Жёлтые окна

      В один день к воротам подкатил пустой паровой экипаж, точно такой же, какой возил меня в коллегию. Все рабочие были заняты, поэтому пришлось самому спуститься. Внутри лежала записка: Гилберт, вам оказана честь пройти испытания на должность министра промышленности. Отказ невозможен. Просим занять место в экипаже!       Неподдельное восхищение захватило меня. Неужели Вильгельм что-то успел сделать? Я благословил в душе своего благодетеля, отдавшего мне долг с того света. Экипаж тронулся, лишь я сел в него. На фабрике не беспокоились бы. Рабочие знали, что я могу уйти без предупреждения и на долгий срок. Мой заместитель был человеком надёжным в высшей степени, и я не сомневался в его управленческих способностях.       Экипаж быстро миновал улочки моего города. На этот раз механический извозчик вёз меня в совершенно другом направлении. Леса не было, лишь бесконечная зелёнотравая равнина. Вскоре я заметил вдалеке похожий экипаж. Скорость была одинаковой, поэтому я не мог разглядеть ездока. По бокам появилось ещё несколько экипажей. Через десять минут их было более тридцати. Вдали было видно какое-то здание. Не то замок, не то стена, окружавшая что-то. Вереница экипажей подъехала к прямоугольному зданию с крохотными окнами. Бастион — первое, что пришло мне в голову. Никто не выходил. Все ждали знака, команды или чего-то подобного. Невзрачному зданию снаружи пришёл на смену не менее невзрачный коридор бежевого цвета. Надписей и каких-либо обозначений не было, только коридор с дверями похожего оттенка по бокам.       Все стояли и не думали двигаться. Я не хотел ждать и попытался протиснуться сквозь плотную толпу, но чья-то рука бесцеремонно дернула меня за рукав. Грубияна я так и не увидел. Лица моих соратников были непроницаемы и напряжены, а взгляд уходил куда-то чуть повыше голов. И только тут я заметил крошечный репродуктор, висящий на стене. Секунды шли в тишине.        — Приступайте! — рявкнул репродуктор.       Было непонятно, что делать и как. Непонимание суетливо зашептало в уши, стало крутить головой, спрашивая то одного, то другого.        — Нас бросили! — вскричал кто-то. Паника приняла эстафету и помчалась сквозь наши нестройные ряды. Промышленники побежали по коридору, попутно выкрикивая что-то похожее на боевые кличи.       Дверей, как оказалось, не хватает на всех, поэтому происходила страшная давка и даже драки за право войти в дверь. Тихо, чтобы не привлекать разъярённое внимание коллег, я устремился на другой конец коридора, где оставались нетронутые двери. Комнатка, что находилась за дверью, была очень мала. В ней с трудом могли разместиться два человека. Раздались истошные крики снаружи. То были неудачливые промышленники, которые, к тому же, плохо дрались. Их останки втаптывались в пол, живые скользили в крови, ломясь в двери. В своей комнатке я нашёл откидную пластину на стене, которая походила на стол. Так же я нашёл в углу несколько чистых листов бумаги и карандаш, а также маленький молоток. Этот набор вещей ничуть не прояснял сложившуюся ситуацию, скорее наоборот, запутывал. Тогда я решил спросить своих соседей по комнаткам. Результат меня не утешил. Откидная пластина, листы, третий предмет был у каждого свой: отвертка, спички, резиновый жгут и прочие всевозможные вещи. Мы разошлись по комнаткам и, наверное, каждый сел на пол и крепко задумался.       По всей видимости, из этих предметов нужно было что-то мастерить, но каждый из нас был не на шутку встревожен — не было конкретных указаний что и как делать. Наверняка каждый хотел пройти испытание, но совершенная бессмыслица сбивала с толку любого. В комнатке было маленькое окошко, я смотрел в него и вертел молоток в руках. Дремота стала постепенно овладевать мною, и я уснул бы наверное, как вдруг в пол что-то стукнуло. Я подумал, что почудилось, но снова раздался стук. Я стукнул молотком в ответ. Наступило молчание. Внезапно пол зашевелился подо мной. Я вскочил, не зная за что цепляться. Дверь не открывалась. Я встал в углу, стараясь впитаться в стены. Пол продолжал дрожать некоторое время, затих на минуту и раскрылся. Я упал вниз на каменный пол. Высота была низкой, поэтому без травм.        — Господин Гилберт?       Сплошные неожиданности подстерегали меня на каждом шагу в этом здании. Я обернулся и увидел того самого оратора Гарольда, который принимал меня в коллегию. Удивления не было, так как я понимал, что это не случайность. Отряхнувшись, я встал и скрестил руки на груди. Всей своей внешностью я старался выразить полнейшее равнодушие, хотя внутри бушевало тревожное любопытство.        — Оставим глупые вопросы и очевидные ответы. Ваше присутствие — ошибка вычислительной машины. Вильгельм Катц, ваш знакомый, несколько раз подсовывал мне приказы с назначением вам высокой должности, вёл долгие разговоры о ваших прекрасных качествах, постоянно сравнивал вашу фабрику с другими. Видимо он задолжал вам что-то, раз так старался. Остерегайтесь этого человека. Он первостепенный аферист, в чём вы убедитесь сейчас. Прошёл слух, что он совершил самоубийство. Хороший такой слух, который должен был стать правдой. Он в полнейшем здоровье, хоть и пытался покончить с собой. Сейчас проживает уже в другой стране и, наверняка, вспоминает вас. Каким-то непостижимым образом он изменил данные в нашей главной аналитической машине или попросил кого-то сделать это. Неважно. Важно то, что ваше имя попало в не тот список. Жандармерия располагает неопровержимыми фактами о его прямом участии в фальсификации. Это испытание исключительно для высших членов коллегии. Вам здесь делать нечего. У вас два пути: первый — вы возвращаетесь на фабрику и живёте как прежде; второй — вы поедете в столицу к президенту. Мы в течение нескольких часов обсуждали этот поступок Вильгельма, вас и вашу фабрику. Проблема в том, что вокруг вычислительных машин создался ореол непогрешимости. Их покупают, зная, что она никогда не ошибается. Такую машину смог сделать только её создатель — Бэббидж. Но он и уничтожил её. Не будем судить гения. Вычислительные машины не ошибаются…, а наша ошиблась. Вы, надеюсь, понимаете, что это значит для промышленности в целом. Потеря веры в изобретения — наш самый серьёзный враг. Вы не представляете всего масштаба последствий из-за вмешательства одного человека в одну машину. Появятся должности проверяющих. Скорее всего, их услуги будут нуждаться в большом финансировании. Не будут же изобретатели обращаться к фабрикам, где нет нормальных вычислительных машин. А это кризис во внедрении изобретений. Что произойдёт дальше, ведают только высшие силы. Мы могли бы замять этот ничтожный инцидент. Может, стоит попробовать вам поговорить с президентом? Он прознал об ошибке нашей машины и ему стало любопытно, почему именно вы. Вы можете получить новую должность, если он заинтересуется вами или же получите некоторые льготы. А, быть может, вы ничего не получите. Во втором случае вам ничего не угрожает, будьте спокойны. Просто вы вернётесь к вашей привычной жизни. Настроение президента переменчиво, а его любопытство, поверьте, лучше удовлетворять как можно быстрее. Поезд отъезжает через три часа. Жду вашего решения сейчас. Если у вас появились всё-таки вопросы, то самое время их задать. Первое впечатление всегда обманывает нас. Никогда бы не сказал, что этот человек может проявлять деловую жёсткость и огромную инициативу.        — У меня есть два вопроса. Кто вы на самом деле?        — Я ожидал этот вопрос. Глава промышленной коллегии. Сразу скажу, чтобы не появилось ещё несколько вопросов, делами коллегии я занимаюсь лично, так как никакой подчинённый не сможет понять меня лучше, чем я сам. Ваш последний вопрос.        — Что это за испытание было?        — Это моя выдумка. Каждый, кто хочет продвинуться дальше высших чинов коллегии должен пройти обязательное испытание. Это что-то вроде модели необитаемого мира. Есть только комнаты, двери и несколько инструментов. Все, кто проходит испытание — промышленники, значит, они привыкли управлять, но в этой ситуации им необходимо изменить своё поведение. Научиться договариваться и действовать во имя общего блага, изменять окружающее пространство во имя определённых целей. Видите ли, я понял, что вся наука есть руководство по использованию окружающих предметов и описание их свойств, что и демонстрирует это испытание. Продержаться нужно пять дней. Чаще всего все погибают. Не редки случаи убийств и каннибализма. Если один выживет, то он может подняться на ступень выше, стать, например, помощником министра. Полагаю, что вы теперь рады, что уходите? А теперь следуйте за мной, я вас выведу.       По извилистому проходу мы вышли на улицу, где нас ждал паровой экипаж. Погода портилась. Небо, ещё безоблачное час назад, теперь было полно туч. Сильные порывы ветра трепали одежду. Приближалась буря — частый гость моего края.        — Ваше решение, Гилберт.        — Любопытство президента нужно удовлетворять, говорите? Я поговорю с ним, — закричал я через вой ветра.       Спустя минуту мы стремительно катились к вокзалу.