После падения

Тинтур стояла у остова сторожевой башни, глядя в спину удаляющегося Леголаса, подергиваясь, кусая губы, нервничая еще больше, чем в тот миг, когда страж на втором ярусе приближался их укрытию. — Так вам удалось проникнуть внутрь или как? Она вздрогнула, оборачиваясь. Морохир, весь перепачканный сажей, подошел к ней, тяжело переводя дух. Тинтур посмотрела в ту сторону, где вместо навеса с бревнами чернел прямоугольник выжженной земли. Приходилось признать, что с пожаром она переусердствовала. Огонь перекинулся дальше, на заросшую сухим вьюном стену, и теперь вид обугленных арок рисовал в воображении жуткие картины того, как из-за них выхлестывают оранжевые языки пламени, уничтожая все на своем пути. Сверху, на фоне кровавого рассвета, сыпался пепел. Потерев лицо руками, Тинтур вскинула голову, снова переводя взгляд на Морохира. — Я смотрю, ты уже загнал лошадей обратно? Он кивнул. По-хорошему, стоило его поблагодарить — если бы не он, страшно представить, как все могло бы закончиться. Но в голове была полная каша, при одной мысли о том, что за несколько дней они напрочь утратили контроль над всем чем только можно, к горлу подкатывала тошнота. Мысли путались. В конце концов, она не придумала ничего лучше, чем придержать слова благодарности до лучших времен. — А куда делся Леголас? — нахмурился Морохир, озираясь по сторонам. — Ушел. — Тинтур, что там стряслось? Что вы узнали? Она сглотнула, ощущая знакомое падающее чувство в груди. Чувство, которое посещало ее по меньшей мере в третий раз за последние сутки. — То, что мы здесь в западне. И что нужно выбраться отсюда до того, как они успеют понять, что мы в курсе. Это наш единственный шанс. Несколько секунд Морохир молчал, уставившись себе под ноги, сжимая и разжимая кулаки. — И? Это все, что ты мне скажешь? — Да, все. Он мотнул головой, вцепился в нее пронзительным взглядом, открыл было рот, очевидно, собираясь разразиться тирадой о том, что ему надоело идти на риск, чтобы ей помочь, и слышать в ответ одни недомолвки, но потом лишь устало махнул рукой и отвернулся. — План хотя бы у тебя есть? — Нет. — А у Леголаса? Тинтур резко вскинула подбородок, чувствуя, как недотлевший гнев в груди вспыхивает с новой силой. — Я понятия не имею, что происходит в голове у Леголаса! Проклятье, она даже не знала, куда он ушел. Четверть часа назад, после короткой перебранки на тему того, что случилось на втором ярусе, он отдал Кольцо Гимли, но она все равно не представляла, что можно от него ожидать. Если бы ей вдруг стало известно, что вместо того, чтобы все хорошенько обдумать в кругу отряда, он сразу бросился сводить счеты с командиром дунландцев, она бы ни капли не удивилась. И это пугало ее до дрожи в коленях. А они ведь договаривались… Моргот, они обещали сказать друг другу, если почувствуют, что из-за Кольца с ними творится что-то не то. С Леголасом уже творилось. Но он ничего не сказал. — Вот только не нужно на мне срываться! — оскалился Морохир. — Я не виноват, что у вас вечно какие-то проблемы! — Опять ты выдумываешь то, чего нет! Порывисто вздохнув, Тинтур двинулась от него прочь. Солнце еще не взошло, и двор тонул в тусклом полумраке. После пожара все костры были притушены. Густой, тяжелый, еще пахнущий гарью воздух забивался в горло, мешая нормально дышать. На каждом шагу копошились дунландцы: что-то куда-то несли, подсчитывали канувшие в огне припасы, собирали оружие. Сейчас им не было дела до чужаков, но Тинтур знала, что очень скоро командир попробует выяснить причину возгорания, и если это ему удастся, времени будет в обрез. Она вновь пробежалась взглядом по периметру, ища Леголаса. Безрезультатно. Проклятье, нужно было сразу узнать, что он собирается делать, но тогда она еще не вполне отошла от потрясения. В голове все смешалось, разум затмевали мысли о карте, о палантире, о Кольце, о том, как нагрянул страж, как они прятались в углублении коридора, как в какой-то момент Леголас прижал ее к себе, потом приподнял ее голову, и если бы еще один миг, то… Тинтур вздрогнула, тут же ощутив прилив болезненного возбуждения, которое сопровождало эти воспоминания. Нет!.. нет. Она подумает об этом позже. Когда — точнее, если — все будет нормально. Потому что на самом деле она уже пыталась это как-то себе объяснить кучей разных причин и потому что единственная причина, которой она верила, заключалась в том, что в последние дни Кольцо слишком сильно на него влияло. А Тинтур не хотела, углубившись в эти размышления, окончательно себя добить. Она откинула мотающиеся у лица волосы, ускоряя шаг. Внутри все снова наполнилось гневом. Леголасу лучше было не знать, что она ему устроит, если они отсюда выберутся. О, как же долго и мучительно ему придется извиняться! А она еще серьезно подумает, прощать его или нет. При этой мысли сердце бешено заколотилось, в душе разом вспыхнули и глупая радость, и жгучий стыд. Моргот, какая же все это блажь. Она ведь не какая-то благородная Иримэ из Ривенделла, чтобы о чем-то там фантазировать. Внезапно Тинтур поняла, что почти бежит, не представляя, куда именно направляется, и уже в следующий миг что-то пошло не так. Она ощутила сильный удар под дых. Удар, едва не сбивший ее с ног. Если бы чьи-то руки не схватили ее за плечи, помогая удержать равновесие, она бы точно рухнула вниз, прямо под ноги мельтешащим туда-сюда дунландцам. Потом где-то над самым ухом прогремел голос Боромира: — Проклятье, Тинтур, куда ты так несешься? — Ну… мне просто нужно… — хлопая глазами, забормотала она, но тот сразу ее перебил: — Слушай, хорошо, что я тебя встретил. Через десять минут мы собираемся в общей комнате, — убедившись, что она твердо стоит на ногах, он двинулся дальше, но вдруг обернулся и вполголоса уточнил: — То есть, я имею в виду, прийти должны только мы. Ясно. Без Морохира и Тирона. Она кивнула. Потом вспомнила, что забыла его спросить и тут же крикнула ему вслед: — А ты Леголаса не видел? Боромир не обернулся — не услышал ее слов за гомоном дунландцев. С досадой закусив губу, Тинтур нырнула под арочный свод, привалилась к стене и замерла, тяжело дыша. Так, ладно. Если собираются все, значит, Леголас тоже там будет. За десять минут ничего не случится. И все вместе они обязательно что-нибудь придумают. Нужно просто дойти до комнаты. Только и всего. Она осторожно шагнула по коридору, все еще чувствуя боль где-то в сплетении ребер. Проклятье, Боромир крепко ее приложил. А впрочем, она сама была виновата. Сжав зубы, Тинтур подготовилась к тому, чтобы продолжить путь, но ей помешала внезапно открывшаяся дверь. Из жилища первого яруса вышли двое. В первом Тинтур мгновенно узнала командира: его прямую как трость осанку, звериную шкуру на плечах и гриву спутанных, спадающих на плечи волос, было ни с кем не спутать. Вторым был одним из его помощников, то ли Магвир, то ли Хонриг — она никогда их не различала. Оба стояли в пяти ярдах от нее и пока не подозревали, что она находится сзади. Командир, как обычно, пребывал в состоянии, граничившим с бешенством. — Ты в этом уверен?! — рявкнул он то ли Магвиру, то ли Хонригу. Тинтур приросла к каменным плитам, набрав полную грудь воздуха и не решаясь вздохнуть. Несколько секунд она мучительно сомневалась. Обычно подслушанные разговоры ничем хорошим для нее не заканчивались — взять хотя бы тот случай в Лихолесье, когда, прячась под кроватью Леголаса, она стала свидетелем беседы его отца и Румила. Трандуил завел речь об Арагорне, потом появилась Бестия и, в конце концов, где она оказалась? Но это было тогда, а сейчас… Сейчас они все буквально висели над пропастью. Значит, она не могла упустить такой шанс. Не имела права. Собравшись с духом, Тинтур беззвучно прокралась обратно за арку. — Уверен, командир, — подтвердил помощник. — Они нас нашли. — Разве после того, как появились чужаки, я не приказал тебе замести эти Морготовы следы? — Да, командир. Конечно, приказали. Мы сделали это той же ночью. Тинтур наконец позволила себе осторожный вдох, моля Эру о том, чтобы порыв ветра не донес до нее очередную порцию пропитанного дымом и гарью и воздуха, после которого ее бы наверняка одолел кашель. Вновь зазвучал скрежещущий голос командира: — Тогда я не понимаю, как им это удалось! Форт хорошо спрятан. Нам самим пришлось неделями штудировать старые карты, чтобы его найти. Нас окружают леса и ущелья. Это просто немыслимо! Послышались удаляющиеся шаги. Накинув капюшон, Тинтур двинулась вслед за ними, перебегая от одной арки к другой. В любой момент ее мог заметить кто-то со стороны двора, но она старалась об этом не думать. — Возможно, нас выдал пожар. Столпы дыма видно издалека, а мы находимся на возвышенности. — Пожар… — прошипел командир с какой-то странной, несвойственной ему интонацией. — Как его вообще можно было допустить? Тинтур зажала рот рукой, чувствуя, что с губ вот-вот сорвется сдавленный стон. Эру, это же она все устроила. Хотела просто обеспечить себе прикрытие, а вышло так, что благодаря этому дунландцев обнаружил их таинственный враг. Моргот, она боялась даже представить, в какие тяготы все это способно обернуться для ее отряда. Пауза длилась больше минуты. Тинтур начало казаться, что она этого не вынесет. Тишина коридора странно смешивалась с шумом, исходящим со двора. Лицо горело. В ушах гулко стучал пульс. Она изо всех сил напрягала слух, боясь что-то пропустить, крутя головой то в одну, то в другую сторону. Наконец помощник вновь подал голос: — А что насчет чужаков? — Мне плевать, что с ними будет. Главное — удержать этот форт. Я не хочу распрей и нового кровопролития, но это место мы так просто не отдадим. — Нет, — тут же ответил помощник. — Я говорю о другом. Ты не думал, что они пришли не за нами, а за ними? Что, возможно, у нас в рукаве есть козырь, с помощью которого мы сможем покончить с нашими бедами? Разве Дунланд не достаточно натерпелся? Командир помедлил, прежде чем вкрадчиво спросить: — Что докладывает разведка? — Они разместились в лесу с юго-западной стороны. Сидят, выжидают. Однако я сомневаюсь, что у нас в запасе есть больше, чем пара часов. — Вот и мы пока подождем. Расскажи всем, объясни, что происходит. Пусть будут готовы. Мы предпримем меры, только если они ударят первыми. Видит Эру, не я это начал. Значит, не мне это продолжать. Перестав слышать звук шагов, отдававшийся от каменных плит, Тинтур выглянула из-за колонны, почти балансируя на одной ноге, чтобы ненароком не задеть валяющуюся тут и там россыпь щебня. Оказалось, командир с помощником уже свернули в ближайшую арку, направляясь во двор. Дальше преследовать их было нельзя. Впрочем, Тинтур и без того узнала больше, чем смела вообразить. Выждав мгновение, она юркнула обратно в коридор и еще минуту пялилась в их удаляющиеся спины с полной сумятицей в мыслях, подрагивая от напряжения, вновь и вновь гоняя по кругу в голове разговор, который только что слышала. В комнату она пришла последней. Внутри царил полумрак, и Тинтур едва не натолкнулась на стоявшего у двери Арагорна. Он что-то говорил, но тут же умолк на полуслове. В нее разом впились пять пристальных взглядов. — А, это ты, — облегченно выдохнул Гимли. — А мы уже ждать устали. Он и Гэндальф сидели за столом, выдвинутым на середину комнаты. В центре него горела единственная, наполовину оплавившаяся свеча. Боромир размашистым шагом ходил из угла в угол. Леголас стоял у окна, сложив на груди руки, — брови сдвинуты, глаза поблескивают из темноты. В таком же воинственном настроении он пребывал все те дни, когда Кольцо висело на его шее. Странно, что даже после того, как он его отдал, разницы не было никакой… От этой мысли по спине Тинтур побежали мурашки. Беспокойство с новой силой вцепилось ей в глотку. Арагорн открыл было рот, чтобы продолжить фразу, которую прервал из-за ее внезапного появления, но Тинтур тут же выпалила прямо с порога, во второй раз не давая ему закончить: — Я узнала кое-что важное! Повисла недолгая пауза. Гимли и Гэндальф настороженно переглянулись. Боромир развернулся, резко чиркнув каблуками сапог. — Тогда давай не томи. Вряд ли это будет хуже, чем новость о палантире. Тинтур закусила губу, сомневаясь, стоит ли его в этом разубеждать до того, как она перешла к самой сути, однако тот вскоре сам все понял по ее лицу. — Моргот, что там еще? — Я подслушала разговор командира и его помощника. Похоже, что враги их выследили, прознали про этот форт. Но самое главное… — она задержала воздух, собираясь с мыслями, чтобы произнести следующие слова так же спокойно и взвешенно, как это бы сделал Арагорн. — Помощник высказал одно странное подозрение. Он предположил, что их врагам нужны мы, а не они… Получилось совсем не так, как она планировала, — на последней фразе голос упал, еще больше подчеркивая неопровержимость того факта, что после одной западни их ждет следующая. Лица остальных помрачнели. Гимли, запрокинув голову, трагически простонал: — Эру, ну конечно! Неприятности же не могут приходить одна за другой. Им обязательно нужно валиться сразу, всем вместе! Арагорн, последние несколько секунд задумчиво смотревший в пол, резко вскинул подбородок. — Так, ладно… Тинтур, давай сначала и поподробнее. Она пересказала все, что ей довелось услышать, не упомянув лишь о том, что, по соображениям помощника, враги обнаружили форт из-за поднявшегося дыма. Она не знала, насколько подробно Леголас изложил всем события прошлого вечера. Возможно, о том, что пожар не был случайностью, по-прежнему знали лишь они двое и Морохир. По крайней мере, сама Тинтур эту деталь точно бы опустила. Но от Леголаса сейчас можно было ожидать чего угодно, а ей ужасно не хотелось, чтобы этот разговор перетек в очередную разборку, в ходе которой Гимли винил бы эльфов в самоуправстве. Остальные бы поняли. Да и он тоже бы понял, однако упустить возможность прикопаться к какой-нибудь ерунде точно бы не смог. Когда она замолчала, остальные погрузились в раздумья. Единственным звуком, нарушавшим тишину, были ритмичные шаги Боромира. Потом Гэндальф глубоко вздохнул, наклоняясь к свече, чтобы прикурить трубку, и повернулся к Тинтур. — Командир или его помощник как-то называли этих врагов? Это Саруман или кто-то еще? Она мотнула головой. — Нет. По правде говоря, я слышала только слово «они». Ничего больше. — Если вспомнить, что дунландцы прячут наверху палантир, становится очевидно, что без участия кого-то влиятельного здесь не обошлось. Уверен, что придется иметь дело с Саруманом, — мрачно заключил Боромир. Гимли кисло усмехнулся. — Очевидно и то, что если бы в критический момент один умник не ляпнул, что мы идем в Гондор, а второй на пустом месте не полез в драку, нас здесь вообще могло бы не быть! — Тогда очевидно и третье, — нахмурился Леголас. Он все еще стоял у окна. Пламя свечи ярко озаряло одну сторону его лица, тогда как другая тонула в полумраке. — Мы бы не узнали о том, что существует еще один перевал, более безопасный, чем Грива Рохана, если бы не оказались в этом месте. — О, вот как! — вспыхнул Гимли. — Очевидно, ты хочешь, чтобы я тебя за это поблагодарил? Арагорн нетерпеливо взмахнул рукой. — О том, что и кому очевидно, мы поговорим позже. Сейчас есть более насущная проблема. Нельзя терять время, которое и так уже на исходе. — Да, ситуация неприятная, — кивнул Леголас, наконец выходя из тени. — Возникнут дополнительные трудности. Но, в сущности, что это меняет? Мы все еще можем сделать то, что собирались. Тинтур уставилась на него с широко распахнутыми глазами, чувствуя, как к щекам приливает кровь. — Неприятная ситуация? Дополнительные трудности? Там, в лесу, может ждать целая армия, а командир ясно дал понять, что ему на нас плевать! — в смятении от того, что он, похоже, все-таки не в себе, она шагнула к нему навстречу. — Проклятье, Леголас, и что вообще ты собирался делать? Арагорн, поймав ее за руку, пояснил: — Пока вы вдвоем занимались дверью, мы с Гимли воспользовались суматохой и раздобыли оружие. Оно спрятано в камине. До того как ты пришла, мы обсудили, что сейчас, пока дунландцы разбираются с последствиями пожара, у нас есть неплохой и, возможно, единственный шанс прорваться за эти стены. Несколько секунд Тинтур лихорадочно соображала, не отрывая от Леголаса испытующего взгляда. Ладно, трезво оценив обстановку, она была готова признать, что оставаться здесь было еще опаснее. Но ее все равно пугала решимость, с которой он рвался на это пойти, его отрицание рисков. Создавалось впечатление, что за то время, когда Кольцо висело на его шее, ему стало все равно, где и когда сражаться, лишь бы держать в руках меч. — Но это было до того, как мы узнали о засаде, — напомнил Гимли. — А теперь все куда сложнее. Боромир присел на край стола рядом с ним. — Ты точно хорошо понимаешь, что если мы не выйдем отсюда сейчас, то уже никогда не выйдем? — Я просто считаю, что вы и дунландский командир учли не все. Часть вражеских отрядов может быть гораздо ближе, чем докладывает их разведка. Мне не дает покоя этот пожар. Навес не мог разгореться от искры — это и дураку понятно. Костры пылали круглые сутки, и ничего не происходило, а тут раз — и произошло? А я скажу, как все было, — он нагнулся над столом, понижая голос. — Из-за стены прилетела горящая вражеская стрела. Тинтур, ты говорила, что они разместились с юго-западной стороны. Так вот, навес там и находится. Откуда нам знать, что, вырвавшись отсюда, мы не попадем в новый плен? Не лучше ли дождаться, когда начнется битва, и уже тогда уйти под шумок, воспользовавшись нашим новым оружием? Тинтур кашлянула, потому что в легких внезапно закончился воздух. Выходит, о пожаре Леголас ничего не сказал. Она, конечно, была ему благодарна, но теперь им предстояло как-то разубедить Гимли и тех, кто был готов поверить в эту теорию, что действовать лучше все же сейчас. Леголас, обменявшись с ней быстрым взглядом, приступил к этому незамедлительно. — Гимли, очень сложно не заметить, как летит горящая стрела. Я еще не говорю о том, какую ошибку должна была допустить разведка. — И все же нельзя сбрасывать такой вариант со счетов, — заупрямился тот, перебирая пальцами звенья цепочки, на которой висело Кольцо. Как назло, Боромир и Арагорн теперь выглядели озадаченными. Попытавшись представить, сколько времени может занять дискуссия на эту тему, Тинтур пришла к выводу, что другого выхода, кроме как признаться, у нее нет. — Не прилетала никакая стрела, и разведка не совершала ошибку, потому что пожар устроила я, чтобы выманить стража, охранявшего дверь, — выпалила она. — Враги пока еще в лесу. Прорываться нужно сейчас, как решили до этого. Арагорн посмотрел на нее с осуждением. — Тинтур, вообще-то такие вещи нужно обсуждать заранее. Моргот, ты хоть представляешь, как все это могло закончится? Или что мы могли бы успеть сделать это время, если бы действовали слаженно? — Разве то, что мы в итоге узнали, меня не оправдывает? — выпятив подборок, парировала она. Гимли, покосившись на Леголаса, вкрадчиво уточнил: — А ты, получается, был в курсе? Тот кивнул, не вдаваясь в подробности, что узнал об этом лишь наверху. Тинтур ждала какой-то бурной реакции, новой ссоры, выяснения отношений, но Гимли лишь подозрительно наклонил голову, забрал у Гэндальфа трубку, глубоко затянулся и многозначительно глянул на Арагорна. — Один из этих двоих тронулся рассудком. Не могу пока наверняка сказать, кто именно. Но один — точно. Леголас нетерпеливо закатил глаза. — Все это тоже лучше обсудить в более подходящий момент. — Хорошо, — Арагорн уперся руками в стол, одарив холодным взглядом и его. — Выступать будем сейчас. У нас все еще есть преимущество. Мы знаем о карте, о палантире, о готовящейся засаде, и даже завладели оружием. Конечно, численный перевес на их стороне, и прорваться все равно будет не просто. Но план есть, и он заключается в следующем… Они дружно склонились над столом, затаив дыхание и приготовившись слушать, как вдруг в этот самый миг со скрипом распахнулась входная дверь. На пороге стоял командир. За его спиной, кроме Магвира и Хонрига, толпилось еще несколько человек, что показалось Тинтур очень плохим знаком. Потом она представила, как их шестерка выглядит со стороны. Полумрак, догорающая свеча, клубы табачного дыма и они — загадочно перешептывающиеся, сбившиеся в тесную кучку. Ну чем не группа заговорщиков, задумавших устроить побег? Сердце в груди бешено заколотилось, рванулся пульс, а по спине пробежало целое стадо мурашек. Нахмурившись, командир рявкнул ледяным голосом: — Все на выход. Немедленно. Тинтур заметила, что Леголас посмотрел на камин. Тревога усилилась во сто крат, лоб защекотали капельки пота. Она почувствовала, что он может это сделать. Вот только в планы Арагорн вряд ли входило начинать действовать прямо отсюда. Нужно было хотя бы выйти во двор, распределиться, занять подходящие позиции. А так… шансы точно сводились к нулю… Она вцепилась в руку Леголаса. Знала, что это не сможет его остановить, но все равно продолжала судорожно перебирать его пальцы между своими в надежде, что он передумает. Прошло несколько мучительных, ужасно растянувшихся мгновений, и наконец командир нехотя уточнил: — Сегодня вы покидаете этот форт. Арагорн с сомнением приподнял бровь. — Вот так просто? — Да, вот так. — А стража тогда зачем? Командир не ответил. Его жесткий взгляд и пульсирующая на левом виске венка и без того недвусмысленно намекали, что вопросов сейчас лучше не задавать. Арагорн кивнул, первым двигаясь с места. — Хорошо, мы пойдем. Тинтур шагнула за ним, все еще сжимая руку Леголаса и очень рассчитывая на то, что чем дальше от камина они окажутся, тем меньше у него будет соблазна броситься за оружием. Его ладонь она отпустила лишь в коридоре, когда дунландцы, сразу обступив отряд со всех сторон, приказали идти через арку. Стояло серое пасмурное утро, капли дождя тыкались в разбросанные по двору холодные лужи. Никто больше не мельтешил взад-вперед, возясь с пострадавшими в пожаре пожитками. Теперь всех занимали совсем иные проблемы. Тинтур оглядела окружавшие отряд суровые лица, твердые руки поблизости от острых клинков. Она ждала подвоха, но конвой действительно повел их прямо к воротам. Кажется, они преодолели большую часть пути, когда Леголас вдруг застыл как вкопанный, крикнув идущему впереди командиру: — Почему вдруг сейчас? Почему не вчера, не два дня назад, не тогда, когда мы тебя об просили? Тот остановился, медленно разворачиваясь, поправляя на плечах противно намокшую звериную шкуру. Следом за ним замер и конвой. Продолжал накрапывать дождь. От сырости разбросанный ветром пепел стал казаться еще темнее; крыши второго яруса блестели от множества капель. Какое-то время все они так и стояли: командир впереди, за ним — остальная процессия, отделившаяся на несколько шагов. А в следующий миг летящая огненная стрела, ровно такая, как описывал Гимли, врезалась в землю ровно посередине. Тинтур оцепенела. Этого как раз можно было ожидать, но оттого, что все настолько пошло шиворот-навыворот и что впереди торчала именно стрела, а не что-то другое — стрела, о которой они говорили минут десять назад, пусть и в отношении других обстоятельств, — у нее чуть не помутился рассудок. Тело прошиб озноб. Сердце теперь стучало где-то в районе горла. Можно было уже ничего не объяснять, но командир, неприязненно покосившись на мокнущее под дождем древко, все равно зачем-то ответил: — Потому что форт атакуют. — Кто? — спросил Арагорн. Тинтур подумала, что в этом вопросе тоже теперь нет смысла, однако командир, к удивлению всех присутствующих, принялся отвечать и на него: — Свои, как прискорбно бы это ни звучало, — он шагнул к конвою; было слышно, как сзади и по бокам в землю с глухим стуком врезалось еще несколько стрел. — Непростая у нас сложилась ситуация. Тут кругом мои люди. И там, за стеной, тоже мои люди. Точнее они были моими людьми до того, как в Дунланд пришел белый колдун, притащив с собой зрячий камень. Он многое рассказывал и показывал, предлагал стать частью войска, которое собирает. Многие согласились. Женщин и детей мы успели отправить в безопасное место, а сами остались здесь. Мы устали от войн. Мы больше их не хотим. И раз уж так получилось, что тем, кто сейчас стоит за этой стеной, нужны не только мы, но и вы, то форт вам придется покинуть. — С чего ты решил, что им нужны мы? — нахмурился Боромир. — Потому что о вас белый колдун тоже говорил. Тинтур с силой впилась ногтями в ладонь, надеясь, что резкая боль как-то отсрочит подступающий приступ паники. Она понимала: командир рассказал им все это в том числе потому, что не рассчитывал, что они выживут. Проклятье… Она посмотрела на Леголаса, жестоко сожалея о том, что тогда, в коридоре, отпустила его руку. Это бы сейчас ничего не изменило, но ей хотя бы было спокойнее. Конвой двинулся дальше. Она тоже побрела вперед, с тупым отрешением наблюдая, как дунландцы рассредотачиваются по периметру, вынимают оружие и строятся в боевые порядки, готовясь отражать наступление. Одни уже стреляли из развалин сторожевой башни, другие все еще пытались худо-бедно заделать брешь в стене, пуская в дело все, что попадалось под руку. Стоял ужасающий скрип и лязг, мелькали неестественные, механические движения. Все вокруг словно смешалось, перевернулось вверх дном и вывернулось наизнанку. Ворота были слишком близко. Командир уже поджидал возле них, невозмутимый, как каменное изваяние. При виде его мрачной, надменной мины внутри у Тинтур все подпрыгнуло, сердце забилось, как выброшенная на берег рыба. Не выдержав, она вырвала локоть у державшего ее стража, шагнула вперед и крикнула командиру в лицо: — Ты отправляешь нас на смерть! Помедлив, тот перевел на нее пустой, полный безразличия взгляд. — Или даю шанс. Одному Эру известно, что здесь вот-вот начнется. — Сколько их там, за стеной? — спросил Арагорн. — Гораздо больше, чем нас. — Верни нам оружие и лошадей, — потребовал Гэндальф. — Оружие вам скоро принесут, но кони… нет. Они сейчас на вес золота. Яростно мотнув головой, Леголас приблизился к командиру почти вплотную. — Давай на чистоту. Ты отпускаешь нас в расчете на то, что твои враги бросятся вслед за нами. Чем дольше они будут нас преследовать, тем больше у вас будет времени, чтобы подготовиться. С лошадьми точно будет дольше. До Гривы Рохана путь не близкий. Разве несколько часов форы сейчас не дороже золота? Он просто хватался за соломинку. Теперь даже наличие лошадей не могло серьезно увеличить их шансы, но Тинтур все равно была благодарна, что в этот критический момент такая мысль пришла ему на ум. Она посмотрела на командира без всяких проблесков надежды — не думала, что он на это не поведется. Однако положение дунландцев тоже было крайне бедственным, и, поразмыслив, в конце концов тот кивнул, что-то шепнув своему помощнику, который тут же зашагал прочь, стараясь держаться ближе к стенам, потому что двор уже был сплошь утыкан торчащими из земли стрелами. — Здесь не все из нас, — хрипло сказала Тинтур, вспомнив о Морохире и Тироне, которых они не пригласили обсуждать план побега и которые до последней минуты ничего не знали. — Мы в курсе, — ответил второй помощник. — Тех двоих тоже сейчас приведут. Они стали ждать. Время потянулось медленно и мучительно. Дождь приутих, превратившись в мелкую морось. Ветер набрасывался неистовыми порывами, заставляя мокрые плащи хлопать и трепетать, но Тинтур почти его не ощущала. Ее липкие ладони дрожали совсем не от холода. Обхватив себя, она спрятали их подмышками, чтобы так сильно не выказывать пробиравшего ее страха. Остальные держались, значит, она тоже должна была держаться. Конвой незаметно отступил вбок, и теперь они стояли перед воротами лишь вшестером, в судорожном исступлении пялясь на огромные, облицованные металлом двери. Арагорн дал краткие указания на предмет того, как и в какую сторону они будут двигаться, когда все начнется. Чтобы ничего не забыть, Тинтур повторяла его слова про себя до тех пор, пока дунландцы не привели Тирона и Морохира с лошадьми. Потом кто-то сунул ей в руки меч, и она уставилась на него так, словно никогда не видела ничего подобного. Нога попала в стремя раза с четвертого. Наконец оказавшись в седле, Тинтур поймала себя на том, что больше почти ничего не чувствует. Сидевший позади Морохир что-то сказал ей на ухо, наклоняясь над ней и мягко дотрагиваясь до ее плеча, но Тинтур не услышала и даже не подумала его переспросить, потому что внезапно почувствовала на себе взгляд Леголаса. Он смотрел на нее всего пару секунд, но спокойно и твердо — именно так, как ей сейчас было нужно. Когда он отвернулся, наматывая на руку поводья, дунландцы уже убрали поддерживавшие двери опоры. Миг — и старые петли натужно заскрежетали. Все тело Тинтур защипало от корней волос до кончиков пальцев. Она не могла даже представить, что вот-вот начнется.