После падения

Леголас смотрел на скалистые склоны, густо поросшие лесом, то и дело невольно переводя взгляд на Тинтур. Впрочем, пожалуй, правильнее было сказать, что он смотрел на Тинтур, изредка для проформы переводя взгляд на скалистые склоны. Она сидела спиной к нему на покатом валуне, согнувшись над небольшой книжицей в черном кожаном переплете. Когда Боромир, проходя мимо с охапкой сушняка, заглянул ей через плечо, Тинтур вздрогнула, резко ее захлопнула и поспешно спрятала под плащ. Леголас усилием воли вновь заставил себя поднять глаза к горизонту. Конечно, у нее были секреты. Он всегда это знал. Но она могла все рассказать, когда между ними установилось что-то вроде доверия. Хотя бы только ему. Должна была. Они не разговаривали уже четыре дня. Да, отчуждение из-за туманных недомолвок возникало между ними и раньше, но то, что происходило сейчас, определенно, задало новую точку отсчета. Леголас ничего не мог с собой поделать. Своим молчанием он не пытался ее проучить или выторговать новые извинения — нет, он действительно иначе не мог. Разочарование оказалось слишком острым. Он прокручивал в голове тот разговор снова и снова. Тогда они были на эмоциях, и он уже не помнил всего. Но главное помнил. Как по-началу она пыталась выкручиваться, как металась, загнанная в клетку его вопросами, как выплеснула на него неприглядную правду, только когда поняла, что деваться некуда. И еще кое-что. «Эта вещь принадлежала тому, кто был мне дорог», — так она ему сказала. О каком-то другом мужчине. Леголас обратил внимание, что Тинтур использовала слово «был», однако то, что она по-прежнему носила эту пряжку с собой, никак не вязалось с мыслью, что речь шла о прошлом. Да, на самом деле его волновала не только история, которую скрыла Тинтур — и которая в какой-то степени изменила его жизнь, — но и странная озабоченность проклятой пряжкой. Причем Леголас даже не знал, что его задевало сильнее, и это просто сводило с ума. Разум будто бы помутился. Его то тянуло к ней с еще большей силой, то отталкивало прочь. Он словно горел в огне. Мысли спутались окончательно. Раньше он всегда понимал, что происходит в его мозгу, и мог найти этому разумное объяснение, но сейчас… Сейчас ясно было только одно: такого с ним еще не случалось. Даже в отношениях с Тауриэль, сперва почти вознесших его до небес, а затем жестко сбросивших на землю, все было не так. Леголас вновь скосил взгляд на Тинтур: теперь она сидела, вытянув ноги, и задумчиво катала между пальцев Кольцо, не подозревая, что за ней наблюдают. И вновь отвернулся, стиснув зубы. Пора это прекращать. Потом он как-нибудь разберется. Уж что-что, а разбираться с проблемами он умел. Сейчас лучше сосредоточиться на действительно важных вещах. Например, всматриваться в скалы он начал не просто так — прореха в лесном покрове его чем-то заинтересовала. Вот только он уже не мог вспомнить чем. Внезапно рядом раздалось вежливое покашливание. Развернув голову, Леголас увидел перед собой Арагорна. Тот завел речь о дальнейшем маршруте через Дунланд. Они обменялись парой фраз — пустых и бессмысленных, потому что главный вопрос — стоит ли отряду держаться ближе к Мглистому или чуть-чуть продвинуться в сторону Северо-Южного Тракта — так и остался нерешенным. Затем повисла продолжительная пауза. Они молча смотрели, как верхушки деревьев на склоне заливает полуденное солнце, Арагорн курил трубку. Лишь через несколько минут, выпустив в воздух очередное колечко дыма, он кивнул в сторону Тинтур: — Между вами что-то произошло? Леголас озадаченно свел брови. Арагорн слишком тактично сформировал вопрос — конечно, все они знали, что произошло. Только глухой мог не слышать, как в тот день они с Тинтур друг на друга орали. Да, они успели отойти от лагеря на приличное расстояние, так что едва ли кто-то смог уловить суть, но в курсе были абсолютно все, хоть и старались не подавать вида. Впрочем, Леголас все равно не хотел это обсуждать. — Мы просто не сошлись мнениями по одному вопросу. Он с самого начала знал, что не расскажет о ее тайне остальным. Возможно, приняв такое решение, он поступал с ними так же, как она с ним. Однако теперь эта история стала чем-то личным. — Но ведь Тинтур сейчас носит Кольцо, — заметил Арагорн. — Ты понимаешь, что это значит. Оно сильно на нее влияет. Леголас вскинул голову, встречаясь с ним взглядом. — Тогда почему оно до сих пор у нее? — Она неплохо справляется, — пожал плечами тот. Неплохо справляется? У Тинтур случилось видение, едва она успела забрать Кольцо у Боромира, потом ее два дня сжигала лихорадка. Все это время она почти не спала и отказывалась от еды. Нет, Леголас описал бы это как угодно, но только не такими словами. Он еще раз взглянул в сторону Тинтур. Его голос прозвучал хрипло, надтреснуто: — Арагорн, она не была к этому готова. — А кто из нас был? — развел руками тот. — То, что сейчас происходит, что делает с нами Кольцо, — все это выше нашего опыта. Никто из нас не знает, как правильно и как должно быть. Да, я тоже вижу, как ей тяжело. Но она держится. И это главное. Леголас задумчиво кивнул. Он понимал Арагорна. Тот пытался вселить в остальных ощущение уверенности, которой сейчас не хватало и которая в этом походе была особенно нужна. Со своим отрядом Леголас вел себя так же. Но насчет Тинтур и Кольца он уже все решил. Он даст ей один день — пусть носит его до вечера. Потом он настоит на том, чтобы оно перешло к другому хранителю. Если Тинтур откажется… Что ж, он сам его заберет. Неважно, насколько испортились их отношения. Несмотря на все тайны, Леголас знал ее лучше, чем кто-либо из окружающих, и чувствовал, что с нее уже хватит. Сзади послышался голос Гэндальфа — не терпящим возражений тоном он приглашал выдвигаться в путь. Отряду предстояло спуститься в темную заболоченную низину. Проехать верхом там было невозможно, а миновать эти земли нужно было до наступления сумерек. Развернувшись, они с Арагорном зашагали к лошадям. На расстоянии в несколько шагов Тинтур сделала то же самое. Приходилось признать, что он думал о ней больше, чем сам счел бы разумным. На четвертый день должно было стать легче — но он этого не ощущал. Назойливые мысли никуда не делись, пульс не перестал подскакивать каждый раз, когда он на нее смотрел. Это ведь не может длиться вечно? Арагорн что-то сказал, однако Леголас, погруженный в себя, не услышал ни слова. Потерев лоб, он тупо переспросил: — О чем мы сейчас говорим? Арагорн помолчал, направив взор на узкую звериную тропу, спускавшуюся вниз, в дебри низины, прорезавшуюся надвое подболоченным притоком. Порыв ветра всколыхнул чахлую траву, кроны деревьев. Прошло еще несколько долгих мгновений, прежде чем он наконец тихо сказал: — Не знаю. Возможно, о том, что сейчас не самое подходящее время, чтобы ударяться в крайности в отношении того, что действительно важно. И принимать решения, о которых ты пожалеешь. Леголас уставился под ноги, на покрытую лишайником землю. Он знал, что на самом деле имеет в виду Арагорн. Однако внутри него сейчас боролись два начала, и одно из них, упертое до невероятности, доставшееся ему от отца, жалело только о том, что тогда, больше месяца назад, он не остановил Тинтур от участия в походе и не убедил в этом совет. А сама Тинтур в последние шесть дней, кажется, сокрушалась исключительно о том, что за это время ей так и не открылось еще одно видение. Он взял Гнедого под уздцы, поднимая взгляд на Арагорна: — Хорошо. Я тебя услышал. Тот ответил твердым кивком, шагнул к своей лошади, и вскоре отряд, растянувшись в линию, зашагал по тропе, уходящей в низину. Леголас решил, что лучше держаться в самом конце. Он все еще чувствовал смутную угрозу, исходящую от скалистых склонов. Конечно, не стоило сбрасывать со счетов вероятность того, что он просто себя накрутил, как накручивал себя все четыре дня мыслями о Тинтур… И все же при таких обстоятельствах никакая предосторожность не была лишней. Деревья, в основном хвойные, росли здесь очень близко к друг другу, боролись за местечко под солнцем, зато подлеска почти не наблюдалось, так что сперва отряд продвигался довольно быстро. Они шли где-то час, то обходя пласты потемневшего нерастаявшего снега, то чавкая сапогами по влажной земле, которая тут же заполняла следы от подошв мутной коричневой жижей. Слева тихонько журчал ручей, справа поблескивал приток с поросшим камышами берегом. Потом кусты начали встречаться на пути чаще, постепенно превращаясь в настоящие заросли. Шипы цеплялись за одежду и кололи, ветви сплетались между собой, преграждая путь. Через какое-то время Гэндальфу и Арагорну, шедшим во главе отряда, пришлось обнажить мечи, чтобы прорубать дорогу вперед. Никакой тропы больше не было и в помине. — Моргот, ну и дебри! — с досадой пропыхтел Гимли, едва не врезавшись в корявый сук. — Зато хоть можно не беспокоиться о нежданной встрече с дунландцами. Кроме нас, сюда точно никто не сунется. Леголас не был в этом так уверен. Он невольно обернулся через плечо, но взгляд уперся в одни лишь стволы с темной потрескавшейся корой. Он по-прежнему считал, что идти в такой лес без разведки, — не самая лучшая идея, которой стоило следовать. Однако разведка заняла бы не один час, и отряду пришлось бы впустую потратить остаток дня и ночь в ожидании новостей. А, по словам Гэндальфа, времени у них не было. Арагорн, тяжело дыша, опустил меч и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. — Это нам руку, Гимли. Мы ходим по землям дунландцев уже несколько дней, но так и не придумали нормальный план на случай, если с ними столкнемся, — удобнее перехватив рукоять клинка, он задумчиво качнул головой. — Озаботимся этим сразу, как только выберемся отсюда. Дальше тянуть уже нельзя. Снова раздался оглушительный хруст веток, удары мечей, шорох разлетавшейся коры. Леголас весь превратился в слух, боясь пропустить на фоне этой какофонии что-то тревожное. Вдруг сзади послышался едва уловимый щелчок. Леголас развернулся, стремительно вынимая кинжал из-за спины. Перед ним стояла Тинтур. И как она только успела там оказаться?.. Он порывисто выдохнул, убирая клинок в ножны. Затем шагнул в сторону, пропуская ее вперед. Тинтур сделала вид, что не понимает, чего от нее хотят, и осталась стоять на прежнем месте, глядя ему в глаза. — Я пойду замыкающим, — объяснил Леголас, недоумевая, что за игру она затеяла. И внезапно понял, что эти три слова были единственным, что он сказал ей за четыре дня. Минуло одно невыносимо долгое мгновение, прежде чем Тинтур прошла мимо, слегка задев его плечом, с забралом непроницаемого равнодушия на лице, будто его просто не существовало. Несколько секунд Леголас раздраженным взглядом буравил ей спину, чувствуя, как в груди неистово колотится сердце. Потом отряд двинулся дальше. Было сложно сказать, сколько времени они потратили, прорубаясь сквозь заросли, но то, что стало темнее, не заметить было невозможно. План миновать низину до наступления вечера катился к Морготу. Кусты и деревья не собирался отступать, приток — расширяться, и ничто не указывало на то, что дебри скоро закончатся. Леголас любил лес и прекрасно в нем ориентировался: знал, как понять, куда нужно идти, по тому, как растет мох на стволах, как отличить человека от животного по звуку шагов, — но здесь все его тяготило, и эти торчащие отовсюду ветки, застывшие в обволакивающем жемчужном свете наползающих сумерек, уже сводили его с ума. Они шли бесконечно долго, прежде чем выйти к ровному участку болотистой земли. Дорогу преграждал разросшийся кустарник. Снизу поднималось зловоние. В глубине зарослей поблескивала стоячая вода — пройти по ней с лошадьми было немыслимо. Они взяли левее, миновали ручей и остановились у преграды из сухих деревьев, росших так плотно, что уже издалека было ясно, что их тоже придется разрубать. Арагорн снова взялся за меч, Гимли поднял заточенную секиру, и в этот миг смутная тревога, словно тень, скользнула у Леголаса в голове. Он начал всматриваться назад, лихорадочно блуждая взглядом между стволами деревьев. Этому должно быть какое-то объяснение. Такая нервозность не могла появиться просто так… — Леголас, ты что-то там видишь? — спросил Гэндальф, очевидно, заметив, как он самозабвенно пялится в одну сторону. Но он ничего не видел, а одних ощущений было недостаточно, чтобы поднять на уши весь отряд. Леголас изо всех сил напряг зрение. Остальные, включая лошадей, сбились в кучку за его спиной, было ужасно тесно. Он чувствовал, как Тинтур часто дышит у его плеча, и никак не мог сосредоточиться. Время текло мучительно медленно. Поняв, что у него совершенно ничего не выходит, Леголас слегка развернул голову: — Тинтур, посмотри ты. Шагнув вперед, она остановилась рядом с ним. — Мне кажется, там ничего нет… Хотя… — ее голос упал до царапающего шепота. — Эру… Дальнейшие комментарии были излишни. Леголас уже видел, как кто-то ломится сквозь лес. Между стволами замелькали просветы, деревья расступились, и на свет показалась уродливая рука с черным ятаганом. — Рассредоточиться! — заорал Арагорн. — Тинтур, уходи! Спасай Кольцо! Леголас молниеносным движением выхватил стрелу. Трех орков он успел прикончить до того, как остальные подошли на расстояние ближнего боя. Чья-то лошадь, испуганно заржав, взвилась на дыбы. Вдали послышался приглушенный вой варгов. Враги наплывали из сумрака. Первый так и не увидел его приближения, и Леголас навылет проткнул ему грудь клинком. Тот полузадушенно кашлянул, выронил оружие и ухватился за лезвие кинжала, торчащего между ребер. Попытался что-то прорычать, но ему не хватило дыхания. Леголас дернул на себя рукоять, оставив на ладони орка глубокий порез. По доспехам тотчас начало расползаться пятно, набухая черной кровью. Второй, переступив через мертвое тело, бросился куда-то в сторону. Леголас метнулся наперерез, рубанув его по голени. Эта часть тела была надежно защищена латами, но удара оказалось достаточно, чтобы орк споткнулся и полетел лицом вниз, распластавшись в болотной жиже. Мгновением позже Гимли со всего размаха обрушил на него секиру. Третий, бессвязно рыча, ринулся прямо на него. Мелькнули изогнутые клыки, горящие глаза на размытом лице, потом кинжал Леголаса вонзился сбоку в его шею. Мимо пронеслись лошади, обезумевшие, с болтающимися поводьями, и он снова потянулся за стрелами, чтобы расчистить им путь. Сделав несколько выстрелов, он обернулся, пытаясь оценить положение. Сзади кипела такая же бешеная схватка. Гэндальф раздавал удары посохом направо и налево. Гимли рубил кого-то на земле топором. Тинтур, несмотря на слова Арагорна, никуда не ушла. Возможно, просто не успела. Он видел, как она дралась с тем полным отсутствием заботы о собственной безопасности, с которым воины обычно расстаются, если не погибают от него еще быстрее. Леголас знал, что многие говорили так и о нем самом. Вот только он мог позволить себе такую манеру, потому что за годы службы в разведке отточил мастерство владения клинком почти до совершенства, а Тинтур — нет. Он попытался пробраться ближе к ней, нанося удары одним за одним, отпихивая бросающихся противников в стороны. Оставалось совсем чуть-чуть — десяток шагов, не больше, когда дорогу ему преградил варг, возникший словно из ниоткуда. Леголас в последний миг успел увернуться от когтистой лапы, затем, скрестив кинжалы, полоснул того по горлу. Раздался оглушительный рев, кровь хлынула на камзол. Он отпрянул, боковым зрением замечая, как к Тинтур, продираясь через заросли, движется огромный орк. Леголасу еще не приходилось видеть ни орков таких размеров, ни настолько защищенных доспехами. Эти твари любили заклепывать в свои шкуры любые металлические предметы, какие только могли найти, — но этот был просто с ног до головы покрыт кованными пластинами. Он зарычал, брызжа фонтанами слюны, и взмахом ятагана едва не сбил Тинтур с ног — та едва успела отскочить в сторону. Пока Леголас бился с варгом, поле сражения успело как-то переместиться, и теперь Тинтур снова была далеко. Страх и отчаяние гнали кровь по жилам. Кажется, еще никогда в жизни он так быстро не бегал. Вдогонку неслись хриплые вопли, на земле валялись мертвые тела — он надеялся, что только орочьи. Леголас не знал, сколько врагов на них напало, сколько они убили и столько еще им предстояло убить. В битвах никогда ничего не понятно, а сейчас, в лесу, в этом сумеречном полумраке, не стоило даже пытаться что-то понять. На данный момент у него была только одна цель — как можно быстрее добраться до Тинтур. Остальное не имело значения. Сократив разделявшее их расстояние на половину, Леголас облегченно вздохнул, но уже через секунду облегчение сменилось беспросветным ужасом. Тинтур сделала очень неудачный выпад, заставивший ее податься вперед и потерять равновесие. Эта оплошность могла стоить ей жизни. Леголасу хотелось заорать: «Кто учил тебя так сражаться?!» Впрочем, он ведь знал кто… Но продолжать эту мысль совершенно не было времени. Блеснула сталь: орк удобнее перехватил ятаган и опустил его сбоку, держа в руке, изуродованной металлическими пластинами. Тинтур была открыта для удара. Проклятье…Леголас снова сорвался на бег. Сердце колотилось во всю, дыхание обжигало легкие. Он начал прикидывать, как быстро придется действовать, чтобы успеть ей помочь. Тем временем орк уже двинулся вперед, занося ятаган. Проклятье! Проклятье! Проклятье! Леголас понесся еще быстрее — хотя быстрее, казалось, было уже некуда, — чувствуя, как воздух раздирает саднящее горло, не сводя глаз с орка, приготовившегося к размаху, думая лишь о нескольких шагах впереди. Так, последний рывок… Леголас сумел поймать его запястье в тот миг, когда клинок находился в самой высокой точке, потом протащил вниз и назад, одновременно со всей мочи врезав ему по коленной чашечке. Орк пошатнулся, увязая в грязи. Если бы не доспехи, он бы еще смог как-то устоять, но от тяжести почва под ним начала проминаться, и он заскользил вниз, к заболоченному притоку. Леголас слишком поздно заметил, что покрытая пластинами рука успела схватить его за сапог. Все перевернулось с ног на голову, вывернулось наизнанку. Секунду назад он стоял на земле — а теперь кувырком летел вслед за орком. Приток не был таким уж глубоким, но, даже несмотря на это, вода с размаху ударила его, лишив дыхания, и засосала на дно в водовороте пузырьков. Леголас заметался, пытаясь выплыть, но орк снова вцепился в него, утягивая вниз. Он посмотрел на свою руку — в ней по-прежнему был зажат клинок. Удивительно, как он его не выронил… Не целясь, Леголас нанес несколько ударов: в живот, в грудь, в плечо, но ни один из них не заставил орка отцепиться. Он не знал, куда еще бить. Проклятые пластины… Какое-то время они дрались под водой, с переменным успехом одерживая друг над другом верх. Потом в легких начал кончаться воздух, и силы теперь таяли слишком быстро. В один миг Леголас подумал, что все конечно, что он навсегда останется здесь, на дне зловонного илистого притока. Казалось, нет никаких шансов. Он задыхался. Внутри все разрывалось от боли. Вдруг разум обожгла внезапная мысль: сдаваться нельзя! Остальные ведь там, наверху, и им нужна его помощь… Напрягшись изо всех сил, Леголас сделал еще два выпада. Первый угодил в пустоту, бесполезно прорезав мутную воду, зато второй наконец задел живую плоть. Для верности он дважды повернул кинжал, чувствуя, как по телу орка пробегают судороги, затем оттолкнулся что было сил и всплыл на поверхность. Изо рта тут же вырвался поток грязной воды. Откашливаясь, продираясь через заросли камышей, Леголас выбрался на берег. Тинтур протянула ему руку, но ее тут же смел в сторону обезумевший, истекающий кровью варг. Он потерял ее из вида, а мгновением позже, встав на ноги и оглядевшись, с ужасом понял, что не видит вообще никого из своих. Арагорн и Боромир исчезли куда-то в самом начале — наверное, решили увести часть вражеского отряда с собой. Но куда делись Гэндальф и Гимли? Кругом были одни трупы… Услышав пронзительный крик, он повернул голову: Тинтур с треском ломилась по склону, удирая от двух преследовавших ее орков. Леголас лихорадочно пошарил взглядом по земле, нашел выроненный лук, натянул тетиву и сделал несколько выстрелов. Теперь в колчане осталась только одна стрела. Остальные он, видимо, растерял под водой. Первый орк, потеряв равновесие, покатился вниз. А вот второй… он не был уверен. Тинтур уже скрылась из виду, и Леголасу ничего не оставалось, кроме как метнуться следом за ней. Ветви били в лицо, возможно, оставляли царапины, но он не обращал на них внимания. Стук крови в ушах заглушал остальные звуки. Он видел какие-то силуэты, однако стоило подобраться к ним ближе, как они исчезали, появляясь уже в другом месте. Было так темно, что он едва различал очертания деревьев. Нет, в этом не было никакого смысла… Леголас замедлил шаг, озираясь по сторонам. Прошло несколько мучительных секунд, и наконец он увидел Тинтур. Бросившись через кусты, она попыталась остановиться, но едва не пролетела мимо него. Леголас схватил ее за плечи, разворачивая к себе. Она протянула руку к шее, нащупала цепочку с Кольцом и, облегченно выдохнув, прижалась к его груди, мелко подрагивая. Он обнял ее одной рукой, вторую запустив ей в волосы. — Где второй орк? — С ним покончено. Тинтур резко отстранилась, очевидно, вспомнив об их ссоре. — Где остальные? — Не знаю. Нужно их найти. Они побрели во тьме, не представляя, куда направляются. Было так тихо, что каждый неверный шаг отдавался в голове ударом молота, любой малейший треск заставлял тело вздрагивать. Внезапно Тинтур обо что-то споткнулась, и Леголас вцепился в ее ладонь, притягивая ее ближе к себе. Она уже твердо стояла на ногах, но он не собирался отпускать ее руку. Гнетущее ощущение опасности ужасно давило на нервы. Он не знал, сколько они так блуждали. Казалось, прошло больше получаса, прежде чем они вышли на опушку и, подняв головы, смогли увидеть над собой небо, вместо сплетенных ветвей деревьев. Все вокруг казалось застывшим, замершим в первозданной гармонии. И тем не менее в этом спокойствии было что-то неправильное… Леголас прислушался, тут же улавливая в кустах тихий шорох. Тинтур, обреченно выдохнув, нетерпеливо дернула его руку. — Пойдем, здесь никого нет. — Ты не слышишь? Он был уверен, что различил звук шагов. Но не орочьих, не гномьих и не человеческих. Кому же они могли принадлежать?.. В следующий миг в подлеске что-то зашевелилось, и из зарослей выступили два силуэта. Леголас сосредоточенно сдвинул брови. Лук был у него наготове, в этом можно было не сомневаться, но стрела осталась всего одна. Впрочем, они ведь об этом не знали… Его руки сами все сделали за него, следуя привычному распорядку. Он натянул тетиву, прицелился, четко и аккуратно. Рядом Тинтур с душераздирающим лязгом вынула клинок из ножен. Прошло несколько секунд, силуэты начали приближаться. — Стоять! — скомандовал Леголас. Незнакомцы замерли на расстоянии в несколько ярдов, опустив мечи. Теперь он видел, что это были эльфы. Они выглядели взъерошенными, как после битвы, на потрепанных камзолах виделась черная орочья кровь. — Мы вам не враги! — сказал тот, что стоял правее, с темными волосами. — Прошу, выслушай! Леголас хотел опустить лук, однако в эту же секунду луна проступила из-за облаков, заливая опушку рассеянным светом. Он заметил, что левую бровь эльфа, который с ним говорил, рассекает длинный глубокий шрам. Что-то в его чертах казалось знакомым, но он не мог вспомнить, когда и где его встречал. Потом Тинтур резко вздрогнула рядом с ним. И он вспомнил. — Морохир… — едва шевеля губами произнесла она. Леголас крепче сжал древко лука. Он не собирался стрелять, но теперь, когда понял, кто перед ним, соблазн отпустить тетиву был просто невероятный. В голове промелькнул миг, когда он видел его в первый раз: Морохир — тогда еще без шрама — стоит в приемной отца в окружении двух стражников, закованный в кандалы; мгновением позже его уведут в темницу. Тогда невозможно было представить, что они снова встретятся при таких обстоятельствах… Хмурясь, Леголас покосился на Тинтур. Она не отрывала взгляда от Морохира. Он вспомнил про проклятую пряжку. Если он раньше он спрашивал себя, может ли речь идти о прошлом, если она так долго носит ее с собой, то сейчас, видя, как они друг на друга смотрят, ему стало мучительно очевидно: Эру, конечно, нет. Никаких шансов. Тинтур встала перед ним, мягко надавливая на его руку, чтобы он опустил лук. — Леголас, клянусь, я не знала, что они будут здесь, — зашептала она. — Я нашла эту пряжку недавно. Я думала, он погиб… И… пожалуйста, прекрати уже целиться. Поверь, они не представляют угрозы. — Поверить тебе? — яростно прошипел он. — Чтобы через несколько дней ты огорошила меня новыми новостями? Тинтур ничего не ответила, продолжая сверлить его упрямым взглядом. Внутри Леголаса клокотал гнев, пульс бился где-то в районе горла. Может, сейчас она и говорила правду — эмоции, что промелькнули на ее лице, когда она увидела Морохира, невозможно было подделать, — но найти знакомую пряжку здесь, на чужих землях, зная, что вокруг творится не пойми что, и не сказать о ней… За свою жизнь Леголас встречал немало личностей, которые вечно что-то утаивали, но Тинтур на этом поприще просто била все рекорды. — Леголас, ты должен выслушать, — снова заговорил Морохир. — Мы с Тироном стражи из Лориэна. Я только вступил на службу, когда командир отдал приказ встретить отряд у перевала. Это должен был быть ваш отряд. Мы ждали, но вы не пришли. Потом у Багровых ворот начали собираться орки. Мы пытались держать оборону, но их оказалось слишком много. Это была страшная битва. Они оттеснили нас за хребет… — Нас осталось всего четверо, — продолжил Тирон. — Мы пытались пробиться назад, но потеряли еще двоих. Перевал был захвачен. Нам ничего не оставалось, кроме как идти вдоль Мглистого. Мы уже не надеялись вас встретить до того, как сегодня не услышали звуки битвы. Леголас наконец опустил лук. Он инстинктивно не хотел им верить, но сам был свидетелем того, как десятки орков начали формировать свои ряды на подходе к Багровым воротам. Владыкам Лориэна было известно о Кольце и их миссии, а значит, они в самом деле могли направить отряд, чтобы их встретить. Пока все сходилось. Но Леголасу этого было недостаточно. — Кто ваш командир? — спросил он. — Кто отдал приказ? — Халдир, — ответил Тирон. — Он возглавляет отряды стражей северных границ Лориэна. Леголас медленно кивнул. Он знал Халдира заочно и знал, какую должность он занимает. У него действительно были полномочия послать отряд к перевалу. Поразмыслив, Леголас вновь перевел взгляд на Морохира. — Давно ты служишь в Лориэне? Тот простодушно развел руками. — Говорю же, я только вступил в ряды. После Лихолесья я сперва прибыл в Ривенделл, провел там несколько дней и только потом двинулся в Лориэн, где сразу примкнул к отряду Халдира. Морохир, конечно, сразу понял, что Тинтур ему все рассказала, поэтому упомянул о Ривенделле так, словно ему было нечего скрывать. Леголас мельком взглянул на Тинтур. Она ведь рыдала у него на плече в тот день, когда этот подлец уехал. Тогда он не мог понять причину ее слез, но теперь все встало на свои места с болезненным щелчком, от которого тоскливо заныло сердце. — Хорошо, — наконец произнес Леголас. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы голос прозвучал твердо. — Что дальше? — Мы можем друг другу помочь, — сказал Морохир. Он скептически приподнял бровь: — С чего вы взяли, что нам нужна помощь? — Ну, учитывая то, что все мы сейчас здесь и что единственный путь преодолеть Мглистый теперь лежит через Гриву Рохана, перспективы открываются довольно безрадостные, — пожал плечами Тирон. Шагнув вперед, Морохир яростно ткнул пальцем пальцем в сторону леса, где не больше часа назад бушевало беспощадное сражение. — Просто подумай, какая армия может там поджидать! Несколько отрядов вооруженных до зубов орков в два, а то в три раза больших, чем этот! Нам вдвоем никак не пройти через врата Рохана… Но ведь и вам тоже! Сколько вас? Пять, шесть? Это ничтожно мало! Даже объединившись, мы будем уступать им по численности в десятки раз. Но это все равно лучше, чем ничего. Разве ты не согласен? Леголас нахмурился. Он знал, на что идет, подписавшись на участие в походе в Мордор, и, видит Эру, с той минуты был готов ко всему. Но принять в отряд незнакомцев, чья честность вызывала сомнение, а, следовательно, доверить им свою жизнь и жизни еще пятерых хранителей… Нет, это вопрос нужно было решить каким угодно способом, но только не так. Конечно, Морохир не дурак — он понимал, какой сложился расклад. И все же Леголас не мог избавиться от подозрения, что он неспроста отправился в Лориэн, неспроста вступил в ряды стражей. Здесь точно было что-то большее, чем безысходность после изгнания. Тинтур отказалась остаться с ним Ривенделле, и он, что-то выведав, уехал в Лориэн, надеясь встретить ее там вместе с отрядом? Нет… Все, что касалось совета, держалось в тайне, и даже если какие-то слухи расползлись, как он мог знать, что Тинтур будет участвовать? Леголас сам до последнего момента был уверен, что ее это не коснется… Но это если принять в расчет, что она сама не сказала ему о Кольце. А если сказала?.. Леголас попытался пропустить через себя эту мысль. Нет, пока он в нее не верил, не верил, что может так сильно в ком-то ошибаться, и тем не менее он понимал, что у него нет абсолютно никаких доводов, чтобы полностью ее отбросить. Кашлянув, Тинтур тронула его за локоть. Молчание, вероятно, слишком затянулось. — Леголас, может… Ее голос прервался на полуслове, потому что ветви деревьев в той стороне, на которую минуту назад указывал Морохир, опасно зашевелились. Леголас вскинул лук и снова потянулся за единственной стрелой, которую уже успел убрать в колчан, однако затем послушались знакомые голоса, после чего из-за завесы тьмы вышли Гэндальф, Боромир, Арагорн и, наконец, Гимли. Последний, обведя собравшихся удивленным взглядом, негромко присвистнул: — Вот-те на-а… — Это Тирон и Морохир из Лориэна, — сообщил Леголас. — Они должны были встретить нас у Багровых ворот, но орки разбили их отряд. — Мы их уже видели, — кивнул Арагорн. — Они взяли на себя свору варгов к северу от ручья, чем неплохо нас выручили. После сказанного Морохир, конечно же, не смог упустить случая попытать счастье еще раз: — Мы можем продолжить путь вместе до тех пор, пока это необходимо, и еще больше помочь друг другу. Гимли открыл было рот, чтобы что-то ответить, но Леголас его опередил, пока тот не успел ляпнуть лишнего: — Нам нужно посоветоваться. Вшестером они отошли вглубь поляны, оставив Тирона и Морохира в ожидании переминаться с ноги на ногу у кромки леса. Качнув головой в их сторону, Боромир взвешенно произнес: — Я понимаю, что сейчас такое время, когда нельзя никому доверять, вот только я не уверен, что без этих парней мы бы расправились с оравой орков так быстро. Возможно, если бы не они, кто-то из нас здесь сейчас не стоял. И вообще, мы не в том положении, чтобы отказываться от помощи союзников. — Не то чтобы я буду рад, если эльфов в нашем отряде станет вдвое больше, — протянул Гимли, почесывая бороду, — но и возразить особо ничем не могу, особенно есть учесть, что может нас ждать впереди. Пусть останутся до Гривы Рохана, а там посмотрим. В конце концов, нас втрое больше. Мы ничем не рискуем. Леголас понимал эти доводы. Моргот, он даже был с ними согласен. Но остальные не знали того, что теперь знал он. Каким-то образом Тинтур удалось затянуть его в невероятную паутину лжи, и он почти физически чувствовал, как с каждой минутой начинает все больше в ней увязать. Арагорн, вероятно, прочитав сомнение на его лице, тут же спросил: — Леголас, тебя что-то смущает? Он качнул головой. Как бы там ни было, ему одному теперь предстояло во всем разобраться. — Это взаимовыгодное предложение, так что я ничего не имею против. Но, — он обвел лица собравшихся серьезным взглядом, — они не одни из нас. Нельзя говорить им о Кольце и том, куда мы направляемся. У них не может быть равного с нами права голоса. Все должно происходить на наших условиях. — Разумно, — произнес Гэндальф. Арагорн решительно кивнул. — Я согласен. Больше никаких упоминаний о Кольце, слышите? Ведем себя так, будто его у нас нет. Все важные вопросы обсуждаем только в этом кругу, по крайней мере, пока не поймем, что им можно доверять. Рассказ о цели нашего пути я беру на себя. Если будем следовать этим правилам, их присутствие пойдет нам лишь на пользу. — Но только до Гривы Рохана, — добавил Леголас. — Хорошо, пусть так, — Гэндальф ввинтил посох в землю, подытоживая: — Значит, мы пришли к соглашению? Все переглянулись между собой, кивая. Арагорн ушел сообщить Тирону и Морохиру их решение, Гимли, а затем и Боромир отправились следом за ним. Гэндальф вскоре тоже куда-то растворился, и Леголас с Тинтур остались вдвоем. Какое-то время они стояли молча. Луна снова скрылась за облаками. Предрассветный сумрак плотно окутывал опушку. Сбоку доносились оживленные голоса — новенькие рассыпались в благодарностях за предоставленную возможность примкнуть к отряду. Потом Тинтур спросила: — Так ты не передал остальным подробности того нашего разговора? Леголас мрачно усмехнулся. Так вот что она о нем думала. Что, узнав ее историю, он первым делом раструбит о ней всем вокруг? Он развернул к Тинтур голову, отвечая вопросом на вопрос: — А ты не говорила Морохиру о Кольце тогда, в Ривенделле, перед советом? Она нахмурилась, испустив недовольный вздох. Леголас знал, что намек на подобного рода домыслы ее разозлит, но он должен был ее об этом спросить, хотя бы для того, чтобы увидеть ее реакцию. В воздухе повисло ощутимое напряжение. Все сейчас казалось предельно важным. Обмен взглядами, точно ударами на поединке. Легкая тревога, словно каждый вздох — ставка на кону. Набирающий скорость ритм сердца. Боковым зрением Леголас видел, что к ним приближается Арагорн, но не разорвал зрительного контакта. — Нет, — наконец бросила ему Тинтур. Арагорн уже стоял рядом, но они продолжали смотреть друг на друга не отрываясь. — Что-то еще? Леголас опустил глаза к ее шее. — Ты уже слишком долго его носишь. Тинтур открыла рот, собираясь возразить, но потом, видимо, передумала. Обернулась через плечо, убедилась, что Тирон и Морохир за ними не наблюдают, и продела цепочку через голову. — Как скажешь, — она говорила эти слова, глядя на него, однако Кольцо отдала Арагорну. Леголас ощутил прилив темной, жаркой ярости. Он понимал, что это не было случайностью, что Тинтур действовала демонстративно, рассчитывая вывести его на эмоции, и все равно попался на эту удочку — у него даже не нашлось слов, чтобы выругаться. Когда она ушла, Арагорн поспешно сунул Кольцо за пазуху, смерив его осуждающим взглядом. — Это было крайне не осторожно. Нельзя было подождать? Ты вроде бы сам настаивал на том, что новичков не стоит посвящать в наши дела. — Они не видели. Тинтур проверяла, — пожал плечами Леголас. Арагорн устало вздохнул. — Ладно. Вообще-то я пришел, чтобы спросить, что ты на самом деле обо всем этом думаешь. Леголас набрал в грудь воздуха, чувствуя, что начинает ступать по очень тонкому льду. Не упомянуть о том, что они с Тинтур знали Морохира, было нельзя, потому что об этом уже было известно Тирону. Но и раскрыть Арагорну правду, с которой вся эта каша заварилась, он не мог — Тинтур сама должна была это сделать. Куда ни плюнь — сплошные ограничения. Решив, что постарается оставаться честным хотя бы в тех пределах, какие ему сейчас были доступны, Леголас ответил: — До Лориэна Морохир служил в Лихолесье. И я, и Тинтур с ним пересекались. — Вот как? — заинтересовался Арагорн. — И с какой стороны ты его знаешь? Он задумался. Если верить Тинтур, выходило, что он не был так уж всецело виноват в побеге гномов, а просто принял ее вину на себя — в этом поступке, пожалуй, даже просматривалось что-то достойное. А сегодня они с Тироном пришли им на помощь в схватке орками, хотя могли, ничем не рискуя, объявиться в самом конце. Вроде как еще один «плюс». И все же было в этом Морохире что-то такое, что Леголасу не нравилось, хотя он пока и не мог сформулировать что. Взглянув на Арагорна, он качнул головой. — Я сам все пытаюсь это понять, но пока так и не сложил о нем определенного мнения. Выражусь так: не могу сказать, что точно с хорошей. А вот Тинтур, кажется, считает наоборот. — Хорошо, поговорю потом и с ней. А что насчет Тирона? Леголас посмотрел в его сторону. Безупречная военная выправка, прямой, открытый взгляд — он казался идеальным воплощением стража и, скорее всего, был не в первым в своей семье, кто занимал эту должность. — С ним, думаю, проблем не возникнет. Арагорн кивнул, соглашаясь. — Ладно, до Гривы Рохана как-нибудь дотянем, а там… — он неопределенно махнул рукой. — По правде сказать, у нас ведь и выбора особо не было… Леголас свел брови, направляя взгляд к линии горизонта, у которой алым пятном обозначился рассвет. Выбора, может, и не было, но он по своему опыту знал, что решения, принятые при таких обстоятельствах, редко приводят к чему-то хорошему.