Тедас. Однажды и навсегда

Долгая пауза. Фенрис понял, что на вопрос, жива ли Сигрун, ни один, ни другой не захотят дать ответа. Они вышли из палатки лекаря, и лица обоих были чернее глубинной пропитанной кровью пыли, налипшей на подошвы. Кардол напряженно кинул два пальца в сторону легионеров-исполнителей и большим указал на палатку. Те быстро скрылись внутри. Принц, наблюдая за этим из-под белесых бровей, мрачно отирал от крови руки. Сигрун, ничем не укрытую и никак не подготовленную к погребению, вынесли из палатки, словно пьяного родственника из трактира. Фенрис заметил, что её добротный доспех заменили на чей-то лёгкий и изношенный. - Она заслуживает облачения в камень, - сказал Дюран. - Времени мало, - глухо отозвался предводитель Легиона и показал своим подкомандным три пальца на вытянутой вверх руке. Затем опустил ладонь пальцами вниз и сжал кулак. Легионеры начали торопливое построение. - Она сказала, куда пошли нападающие? – спросил Фенрис. Ему ответили не сразу, но Кардол вдруг взглянул на него с едва различимым одобрением в пожелтевших от житья в вечной полутьме и пыли глазах. Принц отбросил в сторону всю в крови утиральную тряпку и натянул рукавицы: - Нет. Но Сигрун говорила… уже в предсмертном бреду, что тот, кто сделал это с ней, на самом деле хотел её спасти. Да, даже сам Фенрис сквозь ткань палатки слышал её иступленные последние хриплые выкрики: «Это безумие… Да, это безумие, но послушайте! Он сам вышел со мной на бой. Другие бы растерзали, не разбирая. А он, убедившись, что я не стану… не смогу их преследовать, дал мне уйти. Он дал мне уйти, понимаете?» - Мы бы успели её спасти, - процедил сквозь зубы Дюран и обернулся лицом к гному-старику с таким порывом, будто собирался сгрести его в охапку и хорошенько подпортить старческое лицо, но опомнившись в последний момент, он не решился, вместо этого обрушился на него громогласными обвинениями: - Мы смогли бы, если бы ты, Кардол, не мешал своими солдафонскими расспросами делать лекарю своё дело. - Сигрун потеряла много крови. Очень точная рана. Почти хирургия - будто бы именно лекарь удар нанёс. Только боль держала её в сознании. И у неё была информация. Нужно было расспросить обо всём. Прежде чем… - Мы могли бы спасти её! - наконец не выдержал его ровного тона Принц, со всей своей Эдукановой силой схватил Кардола за плечи и развернул лицом к себе. Фенрис не стал вмешиваться. Кардол остался спокоен. - Мы могли бы спасти её, - без сомнения подтвердил он слова Дюрана, глядя тому в глаза. – Но теперь мы можем спасти целый народ. Время, которое потребовалось бы на её лечение, теперь может быть использовано, чтобы изменить положение в нашу пользу. Там, отрезанные ото всех, с тварями сражаются такие же, как она. И что тебе важнее, Пыльный Король, жизнь одной бравой гномки или жизни всего Орзаммара? Пыльный Король, тяжело дыша, опустил руки. Кардол грозно расправил освобожденные плечи: - Думаешь, я не буду скорбеть? Посмотри на них – вот сколько осталось от славного Легиона Мёртвых. Я выжил и вернулся из Кэл Хирола – я знаю, что значит, терять своих. Сигрун была одной из них. Одной из нас. Теперь Принц стоял, закрыв, почти зажмурив глаза, точно в обвальном тяжелом сне. Он не видел, с каким лицом говорил ему Кардол последние фразы: - Я принял это решение за тебя, Дюран. Это не одолжение и не урок. Я только хочу, чтобы город выстоял и, избавившись от мягкотелости Харроумонта, вновь получил Эдукана во главе. И как Эдукан, ты должен знать, - Орзаммар не носит мягких рукавиц, парень. Орзаммарово сердце должно быть из камня. Принц стиснул кулаки и пошёл прочь. Фенрис смотрел на его, исчезающую в рядах построения, фигуру молча и бесстрастно, ни одной мыслью не желая погружаться в устройство гномовой политики. - Ты с нами? – обратился к хмурому эльфу Кардол, умеющий даже простые вопросы задавать твёрдым, командным тоном, который Фенрис так не терпел. - Мне нужно отыскать… - Да. Дюран сказал, что на Тропах вы разминулись с друзьями. - Если бы проход не завалило, я… - Верно. Придётся отложить. Мы идём вглубь. По верхнему глубинному склону. Пусть Сигрун и не знала, куда отправились озверевшие Серые Стражи, зато она нашла скрытый нехожий путь к той добровольной западне, где Харроумонт сейчас хоронит своё войско. Если поспешим… - Скажи мне, - в свою очередь перебил его Фенрис, до зуда в руках раздражённый тем, что угодил в положение безвольного клинка, привязанного к поясу Принца. – Сигрун упомянула, что Страж, вступивший с ней в бой – её старый знакомый. Не называла ли, она, случаем, его имени? Кардол вновь вскинул руку вверх и показал Легиону сжатый кулак. Затем махнул указующе в сторону, куда и сам двинулся вслед за небольшой, но отчаянной своей армией. И перед этим сказал только: - Я не слишком разбираюсь в людских именах, но если я правильно расслышал, то… Андерс. Его имя Андерс. … - Понимаешь ли, смертная…. Дело не в тебе, не во мне и не в нём. Он говорил, и глаза его были ярче лириума. Даже когда подвешенное тело Хоук безвольным веретеном совершало вокруг себя оборот, и лицо Справедливости с искаженными чертами Андерса оставалось за её спиной, она затылком чувствовала этот яркий и ледяной взгляд. - Дело в самом вашем мире. В отравленном его Истоке. Я долго был слеп, но теперь увидел. Не только магов угнетают, и не одни храмовники бесчинствуют. Даже Тень захлебывается вашими пороками. Она жестока как никогда – по вине живущих. И страдания больного вашего мира не прекратятся, пока не умрет последний из живых. Я знаю, что нужно делать. И вот тут-то все они появились. Выползли из темноты глубинными червями, отрастившими себе руки и ноги. Стражи волокли себя – обесчеловеченных, одичалых – вперёд, повинуясь какому-то привитому инстинкту, покорно слушая голос, шепчущий приказы прямо в обезличенных их головах. Хоук боялась высмотреть среди них Карвера. Но высмотрела широкоротую морду порождения тьмы и испугалась ещё больше. Твари шли в одном ряду с теми, кто раньше был Стражами. Теперь они были одной армией. Теперь они вместе и воплощённая Месть во главе стали больше, чем Мором. - Не бойся, - сказал Месть, пошевелив губами Андерса. - Они, Стражи, даже Архидемон – только инструменты. Ирония в том, что именно их скверна очистит ваш мир. Новый оборот на веревке не спас Хоук от ужасающего зрелища: уродливые моровые создания и обращенные в ничто существа из Ордена Серых были повсюду. Они стекались прямо к Хоук, словно дикие собаки к подвешенному на ветку куску вяленного ароматного мяса. - Они только средство, - продолжал свою гулкую речь дух в человеческом обличии, когда магесса вновь встретилась с ним глазами. – Они инструмент. Эту язву по-другому не вывести. Целитель с глазами и рассудком Мести… Хоук, с трудом преодолевая мучения от увиденного и заставляя себя осознавать происходящее, решила говорить с ним твёрдо: - А что, если инструмент – это ты, Андерс? Он усмехнулся, услышав имя. Хоук и сама поняла, что обратилась не к тому, но попытку достучаться до Андерса или хотя бы до того, что осталось в нём от Андерса стоило предпринять. Месть посмотрел под ноги и усмехнулся вновь – теперь уже совершенно безрадостно; он – дух, сплошное сознание – всем своим существом понимал, что, не желая того, превратил смертного в ходячую оболочку своей вдумчивости. Мальчишку – в комок нервов. Друга – в инструмент. - Он бы не хотел, чтобы ты погибла, - сказал Месть, посмотрев куда-то за спину Хоук, и странно чуть прищурил глаза. – Он бы пожелал, чтобы ты осталась… хоть где-нибудь. Порождения тьмы и бывшие Серые Стражи всё шли, шебаршась и причмокивая, приближались, прибывали смердящим приливом, обтекая круглый едва светящийся и будто бы рунический рисунок, начертанный лириумом на осколках глубинных плит. - Ты часто мешала, - сказал Месть откровенно. - Но я никогда не был тебе врагом. Даже сейчас я не враг тебе. Хоук гневно сдвинула брови и поняла, что нехитрое это движение даётся необычайно сложно, когда висишь вниз головой. - Я поместил тебя в это положение не для того, чтобы ты мучилась, наблюдая весь этот ужас. А чтобы поняла: мешать сейчас – не имеет смысла. Избавь себя от мучений лишнего сопротивления и уходи, - он указал рукой Андерса на лириумный круг, служивший, видимо, теневым порталом – помощнее тех, что использовали на Истязаниях. – Ты маг, и Тень позволит тебе долго существовать в своей обители. - Существовать, - бесцветно повторила Хоук. – Послушай, раз так… Почему бы тебе самому не вернуться и не оставить Андерса в покое? Проблем бы стало вдвое меньше. - Я не могу так просто вернуться. Но я знаю, что делать. И когда все смертные будут уничтожены, исчезнут и их пороки. Тень станет светла, Исток – чист, а Чёрный Город вновь обретёт своё золото. Тогда я вернусь. Неотделимый от Андерса. И, если ты уйдёшь сейчас, позже мы трое – кем бы ни стали в новой Тени - увидимся вновь. Это единственное, чем я могу ему отплатить. У Хоук кружилась голова. То ли от бесконечных оборотов на проклятой верёвке, то ли от его слов. Стражи всё шли, а твари останавливались поодаль и наблюдали внимательно и необыкновенно тихо, утробно урча только изредка, когда сдерживать свою скверную природу становилось невмоготу. Видно было, что они признают в Андерсе главного, даже не понимая своей тупой башкой, что внутри у него почти никого не щадящая Месть. Но ещё главнее для них был Архидемон – Лусакан. Тоже, верно, не предполагающий, что является «всего лишь средством и инструментом». Месть сделал пару шагов к Хоук, за шкирку оттащив со своего пути Стража, волочившегося вперёд бойче других. Подвешенная вверх ногами услышала, как под его сапогом что-то косно хрустнуло, после чего Андерсоволицее воплощение Мести приподнялся, будто бы встав на ступеньку. Хоук едва не упёрлась лбом в его пояс. А тот зачем-то потянулся к поясу Хоук, говоря бессменным тоном: - Шагнуть в Тень через круг можно только добровольно. Это не ловушка и не принуждение. Но для мага оттуда не существует обратного пути. Там будет хорошо, Хоук, - и тут ей показалось, что в голосе его скользнули истинно Андерсовы нотки, те самые, которыми полнились его мечтательные и воодушевленные устные размышления о светлом будущем для всех магов мира. – Там будет хорошо, а здесь ты всё равно не сможешь уже ничего изменить. И в подтверждение своих слов он срезал её напоясную сумку с Идолом-Ключом внутри. Хоук встрепенулась. Качнулась, как паучий кокон с ещё живой и бунтующей внутри бабочкой. Протестующе мазнула связанными руками по воздуху и действительно не смогла ничего изменить. Только, удерживающая её, верёвка натянулась и предупреждающе скрипнула. Месть отступил, пряча добычу: - Я уже говорил тебе, веревка ветхая. Если упадёшь или решишь спуститься сейчас – тоже станешь едой. Тот отброшенный за шкирку Страж вновь рванулся вперед и первым бросился прямо Хоук под голову – с клацаньем, чавканьем и упоённым голодным стоном. Она поняла наконец, откуда был тот костный звук под сапогом Андерса… Едва не вывернув себе шею, Хоук запрокинула голову и увидела внизу – прямо под собой – сваленную кучу трупов, похожих на те, каких они с Броской видели на Перекрестке Каридина. Только эти – ещё целые, не обглоданные. Просто мёртвые. Шустрый Страж с затуманенным взглядом добрался до них… и стал есть. Хоук чуть не вывернуло. А когда к трапезе поспели и остальные Стражи… - Они не порождения тьмы, - объяснил Месть бесстрастно. – Все они – люди, эльфы, гномы… и им нужно есть. Хоук не смогла сказать ни слова, понимая, что рта сейчас лучше не раскрывать. - Ни они, ни порождения тьмы не тронут тебя первыми. Если ты сама к ним не спустишься и не нападешь на них. Можешь не смотреть. Просто замри – пойми, что ты ничего уже не изменишь. А когда они закончат и уйдут – спускайся и уходи тоже. Месть отступил ещё на несколько шагов, начиная растворятся в серой, чуть синеватой жиже голодных Стражей, голос его уже терялся в липком бурлении чавканья и влажном причмокивании: - Уходи, смертная. Уходи – туда. И он кивнул в сторону лириумного круга, который даже самая безмозглая тварь обходила стороной. Хоук не выдержала: - Вот она – твоя справедливость?! Где здесь «очищение»? Они пожирают друг друга! Месть не остановился, жаркие слова смертной его совершенно не тронули: - Пожирают. А разве у вас, у людей, когда-то было по-другому? По крайней мере теперь… они станут последним из страданий этого мира. - И все будут счастливы?! Мертвецы, по-твоему, счастливцы? Месть замедлил свой шаг: - Я видел угнетений и страданий столько, что уже не смею в этом сомневаться, - сказал он гулко и не по-человечески. – Скажи мне, смертная, была ли ты когда-нибудь счастлива в окружающем тебя мире? - А ты?! Месть остановился. Хоук знала, что завела опасную игру, но затихнуть и позволить мелодии каннибализма забраться глубоко в уши у неё просто не хватило сил, и она продолжила ещё увереннее и громче: - Андерс говорил, что до вашего эксперимента, ты успел посмотреть на наш мир человеческими глазами. Неужели ты не увидел его красоту? Неужели не был в нём счастлив? Хотя бы раз? Хотя бы на один миг? Она не видела, как дух обратил свой яркий взгляд куда-то внутрь себя… Всего на мгновение. Потом моргнул – что им, духам, не очень-то свойственно и отправился дальше, адресуя непонятно кому последние свои слова: - Ясно. Когда она молчала, я, по крайней мере, мог надеяться, что некое движение в ней происходит… Но нет, смертная не понимает, чего я хочу. Она думает, что я совершаю зло… И сейчас больше не пригодна к беседе. Через несколько минут она стала непригодна вообще не для чего. Не могла видеть, не могла слышать эти жуткие жрущие звуки. Даже ударить себя своей же магией, чтобы потерять от боли сознание, она так и не смогла. Пришлось ждать. Пока не уйдёт, обсасывая пальцы, последний. Пока не унесут порождения тьмы последнюю упавшую на живот в сытости и всю будто бы вспузыренную женщину. Потом настала тишина. Потом оказалось, что укусить свой локоть проще, чем стянуть зубами путы с запястий и удержать заклинание онемевшими пальцами. Зато, когда магессе это удалось, ветхая веревка вспыхнула и истлела в два счёта. Хоук упала вниз… и взвыла от боли. Тела, что были свалены под веревочным её пленом кучей, превратились теперь в ошмётки, да в обглоданные кости. И всем телом рухнув в человеческие объедки, Хоук сломала одному поглоданному скелету пару костей. Мёртвые редко мстят, но этот, словно в отместку за несчастную свою судьбу, вогнал под её кожу свои острые, обломленные рёбра. Хоук, шипя, откатилась в сторону, скользя по чужой скользкой растерзанной плоти, мантией впитывая чужую кровь, сжимая пальцами бок и пачкаясь к тому же в крови собственной. Меньше всего заботила её сейчас возможность заражения скверной: перед глазами у неё стоял Андерс. Андерс и всё это. Совсем как тогда, в Киркволле. Андерс и руины церкви за его спиной. Только сейчас за спиной у себя он собирается оставить руины мира. И на этот раз Хоук не испытывает ни гнева, ни злости… только ужас. Ужас понимания, что на этот раз она не сможет – никто не сможет, и никто не позволит – его простить. Никогда уже нельзя будет сказать: «Это было ошибкой, Андерс. Это было большой ошибкой, но я придумаю что-нибудь». Она уже ничего не сможет изменить. И, если она намерена сражаться, ей придётся сражаться и с ним тоже. А схватки не избежать, потому что один из Ключей теперь у него. Хоук застонала: боль от неприятного, но далеко не смертельного ранения показалась ей слишком острой. Перевернувшись на спину, сжав зубы и глубоко вдохнув, она заставила себя приступить к исцелению – быстрому и неряшливому, как мазок мальчишки-слуги, которому велено закрасить и спрятать дырки в стене. Появились силы подняться. Она поднялась и пошла. И увидела рунный круг. Приглашение в Тень. Спасение от всяких сражений. Хоук посмотрела на него внимательно, подивившись тёплому его свету… И обошла его стороной. … «Бегун» шёл быстро. И также быстро проходил день на корабле. Он казался долгим вначале; при восходе солнца в волнах Нокена смешивалось пространство и время. Однако потом наступал обед, напоминая о полудне, и время возвращалось, и влекло за собой вечер, а там и ночь. После очередного мореходного обеда, то есть картофеля с солониной и компота (старкхевенский флот рома на кораблях не держал, что невероятно забавило Изабеллу, которая умудрялась спрятать бутылку в любую дощечную щель), на горизонте показалось одинокое кунарийское судно. Такое маленькое, что адмирал, вызвавшаяся сопроводить Королеву до берегов Тевинтера, даже приказа «к пушкам» отдавать не стала. Да к тому же, Её Величество придержала нрав пиратки в командовании – напомнила, что по указу Стэна где-то в этих широтах на воде её уже пару дней должен ждать представитель народа, который сообщит о решении Триумвирата. Изабелла только пожала смуглыми плечами, отдала приказ спускать шлюпку, а «Бегуна» разворачивать и вскинуть нос обратно на Старкхевен, объяснив это тем, что не желает даже на одной межкорабельной сходне с этими кунари стоять. А представитель народа оказался вовсе не кунари. То есть, возможно, кунари, но совсем не серокожим великаном с парой закрученных рогов. Представитель народа был эльфом. И приветствовал их на кунлате: - Шанидан, Королева Стражей, - широко улыбнулся посланник Триумвирата и легким жестом пальцев откинул назад кончики волос, налипшие к взмокшей его шее. – Вас выдаёт взгляд. По небрежному его тону и по широте осведомленности, Её Величество предположила, что Стэну этот немолодой уже эльф не просто исполнительный слуга-посыльный, а некто, кому он доверяет и, верно, передаёт суть некоторых разговоров и договорённостей. - Вас выдаёт взгляд… и спутник, - тут он цепко посмотрел на Зеврана, морщинки вокруг его глаз стали острее и чётче. - Личный, почти карманный убийца, да? Вас тоже взгляд выдаёт. Он у вас, понимаете ли, вороний. И Зевран улыбнулся ему в ответ: - А у вас, уважаемый, взгляд слишком шастающий. Как бы он не выдал в вас скорого покойника. - Кост, кост! Тихо, птенец, мир… - засмеялся старый эльф беззлобно. – Мир, птенец! Что ты… Королева настороженно осмотрела маленькое суденышко, а затем и единственного его управителя. Он был сед и уже чуть сутуловат от времени, но в нём не было и крупинки той дряхлоты, что под конец жизни вытряхивает из стариков весь дух. Лицо его, пусть и в морщинах, хранило задор и молодость. Но не ребяческую молодость босяка, а взмыленную и обветренную молодость трудяги и путешественника. - Касаанда, - представился он, и Зевран не мог не ухмыльнуться: - Кассандра? - Касаанда, птенец, - отозвался тот в тон. - Кунари называют так хищное растение. Росянка, если ты знаком с ядами и знаешь такое. «Карманный убийца» почти по-птенчески оскорбился. Касаанда весело и чуть смущенно продолжил: - Это всё потому, что насекомые у меня в голове путаются и дохнут. Оброс я на этом острове до невозможности. И он опять сщёлкнул с шеи налипший седой локон и смахнул с плеча будто бы тут же нападавших из шевелюры засохших букашек. Просто так, без вопросов, посыльные не бросаются именами, подумала Королева. Стэн не отправил бы к ней на встречу этого чудного обросшего эльфа просто так. - Разве кунари используют имена? – спросила она. - А разве я похож на кунари? - Тогда кто ты, если не виддатари? - Я-то? – усмехнулся Росянка удивлённо, но потом удивление это в глазах эльфа-посланника сменилось выражением какой-то виноватой покорности судьбе. – Я-то… союзная сила, так сказать. Касаанда меня зовут. Он выжидательно взглянул ей в лицо – Первый Страж тоже назвала ему своё имя. - Зевран, - завершил процедуру официального знакомства антиванец. - Зев, если по-дружески. - Маловато же у тебя друзей на Родине, Зев, – почесал шею Росянка. - На всех столбах там «Зевран» сплошной – предатель, позорящий благородный орден всеми уважаемых убийц. Да твоя голова там сейчас на вес золота. Вот ты знаешь, сколько твоя голова весит, птенец? А я знаю – столько, что из кровати благоухающей Лизель в «Рюшке» можно полгода не вылезать. - Лизель?! – тут же воскликнул Зев, проигнорировав всё остальное, даже очередного «птенца». – Да ты видно давненько в «Рюшке» не был, мой седовласый неуёмный друг. Стелла – та, что старшая, - намного приятнее, а берёт монетой меньше. - О? - Видишь ли, она искусно использует бусы… - О! Бусы... Бусы это конечно… Но благоухание… - Триумвират принял решение? – вмешалась в разгорячённый мужской разговор Её Величество, скучная: ни разу в «Рюшке» не бывавшая. – Стэн… - и она мотнула головой, в который раз забывшись. – Аришок. Аришок не передавал мне посланий? Старый эльф тоже мотнул обросшей головой и звонко хлопнул себя по лбу. Засуетился. И не отлучаясь с палубы, достал откуда-то из корабельных тайников замызганную свою сумку, а из её тряпочных глубин – небольшую, совершенно квадратную картину. - У кунари не принято дарить подарки, - сказал Касаанда. – Из-под кисти красота эта сразу попадает на стены. Или в руки того, кто может удачнее её приспособить к месту или торговле. А тут, он с таким суровым видом говорит мне: «Подарок». Полагаю, он это слово и эту традицию у вас перенял? Даже когда Её Величество приняла из его рук тихое вечернее море в ровной раме, не спешила сводить с доставщика даров требовательного взгляда: - Он говорил ещё что-нибудь? - Аришок не многословен, - отозвался эльф с каким-то затаённым сожалением, потом зачем-то оглянулся и легонько кивнул на подарок немногословного предводителя кунарийской армии. - Картинами принято любоваться, Первый Страж. У мастеров Антивы на холсты хорошо ложатся цветы и женщины, но истинную природу живописи раскрыли пока разве что в Пар Воллене. Там запечатлевают такие лунные пейзажи! Каждая луна – как бусина… - он осекся и отпрыгнул назад, к Зеврану, будто бы внезапная мысль прикрутила к его пяткам пружины. – Так ты говоришь, Стелла – та, которая, старшая, - и впрямь приятнее? Я видел, у неё бородавка на левой груди. - Хо-хо, да вы, любезнейший, из приверед! – с охотой подхватил возобновленный разговор знаток антиванских женщин (правда, не тех, что на холстах, а тех, что преимущественно на простынях). – Приверед, конечно, развелось, но давненько я не встречал таких, хм, ценитель чистых лун! - Чистых и полных лун, я замечу. Королева отвернулась от них и заняла свой слух трещащим звуком рвущегося полотна: холст был надрезан в нескольких местах и благодаря этому легко отходил от рамы. Это её напрягло; бессмысленно было оставлять эти следы, как подсказку, она и сама бы прекрасно догадалась, что послание стоит искать на обороте - по ту сторону спокойного морского пейзажа. И Стэн, вроде бы, уже давно не сомневается в её сообразительности, а значит, вырезы эти мог оставить ещё какой-нибудь любопытствующий «ценитель искусства». Старый эльф за её спиной уже совершенно по-дружески хлопнул Зеврана по плечу. Первый Страж отошла подальше и расстелила полотно на одном из низких корабельных бочонков. «Кадан. Я буду ждать тебя на корабле в соленых водах между Минратосом и Аламом, что на Сегероне. Приводи правящего тевинтерца. Эльф, которого прозвали Касаанда, поможет тебе добраться до него удобным способом. Он – наш агент в Тевинтере. Хоть и преклонных лет, но он всё время учится, пишет и любопытствует. Он напоминает мне старца Дженитиви. Касаанда проявил достаточно верности. Можешь верить ему». Вот оно что, подумала Первый Страж. Вновь скосила взгляд на Росянку и увидела в нем что-то, что заставило её задуматься, а можно ли вообще таким агентам верить. Впрочем, размышление это выветрилось спустя мгновение: все-таки Касаанда – эльф. И есть ли на свете раса, которая ненавидит Империю сильнее? Она продолжила чтение: «Архонт захочет закрепить наш союз своими условиями. Доказательствами. Там обесценили честь данного слова. Они любят подписывать бумаги. Ставить печати, забывая, как легко эту бумагу с печатями сжечь или порвать. Приводи их на корабль. Пусть приносят и читают свои договоры. Я сказал, что верну тебе долг. И я намерен вернуть его сполна. Решение принято. Я и кунари пойдут за тобой, даже если придется открыть спины людским магам. Поэтому… Будь нашими глазами на затылке, кадан. Иначе Триумвират не позволит мне избежать двойной войны. Тебе придется выбирать, кто падёт первым – Тевинтер или все ваши города и страны. Я не угрожаю, кадан. Я никогда не посмею тебе угрожать. Я предупреждаю лишь, что наша армия сейчас сильнее, чем когда-либо. Будь благоразумна. И убедительна». … Они добрались до Минратоса за четыре дня. И последние из них Её Величество управляла кораблем самостоятельно. Касаанда научил её этому, беспардонно заметив, что «ни одна королева не должна умереть, не научившись управлять кораблем». Да и вообще «как может управлять страной правитель, не умеющий правильно держать штурвал»? Когда закончились припасы, он научил её, как действенно усмирять голод. Как плести тонкие веревочки из выпавших волос. И как удить этими веревочками рыбу, используя в качестве приманки древесных жучков. Да, их быстрой ловле он её тоже обучил. - Я два года плавал матросом вместе с ривейнскими пиратами. Даже месяц был главарём морской банды, название которой вам сейчас ни о чём не скажет. Королева, уже ничему не удивляясь, улыбнулась. Они с Зевраном уже успели наслушаться от Росянки таких невероятных историй, что если бы не демонстрация им своих безумных умений, которых не нахватаешься с бухты-барахты, они никогда бы ему не поверили. - Я на пустой желудок таскал в одном порту Антивы бочки и мешки с какими-то вкусностями, захлебываясь запахом и слюной. Потом, правда, оказалась, что я погрузил их все не на тот корабль, и весь ароматный товар ушёл непонятно куда, а я получил по черепу. Кстати, могу рассказать, как самому себе заштопать рану на ощупь и не потерять при этом сознания. А когда я в Орлее красил маски, чистил господам сапоги и ублажал одну хорошенькую… - тут он осекся и быстро уложил ладонь на чёрный блестящий штурвал кунарийского судна. - Госпожа Страж, держите нос прямее. Если нас увидит Око Нокена, никто не станет вглядываться, кто на борту – разорвут в щепки. Королева удержала нос, их не увидели и не разорвали. Они высадились далеко от столицы, а потому пришлось потратить еще день на то, чтобы добраться до ворот Минратоса. Хорошо, что Её Величество знала точно – у Стэна хватит терпения. Он дождется её. - …Потом ребятня выловила меня из канавы. Правда, обобрали дочиста, но ведь выловили же! – всю дорогу продолжал развлекать их Росянка, через каждые пять шагов привычным уже жестом откидывая седые путанные волосы с плеч. – Пришлось остаться в Антиве еще на какое-то время и устроиться в публичный дом мойщиком полов. - Ага! В «Рюшку»? – щёлкнул пальцами Зевран. - Нет. «Рюшка» позже была. А тот назывался… погоди, сейчас вспомню. Назывался… «Желанная долина». Или «Низина». «Низина грёз»! Нет… там было связанно именно с желанием. - «Лощина желаний»? - Точно! Зевран вдруг стал серьезен: - А не знал ли ты… Не встречалась ли тебе там женщина, по имени Пташка? - А что, хороша? - Не встречалась? – с прямым нажимом, обычно ему совсем не свойственным, повторил свой вопрос антиванский убийца. Королева цепко взглянула на него, но так и не смогла разгадать, что за эмоции выражает его сосредоточенное лицо. Касаанда махнул ладонью в воздухе, будто отгоняя от себя осу: - Спокойно, птенец, спокойно. Если я её и встречал, то по… гм, имени уже не могу вспомнить. Было у неё еще что-нибудь кроме имени? У пташки твоей? Зевран задумался и понял, что тоже ничего не может вспомнить. Это его не испугало и не разозлило – он сам еще Вороном заставил себя вытряхнуть из головы прошлое. И вытряхнул образ Пташки вместе с ним. Ведь как говорил его учитель, «оглядывайся назад только в засаде и в спальне». Больше он ничего не сказал. И Росянка почему-то тоже не спешил завести новый монолог о своих приключениях. До ворот они дошли в тишине. Стражник был грузен и суров. Только когда он показательно перебросил из одной руки в другую тяжелую булаву с легкостью ребенка, играющего тряпочным мячиком, Касаанда наконец потянулся к уху Первого Стража, чтобы сказать наставительно: - Этот первым вряд ли тронет, а вон туда - глянь. С приворотных башенок без особого интереса посматривали вниз два часовых мага. - Мы ведь не будем шебуршать здесь, правда? Вы же с миром пришли, так? Если не так – я вам не помощник. Её Величество кивнула и пошла к грузному стражнику. Остановилась перед самым его носом, перед самой его колючей булавой. Назвала свое имя, назвала свой титул. Достала бумаги, которым привыкли верить люди. - Я здесь по делам Ордена Серых Стражей. Стражник качнул булавой. Не угрожающе, в сторону ворот: проходите. - Госпожа Первый Страж, к тому же, хотела бы видеть капитана городской стражи, - внезапно сообщил хранителю ворот Касаанда, осмелевшим своим голосом остановив Зеврана и саму госпожу Первого Стража, уже было направившихся в сторону распахнутых ворот. - Да ну? - Да-да, позовите капитана. Пусть посмотрит на гостей и поймет, что господин Архонт вряд ли бы хотел, чтобы к ним здесь цеплялись. Это вам не проходимцы какие-то. Грузный стражник посмотрел на эльфа, а затем и на его спутников по-новому, видимо, признал всю его правоту. И отправился за капитаном. - Мы подождем, - помахал ему вслед лучезарно улыбающийся Росянка и, прежде чем Королева успела одёрнуть его за плечо и задать хоть какой-нибудь вопрос, он обернулся и сказал ей с неподдельным спокойствием. – Всё хорошо, госпожа. Я знаю, что делаю. … - Хорош Минратос утром, хорош Минратос днём. Но лучше всего смотреть на него ночью, когда из редких неприкрытых окон струится зеленоватый свет, в котором даже пыль красиво искрится. Тут в моде кристальные лампы, а используются для них преимущественно именно зелёные кристаллы. Другие, говорят, демонов приманивают. - И всё же я не пойму, - негромко рассуждала Королева, следуя за, весело рассуждающим о здешних красотах, кунарийским седовласым агентом. – Что такого разглядел в наших лицах капитан стражи, что его собственное лицо так выразительно поменялось? - Чему удивляться? – на пятках развернулся к ней Касаанда и пошёл теперь спиной вперёд, расслабленно запрокинув руки за голову. – Вы, госпожа, Серый Страж. Да и ферелденская правительница, к тому же. Вряд ли такая как вы прибудет в Тевинтер просто, чтобы погостить и половить рыбу в Минантере. Если с вами тут что-то случится, может развязаться ещё одна война, никому сейчас не нужная. Вот пусть стража и напрягается. Пусть присматривает. - «Присматривает», - усмехнулся Зевран. – Похоже, теперь, даже если мы очень захотим свернуть с мирного пути, под таким присмотром нам это вряд ли позволят. Росянка выразительно пожал плечами, вновь развернулся и пошёл теперь по-нормальному. Глубоко вдыхая воздух, сладко присвистнул, и свист его смешался с громким звуком, похожим одновременно на перезвон стеклянных оберегов, что часто вешают на окна, и на рёв военного горна. - Ух, повезло, - сказал, потягиваясь, Касаанда. – Как повезло. Как всё идёт у нас ладно. Королева взглянула на небо, растормошенное крыльями напуганных звуком жёлтых птиц. - Что это было? - Приглашение знати на праздник и радостное известие для жителей Минратоса – господин Архонт в городе. Он такие празднества в честь своего возвращения закатывает, что хоть падай под окнами особняка и жди удобного момента, чтобы самый сочнявый кусочек фазанчика утянуть, все равно никто и не заметит. - Да, - сказала Королева, переступив маленькое, устроенное прямо в камнях под ногами жерло, куда, из мастерских зельеваров сливались излишки и отходы, - я слышала, что Архонт много путешествует, занимаясь внешней политикой. Она затихла, впервые пожалев, что за всё её правление, ей так и не удалось встретиться с предводителем Империи лично, а потом, вспомнив звонкую цепочку слухов, добавила: - Я слышала, он неплохой человек. Касаанда не обернулся, только переспросил с задором: - Неплохой человек, да? И расхохотался. … Город стал похож на пчелиный улей, который вдруг звонко шлёпнула рука какого-нибудь немилосердного шутника. Жители шумели. Торговцы смахивали с прилавков специи и пряности и выставляли спешно украшения и дамскую ароматную воду. Даже в бедных районах с верёвок стягивали невысохшее бельё и вешали на его место истрёпанные флажки. Архонт в городе. - Магистры сейчас, наверное, уже в особнячки свои попрятались - носы и ляшки пудрят, - Росянка небрежно смахнул с плеча волосы, высматривая место, где во всей этой праздничной суете можно было бы присесть и перевести дух. - Здесь у местных даже шутка такая есть: на совет магократы полгода собираются, а для сборов на бал им и полдня хватает. Идите-ка сюда, госпожа Страж. И он завёл её вместе с Зевраном под навес над каменными лавочками вокруг неприметного фонтана. - Сядьте пока. Отдохните. Или походите тут, на цацки посмотрите. Только не уходите далеко и не забивайтесь никуда - чтобы мальчонки на побегушках быстро могли вас найти. - Найти меня? Зачем? - А затем, - сощурился Росянка, лишь вскользь взглянув на Королеву: всё чаще он постреливал глазами по сторонам, будто стараясь выцепить из окружающей суматохи что-то важное или полезное. – А затем, что Архонт, если он не дурак, вас не прохлопает. Будем ждать от него персональное приглашение. Я сейчас отлучусь - среди народа весть о вас разнесу. Так надёжнее. А то пока этот толстый главный стражник до него с донесением добежит, глядишь, и праздник кончится. Тут он остановил свою быструю речь и посмотрел на неё. Теперь только на неё – целиком. Взглядом цепче цепкого, похожего на тот, которым смотрит на клиентку бывалая портниха, научившаяся обходиться без измерительной ленты, полностью доверяющая намётанному глазу. - Ну, я пошёл. И он ушёл, слившись с забурлившим городом. Нырнув в него движением прытким не по годам. Её Величество с усталым вздохом опустилась на скамью и опустила пальцы в неглубокую чашу фонтана. Замерла так на пару мгновений, а затем провела влажными ладонями по лицу. Зевран облокотился о фонтаний бортик и скрестил ноги: - Знаешь, я тут подумал… если я когда-нибудь постарею, то определённо буду похож на него. С причёской, правда, у меня дела будут обстоять чуть лучше, но если в общих чертах… Страж отёрла шею и покачала головой. Зевран посмотрел куда-то сквозь толкотню у ближайшего прилавка: - Думаешь, ему можно доверять? - Стэн доверяет. Сказав это, Королева непроизвольно вспомнила его послание и вновь задумалась над тем, какими словами будет приглашать тевинтерского Архонта на корабль Аришока. Заметив тень безнадежности на её лице, верный ей убийца попытался найти верные ободряющие слова… Но слова не находились: в дипломатических делах Зев был не очень хорош. Он в непривычной растерянности осмотрелся по сторонам. - О. Что это? И ткнул пальцем в воздухе, указывая на высокое и внушительное закруглённое сверху здание, похожее на гигантский гриб из камней и черепицы. Страж взглянула на него и безошибочно предположила: - Башня Круга. - Тевинтерского?! Она усмехнулась. - Что? – поднял брови Зевран. – Я же не местный. Королева усмехнулась снова, опять опустила пальцы в фонтан и щёлкнула ими, задевая поверхность воды и щедро осыпая эльфа мелкими брызгами. Тот хоть и возмутился такому не по-королевски вероломному приёму, но был доволен положением. Его дорогой Страж наконец улыбалась. … Он явился довольно скоро. Шагал к ним, держа перед собой на уровне головы какой-то мешочек. Потом остановился, выглянул из-за него и растянул лицо в улыбке: - Я тут по пути орешков стыбрил. Поклюйте вот. Потом, на празднике поедим нормально. … Они сидели и ели стыбренные орехи. Все трое – отрешенные от всеобщего городского возбуждения. Они ждали. Касаанда уверял, что приглашение на празднество кто-нибудь, несомненно, притащит. Нужно только подождать. Подождать и верить, что Архонт не дурак. Сам он забрался на бортик фонтана и с блаженством бултыхнул в воду босые ноги. С таким же блаженством щёлкал орешки и пускал вплавь круглые скорлупки: - Совсем как в детстве. - Ты здесь родился? – спросила у него Страж. - Было дело. Родился здесь и вырос. И не нужно смотреть на меня такими глазами, никто мою личность тут не порабощал, на цепи никто не водил, даже не смотря на то, что я эльф. У меня было… ну, нормальное такое детство. - Тогда почему ты ненавидишь Тевинтер? - Я? Ненавижу? – моргнул Росянка и затопил случайно один из корабликов-скорлупок. - Ты же агент кунари. - Такое уж было условие. Иначе они бы не оставили меня жить среди них. А они интересные. Самые интересные в мире существа. Если бы только мы могли их понять… Он замолчал ненадолго, словно за что-то перед кем-то извиняясь, потом поднял из воды одну ногу и, вытянув её, уставился на растопыренные свои пальцы: - Я перехватывал свитки с информацией о маршруте торговых караванов кунари. Не давал Тевинтеру первым нарваться на войну. Ещё сдавал на милость Аришоку разные кучки… нехорошие. Которые взяли и вскочили на теле Тевинтера, как гнойные прыщи. Ни людям, ни господину Архонту житья не давали. Так что я, видите, ничего очень уж плохого для родной Империи не учиняю. Страж проглотила очередной орех, почти не разжёвывая: ей хотелось побыстрее сказать агенту кунари что-то типа «не шути с Аришоком» или «вести двойную игру крайне опасно», но едва она раскрыла рот, как кто-то очень осторожно дотронулся до её наплечника, а потом пугливо постучал по нему, будто в крохотную дверцу. - Извините. Вы – женщина, которая сидит на скамье у фонтана и ест орехи? - эльфёнок с поцарапанными коленками, которому с детством повезло явно меньше, чем Росянке, перемялся с ноги на ногу и хрустнул свёртком, что прижимал к груди, как самое ценное в мире сокровище. - То есть… Первый Страж? Королева Ферелдена? - Похоже на то, - улыбнулась Героиня. Остроухий маленький посыльный облегченно ссутулил спину и протянул руки со свёртком вперёд. Затем подумал и наклонился ещё ниже: - Вам тут приказали передать... Очень важно. Королева освободила его от ноши и сунула в руки эльфёнка мешочек с оставшимися орехами. Тот хлопнул светлыми длиннющими ресницами: - А это… кому передать? - А это себе оставь. Он убежал, едва веря своему счастью. Касаанда, наблюдающий эту сцену, беззвучно засмеялся, заёрзал ногами в воде: - Я ж говорил вам, госпожа Страж. Не дурак наш Архонт, приглашение тебе выслал. И с подарком, видать. Письмо было пришито к свёртку и составляло меньшую часть посылки. - Аккуратнее, мой Страж, - склонился над ней Зевран, упираясь руками в длинную спинку скамьи. - Кто знает… может, у них тут конверты с ядом так же в моде, как и светильники с кристаллами. Но опасаться было нечего, внутри конверта – самая обыкновенная бумага. Ни капли яда и магии. Самые обычные чернила. Совсем не угроза и не заклинание – просто слова. Приглашение на праздник возвращения «для почетной гостьи и её спутников». Как Касаанда и предполагал. А вот с остальной, более внушительной частью посылки всё обстояло куда интереснее… Первый Страж поддела обёртку кинжалом, и свёрток раскрылся перед ней лопнувшим весенним бутоном. И будто из бутона рассыпались во все стороны пышные лепестки бордовой ткани, удерживаемые вместе корсетом цвета древесной коры. - Платье. Это он шутит так? Росянка заинтересованно вытянул шею и, привыкший брать от жизни «всё, что обломится», сказал философски: - Ну а что? Праздник всё-таки, приём торжественный. К тому же, я слышал, что женщина становится убедительнее, когда облачается в платье. А вам же сейчас убедительность очень пригодится, а, госпожа? Зевран молча с ним согласился. Впрочем, иного она от него и не ждала. - Здесь неподалёку есть надежный закуток, - хитро улыбнулся Росянка и оттопырил в сторону большой палец. - Уверен, антиванский ваш птенец защитит вас от чужих глаз. А я присмотрю, чтобы он сам не подсматривал. Вот только кто присмотрит за мной – ума не приложу. … Она не сразу смогла ступить на порог южного поместья Архонта, потому что свободное место на этих обтоптанных, но всё равно блестящих и гладких, как лёд, порогах для её ноги нашлось не сразу. По ним шли бесконечной цепью, как по тропам пилигримов. На них сидели и дулись обиженные и по понятным причинам недопущенные на праздник бедняки. По ним скатывался узкий ручеёк первого пролитого вина. Рабы спешно собирали осколки голыми руками, и их не было жаль. Они делали это больше из жадности, надеясь, что разбитый бокал выдули из редкого стекла, которое, даже в таком виде кто-нибудь да купит. Тевинтерская знать, магистры и избранные богачи стекались к распахнутой двери, и она проглатывала их залпом, всасывала, как сквозняковая пещера. Вскоре место на лестнице освободилось; Её Величество взошла по ней без характерного для женщин стука каблуков – шершавя по порогам надежной плотной подошвой своих боевых сапог. - Не очень-то гармонично они с платьем смотрятся, - заметил семенящий следом Росянка, всеми принятый здесь за раба второго сорта, только и способного на то, чтобы эти сапоги госпоже хозяйке начищать. – Не предусмотрел Архонт… - Сдаётся мне, он и без того много чего предусмотрел, – не слишком-то весело сказал Зевран – раб-телохранитель, как решали все, под чьи взгляды он попадал. – Тебе не кажется, что любитель празднеств преподнес тебе платье, чтобы… - Чтобы оставить меня без защитной брони, - в тон ему подхватила Страж. - Каков подлец! – тоном, куда более смешливым подытожил Касаанда и мотнул головой. - Но сейчас мы на его территории. Поэтому играем по правилам. Зевран… будешь моей бронёй. - Всегда мечтал, - хохотнул тот, даже не удосужившись спрятать пошлые нотки в голосе. - А я, госпожа Страж, если позволите, буду наблюдать со стороны. Понимаете, вы такой человек… наверняка окажетесь в центре внимания. И рядом с вами очень сложно будет незаметно стащить со стола перепёлочку… или пуншику. Королева кивнула, не став говорить ему, что седовласый эльф в обносках, просоленных морской водой, да ещё и с головой настолько лохматой, что насекомые путаются и дохнут, привлечёт на таком изысканном празднике, возможно, куда больше внимания. - А вы-то уж внимания не бойтесь привлекать, - добродушно закивал в ответ Росянка. - Так вас господин Архонт быстрее найдёт. Не сомневайтесь, найдёт, не прохлопает. В особняке четыре этажа – ходите везде! Только в Горелую Башню не ходите. Её всё не восстановят никак. Она не просто магическим, а каким-то сверхмагическим огнём горела. А всё Дан Болван виноват, слышали о таком? - Слышали. Он же, говорят, и Защитницу убил. После слов Королевы, Зевран широко ухмыльнулся; любящий Империю кунарийский агент его ухмылку так и не понял: - Говорят, - и сощурился подозревающе, глядя на них обоих. – А вместе с ней и Советника Первого. Правда, он всё равно Архонту никогда не нравился. Сказав это, Росянка покрутил пальцем у виска, указав причину, почему Советник вообще мало кому нравился, а потом добавил с непритворной тоской: - А вот башня была хороша. … И ничего не предвещало провала… Первый Страж добивалась внимания как естественным путём (она была единственной, кто не пила, не имела за спиной посоха и не носила женскую треуголку с ниспадающей на плечи плотной тканью), так и собственными методами (она победила в конкурсе на самый меткий бросок кинжала, насквозь пробив яблоко на голове невозмутимого раба, научила ферелденскому танцу трех восторженных девчонок, первый раз получивших разрешение присутствовать на празднике возвращения, и сломала руку пьяному наглецу, взявшего за моду бесстыдно приставать к одной из них). Но только когда настало время хвастаться своими искусными рабами и было объявлено состязание на ловкость «Танец с мечами»… Только когда заскучавший Зев с радостью вызвался поучаствовать и хоть разочек пофантазировать, что он верный раб Героини, сражающийся за её похвалу и боящийся ударов плетью… Только тогда наконец появился кто-то действительно заинтересованный. Появился и подошёл к Королеве с явным намерением остаться подле неё до самого конца праздничного вечера. - Видно, вы не из местных… Сказал он и без приветствий предложил ей бокал с благородным тевинтерским напитком, с лучшего, кажется, стола. Страж, однако, помедлила его принимать – посмотрела на заговорившего с ней, стараясь разгадать в нём черты Архонта, разглядеть хоть что-нибудь, кроме внешности и праздничной напыщенности. - С чего вы взяли? – спросила она, чтобы смягчить чуть напряжённую паузу. - Я бы вас знал, - сказал незнакомец. И протянул в её сторону бокал уже более требовательно, как хозяин дома, готовый вот-вот оскорбиться пренебрежению его гостеприимства. И гостья не стала его обижать – осторожно взяла предложенный напиток, не отрываясь взглядом от лица угощающего мужчины. Это было сероватое вытянутое лицо. Причем вытянутое не по вертикали, а именно что по горизонтали – в сторону носа. Носа, на кончике которого, к тому же, имелось круглое родимое пятно, что делало его странное лицо ужасно похожим на мышиную мордочку. Незнакомец моргнул маленькими мышиными глазками: - К тому же… вы не использовали магию, даже когда она вам очень бы пригодилась, – произнес он, высматривая в зале бедолагу со сломанной рукой. - Это так… не по-тевинтерски. - Я не маг. - Вот как. Но вы также не служанка, не рабыня и не стражница. Интересно… что делает не маг среди верховного магического общества? - Меня пригласил Архонт. - Интересно… - он говорил, и нос его вздрагивал, как у мышонка, что наткнулся на кусочек диковинного фрукта и жадно принялся его обнюхивать со всех сторон. – И вам, наверное, хотелось бы с ним встретиться. - Мне необходимо с ним встретиться. - Но вы никогда не виделись с ним раньше? - К сожалению. Незнакомец с мышиным лицом слегка улыбнулся и поднёс свой бокал к тонким губам: - Вы не отсюда, но мало чем отличаетесь от присутствующих здесь. Мало кто из них видел Архонта лично. Лишь единицы. Самые приближенные. Самые… почему вы не пьёте? Страж сделала быстрый глоток, чтобы поскорее спросить: - Как вас зовут? - Меня? Вам интересно? А вы знаете, как зовут Архонта? - Так вы?.. Незнакомец коротко рассмеялся, не отводя бокал ото рта и из-за того пару раз ударившись о стекло передними зубами: - Я всего лишь спросил, зачем же сразу подозревать? Вы мне ответьте… И пейте! Это же праздник! Королева сделала ещё пару глотков и вместо ответа замотала головой, разгоняя винную щекотку в носу. - Не знаете… Как и все они, - он с грустью кивнул на празднующих, даже не знающих, как зовут их правителя, возвращению которого они все так шумно, так пьяно радуются. – Но это его выбор. Его… так сказать, манера правления. Не хотите ли прогуляться? Тут становится совсем шумно. Прогуляться ей и правда не мешало: вино оказалось таким пьяным, что даже размыло родимое пятно на кончике носа таинственного незнакомца. Она пошла за ним, не выпуская из рук бокала и даже не обернувшись в сторону, где побеждал в состязании рабов, увлеченный схваткой, Зевран. … - Странное дело, – он шёл, поглаживая пальцами балконные перила. - Праздник возвращения устраивается регулярно, но никто не знает, когда Архонт покидает город. И покидает ли он его вообще. Королева шла за ним, глядя то на его спину, то в бокал, который уже ненавидела. Она дышала полной грудью, но сладкий дурман не выветривался ни из головы, ни из тела. - Подумайте сами… его мало кто видел, - продолжал человек с мышиным лицом. - Мало кто знает, как он выглядит… Возможно, никакого Архонта и вовсе нет. Или, может быть, наш Архонт – женщина. Или эльф. Героиня нахмурилась, решительно выплеснула остатки вина в, окутавшие поместье, сумерки. И остановилась. - Заканчивайте комедию. Вы и есть Архонт. И тот, кого она назвала Архонтом, остановился тоже: - Что меня выдало? Неужели мой нос? - и обернулся к ней медленно, улыбаясь во всё серое мышиное лицо. - Верно. Я Архонт. Архонт Виньен. А вы… - Да, - сказала она так же решительно, взявшись за перила одной рукой. - Первый Страж, Королева и Героиня Ферелдена. - Ох… - Я пришла сюда, чтобы просить вас о союзе против Мора. О союзе с Серыми Стражами, Ферелденом и, прежде всего, с кунари. - Вы же, вроде, не много выпили… - От этого зависит… Кто-то внизу пустил из посоха фейерверк. И когда он достиг неба, показался ей не более чем размытой бесформенной кляксой. Создатель, она же и правда не много выпила… - Идёмте в мой кабинет, - оценив её состояние, но не обесценив королевскую решительность, Архонт сжалился. - Там наш союз и обсудим. Туда. … Она не видела не кип документов, ни полок с книгами, ни вообще что-нибудь, обозначающее это место как кабинет. Зато чувствовала спиной стол… или тумбу. Весь тесный и душный мир этого помещения был смазан. Размешан, как фейерверк в бокале с вином. Она не могла сосредоточиться, как бы ни хотела. Она слышала шелест платья. Видела в полутьме над собой серое пятно – искаженное мышиное лицо. Лицо говорило – горячо и хрипло: - Будет тебе союз. Такой союз… век помнить будешь. Она осознала, что колени её, уже не прикрытые платьем, упираются в чьи-то костлявые бока. - Хотя нет… тебе придется забыть. Я избавлю тебя от стыда перед своим Королём. Алистер, да? Алистер его зовут? Не бойся, он не узнает… Имя мужа подействовало на неё целительно и отрезвляюще. На миг похотливое лицо Архонта стало чётким, превратилось в серую мишень. Она ударила так сильно, как могла. Но, не увидев должного эффекта, вцепилась в голову, впилась ногтями в висок и в щёку. Архонт раззадорено зашипел. Горячие руки отпустили платье, взялись за её запястья. Медленным исполненным власти движением маг провел ладонями по рукавам к корсету – руки Её Величества безвольно упали вдоль тела. - Ну тише. Все хорошо. Сейчас и тебе, и мне будет очень… очень хорошо. Он наклонился и, как взвинченное насекомое, впился в её губы. Но отстранился в следующий же миг: - Не кусайся. Не надо кусаться. Только подумай, какой международный скандал может разгореться. К тому же… к тому же это очень возбуждает. Его мышиное лицо снова пропадало в бесцветном месиве. Голос растворялся, тонули фразы. - … красивейшая из женщин. Первый… ….траж. Героиня и Кор… …ена… И всё это тут, подо мной! И всё это… Звук был такой, словно дверь вышибли магическим взрывом. Королева не услышала – почувствовала, что по коже застучали мелкие раздробленные кусочки. Колени её перестали соприкасаться с чем-либо посторонним, и она спешно свела их вместе: Архонт Виньен отскочил от неё; или его отшвырнуло. Комната заполнилась голосами. - Вы?.. В-вы кто?! Какое право… - Я сказал тебе лично. Не спускать с неё глаз. Обеспечить… - Так я… Ваш Сия… Голоса тягуче уплывали куда-то. Ей захотелось провести ладонями по лицу и потереть глаза, чтобы лучше рассмотреть говоривших. В одном из них она чудом узнала капитана городской стражи. Лицо его было белым, как комок снега. И таким же белым вдруг сделалось некогда серое лицо Виньена. Он стал похож на вмиг поседевшую мышь… Самый строгий из голосов продолжил: - Этому… на отсечение. - Что?! Да я же и сделать-то ей ничего не успел! - Радуйся. Успел бы – на отсечение пошла бы голова, - сказал обладатель, отбеливающего лица, голоса и повернул голову к капитану стражи. - И твоя тоже. Тот вытянулся по струнке, а Королева никак не могла уловить черты того, кто стоял перед ним. Околдованная, она видела вместо него яркое пятно. Должно быть, явившийся ей на помощь носил цветное богатое одеяние: в следующий миг от пятна отделился хламидный рукав. И указал в её сторону. - Её – ко мне. - Будет сделано, Ваше Сиятельство. Она взглянула на всех присутствующих в последний раз и закрыла глаза, решив, что дурман достиг и крепко въелся в самые глубины её разума. Потому что в том, кого здесь называли Ваше Сиятельство, ей привиделся Росянка. … Она не теряла сознания, но адекватно ощущать и осознавать себя в пространстве смогла только сейчас. И обнаружила себя сидящей за столом. Было тихо. Звуки праздника не проникали сюда, разбиваясь об огромные надёжные двери. Свет фейерверков не тревожил комнату ни единым бликом – тяжелые портьеры на окнах смыкались, как бархатные веки. Свет источали здесь только свечи. На столе их стояло много. Так же много, как и тарелок со всякими яствами. Но ближе всего – даже нарочито близко - к Её Величеству была пододвинута чаша с зеленоватой жидкостью. И рядом – пустой, глубокий чан. - Привет, госпожа Страж, - сказали с другого конца стола. – Ты можешь меня слышать? Понимаешь, о чём я говорю? Госпожа Страж кивнула. Подняла глаза. И взгляд её встретили с улыбкой. Это был Касаанда, или она по-прежнему под дурманом. - Вы попали… под чужую волю. Это всегда неприятно. Он - статный, облагороженный, с лоснящимися ниспадающими с плеч серебристыми волосами, казался теперь братом-близнецом Росянки; будто их разделили в детстве, и один – тот, которого она знала – воспитывался в нищете и вынужден был учиться всякому и по-всякому выживать, а второй – тот, что за столом напротив – рос в благородной семье в достатке и строгом воспитании. - Попейте водички, - сказал Касаанда, или как он там себя называл. – Вам не сразу, но полегчает. - Не пей. В воздухе, прямо рядом с его острым ухом что-то блеснуло. И Героине сразу же стало спокойнее: Зевран тоже был здесь. Только теперь не любезничал с Росянкой по-приятельски, а вполне серьезно грозил кинжалом: - Что в чаше? - Вода, - преспокойно ответил эльф в богатом одеянии. – Вода с лекарством, которое сейчас очень бы пошло на пользу твоей госпоже. Можешь проверить, если желаешь. Ты ведь убийца и должен чуять всякие… примеси, - он, не обращая внимания на обнажённое против него оружие, приподнялся, наклонился над столом и, подцепив хороший кусок ветчины, уложил его к себе на тарелку. – Надеюсь, никто не против? Я голоден. Зевран недобро щёлкнул языком и опустил кинжал. Затем подошёл к Королеве и опустился перед ней на корточки: - Ты как? Она пошевелила губами, но не смогла внятно ему ответить. Зевран схватил чашу и повел над ней носом. - Ну что? – постукивая ножом о дно тарелки, спросил Росянка с другого края стола. – Сколько капель яда ты там унюхал? - Рвотная трава… - О! Правильно! Да ты мастер, птенец. Должно быть, Вороны гордились тобой. Ну, до того, как ты их предал, по крайней мере. - Рвотная трава? Новый Касаанда правильно расценил вопросительный и грозный взгляд бывшего Ворона и объяснил: - По-другому эту дрянь не вывести. Я снял всё магическое действие. Осталось природное. Понимаешь, птенец… Маг может затянуть тяжелые открытые раны. Но вот вылечить насморк… Зевран в который раз окунул взгляд в зеленоватую воду, а потом сочувствующе посмотрел на Её Величество. Та ухватилась за чашу так крепко, как только могла. Тот, кто был Росянкой, наблюдал за малоприятной сценой, что разворачивалась в комнате следующие несколько долгих минут, без отвращения и даже не прекращая трапезы. - Вы бы не рассказывали кому попало, что вы не маг, - говорил он, нанизывая новый кусочек мяса на двузубую золотую вилку. - Да и вообще, о том, кто вы есть, здесь лучше молчать. Понимаете, в Тевинтере любят редкости. И эта тяга к редкостям проявляется во всех сферах жизни. В сексуальной тоже, увы… Получить Первого Стража, ферелденскую Королеву и всеми любимую Героиню в качестве любовницы, это всё равно что… - Не… продолжай… те, - и это были первые слова, которые ей удалось из себя выдавить. На противоположной стороне стола замолчали. И продолжили только тогда, когда Первый Страж смогла наконец выпрямить спину. - Нам всем жаль, что так вышло. Мои люди и я, как хозяин праздника, должны были уследить… А я хотел предстать перед вами в подобающем виде, поэтому и не… Мне очень жаль. И птенцу вашему, поверьте, тоже жаль, что его не оказалась рядом, когда он был нужен. Ему жаль, но он гордится сказать это вслух. Зевран бросил на него такой взгляд, что хоть кусочки мяса не на вилку, а на этот взгляд нанизывай: - Какого демона ты сразу не сказал, что ты – Архонт?! Сожалеющий Архонт простил ему и взгляд, и тон – голос его оставался спокойным, чуть смешливым и мягким, как и в первую их встречу: - И вы бы мне поверили? Всклокоченному эльфу-оборванцу с кунарийского корабля? Её Величество отерла губы салфеткой. Ей наконец стало лучше – теперь она могла различать даже мелкие детали на одежде имперского правителя, видеть маленькие ягоды в корзине с фруктами на столе, оценить сложность лириумных рисунков на каменных телах големов, безмолвно и обездвижено стоящих здесь между каждых двух окон. Зевран вынес за дверь некогда пустой чан и, уже возвращаясь, зачем-то остановился рядом с одной из големовых статуй, отличающийся от других гораздо меньшим размером. - Вы бы мне всё равно не поверили, - продолжил говорить Росянка, и, судя по голосу, не кривил душой – действительно был в этом уверен. - И я бы, на вашем месте, не поверил тоже. Эльф не может стать Архонтом. Нас и в магистрах-то редко встретишь. Эльф в правительстве это… надежда для его сородичей, понимаете? Когда надежды на перемены к лучшему становится слишком много – она оборачивается бунтами рабов. А бунты рабов – чаще всего кровью. Королева, к которой возвращались силы, уложила на стол руки и скрепила их замком: - И поэтому никто не знает, кто вы, и как вы выглядите. - На самом деле, многие знают. Иначе как страной управлять? Есть круг доверия. Рабочее звено. - Послушай, Страж… - донесся откуда-то голос Зеврана. – Тебе не кажется, что вот этот вот голем очень похож на… Но тут же голос и смолк: Зевран заметил, что Страж даже головы к нему не обернула. Потому что с головой была увлечена беседой с Архонтом. У самого же Зеврана Архонт вызывал куда больше интереса, когда был просто Росянкой. Он вернулся к осмотру «похожего на…» голема. Постучал пальцем по каменному плечу. Голем остался безмолвен и неподвижен. Зато големий хозяин исполнил привычное для Кассанды движение – взмахом руки откинул лоснящиеся волосы за спину и заговорил вновь: - Я объясню, если желаете. Когда Архонт, что управлял Империей до меня, оказался на смертном одре, я числился старшим учеником у Первого Советника. Мой наставник был могущественен, властолюбив и… гм… переполнен губительными для страны идеями. Архонт справедливо считал, что он не должен оказаться у штурвала. И потому нужен был человек, который смог бы сдерживать и Советника, и кунари, и… прочие невзгоды. Человека такого не нашлось, но нашелся эльф… К тому же, уже тогда я вместе с младшим учеником – неисправимым болваном – начал изучать культуру кунари. Архонт решил, что это на руку Империи – я смогу понять врага и использовать это понимание. - Оттого вы и сблизились с ними? Добились доверия Аришока… Тевинтерский агент у кунари и агент кунари в Тевинтере. Вы ведете опасную игру, Архонт. - Меня зовут Август. Но вы можете называть меня, как и прежде. Касаанда ничуть не хуже Августа. Как и кунари ничуть не хуже нас. Удивительный народ… Росянка вздохнул, сидел, опустив голову, бессмысленно поддевая и перекатывая по круглой тарелке чёрную скользкую маслину: - Я старался сдержать обе наши цивилизации от нападения друг на друга. Однако пару месяцев назад кунари с боем вторглись на нашу территорию. Я был… не здесь. Мне доложили, что напавшие одновременно с кунари, порождения тьмы отпугнули их. И успокоили, что угрозы Мора нет. Эти твари частенько появляются в наших деревнях. Только теперь дури хватило подползти ближе к городу. А потом… Потом появились вы, переполошив даже Триумвират. Тут он замолчал. И взглянул на неё с почти что опекунской теплотой: - Поешьте. Гусынька знаете, чем фарширована? Плодами аврийского дерева, которое плодоносит раз в тридцать лет. Ешьте… вспомните, когда вы в последний раз ели нормально. Даже если вы и перекусили чем-нибудь на празднике, сейчас это… - Значит, вы готовы к союзу с кунари? Страж проигнорировала его совет. Черты лица Касаанды… нет, Архонта Августа стали жестче. Пальцы сильнее сжали вилку. Маслина угодила прямо под золотые зубья. - Вы должны понимать. Империя – это не Орден Спасения. Она могущественнее, и потому имеет право на свои условия. - Иного я от неё и не ждала. Август поднялся из-за стола, оставив вилку и проколотую, всю исходящую соком, маслину: - Аришок будет ждать встречи на корабле. И встреча состоится. Пока это единственное, что я могу вам обещать, госпожа Страж. Героиня кивнула. Это обещание – уже лучше, чем ничего. - А теперь, прошу меня простить. Мне нужно встретиться с моим… кругом доверия. Подготовить бумаги, которые мы так любим. И удостовериться, что некий Виньен, увы, никогда уже не сможет обзавестись потомками. Он ушёл. Вздох распахнувшейся на мгновение двери шелохнул кисточки портьер. Королева устало сползла вниз по спинке кресла, вытянула вперед ноги в походных сапогах, столь негармонирующих с платьем. А Зевран всё отказывался отстать от голема – упер руки в пояс и чуть наклонил голову к плечу, сощурившись: - Нет, серьезно, Страж, посмотри! Это же вылитая… - Как думаешь, чего потребует Тевинтер взамен на свой союз? - Не знаю. Может быть, рецепт их взрывного порошка. Или голову Аришока. Стража передёрнуло, а Зевран решил было возмутиться, почему это она отказывается замечать его занимательную находку, но потом решил, что это ему даже на руку. Пока строгая предводительница не смотрит, можно аккуратненько посшибать с похожего на кого-то голема блестященькие кристаллы. Покои Архонта от этого вряд ли обеднеют. Он достал кинжал, встал на носки и потянулся к самому крупному – чуть повыше плеча. И вот тут-то прежде тихий голем с хрустом повернул к нему голову: - Если раскрашеный эльф сделает ещё хоть одно движение, я переломаю ему пальцы. И, пожалуй, не только на руках. - Шейла! – едва услышав низкий и раскатистый голос с глухим хрипом, будто бы из-за вечной каменной крошки во рту, Героиня Ферелдена вскочила с места, наспех подбирая платье и устремляясь к старой знакомой с самым твердым характером и телом. Зевран отшатнулся с её пути (и, на всякий случай, подальше от Шейлы), возмущенно разведя руками: - Ну а я тебе о чём говорил?! Шейла сделала шаг навстречу Стражу – кисточки на портьерах дрогнули, звякнули приборы на столе: - Ты… Ты тут неожиданный гость. Особенно в таком виде. - Ты про платье? – Королева машинально посмотрела на себя и только пожала плечами. - Да, это… - Когда раскрашенный эльф и старейший приволокли тебя сюда, я подумала, что твоё состояние – их вина. Но прежде, чем кокнуть их головы, решила пронаблюдать и послушать разговоры. Использовать фактор внезапности, если вдруг что… - Ты мила, как всегда, Шейла. - Да. Только нахваталась от тебя лишнего благоразумия. Так ты всё носишься с этим раскрашенным эльфом? Я слышала, старейший назвал его «птенцом». Как отвратительно… - Да-да, я тоже рад тебя видеть, - помахал ей ладошкой Зевран, держась на расстоянии. - И даже обнял бы тебя, моя дорогая, не будь ты… ну, знаешь, холодной твердокожей смертоносной громадиной, которая совсем недавно хотела кокнуть мою голову. - Сочту за комплимент. - Шейла, почему ты… - проронила Страж и обвела комнату новым взглядом. – Это Архонт держит тебя здесь? - Разве я выгляжу покорной? Жезл управления сломан и нового им не сделать. Хочешь, в качестве доказательства пойдём и убьём парочку магов? Празднично. Наглядно. Весело. Героиня мотнула головой, усмехнувшись, и спросила, подняв на каменную собеседницу глаза: - Тогда почему ты здесь, раз сохранила волю и давнюю нелюбовь к магам? - Приходится их терпеть и иногда притворяться статуей. Так я плачу старейшему за помощь. - Старейшему? Ты имеешь в виду Архонта? Он помогает тебе? - Да. Оно такое… хилое, но вечно хочет помочь. Оно похоже на нашу старейшую. Такой же пурпурный и такая же гиена. Только груди нет. - Винн… - разом разгадали загадку придуманных Шейлой прозвищ Зевран и Страж. Последняя, к тому же, продолжила вспоминать: - Вы с ней отправились сюда, чтобы вернуть тебе гномий облик. Шейла переступила с одной ноги на другую, как делала это всякий раз, когда приходилось рассказывать о чем-либо досадном: - Мы не нашли нужной информации даже здесь. Но старейшему мой случай показался любопытным. Оно обещало помочь мне, и уже несколько лет над моим вопросом работает целый цех гномов и людей с посохами. И пока старейший не позволяет им ставить надо мной эксперименты, я остаюсь здесь. Да и где ещё, если подумать, я могла бы сейчас найти себе место, как не в стране слонов и Джагернаутов. - Ты могла бы пойти с нами. - Возможно. Однажды. Когда стану мягкой, как гриб, и буду смотреть на всех снизу-вверх. Ужасная, должно быть, картина. Все эти ноги, туловища… - Ты так уверена, что Архонт исполнит обещание? - Исполнит. Или проснется однажды, а голова – сплющена. - Вот за что я всегда любил Шейлу, так это за веру в людей, - насмешливо щёлкнул пальцами Зевран. А Шейле вдруг захотелось щёлкнуть его по носу, но себе на удивление, она сдержалась: - Старейший, похоже, не из тех магов, вроде которых был мой хозяин. Оно доверило мне свою маленькую тайну и даже сделало меня своим Советником. Мы раскрыли пару интриг; в одной из них, как я и думала, были замешаны птицы. Вот это было веселье! Но, чаще, я просто стою и слушаю. И многое слышу о нём из разных ртов. - Что, например? – спросила Страж. - Старейший занимался тем, что не совсем приличествует существу его возраста и положения. Зев оживился, даже поближе подошёл: - Он что, растлевал маленьких девочек? - Нет. - Значит, мальчиков? - Нет. - Устраивал оргии на вершине Горелой Башни?! - Нет. - Ну что за скучный Архонт. - Опять раскрашенный эльф мелет чушь, потому что жизнь старейшего как раз таки лишена была скуки. Оно обладает властью, оно обладает силой, и никто не знает, как оно выглядит. Оно – полностью свободно. - А потому «оно» шлялся по миру в обносках и искал приключений, - скептически хмыкнула Королева. - Хорош правитель. - Но оно шлялся и по Тевинтеру. Шейла говорила как всегда твёрдо и гулко, но чудно было слышать, как она в первый раз защищает существо ниже её ростом – эльфа и мага. - Старейший жил среди бездомных бежавших рабов и рассказал им про тайный тоннель из города для тех, кому совсем уж у хозяев плохо. - Он плавал с пиратами, - вспомнила Её Величество. – И был их предводителем. - И отводил пиратские корабли подальше от здешних берегов. Потому что другой управы на ту морскую банду в то время не нашлось. - Ещё он занимался тем, что грузил мешки не на те корабли. - Да только кроме старейшего никто не знал, что корабли эти принадлежали Тевинтеру и спустя время доставили в деревню, страдающую от неурожая, провизии столько, что на шесть амбаров хватило. Шейла замолчала и сама, кажется, подивилась своей осведомленности и своему расположению к Архонту. Королева, скрестив руки, хмыкнула: - Вот же двойной игрок. И Зевран скрестил руки тоже: - Видно, такая уж у него манера правления. Не хочешь последовать примеру и податься в пираты во славу Ферелдена? Я знаю одну ривейнку, которая бы этому очень обрадовалась. - Ах, прошу, не упоминайте ривейнских женщин, - донёсся вдруг голос от двери. - Одна из них разбила мне сердце. А ещё одной я задолжал дуэль. Росянка, он же Архонт Август, вернулся на удивление скоро. Видимо, круг его доверия был таким узким, что долго их собирать не пришлось. Он шёл к своим гостям и каменному Советнику широким шагом, и широко улыбаясь: - Я удивлён, что вы знакомы: Шейла никогда не рассказывала о вас. - Да уж, удивительно, - Героиня несколько разочарованно взглянула на, как выяснилось, прекрасную рассказчицу и защитницу. Шейла в ответ дёрнула мощными плечами, мол, ты, Страж, просто к слову у меня не пришлась. Касаанда деловито смахнул локон волос с плеча и убрал руки за спину: - А теперь, когда мы выяснили, что я не такая уж сволочь, может, присядем? Продолжим вечер в менее напряжённой обстановке. Где-то за стенами, дверями и занавесями продолжался шумный праздник. Где-то далеко, среди тихого моря их ждал корабль кунари. - Я отдал приказ, - сказал Архонт Росянка. - Можно отчаливать хоть сейчас. Но мы никуда не отправимся, а вы не покинете комнату и, я даже позволю себе эту дерзость, не выйдете из-за стола, пока не попробуйте хотя бы рыбки. Она совсем как та, которую мы с вами недавно ловили на древесного жука. Только нежнее, белее и под пряным соусом. … Дни спустя, Первый Страж передала Стэну привет от Шейлы и познакомила Аришока с Архонтом. Они сошлись на скрещенных сходнях двух кораблей – кунарийского дредноута и тевинтерской каравеллы. Они сошлись меж двух кораблей, и Серый Страж встала между ними. Она ожидала чего угодно, она держала наготове меч, а в голове – продуманную тактику того, как быстрее разнять их в случае драки. Но Стэн только посмотрел долго и грозно на своего верного агента и произнёс, не повышая голоса: - Сейчас пусть говорит Архонт Август. С Касаандой я буду говорить позже. - Спасибо, - одними губами сказала ему Первый Страж, у которой от напряжения сводило пальцы на рукоятке меча. Архонт Август, наоборот, держался поразительно расслабленно. Он весь – до самых кончиков седых волос был уверен в мудрости Аришока. Без объяснений и задержек приступил к главному: - Мы готовы заключить союз с кунари. У Империи есть всего одно условие, Аришок. У Первого Стража замерло сердце: единственный сценарий, который она не продумала, и о котором ей думать вовсе не хотелось - что будет, если Тевинтер потребует его голову. Жизнь Аришока как плата за мир и объединение… Жизнь Стэна… Архонт Август вдохнул полной грудью и сказал уверенно, без всякого нажима: - Нам нужен Сегерон.