***
Что-то сжимало шею. Каждый вдох давался с трудом. Прошло несколько минут, прежде чем Леголас осознал, что дело опять в Кольце, и отдернул цепочку, с трудом размыкая тяжелые веки. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь щели в заколоченных окнах. Свет слепил, резал глаза. Во всем теле слабость была такая, будто его только-только отпустила лихорадка. Он думал, что после сна станет легче, что Кольцо немного его отпустит, но все вышло в точности наоборот. Стиснув зубы, он заставил себя подняться на ноги. Кружилась голова. Он попробовал сфокусировать взгляд на противоположном конце комнаты и внезапно сообразил, что, судя по наклону, с которым полосы света падают на пол, он проспал не меньше пяти часов. Арагорн, энергично жестикулируя, пытался что-то втолковать Гэндальфу. Он говорил тихо, но некоторые обрывки до ушей все-таки долетали. Леголас понял, что они обсуждают, как вести себя с предводителем дунландцев, и ему очень не понравилось, что неподалеку прохаживается Морохир. Тинтур, заложив указательный палец между страниц книги в черном кожаном переплете, которую всюду носила собой, стояла у стеллажа и, впав в задумчивость, чертила узоры на покрытой пылью полке свободной рукой. За этим занятием ее застал Гимли, который тут же нараспев проговорил: — Дорогой дневник! Я все еще в плену у дунландцев. Прямо сейчас я тщательно продумываю план, как сбежать от них через брешь в разрушенной сторожевой башни. С любовью, твоя Тинтур. — Иди к Морготу, Гимли! — огрызнулась та, бережно прижимая книгу к груди. — И никакой это не дневник! Леголас точно знал, что это дневник и что она устала от шуток на эту тему, но сосредоточиться сейчас было особенно тяжело, и он отвернулся, не став тратить усилия понапрасну. Взгляд упал на Боромира и Тирона — они сидели у камина на корточках и безуспешно терли о камень отсыревший трут, пытаясь извлечь искру. Все были чем-то заняты, но вовсе не тем, чем нужно. Он долго вынашивал мысль, с помощью которой собирался их образумить, сподвигнуть заняться чем-то полезным, как вдруг мрачное пространство комнаты раскололось на множество кусков, и сквозь образовавшиеся трещины хлынула темнота. Леголас оперся о подвернувшийся стул, жадно глотая воздух. Он ожидал, что снова увидит Око и… боялся этого. Однако прошло мгновение — и тьма отступила. Он лихорадочно огляделся, кусая пересохшие губы. Казалось, стены комнаты сжимаются вокруг него. Он больше не мог здесь находиться. Вспомнив, что дверь вообще-то открыта, и тут же ощутив резкий прилив сил, Леголас направился к выходу. — Ты что делаешь? — окликнул его Гимли. — Хочу осмотреться. — Подожди! Мы ждали, когда все проснутся, чтобы это обсудить! Нельзя же так сразу… — Можно, — он обернулся уже на пороге, не чувствуя ничего, кроме безрассудной решимости. — Если они за все это время они к нам ни разу не пришли, не сказали, что им от нас нужно, если оставили дверь незапертой, — значит, можно. — Тогда я тоже иду, — не терпящим возражений тоном обозначила Тинтур. Морохир двинулся вслед за ней. Мысленно усмехнувшись, Леголас пришел к выводу, что удивился бы, если бы тот поступил как-то иначе. Арагорн примирительно поднял руки: — Хорошо, хорошо. Мы пойдем. Но лучше разделиться, чтобы за короткое время собрать больше информации. Уже закат. Не думаю, что кто-то из них обрадуется, увидев нас ночью. — Ладно, — кивнул Гимли, не скрывая зарождающегося любопытства. — Посмотрим, что из этого выйдет. Леголас толкнул дверь. Впятером, один за другим, они ступили в опоясывающий здание коридор. Снова никакой стражи. В просветах между арками метались тени, отбрасываемые языками пламени. Слышались голоса, иногда даже смех — жизнь дунландцев текла своим чередом, словно прибытие восьми чужестранцев никак не пошатнуло всеобщего равновесия. По воздуху плыли струйки приятного аромата — на огне что-то жарилось. Выйдя во двор, Леголас внимательно осмотрелся. У костров, сбившись в группы по пять-шесть человек, все так же сидели мужчины — впрочем, уже не такие хмурые, как этим утром. Командира среди них он не обнаружил. Вещи, повозки, оружие — все было на тех же местах, что прежде. Лошади равнодушно щипали бурьян в загоне. За стенами форта в оранжевое зарево опускался огромный шар угасающего солнца. Арагорн, поманив Гимли за собой, зашагал вперед, к кострам, и, хотя оба никак не пытались скрыть своего присутствия, дунландцы обернулись к ним не сразу и без особой охоты. Леголас двинулся вдоль арок, держа курс к той стороне двора, которая заканчивалась сторожевой башней и была освещена хуже других. Тинтур шла рядом, Морохир отставал от них на насколько шагов. Пару раз Леголас замечал приоткрытые двери в жилищах первого яруса. За ними тоже кипела жизнь: то тут, то там мелькали силуэты людей, озаряемые дрожащими всполохами света. Никто не захлопнул дверь, увидев, что они проходят мимо. На них смотрели — и возвращались к своим делам. Одни — с любопытством, другие — с опаской и недоверием. Вроде бы встречались и те, с кем он схлестнулся на опушке этим утром, — Леголас не понял по их лицам, считают они тот инцидент исчерпанным или нет. Единственным, что его по-настоящему беспокоило, было то, что ничто вокруг не указывало на причину, по которой дунландцы могли оставить свой город. — Среди них нет стариков, женщин и детей, — сказала Тинтур, озираясь по сторонам. — Сомневаюсь, что в брошенном поселении жили лишь мужчины не старше среднего возраста, и все воины, как на подбор. Но тогда где остальные? Ведь следы вели только в одном направлении. — Я тоже думал об этом, — кивнул Леголас. Морохир, поравнявшись с ними, задумчиво потер переносицу. — Они могли уйти раньше. До того, как мы забрели в Дунланд. Возможно, они скрываются в другом месте. Бросив на него быстрый взгляд, Леголас неопределенно повел плечом. Он инстинктивно чувствовал, что здесь кроется какой-то подвох, однако меньше всего на свете хотел обсуждать это с Морохиром. Вдруг его внимание привлекла лестница в глубине арки. До наступления темноты оставалось всего ничего, но искушение осмотреть двор с высоты и, возможно, дойти по второму ярусу до остова башни, было таким сильным, что Леголас не стал ему сопротивляться. Убедившись, что никто из дунландцев за ним не наблюдает, он свернул под свод, прошел вдоль стены, скудно освещенной факелами, и стал подниматься. Тинтур догнала его на четвертой ступеньке. — Ты так дотошно исследуешь форт, потому что думаешь, что Арагорн не сможет договориться с их командиром? — спросила она. — Нет, — Леголас мотнул головой, потом внезапно понял, что не уверен в своих словах, но все равно повторил: — Нет. Я просто хочу, чтобы у нас был запасной план. Если не уйдем отсюда по воле их командира, значит, уйдем так и тогда, когда мы этого захотим. Тинтур прикусила губу, словно собирается с духом. Теперь она часто выглядела так, будто готовится к худшему. — Не понимаю, на что еще тут можно рассчитывать. Как дунландцы нас отпустят, зная, что нам известно об их убежище? Леголас нахмурился. Это действительно внушало некоторые сомнения. Дойдя до последней ступеньки, он прижался к стене и заглянул за угол. — Где Морохир? — Караулит внизу. — Хорошо. Идем осторожно. Они не должны узнать о том, что мы здесь были. Солнце уже опустилось за холмы, и коридор тонул в призрачном полумраке. Под сводами арок нырял ветер. Леголас посмотрел вниз, на озаренный светом костров двор, заметил Гимли и Арагорна, разговорившихся с парой дунландцев, и начал прикидывать, как быстро можно добраться от комнаты, в которой их поселили, до башни, до главных ворот и до ущелья. Сейчас внутри периметра было много народу, но ночью, когда останутся только дозорные… Внезапный звук шагов заставил его прервать эту мысль. Кто-то поднимался на второй ярус, но не по той, лестнице, которой воспользовались они, а по той, что находилась в противоположном конце коридора. Леголас шагнул обратно за угол, увлекая за собой Тинтур. Шаги приближались. Она тронула его за рукав, взглядом указывая на ступеньки. Да, он знал, что они еще могут незаметно спуститься, но не был готов делать это прямо сейчас. Инстинкт подсказывал ждать. Он нащупал ее запястье, и Тинтур развернула голову, смотря на него сквозь полумрак. Он слышал ее дыхание. Еще секунда… Две… Три… Кольцо дернулось. Цепочка потяжелела. Виски вспыхнули болью. Шаги звучали все ближе. Жар в голове, в груди… и абсурдная, не вовремя закрывшаяся мысль: «Проклятье, она ведь не может достаться Морохиру!» На миг шаги замерли на месте, но вскоре послышались вновь — по звуку Леголас понял, что они свернули куда-то сторону. Тинтур, вырвав свою руку, уставилась на него, полыхая глазами, а он вдруг поймал себя на том, что смотрит на нее примерно так же, даже, возможно, с еще большим замешательством, чем она. Порывисто выдохнув, Леголас поправил выбившуюся из-под камзола цепочку. Он не знал, что это было. И, если честно, даже не хотел об этом думать. Ему еще предстояло выяснить, кому принадлежали эти шаги и с какой целью этот кто-то прогуливался по самой заброшенной части здания, в которой явно никто не жил. Леголас слышал, как где-то в глубине второго яруса кто-то разговаривает, но после атаки Кольца все было смутным и отдаленным, голоса доносились будто сквозь порывы бушующего ветра. Какой-то частью своего разума он понимал, что опасность велика и это может того не стоить, но все равно вышел в коридор и достиг поворота прежде, чем Тинтур попыталась его остановить. Потом осторожно выглянул из-за угла и… увидел два силуэта. Первый протягивал связку ключей второму. Второй стоял у двери, на который висел здоровый амбарный замок. Мысль о том, что ни одна из дверей в этом форте, даже та, что вела в комнату, в которой их поселили, не была заперта, а эта — была, раскаленной иглой впилась в мозг. Леголас понял: вот оно, еще одна тайна, в которую дунландцы не спешили их посвятить, — но Тинтур уже тянула его назад, упираясь и беззвучно шевеля губами, умоляя его уйти. Последним, что он успел увидеть, было то, как первый и второй поменялись местами. Они сбежали по ступеням вниз. Тинтур устремилась во двор размашистым шагом, однако потом все-таки не выдержала и обернулась к нему через плечо. — Эру, зачем было так рисковать? Еще чуть-чуть, и нас бы заметили! — За той дверью что-то важное, — отрезал Леголас, игнорируя ее упрек. — За ней может быть что угодно. К примеру, оружие, которое у нас отняли. — Нет, — он качнул головой, горячась от того, что она не хочет нормально выслушать. — Подумай сама. Пока один дежурит, ключи у второго. Потом пересменка. Тебе не кажется, что это слишком серьезные меры для комнаты с оружием? — Даже если и так, — вздохнула Тинтур, — неужели нельзя вести себя осторожнее? Или хотя бы иногда сообщать мне, что ты собираешься делать? Отвернувшись, она двинулась дальше, к Морохиру, чья фигура в сером плаще уже виднелась в конце выложенной камнем тропы. Леголас преградил ей путь у арки, уперевшись рукой в поддерживавшую свод колонну. — Что бы там ни было, это нужно проверить. Я этим займусь. А ты убедись, что Морохир и Тирон ни о чем не узнают. Тинтур устала прикрыла глаза — темные веки, темные полукружья над густыми ресницами. — Даже не буду пытаться до тебя донести, что мы и так слишком многое держим от них в секрете. — Это не важно, — отмахнулся Леголас. — Они с нами только до Гривы Рохана, потом наши пути разойдутся. Она подозрительно сощурилась: — То есть вы с Арагорном в самом деле хотите использовать их для перехода через перевал, а потом бросите на произвол судьбы? — Ты передергиваешь. Они тоже покинут Дунланд, а следовательно, получат то, что им нужно. — Ну да, — Тинтур усмехнулась, нервным жестом поправляя волосы. — Или просто погибнут, не зная, за что сражались. Леголас раздраженно свел брови: — Любой из нас может погибнуть при переходе через Гриву Рохана. Идет война. Тут всякое возможно. И то, чего ты так опасаешься, и вещи похуже этого. Она подошла ближе, заглядывая ему в глаза: — Ты говоришь так, потому что Кольцо начало действовать на твой разум, или ты правда такой бесчувственный? Леголас не ответил. Он говорил так, потому что это было правдой. Неприятной, но правдой. Однако что-то в том, как она произнесла эти слова, на миг заставило его усомниться в собственном убеждении. Да, Кольцо влияло — он не собирался это отрицать. Но до потери контроля было еще очень, очень далеко… ведь так?.. Между тем пауза затянулась. Они стояли друг напротив друга больше минуты, молча, охватываемые порывами разыгравшегося ветра, словно соревнуясь в том, кто первый отведет взгляд. В конце концов Тинтур отпрянула первой. — Нет. Ты не в порядке, — бросила она ему, уходя, отталкивая его руку, отвечая самой себе на вчерашний вопрос. Леголас какое-то время смотрел ей вслед, наблюдая за тем, как она подходит к Морохиру, как тот заботливо наклоняется к ней, что-то спрашивая, и как она отвечает ему мягкой улыбкой, которой ему не улыбалась уже очень давно.***
— Вы это серьезно? — спросил Гимли, заглядывая в котелок с едой, который мгновение назад двое дунландцев торжественно водрузили на стол. Внутри плавал кусок отвратительной субстанции, которую никто не отважился бы назвать мясом, в окружении несколько огрызков практически сырой моркови и гороха, разваренного до состояния каши. Помощник командира, тот самый, что заприметил Тинтур, навис над ним, выставив подбородок. — А что, похоже, что я шучу? Гимли стиснул зубы, едва сдерживая гнев, и Леголас прекрасно его понимал: один вид этого человека вызывал в нем приступ яростной тошноты, не говоря уже о тоне, который тот выбирал, и глазах, которые тот вечно направлял не туда, куда нужно. Леголас начал подозревать, что все опять закончится плохо, однако в следующий миг дверь снова распахнулась, и на пороге возник сам командир. Выражение его лица было таким же хмурым, как прежде. — Магвир, Хонриг, оставьте нас, — бросил он, задерживая взгляд на нитях густой паутины, беспокойно шевелящейся на холодном сквозняке. — Я буду говорить с ними один. Когда его люди ушли, он шагнул к стулу и, скребнув ножками по полу, переместил его в центр комнаты. — Мы ждали, когда ты придешь, — осторожно начал Арагорн. Да, они ждали. С того момента, как их привели в этот форт, прошло больше суток, и, хотя выходить во двор и разговаривать с остальными дунландцами не воспрещалось, за это время они так и не услышали ничего дельного. Атмосфера становилась все более гнетущей. Терпение заканчивалось. — Ну, теперь я здесь, и мы наконец можем выяснить, чем вы можете быть нам полезны, — ответил командир, блеснув кривой усмешкой. Арагорн вопросительно наклонил голову: — И как же мы выясним, чем мы можем быть полезны, если до сих пор не знаем, в каком положении находится Дунланд? Лицо командира стало мрачнее. Он наклонился вперед, потер руками лицо и глухо произнес: — Дунланда больше нет. Те люди, которых вы видите, выходя за эту дверь, — последние, что остались. Поймав на себе многозначительный взгляд Арагорна, Леголас хмуро свел брови: — Нет. Этого недостаточно. Тебе придется рассказать все: что здесь произошло, от чего вы бежали, и что случилось с теми, кого здесь нет. — Сперва вам придется ответить, зачем вы идете в Гондор. — Мы идем в Гондор по просьбе его наместника, — объяснил Гэндальф. — Мы хотим помочь ему защитить провинции от нашествия орков, которые не раз разоряли и ваши земли. Услышав ту же версию, что они преподнесли Тирону и Морохиру, Леголас перевел взгляд на командира, внимательно наблюдая за тем, как он ее воспримет. Но тот лишь презрительно отмахнулся, с яростью хлопнув себя по колену. — И орки, и роханцы, и все, кому ни лень! И все это время от вашего Гондора не было никакого проку! — Разве об этом мы сейчас говорим? — спокойно напомнил Гэндальф. — Ну что ж, тогда вернемся к сути вопроса, — осклабился командир. — Чтобы попасть в Минас Тирит, вы, верно, собираетесь идти через Гриву Рохана? — Да, — после недолгих раздумий подтвердил Арагорн. — Плохая идея. — Это единственный ближайший разрыв между Мглистым и Белыми горами, — нахмурился Боромир. — Да, но там вы не пройдете. Мысль о том, что командиру известно о планах Сарумана, заставила Леголаса похолодеть. Несколько секунд он лихорадочно размышлял, зачем тот таким странным образом предупредил их об опасности. Варианта было всего два. Либо он, служа Саурону, намеренно завел речь о засаде, и весь этот форт, и брошенное поселение были ничем иным, как масштабной постановкой, устроенной для того, чтобы удерживать их до того момента, пока сюда не явятся Черные Всадники, — в таком случае командир смог бы присвоить все лавры себе. Либо Дунланд оказался в той же ловушке, что и они, как надеялся Арагорн. По тому, что за эти дни ему удалось увидеть, Леголас оценивал вероятность обоих исходов как тридцать на семьдесят. Но этого все равно было недостаточно. Шагнув вперед, он вонзил в командира пристальный взгляд. — Откуда ты это знаешь? — Знаю, и все тут, — пожал плечами тот. — Потому что вы сами пробовали там пройти? — продолжил напирать Леголас, пытаясь прочесть в его глазах хоть какой-то намек на подтверждение своих слов. — Там вы потеряли часть своих людей? Однако на лице командира не дрогнул ни один мускул. — С чего мне с вами откровенничать, если вы сами еще не сказали ничего, во что я мог бы поверить? Люди, эльфы и гном идут в Гондор? И сын наместника вместе с ними? Моргот, да я даже не уверен в том, что вы те, за кого себя выдаете! — И что ты предлагаешь? — теряя терпение, прорычал Боромир. — Мы ответили на твои вопросы, а ты на наши — нет. Твои проблемы, если ты нам не веришь. — О, теперь это и ваши проблемы тоже, — зловеще усмехнулся командир. — Так сколько ты собираешься нас здесь держать? — спросил Арагорн, выжидающе складывая на груди руки. — Посмотрим. Время — все, что у нас осталось. — Нам это не подходит. Повисла напряженная пауза. Разговор зашел в тупик. Леголас понял, что сегодня они опять ничего не добьются. Командир, очевидно, подумал о том же. Он встал, взвизгнув ножками стула об пол, и, окинув их странным блуждающим взглядом, неторопливо направился к выходу. Хлопнула дверь. Какое-то время все молчали, не сдвинувшись с места. Потом Гимли подошел к столу, заглянул в котелок с таким видом, будто надеялся, что обнаружит там не отвратительную субстанцию, а нечто иное, разочарованно вздохнул, когда этого не произошло, и побрел к камину — Тирон и Боромир в конце концов все же преуспели в том, чтобы его разжечь. — Пустой треп. Время потратили, а что нам это дало? Ничего! — Ну, кое-что мы все-таки выясняли, — возразил Арагорн, задумчиво потирая подбородок. — Если он говорит правду, — а я склонен думать, что это так, — то они находятся в еще худшем положении, чем я предполагал. — Он неспроста начал разговор с вопроса о том, чем мы можем быть ему полезны, — кивнул Гэндальф. Гимли скептически фыркнул: — Все равно пока трудно представить, каким образом это способно выйти нам на руку. Хмуря брови, он принялся снимать повязку с ладони, которую обжог о Кольцо. Бинты отходили тяжело, на них все еще виднелись коричневатые разводы, но в целом рана выглядела лучше, чем несколько дней назад. Лишь спустя миг Леголас случайно заметил, что Морохир смотрит на Гимли с некоторым недоумением. Пазл в его голове не складывался, и, Моргот, было понятно почему. Наконец он сообразил. — Ты вроде говорил, что поранился, когда точил секиру, а это уж больно похоже на ожог. Тинтур, стоявшая у окна, мгновенно обернулась. Гэндальф вздохнул, со скучающим видом отряхивая полы широкополой шляпы. Леголас, мысленно браня Гимли за такой досадный прокол, отвернулся, чтобы не привлекать лишнего внимания. Боковым зрением он видел, как секундное замешательство на его лице сменяет усмешка. — Да. Мало того, что рассек ладонь прямо наискось, так потом я этой же рукой за горящую палку в костре схватился. Ты представляешь, какое невезение? Но это все гнетущая атмосфера Дунланда, не иначе. Обычно со мной ничего не случается. Из всех сражений выхожу без единой царапинки. Леголас не думал, что Морохир в это поверит. Не пойми откуда взявшаяся рана вызывала подозрение еще в тот день, когда Гимли ее получил, и ни его оправдания, ни простодушный вид, который он на себя напускал, не могли смягчить этого обстоятельства. Факт был налицо: Морохир знал, что от него что-то скрывают, и то, как быстро он доберется до сути, теперь оставалось вопросом времени. Времени, которое в этих стенах утекало так же быстро, как вода из рук. И которого у них с этой минуты стало еще меньше. — Арагорн, так что мы будем делать? — спросила Тинтур, меряя шагами комнату. — Ведь невозможно просто сидеть и ждать, пока этот их командир соблаговолит нам поверить! Верхние ноты ее голоса звучали надтреснуто. Она нервничала, пыталась быстрее перевести тему. Леголас внезапно подумал, что она так старается, не только ради того, чтобы сохранить их общую тайну, но и ради того, чтобы защитить от нее Морохира. — Сколько-то ждать придется, — устало вздохнул Арагорн. — Я знаю, что вам это не нравится, но, поверьте, я чувствую, что смогу добиться от него того, что нам нужно. Он уже завел речь о Гриве Рохана. Осталось лишь заставить его разговориться. Еще пару дней, не больше. Леголас направил взгляд к огню, пытаясь сдержать нахлынувшее раздражение. Арагорн уже знал о двери с замком, за которой дунландцы что-то прятали. Услышав о ней, тот потратил целый час, уговаривая Леголаса пока ничего с этим не делать. Он согласился. Но срок растягивался, их положение не менялось, и теперь его терпение напомнило ушат, доверху заполненный водой, каждая новая капля в котором могла оказаться последней.***
Следующие два дня Арагорн, как и обещал, пытался достучаться до командира, но, к своему удивлению, не достиг на этом поприще ровным счетом никаких успехов. Атмосфера в отряде стала еще более напряженной. Все срывались друг на друга по поводу и без. Кольцо донимало Леголаса теперь постоянно, и ночами он часто лежал без сна, глядя в потолок. На потолке была трещина, рядом с пятном плесени, расползшимся из-за угла. Кажется, он смотрел на эту трещину часами, снова и снова гоняя в голове по кругу одни и те же мысли. Когда уснуть все-таки удавалось, ему снились кошмары, а иногда — дверь с амбарным замком, у которой один страж протягивал связку ключей второму. Вставая, Леголас гнал от себя обрывки ночных воспоминаний. Говорил себе: это всего лишь дверь, ничего страшного в этом нет. Вот если бы он видел Око Саурона — тогда бы стоило беспокоиться. Однако несмотря на весь этот утешительный самообман, он даже не успел заметить, как за двое суток превратился в сплошной клубок нервов. Вечером третьего дня, когда Леголас после короткой, но яростной перебранки с Боромиром вышел во двор, произошла цепь странных событий. Сперва порыв ветра донес до него запах гари. Он обернулся, ожидая увидеть не в меру распылавшийся костер, но вместо этого обнаружил, что дымит навес, под которым дунландцы хранили запасы бревен. Они позаботились о том, чтобы расположить его подальше от очагов, но, похоже, это был тот случай, когда хватило сильного ветра и одной неудачно стрельнувшей искорки, чтобы все усилия пошли прахом. Видя, как жадно яркие языки пламени лижут сухое дерево, Леголас бросился на помощь дунландцам, которые уже начали бороться с огнем. Потом прозвучал сигнальный рог — и внезапно этот звук заставил его застыть на месте. Он вспомнил про злосчастную дверь. Единственным, что на самом деле удерживало его от того, чтобы в нее ворваться, было присутствие стражей, которые, сменяя друга друга, вели дозор и ночью и днем. Конечно, в последнее время Леголас часто допускал, что, возможно, придется действовать напролом, но пока что остатки здравомыслия не позволяли ему на это пойти. Теперь же, глядя на развернувшийся во дворе хаос, он мог сбросить одно препятствие со счетов — скорее всего, услышав звук рога, страж тоже примчится вниз. Не медля больше ни секунды, Леголас устремился прочь от пожара, к той самой полузаброшенной части здания, где находилась дверь. Из жилищ первого яруса навстречу ему посыпались люди, но все они бежали к огню, не обращая на него никакого внимания. Леголас ринулся к аркам, прошел вдоль стены и замер в едва озаряемом светом факелов полумраке. В следующий миг на вершине лестницы послышались гулкие шлепки ног. Пока все шло так, как он рассчитывал, — спускался страж, покидая свой пост. Конечно, оставалось еще что-то решить с замком, но сейчас это не казалось проблемой, способной нарушить его планы. Последняя ниточка, до сих удерживавшая его от импульсивных поступков, оборвалась минуту назад. Похожие ощущения Леголас испытывал, когда после побега гномов бросился спасать Тауриэль: то же растущее предвкушение падения, и при этом — полное отсутствие желания остановиться. Он стрелой промчался по лестнице, ступил в коридор, прислушался. Из глубины этажа доносилось какое-то клацание, шорох в воздухе. Рука невольно скользнула за спину, собираясь нащупать клинок, вот только… клинка у него не было. Ладно, к Морготу все. Он знал, что если необходимость возникнет, то справится и без них. Дойдя до поворота, Леголас изо всех сил напряг слух. Мысль о том, что по ступеням мог спуститься другой дунландец, а страж остался на месте, почему-то не укладывалась у него в голове. В любом случае ждать было нечего. Он заглянул за угол. У двери копошилась маленькая фигура, укутанная в плащ. Ему потреблялось меньше секунды, чтобы узнать в ней Тинтур. С колотящимся сердцем он подлетел к ней и схватил ее за предплечье, разворачивая в свою сторону. Она тихо ахнула, вздрагивая всем телом. В сжатом кулаке сверкнула тонкая самодельная отмычка. — Тинтур, какого Моргота ты творишь?! Она опустила плечи, тяжело переводя дух. — Могу задать тебе тот же вопрос. Леголас яростно мотнул головой: — Причем тут я? Ты не должна была сюда приходить! Три дня назад он сказал ей, что сам займется этой проклятой дверью, потому что, поднимаясь наверх, был готов к тому, что может попасться. Но он совершенно не был готов к тому, что может попасться она! Однако саму Тинтур такой исход, похоже, не особо заботил. Осторожно высвободив свою руку, она поудобней перехватила отмычку. — Могу я продолжить? Несколько секунд Леголас изумленно следил за тем, как она ковыряется в замке, не в силах поверить, что она так умеет. Потом вспомнил, что вообще-то месяцев пять назад ей удалось ускользнуть из Лихолесья, хотя границы были закрыты, и перестал чему-либо удивляться. Наконец внутри механизма что-то щелкнуло, и Тинтур отодвинула дужку, снимая замок с проушины. Леголас встал у двери, но прежде чем открыть ее, вдруг спросил: — Значит, так ты пробралась в мои покои, когда решила прятаться во дворце? — Нет, — усмехнулась она. — Тогда у меня был ключ. И тут внезапно его осенило. — Пожар — твоих рук дело, не так ли? Тинтур одарила его загадочным взглядом, ничего не сказав в ответ. Сжав зубы, Леголас распахнул перед ней дверь. Он еще злился за эту чудовищно безрассудную выходку, но все упреки, всплывавшие в его голове, быстро теряли смысл. Как бы там ни было, в отличии от него, она подготовилась. Переступив порог, они вошли в небольшую комнату. Ее пространство озарялось единственным окном, выходящим на внешнюю сторону форта, сквозь которое падал сизый свет сгущающихся сумерек. Внутри не было ничего, кроме широкого стола. На столе лежала карта, придавленная весом с обеих сторон. Склонившись над ней, Леголас узнал территорию Дунланда. Он видел Мглистый хребет, Белые горы и стремящуюся к ним полосу Северо-Южного тракта, которая оканчивалась в точке, отмеченной Гривой Рохана. Но дальше шла еще одна линия, более темная и широкая, более неаккуратная, чем все остальные. Создавалось ощущение, что кто-то рисовал ее в спешке, причем не так давно. Эта линия тоже вела через горы. — Есть еще один путь, — сказал Леголас, поднимая глаза на Тинтур. — И, скорее всего, никто, кроме дунландцев о нем не знает. Она продолжила смотреть на карту, нервно кусая губы. — И… что нам делать? Забрать ее с собой? — Нет, нельзя. Придется все запомнить. Постоишь у входа? У нас всего несколько минут. Сказав это, Леголас снова склонился над столом, пытаясь сосредоточиться на путаной топографии Дунланда. Шум во дворе еще не утих, от бессонницы гудела голова. Он провел спотыкающимся пальцем от места, где, по его предположениям, находился форт, который, как назло, на карте отмечен не был, до точки, где от тракта ответвлялась новая линия, а затем всматривался в этот участок до тех пор, пока внимание не начало рассеиваться и изображения лесов и скал не превратились в бессмысленные галочки и черточки. Что ж, похоже, он сделал все, что мог. Леголас посмотрел на дверь, собираясь сказать Тинтур, что пора уходить, но ее там уже не было. Обернувшись, он нашел ее в противоположном конце комнаты, сидящую на коленях рядом с каким-то завернутым в серую материю предметом, который они сперва не заметили. — Леголас, тут есть что-то еще, — нахмурилась она, протягивая руку. — Думаю, мы должны на это взглянуть. Каким-то невероятным образом он почувствовал, что находится там, внутри, за секунду до того, как Тинтур приподняла край ткани. По телу прошлась дрожь, потому что к тому моменту Кольцо на его груди уже тряслось как сумасшедшее. Он выпалил, бросаясь вперед: — Тинтур, нет! Но было поздно. Приоткрылась часть хрустального шара. Внутри него заскользил темный туман, и Леголас знал, что появится дальше из этой ужасной бесформенной черноты, потому что оно звало его, оно искало его, и оно было уже близко. Хорошо, что Тинтур среагировала в тот же миг, накрыв шар обратно. Рвано дыша, Леголас уперся рукой в стену. Жутко болела голова. Ощущение были такими, словно под черепной коробкой взрывались взбесившиеся кометы. — Это палантир? — неверяще прошептала Тинтур, вскакивая на ноги. — Здесь, в Дунланде? Звук ее голоса, крики и беготня внизу — все слилось в сплошную беспорядочную какофонию. Кажется, они проторчали здесь целую вечность. Страж мог нагрянуть в любой момент. Леголас выпрямился, сбрасывая с себя навеянный Кольцом морок. — Тинтур, пойдем. Нужно уходить. Они двинулись прочь из комнаты, плотно прикрыли дверь и едва успели защелкнуть замок, как вдруг услышали приближающиеся шаги. У Леголаса упало сердце. Странное дело, когда он несся сюда, не зная, что встретит Тинтур, у него было никакого плана, и его это не останавливало. Если бы Тинтур не пришла, он бы, наверное, что-то сделал с проушиной — в этом форте все было таким старым, что ему даже не пришлось бы особо напрягаться, чтобы снести ее со стены. Последствия были бы необратимыми, но Леголаса это не волновало. Теперь, думая о палантире, он сознавал, как мощно собирался тогда налажать. Дунландцы не должны были узнать, что они его видели. Ни в коем случае. Ни при каких обстоятельствах. Он схватил Тинтур за руку и бросился по коридору. Как назло, страж выбрал ту лестницу, которая находилась к ним ближе всего, и теперь им предстояло пересечь этаж почти целиком, чтобы добраться до противоположной. На полпути Леголас обернулся. Тень стража, отбрасываемая светом факелов, дрожала на каменных плитах, приближаясь с неумолимой быстротой. Он понял: они не успеют. Потом заметил углубление в стене дальше по коридору и затолкал в него Тинтур. Они продвинулись вперед на два-три фута, и оказались в тупике. Гомон, доносящийся со двора, то смолкал, то вновь заполнял уши. Сейчас он снова стал таким громким, что Леголас не мог различить звука шагов. По его расчетам, страж должен был дойти по поворота и свернуть налево, к двери, — тогда путь к лестнице снова будет свободен. Прошла минута. Две. Три. И вдруг — долгожданный момент затишья. Затем — снова шаги. Вот только Леголас был уверен, что за то время, что они ждали, страж мог два раза дойти туда и обратно. Проклятье… Выходит, он не свернул у поворота. Он двигался к тому месту, где скрывались они. Когда шум нахлынул вновь, Тинтур заметалась по их укрытию, дотрагиваясь до стен, будто надеялась, что они вот-вот расступятся в стороны. Леголас потянул ее за руку, крепко прижал к себе. Шаги приближались, и ему было нечем ее успокоить. Пожар, они здесь вдвоем, у нее отмычки, у него — Кольцо… Моргот, да все было ясно как день. Со стражем он справится, а дальше?.. Потом Тинтур прижалась лбом к его подбородку, и все мысли куда-то улетучились. Он взял ее лицо в ладони, приподнимая, разворачивая к себе. Он не знал, почему это делает. Может, потому что в последнее время думал об этом слишком часто — чаще, чем о Кольце, чаще, чем о чем бы то ни было, — и потому что ему нравилось об этом думать. Может, потому что он боялся, что если не сейчас, то больше уже никогда… Не важно. Все это не имело значения. В его голове помутилось, он словно тонул в горячечном бреду. Сердце билось так сильно, что он едва мог дышать. Ее губы были слишком близко… — Эй! Здесь есть кто-нибудь? Звук голоса так внезапно полоснул по ушам, что они оба нервно вздрогнули. Леголас понял, что он исходил из противоположной части коридора. Спустя миг он в изумлении понял и то, что этот голос принадлежал Морохиру. — А в чем дело? — рявкнул в ответ страж, останавливаясь. Судя по всему, до места, где они прятались, ему оставалось сделать не больше двух шагов. — Но… но там ведь пожар! — спотыкаясь, выпалил Морохир. — Его уже тушат. — Так еще же лошади… лошади вырвались из загона! Похоже, они сейчас всех там затопчут! Мечутся, как полоумные… В общем, одному мне с ними не справиться. Нужна помощь. Повисла недолгая пауза. Наконец страж нехотя буркнул: — Ну, пойдем, раз нужна. Мозг Леголаса пронзило болезненное осознание — Тинтур рассказала Морохиру про дверь. Когда прошло слишком много времени, а она не вернулась, тот бросился ее выручать, устроив этот цирк с лошадьми. Он отпрянул назад, отпуская ее. Все закончилось. Путь к лестнице был свободен. Они узнали про тайный перевал через горы, увидели палантир и вот-вот выберутся отсюда, хотя минуту назад это казалось немыслимым. Выходит, все сложилось удачно. Однако Леголас не смог бы найти слов, чтобы описать глубину того разочарования, которое в этот миг разрасталась в его груди.