***
Она просидела в больнице ещё несколько часов, впиваясь пальцами в голову. Волосы уже превратились в птичье гнездо. Рядом сидел Итан, обнимая её в области плеча, стараясь хоть как-то успокоить. Он и сам не мог поверить во всё это. Теперь же… жена мертва, любимый сын тоже. Как ему самому-то теперь жить с этим клеймом на сердце? Как воспитывать маленьких дочерей, когда тот постоянно работает? Прошло столько времени, и Дэйлан всё ещё не найден. А что, если и он мертв? Что делать? — звучал вопрос в их головах, — что им делать?! — Мои соболезнования, Маринетт, — горестно процедил мужчина, чувствуя скапливающиеся слезы в глазах, а та, издав всхлип, сгорбилась ещё сильнее, опуская голову. — И мои, мистер Конорс… — хрипло отвечает та, слыша суматоху и копошения мед-сестер неподалеку. — Даниэль был… хорошим… парнем… Каждое слово давалось ей с трудом. Этот чертов комок в горле и дрожь не позволяли ей нормально говорить. Она поддавалась этим эмоциям, однако мысленно благодарила их, ведь она не знала, что можно было ещё добавить. То, что сейчас было в мыслях, Маринетт бы смогла сказать только самому Даниэлю. Напрямую. Взглянуть ему в глаза и сказать, какой он отличный друг, приятный собеседник, отличный коллега по пению и просто человек, с которым ей хорошо. Было. — Он умер всего несколько часов назад, а я… — с глаз вновь полились слёзы, — а я… уже… по нему скучаю… — Мне очень жаль, Маринетт, — добавил каштановолосый, — я не думал, что родная мать сможет провернуть такое с собственными детьми. Возможно… Дэйлан тоже мёртв… — Мы не можем знать этого, — слегка покачиваясь на ровном месте и по-прежнему держась за голову, выдавила она, — мы… должны найти его… — Я не знаю, где его искать… Нет ни одной зацепки… — Я… В дверях появился врач, и Маринетт тут же подскочила к нему на ватных ногах. Ей нужно было знать, в каком состоянии пребывает Адриан; нужно было знать, в порядке ли он. Однако… увиденное уже стало пугать: почти весь халат врача был в крови. В крови любимого кота. — Он не пришёл в себя, — после этих слов сердце девушки опустилось на самое дно, а глаза будто бы потухли, — состояние крайне стабильное, но… — белобрысый мужчина немного замялся, — возможна кома и… даже дальнейшая смерть. Брюнетка уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но поняла, что вновь разрыдалась и не в силах вымолвить и слова. — Он потерял много крови. Возможно переливание, — старался успокоить её врач, — нужно лишь найти подходящего донора с совпадающей группой крови. — Я найду! — вдруг вспыхнула надежда в ней, — Я… Я найду… — Извините, — Итан появился сзади и, обнимая плачущую Маринетт за плечи, вывел из больницы. Она казалась пустой; казалась той, у кого отняли самое дорогое. Она вдруг поняла, что все те ссоры, конфликты, битвы и подростковые трудности не являются настоящими проблемами по сравнению с этим. Один дорогой человек уже погиб, она не могла допустить того, чтобы погиб и второй. — Я провожу тебя домой. — Нет… — слабо отрицательно покачав головой, выдала та, — родители думают, что я сплю. Пожалуй, я приму форму и войду через балкон… — Хорошо, — взяв дочерей за руки, кивнул Итан, — звони, если что… Она кивнула.***
Этой ночью было уснуть куда труднее. Отчего-то мучила совесть, внутри её что-то грызло, разрывало на части. Были даже мысли о том, что виновата она… Ведь Кот тогда сказал ей, что они могут справиться вместе, но она… она не послушала его и убежала, даже не подумав о том, что это был отвлекательный маневр; уловка, благодаря которой талисман исцеления исчез, а Акума Смерти продолжала убивать, причем очень медленно. Уснуть удалось лишь в четвертом часу ночи, а вставать на учебу нужно было уже через четыре часа. Она и без того много пропустила. Пускай без выполненной домашней работы, зато на положенном месте. Сны, снова они. Но в этот раз хитрого Лиса или же заядлого, дразнящего её одноклассника она не увидит. Здесь было пусто. Абсолютно пусто. Она стояла в черном пространстве, и здесь не было каких-либо источников света. А потом… Под ногами вдруг образовался яркий круг, благодаря которому она смогла рассмотреть свои руки. Странно, но во сне они были покрыты рубцами, шрамами, ошметками крови. Почему у неё изрезаны все руки? Послышался глухой звук, и девушка вздрогнула, а после, поняла, что звуки повторяются. С неба стали сыпаться какие-то бумажки, обрывочки, записки… неважно. Она подставила ладони и ей в руки упала одна из записок, содержащая следующие слова.«Мы ещё встретимся».
Маринетт вздрогнула и выронила бумажку, но следом за той ей в руки опустилась новая.«Так просто я тебя не оставлю».
Бумажки продолжали сыпаться и сыпаться, опускаясь на темную поверхность. Она судорожно озарялась по сторонам и тем не менее читала те, что были близки к ней.«Моя миссия ещё не была выполнена», «Я вернусь», «Держись, ведь я рядом».
— Нет… Нет! — глаза наполнились ужасом, а руки машинально впились в голову. — Тебя нет! Тебя больше нет! — несмотря на то, что это был сон, он казался весьма реалистичным, а сердце тарабанило всё сильнее и сильнее, чуть ли не пробивая грудную клетку. — Ты же умер! Все бумаги вдруг взмыли в воздухе, вертясь вокруг неё, словно в гравитации, а после, исчезли, растворяясь на ровном месте.***
Она подскочила с кровати и, словно рыба, выброшенная на берег, стала глотать ртом воздух. Сон казался тяжелой реальностью; казался таким, будто и вправду навалился на неё в физическом смысле, придавливая легкие до предела. В глазах застыли слезы, а руки крепко сжимали одеяло. — Кошмар? — поинтересовалась квами, подлетая к ней, но Маринетт на секунду отвлеклась, устремляя взгляд на циферблат. До выхода из кондитерской было аж полтора часа. Поздно легла и рано проснулась. Отлично поспала. — Д-да, — немного сбившись, ответила брюнетка и коснулась рукой головы. Она прокручивала в голове тот самый сон, пытаясь понять, реален он был или это лишь выброс подсознания. — Мне, пожалуй, нужно в душ. Она спустилась с верхнего этажа кровати, взяла в шкафу полотенце, сменную одежду и направилась на первый этаж, где родителей в этот раз не застала. Видимо, они ещё спали. И неудивительно. Рано для пробуждения. Маринетт отварила дверь в ванную, и та неприятно скрипнула под напором её руки. Она положила полотенце на стиральную машинку и подошла к зеркалу, рассматривая темные круги под глазами. Выглядела она болезненно, нежели здорово. Внутренний мир, кажется, наконец-таки вырвался наружу, показал себя во всей красе. Брюнетка была похожа на зомби, вырвавшегося из могилы, или уставшего до максимума человека, будто бы который трудился и день, и ночь на своей работе. Круги под глазами болели, а сами глаза были опухшими, хотя её это сейчас волновало меньше всего. Ей было плевать, как она выглядит сегодня, ведь прихорашиваться-то и не перед кем. Она попыталась улыбнуться хотя бы уголками губ, смотря на своё отражение, а затем, поняв, что ничего не выйдет, наклонилась к раковине и умылась холодной водой, а как только подняла голову… Боже… На зеркале, вместо своего отражения она увидела буквы, написанные кровью. Казалось бы со стороны, что краска, но жидкость и вправду была вязкая, медленно стекая вниз.«Остерегайся оболочки».
Девушка взвизгнула и отскочила на пару шагов назад, упираясь спиной к плиточной стенке. Она надеялась, что родители не услышали этого и по-прежнему спят. Маринетт тут же помотала головой, а когда опять-таки взглянула на зеркало, то оно было самым обыкновенным. От крови не было и следа. « — Мне померещилось, — уверяла она себя, — мне просто померещилось!» Дюпен-Чен глубоко вздохнула, продолжила водные процедуры, а после, переоделась. Увы, завтракать даже не стала. Внутри неё огромная дыра, которая впитала в себя всё, и что бы туда не поступило — это не заделает пропасти. Ей по-прежнему было грустно, тоскливо, а скорбь по однокласснику с головой окутала её, заставляя вспоминать с ним отдельные моменты. Маринетт поделилась событием с Тикки, и у той удивленно округлились глаза. А неспроста ли всё это происходит? Сразу на следующий день после его смерти такие вот видения… Довольно-таки подозрительно. — Два раза за последний час… — отстранено произносит девушка, отводя взгляд красных глаз в сторону, — мне становится страшно, Тикки… Квами улыбнулась, подлетая ближе. — Быть может, сон простой кошмар, а то, что было на зеркале — лишь почудилось? — Я не знаю, — растерянно, покачав головой, отвечает Дюпен-Чен. — Или… — задумчиво протянула Тикки, привлекая внимание хозяйки, — Даниэль всё же жив? — Жив?! — Маринетт готова была захлебнуться от вспыхнувшей боли в груди. — Он мертв, Тикки! Я сама, своими глазами видела! — слезы вновь застыли на голубых глазах. — Мертвые не воскрешаются, понимаешь? Он погиб. А я не успела, — она стала утирать лицо от слез руками, — это моя вина, моя… — Ты не должна винить себя, — смягчилось красное существо, — никто не знал о планах мисс Конорс и… второго Коллектора… — Я в отчаянии, Тикки, — брюнетка развела руки в стороны, — я не знаю, кто второй Коллектор. Все подозреваемые были в тот момент рядом, так что новых предположений нет. Я не знаю, где его искать, я не знаю, как… — она вдруг осеклась на полуслове, а после, грустно таки ухмыльнулась, — я отомщу, Тикки… — брови свелись у переносицы, а рука сжималась в кулак, — я найду его и… убью. Квами отлетела в сторону, когда девушка взяла рюкзак, а как только закинула его на плечо, то разжала ту самую руку, что была сжата в кулак. Она осмотрела запястье. Нет. Это точно уже не глюк. На руках были те самые рубцы из сна, на них была растёртая, высохшая кровь, а образовавшиеся царапины, если руку повернуть горизонталью, образовывали из себя фразу на английском.«Beware of me».
— «Берегись меня», — прошептала девушка вслух, готовая вновь разрыдаться. Повсюду одни знаки, будто Даниэль следит за ней и явно их подкидывает ей. Но как такое возможно?.. Неужели призраки существуют? Какой же это бред. Мари помотала головой, вздохнула, а когда скользнула взглядом на руки, то ничего не осталось. Снова гладкая, здоровая кожа. Она провела пальцем по ней, закусив губу. Нет, всё это неспроста. Почему она должна оберегаться его? Да и как, если он погиб? Его больше нет, а он продолжает запугивать, от чего-то предостерегать; от чего-то, чего она не понимала или, скорее, не знала.***
Утро, как в большинстве предыдущих в таком виде случаев, началось с расспросов о её кругах под глазами, и что стало причиной их появления. Бессонница? Ссора с Адрианом? Проблемы в семье? Что?! — Я не выспалась, — хихикнула Маринетт, а позади Альи увидела силуэт. Знакомый. Широко округлив глаза, она отпрыгнула на шаг назад и закричала. — Что это с ней? — поинтересовался Нино, — Привет, кстати, — он улыбнулся. Дюпен-Чен ошалело смотрела на одноклассника первые несколько секунд, а затем облегченно выдохнула. Снова. Снова он померещился ей. У неё точно скоро сердце разорвется от постоянных испугов. — А где Адриан? Маринетт вздрогнула. — Он… он… — замялась та, — сегодня не придет… у него… фотосъемка… — С Даниэлем? — интересуется Сезер, но брюнетка обошла их и направилась в сторону колледжа. Сердце в груди сжалось от знакомого, но уже в её понимании мертвого имени. — Наверное, — на мгновенье остановилась та, а после, на ватных ногах продолжила свой путь. Алье и Нино оставалось лишь пожимать плечами. Маринетт прошла в класс, заняла своё место и поставила рюкзак на парту. Через минуту она опустилась на стул и, тяжело вздыхая, обхватила руками рюкзак, пряча от посторонних своё хмурое лицо. Взгляд скользнул вниз, и на уголке парты она заметила что-то выцарапанное.«You do not understand me, Marinett».
Глубокий кульбит прошелся спиралью по всему телу. Нет, это точно уже не чья-то шутка. Это настоящие послания, но… точно ли они от того, о ком она сейчас думает? Прозвенел звонок, и все одноклассники нехотя собрались в одном кабинете, подготавливаясь к уроку. Учительница, в свою очередь, тоже не заставила себя ждать и принялась проводить урок, а, судя по записям на доске, их точно ждет самостоятельная, к которой, естественно, Маринетт не готовилась. И тут… Стук в дверь класса. Все отрываются от подготовки, подглядываний в учебники, пока учительница раздает листочки, и переводят свой взгляд в сторону двери. Голос, который прозвучал только что, заставил её занервничать. — Можно? — в дверном проёме появился Даниэль, и ручка из рук Маринетт тут же выпала, а рот слегка приоткрылся в неком удивлении. Сон ли это? Реальность? Если реальность, то она слишком хороша для того, чтобы быть правдой. — Даниэль Конорс, — учительница укоризненно посмотрела на ухмыляющегося почему-то парня, а после, закатила глаза, передумывая выяснять причину опоздания, так как поняла, что это лишь отнимет лишнего времени, — проходи. Парень кивнул, а после, занял место рядом с Хлоей. За той самой первой партой, слева от неё… Она вдруг заёрзала на месте, чувствуя, как сердце вылетает из груди. Как… как это может быть возможным? Он же умер. Умер прямо на её глазах. Его убили. Его больше нет… Почему он сейчас здесь?.. Ей определенно нужно будет узнать это на перемене. И когда-таки прозвучал долгожданный для неё звонок, а работы были сданы, Маринетт подбежала к Даниэлю и крепко обняла, осознавая, что это и вправду он. Не голограмма, не иллюзия. Настоящий человек. Алья и Нино, сказать честно, были ошарашены действиями подруги. — Как?.. — искренне удивилась она, — Ты жив… Ты… Она отстранилась и посмотрела ему в глаза, но… Они были фиолетовыми. Маринетт вдруг вспомнила, что перед смертью его глаза приняли естественный оттенок, и это замечание явно насторожило её. А когда Даниэль злобно хохотнул, натягивая на лицо улыбку, она поняла, что проявленная настороженность была не зря. — Я не тот, за кого ты меня принимаешь. Даниэль мёртв, — произносит каштановолосый, а последняя в ужасе распахивает глаза и делает несколько осторожных шагов назад. — И ты следующая, — его глаза на мгновенье вспыхнули красным, а затем вернули фиолетовое свечение. — Замечательно, Маринетт, — опять-таки хохотнул тот, — познакомиться с убийцей — наилучшая из твоих идей. — он растянул ухмылку пошире и протянул девушке руку. — Дэйлан Конорс, — произносит он, и её хватает в дрожь, — приятно познакомиться.