужчине на бедра и утаскивая того в горячий долгий поцелуй. Юнхо стонет в ответ, ощущая, как рука его парня бесцеремонно пробирается под белье, скидывает пальцы Чона с члена, заменяя на свою горячую ладонь, крепко сжимая возбужденную плоть и начиная медленно двигаться по всей длине. Юнхо неосознанно толкается в руку, стараясь ускорить такие приятные движения, пока его губы порхают по лицу парня, переходя с губ на подбородок, потом на скулы, глаза, нос… Чанмин шумно выдыхает, чувствуя легкие, почти воздушные прикосновения нежных губ к своему лицу в противовес к ощущению горячего, мощного члена Юнхо, что сейчас так сладко пульсирует в руке парня. Сейчас Чанмин дико хочет член хена. До такой степени, что почти давится собственной слюной, когда с губ срывается глухой стон наслаждения от ощущения рук Юнхо, крепко сжимающих его бедра. Чанмин хочет взять большой толстый орган хена в рот, ощущать, как бархатная кожа члена трется о стенки его глотки, а рот наполняется смазкой вперемешку с его собственной слюной. Все, что Чанмину сейчас нужно – это член Юнхо. Впрочем, его в этой жизни всегда только член Юнхо и интересовал, что раньше, что теперь. И ничей другой. Чанмин спускает штаны и белье вниз с бедер Юнхо, пока сам медленно опускается ниже, целуя сначала шею и ключицы парня, затем по очереди обводит языком каждый сосок, слегка задевая их зубами, чем выбивает из мужчины под ним еще один стон наслаждения. Быстро прокладывает дорожку из поцелуев вдоль живота, спускаясь все ниже, пока, наконец, не добирается до покрасневшего члена Юнхо и нежно целует головку, рисуя на ней круги горячим языком. Юнхо сдавленно ахает, пытаясь потянуть Чанмина за плечо вверх: - Мин-а, подожди… - голос хриплый от возбуждения и едва различимый. Чанмин поднимает глаза вверх, к своему хену и видит в ответном темном взгляде не только клубящееся желание, но и неуверенность вперемешку с волнением и нежностью. Этот взгляд черных глаз сейчас затапливает своей теплотой Чанмина просто до краев. - Мин-а, ты.. ты уверен, что.. Что хочешь? Если ты не готов… - Чанмин отчетливо видит сейчас смущение своего хена, который очевидно волнуется и переживает о том, не заставляет ли Шим себя делать это через силу, ведь помнит, через что тому пришлось пройти раньше. Мило – Чон Юнхо такой заботливый. Юнхо - милый. - Юнхо-хен. – Голос Чанмина сейчас твердый и уверенный. – Все в порядке. Я уверен. Я хочу тебя и только тебя. И я… - Чанмин крепче сжал член Юнхо в своей руке, заставляя того непроизвольно выгнуться, вскидывая бедра, откликаясь на ласку. – Я очень сильно расстроюсь, если ты откажешься мне это дать. Юнхо видит во взгляде младшего такую решительность, что становится ясно – стоит только мужчине даже попытаться возразить и он вполне может остаться без детородного органа. Чанмин его просто оторвет за ненадобностью. Потому что, а зачем тебе член, если у МЕНЯ нет к нему доступа, когда я захочу?! И это так похоже на того прежнего, уверенного и жадного до тела Юнхо Чанминни, который был «до», что мужчина сдается, откидывается на подушки и прикрывает глаза. Шим победно хмыкает и возвращается к тому, от чего его только что так бесцеремонно отвлекли. Чанмин наклоняется, скользит языком от яичек вверх вдоль члена, к головке, ощущая каждую пульсирующую венку, после чего повторяет этот же путь по обеим сторонам члена, обильно смачивая его слюной, и, наконец, берет в рот. Мужчина медленно опускает голову вниз, принимая в себя все больше и больше плоти, пока головка члена не упирается ему в глотку. Затем также медленно проделывает весь путь назад, скользя языком по нежной коже. Чанмин обхватывает член одной рукой у основания, помогая ею себе - надрачивая Юнхо, пока сам он ускоряет темп, втягивает щеки и начинает жадно сосать, скользя вдоль члена и вбирая его в рот наполовину. Шим ощущает, как обильно выделяющийся предэякулят Юнхо смешивается с его собственной слюной и сейчас стекает у него изо рта вниз, на член Юнхо, смачивая остальную длину и тем самым еще больше облегчая движения руки Чанмина. Он слышит как где-то сверху Юнхо сдавленно выстанывает его имя и чувствует боль на своем плече, когда старший с силой впивается в него ногтями. Легкая боль лишь усиливает возбуждение, пошлые причмокивающие звуки, которые сейчас издает его же собственный рот, заставляют член младшего пульсировать с новой силой. Продолжая отсасывать Юнхо, он неосознанно начинает толкаться бедрами вперед, трясь своим возбуждением сквозь грубую ткань джинсов о ноги хена, на которых сейчас сидит. Чанмин понимает, что долго так не продержится, скоро он кончит лишь от одного ощущения того, как Юнхо трахает его рот. Выпуская мокрый член изо рта, Шим трется нежной щекой о твердую плоть, затем легонько хлопает ею себя по другой щеке и губам, чем заставляет Юнхо стонать еще громче, и жарко шепчет прямо в головку члена, продолжая работать вдоль него кулаком: - Ну же, Юнхо-хен, кончай. Кончи для меня, сделай это для своего Чанминни…хмм? - Мина-ааах… - мужчина шумно и тяжело дышит, не смея противиться этому такому родному голосу и настойчивым движениям руки, что сейчас так плотно обхватывает его возбуждение. И после того, как любимое имя в очередной раз срывается с его губ, Юнхо кончает, чувствуя, как Чанмин опять склоняется над ним, пытаясь поймать своим восхитительным ртом каждую каплю чоновской спермы. Младший скользит губами по обмякшему члену, начисто вылизывая его, не давая пропасть и грамму горьковатой субстанции. Потому что это Юнхо-хен, а все в Юнхо-хене принадлежит только ему – Чанмину. - Чанмин. – Юнхо тянет парня вверх, заставляя лечь на себя сверху, мягко его целует и чувствует голым животом возбуждение младшего сквозь джинсы. – Чанмин-а, я хочу тебя, пожалуйста. – Юнхо почти хнычет, не зная как еще показать, насколько ему сейчас необходим Чанмин – весь, целиком, полностью. Но Чанмин слишком долго и хорошо знает мужчину, чтобы без проблем понять, что тому сейчас нужно. Он еще раз легко целует мужчину в губы, окончательно стаскивает с его ног абсолютно ненужные сейчас штаны и белье, помогает старшему перевернуться на живот, после чего садится на него сверху, расстегивая свои джинсы и доставая из белья до боли возбужденный сейчас член. Мин трется им об упругие половинки, с силой сминая рукой одну из них, чем заставляет Юнхо вскинуть бедра вверх. Он пытается подставить как можно больше тела под эти настойчивые ласки и совершенно однозначно демонстрирует, чего ему сейчас так хочется. Не вставая со старшего, Чанмин тянется к прикроватному столику и быстро находит в верхнем ящике тюбик со смазкой. Выдавив побольше себе на пальцы, он начинает медленно вводить их в Юнхо. Один, и почти сразу же следом второй. Мин разводит их в ножницы, растягивая и разрабатывая старшего, пока тот и сам старается приподняться, чтобы насадиться глубже. Видя, как нетерпеливо двигается под ним Юнхо, ощущая, как сокращаются мышцы вокруг его пальцев, Чанмин понимает, что он и сам уже не в силах сдерживаться сколько-нибудь дольше. Он достает пальцы из старшего, чем вырывает из того очередной недовольный хнык, щедро смазывает свой член лубрикантом и приставляет головку ко входу, одной рукой отодвигая бледную половинку, а второй направляя пульсирующий член внутрь своего хена. Как только Шим входит, раздвигая своим горячим твердым членом узкие стенки Юнхо, у обоих с губ срывается облегченный стон возбуждения. Старший начинает плавно двигать бедрами под ним, с каждым движениям пытаясь вобрать в себя как можно больше. Чанмин сжимает в ладонях задницу Юнхо с такой силой, что на завтра наверняка останутся следы, но он точно знает, что Чону нравится именно так – властно и сильно. Мужчина ускоряется, с каждым толчком вкатывая бедра все сильнее, проникая все глубже, стремясь почти к сумасшедшей скорости. Он видит профиль Юнхо под собой, с закрытыми от наслаждения глазами и закушенной губой. Старший упирается одной рукой в деревянную спинку кровати, скребя по ней ногтями, а второй сжимает в кулаке белую простынь, потому что больше просто не за что уцепиться. С его губ в такт каждому бешеному движения Чанмина срывается полу-стон, полу-всхлип, который эхом отражается от стен спальни, заставляя голову младшего кружиться и пьянеть от желания еще больше. Он скользит взглядом дальше, наблюдая как сейчас напряжены спина и лопатки старшего. О, эта чертова спина и плечи Чона Юнхо. Они всегда просто сводили Чанмина с ума. Потому что один лишь их вид вселял чувство защищенности, спокойствия и уверенности, что все будет хорошо. Не в силах отказать себе в желании и не прекращая двигаться в Юнхо, Чанмин наклоняется и кусает мужчину за плечо, выбивая этим из того протяжный стон погромче. Мин тут же зализывает место укуса, засасывая затем нежную кожу губами. Проводит носом по спине, перемещаясь ко второму плечу, и повторяет тот же маневр. Юнхо выгибается, зарываясь рукой младшему в волосы, притягивая того ближе в своей шее, одновременно продолжая подмахивать бедрами, ощущая в себе движение младшего и трясь опять возбужденным членом об уже давно мокрые простыни под собой, стараясь получить еще больше наслаждения. Чанмин зарывается носом в горячую шею, чувствует учащенный пульс под губами, шумно вдыхает такой знакомый запах одеколона, кожи и пота хена. Приподнимает голову, ловя зубами волосы на чужом загривке и с силой оттягивает их, начиная судорожно, сбиваясь с заданного темпа, вкатываться между бедер мужчины под ним, с какой-то просто животной силой втрахивая того в матрас и выбивая из старшего звонкие стоны при каждом толчке. Юнхо уже больше не в силах даже двигаться, придавленный сейчас таким тяжелым телом младшего сверху, который вжимает его в кровать так, что кажется еще немного и мужчина задохнется. При каждом проникновении по всему телу прокатывается волна почти болезненного возбуждения и после очередного такого рваного движения Юнхо наконец кончает, чувствуя животом горячую вязкую жидкость под собой. Шим, ощущая как судорожно начало сокращаться тело старшего под ним, хрипло стонет тому в шею, с силой сжимает его бедра, тяня их на себя и практически насаживает мужчину на свой член. Пара таких резких движений и младший кончает, хрипя имя возлюбленного, пока утыкается лбом тому в шею. Чанмин так и продолжает лежать на Юнхо сверху, вдавливая его в постель всем своим весом и тяжело дыша. Губы сейчас легонько, едва прикасаясь, порхают по шее старшего. Чон лениво, еле слышно мычит, пытаясь дернуть плечами: - Может уже слезешь с меня, качок? Ты тяжелый. Чанмин хмыкает и скатывается со своего хена в бок, наконец полностью стаскивая с себя джинсы и белье. Юнхо все так же лежит на животе, будучи абсолютно не в силах пошевелиться. Чанмину тоже лень сейчас двигаться, хочется закутаться в одеяло, прижать к себе любимое горячее тело и забыться глубоким спокойным сном. Но он все же находит в себе силы, чтобы встать, достать из ящика влажные салфетки, очиститься самому, а затем перевернуть на спину Юнхо, который при этом протестующе мычит, недовольно и так мило хмуря брови. Младший вытер сперму с живота и бедер мужчины, после чего с чувством выполненного долга облегченно плюхнулся в постель рядом с Юнхо, вплотную прижимаясь к его боку и укрывая их большим, мягким одеялом. Чанмин замирает на несколько секунд, любуясь расслабленным профилем самого красивого мужчины в мире, и затем утыкается тому в плечо, глубоко вдыхая любимый запах и закрывает глаза. Он уже начал дремать, когда услышал едва различимый голос Юнхо, зовущий его: - Чанмин? - Ммм? - С возвращением, малыш.***
Чанмин, не шевелясь, стоял и смотрел на переливающуюся золотистым светом английскую букву D над входом в здание. В голове было как-то блаженно пусто, что вообще-то странно, учитывая, куда и зачем, а вернее за кем, они с Хичолем сейчас туда идут. Чанмин думал, что будет ужасно нервничать, или бояться, или злиться, но сейчас ничего этого не было. Все эти ощущения он испытал накануне ночью, пока лежал в кровати и смотрел в потолок, вслушиваясь в тихое, размеренное дыхание спящего рядом Юнхо. Ему почти не удалось поспать – стоило парню ненадолго задремать, как он вновь просыпался, резко обрывая сон и выныривая обратно на поверхность сознания. Будто бы боялся, что если заснет, то уже не проснется и не сможет завершить то, что начал. Его еще слегка подтряхивало, пока он шел в зал, на встречу с Хичолем. Но стоило ему прийти на место, которое за последние месяцы для него уже стало практически вторым домом, как все волнения вмиг испарились. На их место пришло негодование. Которое было вызвано видом наряда, что приготовил для него Хичоль – до невозможности узкие черные кожаные штаны, высокие ботинки на шнуровке, темная полупрозрачная кофта, которая хоть и была с длинным рукавом, зато облегала почти как вторая кожа и имела просто до неприличия глубокий вырез. Серьезно, Мину казалось, что сделай он одно неосторожное движение плечом и эта кофта соскользнет с него к чертям собачьим. - Хен, что за дела?! Я же туда не снимать кого-то иду, в конце-то концов. Опять же, разве в таком виде я не буду привлекать внимание? Может лучше как-то менее броско одеться, а? - Малыш, поверь, как раз в таком виде ты и будешь привлекать меньше внимания. Потому что там все одеты как шлюхи. Поправка: там в принципе все шлюхи и есть. А вот если ты завалишься туда в более повседневной одежде, могут возникнуть вопросы – что ты за птица, откуда, что тут забыл. А в таком виде все с первого раза ясно – чей-то мальчик, притащили с собой в качестве аксессуара. - Чей-то мальчик… Хён!! Это твой что ли? Йаа!! Да ты совсем обалдел? - Ты пройти туда хочешь или нет? Чанмин мгновенно замолчал, понимая, что да, хочет. А значит нужно соглашаться играть теми картами, что ему сдали. Других у него все равно нет. - Ну, чего застыл? Пошли, красотка. – Хичоль легонько подтолкнул задумавшегося парня к входу в здание, обгоняя того и идя впереди. Стоило Хичолю назвать свое имя и внутрь их пропустили без проблем. Чанмина мужчина представил Сувоном, кинув охранникам небрежное «со мной». Охрана все же выдуманное имя в базу внесла, попутно сделав для неё фотографию Чанмина. У входа непосредственно в главный зал Хичоля поприветствовала хоть и красивая, но уже немолодая женщина. Как понял Чанмин – один из менеджеров заведения. - Хичоль-ши, Вас не было у нас так долго, что я уж и не надеялась увидеться снова, а сейчас Вы здесь уже второй раз за неделю. Рада видеть, что старые друзья все же не забывают о нас. - Чонхва-ши, прекрасно выглядите, впрочем, как и всегда. Ну что тут скажешь – наскучила мне «прилизанная» обстановка других клубов, вот и решил, так сказать, тряхнуть стариной. Да и мой малыш уже порядком подустал от этих однотипных тусовок, захотел чего-нибудь новенького - обворожительно улыбнулся Хичоль, приобнимая ошалевшего Чанмина за талию. - Рада, что мы можем Вам угодить, что ж, проходите и наслаждайтесь. – На этих словах женщина слегка поклонилась, приветствуя гостей. Хичоль жестом указал Чанмину идти первым, а сам направился следом, ненадолго задерживаясь рядом с женщиной и что-то шепча ей на ухо. Когда Чанмин обернулся, то увидел лишь понимающую улыбку на лице женщины и легкий кивок головы. Шим хотел уже поинтересоваться, что еще Хичоль ей сказал, но как только еще двое охранников раздвинули перед ним тяжелые бархатные шторы, пропуская в это закрытое от большинства простых смертных место, парень забыл обо всем на свете. Сейчас он стоял на верхней площадке большого, погруженного в приглушенное освещение, зала, к которому вела вниз кованная винтовая лестница. Сверху Чанмину открывался прекрасный вид на все происходящее внизу действо. Большой бар, за стойкой которого сидело множество выпивающих и разговаривающих людей, вдоль стен располагались столики, отгороженные друг от друга лишь спинками больших кожаных диванов. Одна из стен была полностью оформлена в виде ниш, где можно было расположиться более уединенно. Посреди большого помещения на возвышении находился танцпол, на котором под расслабляющую, «вязкую» музыку двигалась общая масса людей, у Чанмина даже возникло ощущение, что все это какой-то один живой организм - так тесно друг с другом переплетались тела в танце. И везде, абсолютно везде – на баре, за столиками, в нишах на широких диванах, на танцполе, от столика к столику ходили полуголые и невероятно сексуальные и красивые девушки и парни. Кто-то просто подливал выпивку разговаривающим друг с другом клиентам, кого-то, не стесняясь, вжимали в диван, лаская и целуя везде, где можно и нельзя, а те отвечали на ласки с не меньшей отдачей. На танцполе же вся эта масса полуголых тел обнималась, сплеталась, терлась друг о друга, сливаясь в каком-то первобытном диком танце языков, рук и ног. Чанмин мог видеть, что некоторые из танцующих были уже практически голыми, а другие же наоборот – полностью одеты, но все же можно было отчетливо различить, что за макияжем, длинными волосами и женскими платьями скрывались мужчины, пусть и довольно красивые. Время от времени к танцующей группе присоединялся кто-то из других «работников» или же посетителей и толпа поглощала их в себя, казалось, абсолютно безвозвратно. Некоторых наоборот – вытаскивали оттуда возбужденные клиенты, тесно прижимая к себе, шаря руками по полуобнаженному телу и уводя за двойные двери, расположенные у дальней стены бара. Чанмин словно прирос к месту, не веря в реальность действа, что сейчас разворачивалось перед ним. К жизни его вернул Хичоль, когда Мин провожал взглядом одну из удаляющихся в сторону тяжелых деревянных дверей парочку: - А там уже настоящий вход в логово разврата. Отдельные комнаты для утех, или для переговоров, или для издевательств, или для азартных игр – смотря, что кому нужно, - хмыкнул мужчина, беря Чанмина под локоть и ведя по направлению к лестнице. – Пошли. Лицо постарайся менее испуганным сделать. Для начала нужно найти место с хорошим обзором. Чанмин шел за мужчиной, словно на автомате, не зная, куда деть глаза и вместе с тем не смея оторваться от открывшейся перед ним картины. Вскоре Хичоль нашел один из свободных столиков, явно для небольшой компании, в отдаленной части зала. С их мест открывался неплохой вид на вход, а так же можно было видеть практически всю остальную часть помещения. Они сидели вплотную друг к другу, делая вид, что пьют заказанный ими виски, разговаривают о чем-то своем и давая понять одним лишь взглядом подходившим «работникам» и «работницам» заведения, что в их услугах мужчины в данный момент не нуждаются. - Ну, давай, осматривайся. Есть тут Сонджон? - Легко сказать, «осматривайся», - фыркнул Чанмин, - как тут можно кого-то вообще найти и узнать?! - Ищи Чанмин, ищи. Вряд ли он будет на танцполе, скорее всего где-то за столиками или на баре. Конечно, не факт что он сегодня вообще тут появится, но лучше бы ему тут быть. А то придется как-то расспрашивать персонал, причем делать это так, чтобы не привлекать внимания. А это, знаешь ли, задачка не из легких. - Да понял я, понял, - раздраженно отзывается Чанмин, - скользя изучающим взглядом по диванам и всматриваясь в лица посетителей, искажаемые приглушенным искусственным светом помещения. Когда почти час напряженного разглядывания посетителей ничего не дал, Чанмин заметно погрустнел, при этом абсолютно незаметно для себя приступая уже к третьему стакану выпивки. - Ты бы на спиртное поменьше-то налегал. Чай не отдыхать сюда пришли. - Айщ, хеоон, давай признаем – сегодня мы облажались. Его тут нет… - раздраженно и разочарованно огрызается Чанмин, поднося к губам напиток для того, чтобы сделать очередной глоток, да так и замирает на месте с бокалом в руке. От Хичоля не укрывается внезапное напряжение парня и тот следует за взглядом Чанмина, поворачивает голову по направлению к входу и видит спускающегося по лестнице молодого, даже скорее юного парня. Блондинистые волосы, хрупкое телосложение, довольно красив, даже немного женской красотой, одежда и аксессуары в общей сложности стоят как хороший спорткар. Казалось бы типичный наследничек какого-нибудь конгломерата, прожигающий родительское состояние. Вот только взгляд. Хичоль знал этот взгляд. Видел его, и не раз. Собранный и опасный взгляд хищника, взгляд который всегда ищет, всегда выжидает и всегда готов к нападению. Взгляд убийцы. Но при этом не киллера. Киллер убивает ради денег – эта работа, как и любая другая. Вижу цель – делаю свое дело, забираю оплату, ухожу. А тут был взгляд того, кто убивает именно потому что хочет, потому что может, потому что нуждается в этом и потому что никто ему не сможет помешать. - Это он? Сонджон? – тихо спрашивает Ким, наблюдая как к парню подходит какая-то пышногрудая блондинка, которая явно знает того довольно хорошо. Девушка улыбается, берет гостя под руку, прижимаясь к тому всем телом и что-то весело щебеча, ведет по направлению к одной из ниш в стенах зала. Что ж – девушка знала парня, а Хичоль знал девушку. Хёна работала здесь уже довольно давно. Дальнейший план действий в голове мужчины был практически сформирован. - Это он. – Низким голосом, почти рыча, шепчет Чанмин, сжимая стакан с такой силой, что костяшки пальцев белеют от напряжения. - Хен, это этот подонок! Чанмину трудно дышать, в мозг словно одновременно впиваются сотни раскаленных иголок, вызывая дикую боль, заставляя перед глазами всплывать образы происходившего на яхте, заново ощущая боль в казалось уже заживших ранах по всему телу, и затапливая сознание липким животным страхом вперемешку с агрессией загнанного животного, которому для того, чтобы выжить, не остается ничего, кроме как напасть на своего преследователя. Хичоль отлично видит, что сейчас происходит с парнем и понимает, что его нужно отсюда выводить, пока тот не сделал ничего опрометчивого. - Так, всё, мы уходим. Теперь мы знаем, где его можно найти. Нужно собрать больше информации на него и решить, как действовать дальше. – Хичоль встает, пытаясь утащить Чанмина за собой. Но парень вырывается из захвата крепких рук. - Хён, ты что! Что значит уйти?! С ума сошел?! – Чанмина всего трясет, глаза лихорадочно блестят и Хичоль совсем не уверен, отдает ли парень себе сейчас отчет где он и в какой ситуации. Вполне возможно сейчас его сознание там, на яхте, рядом с изувеченными Юнхо и Чанмином, заново переживает все то, через что им пришлось пройти по вине этого монстра. – Я никуда не пойду, пока не убью этого гада! - Чанмин, успокойся. – Мужчина пытается его вразумить, перехватывая руки и преграждая путь. – Ты, конечно, можешь сейчас пойти туда, но тогда тебе тоже наступит конец. Даже если тебя не скрутит охрана и ты успеешь его убить, то сам пойдешь в тюрьму. Или сразу на кладбище. Ты этого хочешь, оставить Юнхо одного? Я же говорил, что месть должна быть продуманной, мстить нужно так, чтобы не попасться самому. Ну же, Чанмин, приди в себя! Но парень его не слушает, словно загипнотизированный смотря в ту сторону, куда ушел Сонджон. Все что сейчас для него существует – это лишь ухмыляющееся лицо их мучителя, который сломал их, уничтожил, почти забрал их жизни, поигравшись и выбросив словно мусор. Разве такое можно спустить, забыть, смириться? Сознание сейчас под завязку затоплено концентрированной белой ненавистью, которая почти выжигает на сетчатке глаза одно слово – «убить». Чанмин не видит и не слышит ничего и никого вокруг себя. Есть только он, Сонджон и это слово. Оно бьется в мозгу, словно приказ сверху. И Чанмин уже делает шаг вперед, ведомый этим приказом, как вспышка резкой боли оглушает его. Инстинктивно, благодаря тренировкам Хичоля, Чанмин еще успевает развернуться и нанести удар куда-то наугад, но уже в следующий момент наступает темнота…***
Когда Чанмин приходит в себя и открывает глаза, первое что он видит – это потолок их кабинета в тренажерном зале. Парень пытается восстановить в памяти картину последних событий, которые может вспомнить, и перед глазами тут же услужливо всплывает надменное лицо Сонджона. Глаза Чанмина расширяются от воспоминания и парень резко садится, тут же морщась от ощущения резкой боли в шее и челюсти. - Ну что, боец, пришел в себя, наконец? Чанмин медленно поворачивает голову на звук голоса и видит сидящего на столе Хичоля, который вертит в руках карандаш и с интересом наблюдает за парнем, словно смотрит на какую-то невиданную ранее зверушку в зоопарке. - Что произошло? – хрипит парень, на этот раз пытаясь уже медленнее принять вертикальное положение. – Почему мы здесь? Что с Сонджоном? - С Сонджоном все прекрасно. До сих пор, скорее всего, развлекается в клубе. А вот тебе туда теперь вход закрыт. - ЧТО? Хичоль-хен, что ты сделал?! - Я ничего. В отличие от тебя, мститель недоделанный. Я кому говорил держать себя в руках, а? А ты как осел – решил переть на таран. Ничего не вижу, никого не слышу. Чанмина, я, конечно, понимаю, что когда ты видишь того, кто виновен во всех твоих страданиях, себя сложно контролировать. Но мать твою, уж постарайся. Иначе у нас с тобой ничего не выйдет. И в следующий раз мне уже придется показывать твоей сестре твой хладный труп. В таких делах, особенно когда имеешь дело с такими людьми как этот Сонджон, каждое твое действие должно быть продумано до мелочей. Неужто это так тяжело понять, а?! Чанмин молчал, разглядывая носки своих ботинок. Потому что сказать-то в принципе ему было и нечего. Да, он сглупил. И сам это отлично понимал. Сейчас. Когда Сонджона не было в поле его зрения и он мог мыслить более здраво. Но в тот момент вся логика и здравый смысл покинули его. Все, что в нем осталось – это злость, ярость и обида вперемешку с непониманием: «За что?». И ему было просто жизненно необходимо выплеснуть все это в тот же момент, чтобы не захлебнуться в этих чувствах самому. - Прости, хен. – Парень тяжело выдохнул, прикрывая глаза. – Я действительно чуть все не испортил. Но все же – что произошло? - Что произошло, что произошло. Поскольку слова на тебя не действовали, пришлось пустить в ход руки. Я попытался вырубить тебя одним ударом по шее, - на этих словах мужчина продемонстрировал в воздухе, как именно он наносил удар ребром ладони. – Но нужно отдать должное мне же, как тренеру – наши с тобой занятия возымели результат. У тебя еще даже хватило сил развернуться и попытаться мне хорошенько врезать. Спасибо моей реакции – удар вышел смазанным и задел только плечо. В общем, ничего не оставалось, как вырубить тебя ударом в челюсть. А подоспевшим охранникам сказать, что ты напился, закатил истерику и начал выяснять отношения. Вот и пришлось тебе хорошенько вмазать. Так что мне, как клиенту, который может быть для них выгоден в будущем, ничего не будет, а вот тебе, истеричка, туда вход заказан. Ты теперь в черном списке и стоит только твоей мордашке заявиться на порог, как тебя тут же выпнут оттуда без единого лишнего слова. - Вот блядство. - Сам виноват. – Чанмин на это замечание мог только хмыкнуть в ответ. - И что нам теперь делать? - Как что? Работать дальше, Чамина, работать дальше. Как этот Сонджон выглядит, теперь мы знаем, Кю уже успел вытащить с камер его фото у входа в клуб и даже запустить в поиск. Парня действительно зовут Сонджон. Ли Сонджон – третий и самый младший сын Ли Канхена, президента «Ли Транспортед». Одна из крупнейших в нашей стране компаний по перевозкам – авиа, авто, морские. Полный набор. Ходили слухи, что Ли Канхен сделал себе состояние, перевозя незаконные товары для верхушки мафии, политиков и так далее. Впрочем, не думаю что это просто слухи. - Значит, теперь мы, наконец, сможем прижать этого гаденыша? - Тссс, не торопись. О младшем сыне президента почти ничего неизвестно, в прессе он не светится, был отправлен учиться за границу в возрасте 7-ми лет, вернулся, когда ему было 16 и последние семь лет живет в Корее, впрочем, все так же не высовываясь. Сейчас Кюхен ищет информацию о его жизни за границей, а также пытается выяснить хоть что-то о том, чем он занимается здесь. Но пока все глухо. Даже отследить по видеорегистраторам и камерам наблюдения его машину от клуба до его жилья пока не удается, машина всегда теряется где-то на средине пути. Похоже, наилучший вариант – поймать его опять в клубе и подкинуть жучок. Но в любом случае, нам нужно больше информации о том, чем он занимается и что из себя представляет, перед тем как начать разрабатывать план по его поимке. - Значит, нужно будет наведаться в клуб еще раз? И как, если ты говоришь, что мне вход заказан? - Тебе да, но мне же нет. – Хичоль пожимает плечами. – И вообще, давай подумаем об этом не сегодня. Вечерок и так выдался уж слишком богатым на впечатления. Иди домой, отдохни. Завтра и послезавтра тоже можешь не приходить. - Но… - Никаких но. Это приказ. Тебе нужно собраться с мыслями, прийти в себя и успокоиться. Кюхену нужно больше времени на поиск информации. Мне нужно… кгхмм… в общем, мне тоже есть чем заняться. Так что поднимай свою задницу с моего дивана и вали домой, встретимся тут через два дня в обычное время. Если что-то поменяется, я тебе сообщу. А теперь давай уже, вали отсюда, ниндзя доморощенный.