«Смысл же просто в том, чтобы освободить мозг» (Настя aka гений)
Джош на время приезжает в родной город после двухлетнего перерыва/попытки найти себя на другом побережье/или как ещё хотите это назвать. Его встречают переулки, знакомые с закрытыми глазами, и он шагает по ледяной корке, так и норовящей устроить его носу встречу с асфальтом. Как будто одного раза было мало. Здесь, в Огайо, почти никто не вэйпит, да и любителей сигарет встречаешь не на каждом углу. Не то, что в Нью-Йорке. Вот там настоящий рай. Ринг. Дым смешивается с паром. Толпа скандирует речевки торопливым топотом о тротуар, который непонятные британцы называют «pavement» вместо нормального «sidewalk». Впрочем, в Нью-Йорке и не такое можно услышать, если рискнуть прогуляться по «яблоку» в сломанных/выключенных наушниках. Не у каждого есть друг, способный их починить. Шум улиц в больших городах похож на артхаус или клубные ремиксы, смысл в которых отрывист и не для всех. Поймут только любители калейдоскопов и/или кислоты. Те же города, что «town», а не «city», — классические комедии с незамысловатыми шутками и разговорами между случайными прохожими, которых от друзей детства порой не отличишь. Тут своя атмосфера простоты и избирательного дружелюбия, не каждому придётся по вкусу, не каждого примут с распростёртыми объятиями, хотя, почти наверняка одарят улыбкой, пока не сообразят, что твоё лицо не случайно совершенно незнакомое. Толстые подошвы ботинок пружинят, изо рта валит пар, но не от выдыхаемого вещества — от холода. В носу щиплет, и глаза начинают слезиться. Ветер забирается в уши и устраивает мини-мигрень, без наушников совсем беда. Но Джош широко улыбается и продолжает двигаться сквозь тёмно-синий полумрак накинувшегося на город вечера. В его любимом баре, в углу для интровертов (некогда его постоянном пристанище) — парень в графитово-сером пальто не по сезону и с винными разводами над верхней губой. Заведение наполовину пусто, или наполовину заполнено — тут уж, как посмотреть, — но Джош направляется к единственно правильному месту с приглушённым светом от огонька в подсвечнике с кованой буквой «М». Вблизи парень скорее кажется очередной тенью, чем человеком. Молча крутит в руках пустую чёрно-стеклянную пепельницу с блестящим, нетронутым сигаретными скелетами дном. Джош оглядывает его снова и соображает, что это не вино над губами, а кровь под носом. В кармане жжётся чистый носовой платок, но он не уверен, что протянуть его вот так — удачное решение. Бармен приносит горячий грог и две прозрачные чашки. Парень напротив уверенно забирает свою, как только Джош заполняет её ароматным напитком почти до краёв. Делает пару глотков, морщится — обжигает язык. — Я люблю все оттенки красного. В пальцах Джоша чашка вальсирует по столу, его внимательный взгляд ведёт её по деревянной поверхности, словно умелый партнёр. — Тени мне нравятся тоже и всё тёмное. Джошу любопытно, сколько ещё незнакомец скажет, прежде чем заметит, что он ему не отвечает. — Спасибо за это, кстати, — кивает на дымящиеся чашки и поднимает глаза. Они светло-ореховые, в зрачках бликует пламя свечи. Джош не может перестать смотреть. — Скажешь что-нибудь, мм? Графитово-красный незнакомец с любопытством и ожиданием разглядывает Джоша, и ему хочется столько всего сказать! Но вместо этого он думает, взвешивает. Так долго, что его разговорчивый сосед вот-вот соберётся уходить. — Кровь или вино? — выпрыгивает изо рта Джоша в последний момент. — Что за религиозные вопросы, мэн? Или ты, может, философ? — У тебя под носом, я имею в виду, — Джош смущается, потому что говорить странные вещи — всё, что у него получается, — я могу одолжить тебе платок, знаешь? — Одолжи, — тонкие пальцы требовательно тянутся над столом, открывая ладонь. Вынутый из кармана парки платок перестаёт жечься. — Как тебя зовут? — Тайлер. — Я Джош. — Спасибо, Джош, — Тайлер кивает и прижимает к испачканной коже платок, потом опускает, — нужна вода.**
— Здесь дом моих родителей. Разговоры на открытом воздухе обдают горло ледяной волной. Теперь по переулкам они идут уже вместе, и Тайлер то и дело сверяется с навигатором, чтобы не заблудиться. — Но не твой. А где твой тогда, Джош? Джош не может понять, что в манере речи Тайлера такого особенного, но рядом с ним он чувствует себя так, будто он потерявшийся ребёнок. — Забудь, — отмахивается он и завязывает капюшон потуже, чтобы хоть как-то укрыться от пронизывающего ветра. Он выглядит глупо? Может быть. Чувствует себя, по крайней мере, как последний придурок, потому что не надел шарф, посчитав, что высокого воротника толстовки будет достаточно, и как всегда просчитался. — Ну, а ты где живёшь? Тайлер усмехается. — Мы рано или поздно окажемся там, Джош. Не торопись. После несколькочасовых разговоров и прогулки по холоду его голос совсем тихий и шипящий. Зажигалка Джоша ломается на третьей сигарете. — Я замёрз. — Ага, я это вижу. Тайлер не дурак, он отбирает бесполезный пластик из потерявших чувствительность от мороза пальцев Джоша и вкладывает свою ладонь в его вместо зажигалки. Шерстяные перчатки колются теплом, Джош перехватывает руку Тайлера покрепче. — Так ты ориентируешься здесь, надо же. — Ну, хоть в чём-то, — хмыкает Джош, сворачивая за угол к автобусной остановке. Табло покрыто инеем, и электронно-красные цифры размываются в боке без дополнительных эффектов, прямо так, в реальности. От выдыхаемого пара кончики ресниц в голубовато-белом инее. — Мы будем ждать целую вечность. И ощущение такое, будто Тайлера радует этот факт. Джош экономит тепло и ничего не говорит. Стеклянная коробка пустует: кроме них никого в целом квартале, кажется. Тайлер подходит ближе и выдыхает тёплый воздух на губы Джоша. Больше ничего. Вдох через нос — выдох через рот на побелевшие от мороза губы. — Следовало надеть шарф. И не совсем понятно, это Тайлер себе бормочет или одаривает Джоша бесценным мудрым советом. Свет автобусных фар золотисто очерчивает обочину дороги.**
Тайлер прижимается к Джошу на протяжении всего пути, и даже сквозь воздушную пухлую ткань парки, в которой Тайлер тонет, Джош чувствует, что он дрожит. От холода? — Осеннее пальто, да уж — бормочет Джош, непонятно кому. Зачем. — Я знал, что так будет. Так было нужно. И просто: «Что ты знал, Тайлер, боже мой! Что было нужно?». Они чудом просыпаются на нужной остановке.**
Тайлер не говорит: «Хочешь подняться и выпить**
Проходит неделя — Джош перестаёт просыпаться посреди ночи от приступов кашля, Тайлер снова спит под своим одеялом.**
Джош стоит в дверях, полностью одетый, всё ещё без шарфа. — Кто будет лечить тебя в Нью-Йорке? — Тайлер качает головой, пока Джош пожимает плечами. — Заедешь к родителям перед отъездом? — Возможно, — Джош тянет слова и что-то обдумывает: — Оденься тоже, погуляем. — Там всё ещё минусовая температура и гололёд, я не дурачок, Джош. Они молчат в десятке сантиметров друг от друга, разглядывают. Тайлер перекатывается с носков на пятки, но Джош выдерживает игру в «кто сдастся первым», поправляет лямку рюкзака на плече и только говорит: — Думаю, теперь я понял, что ты имел в виду под «так было нужно». Я не останусь, ты не переберёшься в Нью-Йорк, но теперь.. Кстати, я прикрепил тебе на холодильник бумажку со своим адресом, just in case. — Молодец. Спасибо, что и понял.**
В окне, с последнего этажа, фигурка Джоша кажется совсем крошечной, и когда она пропадает из вида, Тайлер пожимает плечами, тонкий смех перерастает в истерику. «Ничего ты не понял. Всё вообще не так»