И мне не нужен этот мир без тебя... (2)

      Прямо рядом с ней стоял Адриан, прямо сейчас её сердце затрепетало от радости в момент, когда последняя даже не успела набрать в легкие воздуха. Она вмиг позабыла о неприятном разговоре с Дэйланом, о том, что прямо здесь, в больнице, начал разгораться конфликт, обо всем на свете, когда она подняла голову и взглянула на разозленного парня.       Глаза вмиг засияли от счастья, а руки сжимались в кулачки и прижимались к груди, едва сдерживаясь, чтобы не накинуться на него с крепкими объятиями. Это куда приятнее, чем обнимать того, кто не в силах обнять в ответ, — об этом она вспоминала, когда прислонялась в былые будни к перебинтованной груди, укладывая на неё голову, и самолично обнимала его, хоть и не в полную силу.       По руке Дэйлана текла кровь, хлынувшая из носа сразу после внезапного удара. Он до сих пор не убирал ту от лица, продолжая прожигающе смотреть в глаза Адриана. Они были знакомы ему, чертовски знакомы. Глаза родного брата-близнеца, полные ярости и ненависти, слегка светились, и Дэйлан, несмотря на весь свой вид, выдавил таки ухмылку.       Одна рука Адриана была на плече Маринетт, вторая до сих пор предавалась болевым ощущениям. Он был неподвижен какое-то время, зол, но в то же время и до безумия рад. Рад, что, наконец, выбрался и смог показаться Дэйлану, смог его ударить, ранее не имея на то возможности, смог сделать то, что хотел, тем самым обозначив, что у Мари есть защита; рад, что вернулся к ней.       В душе были искорки злорадства, он чувствовал себя победителем, который выиграл толком без боя, и это явно приходилось по вкусу, раз губы Агреста только что вздернулись в самодовольной ухмылке.  — В другой раз, — будто бы отказываясь от очевидного вызова, проговаривает Конорс и разворачивается, чтобы скрыться из виду.       Он спешно ступает по коридорам больницы, слышит разносторонние голоса и чувствует, как его спину просверливает определенная пара взглядов. Он понимает, что сейчас не тот момент для реализации того, что он задумал, да и к тому же не всё ещё готово, поэтому… затишью придется стать Дэйлану временным другом.       Маринетт чувствует движение рядом с собой, чувствует, как напряженные до этого плечи парня расслабленно опускаются, а он сам вздыхает. Она ощущает мелкую дрожь в ногах, но как бы то ни было медленно разворачивается к нему и поднимает голову. Тот, в свою очередь, из-за разницы в возрасте, опускает свою, чтобы взглянуть на неё, но…       Она отчего-то замерла, чем невольно вызвала у Агреста недоумение, и он как-то чересчур обеспокоенно наблюдал за её взглядом.       Но знал бы он…       Что в тот момент её смутили его глаза. Фиолетовые, казалось, уже навек сомкнутые веки покойного друга; такие красивые, с плавным переливом на цветовом кружке…       Она потянулась рукой к его лицу, а тот, чувствуя тепло её пальцев, расплылся в мягкой улыбке.  — Даниэль?..       Адриан удивленно округлил глаза, тут же воспоминаниями возвращаясь в то место, где он видел Конорса. Последние мгновения, события, слова… И на душе вмиг стало как-то паршиво, что всё так получилось; что Даниэль погиб и не смог таки найти выход из всего этого.       Они его больше не увидят.       Адриан глубоко и с грустью вздыхает, медленно, но крепко оборачивая руки вокруг девушки. Она прижалась к нему, вдыхая запах белой, пропитанной запахом лекарств, футболки, и закрыла глаза, не зная, кто рядом с ней…  — Нет, Мари, — как-то монотонно отвечает он, — это я.       Этих слов хватило, чтобы она, едва не заплакав, крепко обняла его; так, насколько только хватало сил, так, словно она никогда в жизни его больше не увидит. Она соскучилась, безумно соскучилась по нём, и готова была обнимать его хоть целый день; готова была раствориться в объятиях, в кольце его рук, плавно скользящих по спине. Маринетт вдруг почувствовала себя той, влюбленной по уши девушкой, которая совсем недавно нашла в Коте Нуаре что-то особенное, что-то цепляющее и невероятно родное.  — На нас смотрят? — пробурчала Дюпен-Чен, не отрываясь от него, после чего услышала хриплый смешок.  — А как ты думаешь? — интересуется блондин, смотря на мимо проходящего врача, что тоже одарил пару смешанным взглядом, вопросительно выгибая бровь. — Не думай об этом. — улыбается тот и прижимает Маринетт ближе к себе. Он вдохнул аромат гранатового шампуня, которым, вероятно, она недавно пользовалась; вновь почувствовал себя спокойнее за последние дни. Как же он желал этой встречи, её объятий, взгляда лучистых васильковых глаз, и, наконец, перетерпел всё, дожив до этого момента. — Я чертовски скучал.

***

 — Так ты… общался с Даниэлем?       Палата была напоёна запахом лекарств, стерильного белья, дезинфицирующих средств, что использовали перед перевязкой Адриана на чистых бинтах. И… к слову, его ран почти не было, чему тот и не удивился. Конорс, ранее серьезно ранивший его в бою, сам всё исправил силой исцеления. Остались лишь царапины… Он не обманул и не предал. Он спас его, и Адриан, несомненно, отплатил ему бы тем же…       Если бы тот был жив…  — Это длилось на протяжении всей моей комы, — пробормотал парень, приняв удобное сидячее положение на кровати. — Там было легко покончить с жизнью. — он немного помолчал. — Даниэль был за огромной и безграничной белой полосой, а Дэйлан сразу позади него.       Маринетт немного задумалась.  — Теперь то, что я наблюдала несколько раз, имеет логическое объяснение. Он был там, с вами, в момент, когда погружался далеко в свои мысли…  — Даниэль действительно хороший парень…       Дюпен-Чен резко вздернула голову и, переполняясь шокирующими позывами, удивленно округляет глаза.  — И это я слышу от тебя?! — искренне удивляется она. — Т-ты… Да ты же ненавидел его больше, чем кого бы то ни было!  — Всё так, — подтверждает тот, сухо кивая головой, — но, как говорится, судят по поступкам.  — Он спас тебя, я понимаю… — как-то стушевалась брюнетка, переводя взгляд на ноги, коими она немного разбалтывала, сидя на краю кровати.  — Перед тем, как я очнулся, он сказал мне кое-что, что перевернуло внутри меня всё вверх дном. Его отношение к нему.       Маринетт невольно покраснела, и Адриан, заметив это, начал размахивать руками.  — Эй! Это не то, о чем ты думаешь!       Она заливается звонким смехом, понимая, что явно смогла расшатать его в моральном смысле, и тот, не скрывая, мысленно признал это. Пожалуй, это было лучше, чем горевать, однако… расслабляться было нельзя. Дэйлан всё ещё опасен и ходит вокруг, да около, куда бы Мари не направилась.  — Все проблемы решаемы, — он протянул руку и переплел свои пальцы с её, — и я вновь с тобой, поэтому ни о чем не переживай.       Она мягко улыбнулась, переводя на него взгляд. Большие, пускай и фиолетовые на данный момент, и такие любимые глаза смотрели на неё с частичками тепла и нежности, что определенно заставляли бабочек в животе устраивать «ураган». Такой приятный, щекотливый и уносящий далеко от реальности. Всё же… чувства не на секунду не угасали.       Она любит его.  — Я так хочу, чтобы мы пошли до меня и как в былые деньки посмотрели вместе фильм и уснули. — откровенно пробормотала брюнетка, немного краснея, но всё же возвращая взгляд голубых глаз к нему.  — Меня пока не могут выписать, сама слышала, — нехотя сказал Адриан, прекрасно осознавая, что и сам такого хочет, ведь домашнего уюта ему не хватало сейчас в большей мере. — К тому же, моему отцу позвонили. Он должен навестить меня.  — И когда же тебя выпишут? — поникла Мари, совсем расстроившись. Только, казалось, что всё прекрасно, как вдруг подстава. Не то, так другое, верно?  — Думаю, как минимум через три-четыре дня, может и раньше, — он пытается улыбнуться, но понимает, что слова мучительно ранят сроком, пускай и не шибко длительным. Агрест настолько сильно скучал по всем их совместным денькам, что не хотел ждать и минуты в этой злосчастной больнице.  — Я буду приходить к тебе каждый из этих дней, — спешно, чтобы утешить и себя, и его, выпаливает она.  — А ещё… — блондин кивает в сторону лежащего на прикроватной тумбе телефона, — пиши или звони мне, Маринетт. — он как-то нагло и ехидно ухмыльнулся, а после растянул губы в улыбку. — Я хочу слышать тебя как можно чаще, хочу знать, что у тебя всё отлично.  — Уж у меня-то теперь точно всё отлично. — она приближается к нему, оборачивает руки вокруг его шеи и, нежно прижимаясь к нему, вздыхает. — Я так счастлива сейчас.       Адриан чувствует, как внутри него бушует море ощущений, букет приятных и будоражащих чувств, и вдобавок ускоренное сердцебиение в момент, когда та договаривает свою мысль. Он чувствует взаимность, которую боялся потерять, которая, как он думал, угаснет за время его отсутствия. Он чувствует себя любимым и нужным, таким родным в её теплых объятиях, что и сам не замечает того, как крепко он её обнимает сейчас в ответ.       Как же хорошо.       Одной рукой он тянется к сцепленным рукам Маринетт на его шее и одну скидывает с себя, чтобы последняя обратила на него таки своё внимание. И когда она это делает, с недоумением глядя в бездонные глаза, он тянется за долгожданным поцелуем, на который она, уже зная, что последует, охотно хочет ответить.       Но внезапный стук в дверь их просто-напросто прерывает…