За окном под видом города гниёт нарыв.
Кон смотрел на разложенные по постели записи и не знал, что думать. Когда он обнаружил тайник Тима, у него ушло много сил на то, чтобы не бросить начатую работу, а терпеливо залатать все щели, забрать порванный свёрток и тихо спуститься к себе. Конечно, после такого грохота, какой он поднял, закрывая щели, у него не было шансов прокрасться незамеченным. Но ма и па Кент всегда отлично чувствовали, когда их детям нужно было остаться наедине с собой, даже если не знали, что послужило тому причиной. Кон едва заметил писк и скрежет множества маленьких когтей, слышный сверху, когда мыши попытались вернуться на крышу. Для них там теперь не было места, но они упорствовали и неистовствовали, отчаянно сражаясь с обстоятельствами неодолимой силы за право вернуться. Вскоре всё стихло. Кон знал — па Кент рассказал ему — что мыши вернутся снова, и ещё раз, пока не сдадутся и, если повезёт, перекочуют в свои новые домики. Мысли об этом отвлекали, дарили облегчение, потому что Кон совершенно не представлял, что думать теперь. Как быть. Что вообще всё это, чёрт возьми, значит. Хотелось позвонить Кларку, или Барту, или Джейсону, да хоть бы и Дэмиену, просто чтобы кто-то решил за него. Сказал, что делать. Идти в полицию? Попросить Дика приехать? Смолчать, прочитать всё, выкинуть, спрятать обратно? Сказать по правде, выбора у него не было: кто бы не оставил записи на их чердаке, он знал Кона превосходно, и знал, что тот не сможет не попытаться узнать из них всё, что вообще было возможно. За завтраком Кон был необычайно тих, и родители тоже не задавали ему вопросов, хотя и были очевидно обеспокоены. Он не смог бы уснуть теперь, даже если бы захотел — был слишком взволнован для этого. Снова поднявшись к себе, Кон взял в руки первый блокнот. Почерк вне всяких сомнений был Тима — и обложку эту Кон видел раньше, но жизнь, кажется, устроила ему парад ударов под дых, к которым он готов никак не был. Конечно, не был он готов ни к сюрпризам, ни к тому, чтобы снова увидеть слова, написанные рукой Тима, пусть даже задолго до исчезновения. Будто острое перо кольнуло в сердце и начало напитывать его чернилами. Тим никогда не писал перьевой ручкой. Первые несколько имён ничего не сказали Кону — но он знал и не всех в собственном городе. На секунду показалось, что даже в этом выражалась его чужеродность. Едва ли это в самом деле было так — просто даже здесь в достатке было затворников, которых он и в лицо не смог бы узнать. Зачастую это были старики, потерявшие во время эпидемии детей — и о всяком таком случае Тим написал отдельно. За каждой страницей тянулось настоящее древо — Кон не уверен был даже в том, что городской архив мог похвалиться подобной детальностью. С такими делами мог бы помочь мистер Нассер, как бывший военный. Но Тим ясно дал понять, насколько ему неприятно общество их учителя, так что идей о том, откуда он всё это узнал, у Кона не было совершенно. Через два часа сидения над блокнотами у него заныла шея. Солнце поднялось выше, и никак нельзя было подумать, что день ещё не вступил в полные права — весна пришла неотвратимо. Кон потянулся, хрустнул позвонками, глядя на то, как голые пока ветки прыгают на ветру, едва не касаясь оконного стекла, отбрасывая кружевной узор на покрывало и кусочек пола. Бесс привалилась боком к его бедру и дремала, набегавшись по утренней прохладе. Кон успел прочитать два блокнота от корки до корки и не найти в них ничего похожего на шифр, на акростих или чёрт его знает, что ещё — ничего подозрительного. Всего пара знакомых имён, и только. На то, чтобы всё это изучить, должно было уйти несколько дней. Но он и так не слишком часто виделся с друзьями теперь, так что переживать о том, что его хватятся, не приходилось. Кон встал. Бесс сладко зевнула, вытягиваясь и занимая собой удивительно много места для полугодовалого щенка. Надо было размять ноги, или хотя бы спуститься к семье, чтобы они не волновались слишком сильно, проверить домики для мышей. Позвонить Кларку. Побороть желание позвонить Кларку. С этим он сам должен был разобраться, так или иначе. Всё равно ничего нового и важного он пока не узнал — эпидемия действительно не обошла вниманием ни одну семью. Что-то смущало Коннера очень сильно, но он никак не мог понять, что именно. Он достал из шкафа билеты с пустой датой, повертел их в руках, взял открытку. К блокнотам таких не полагалось, да и сличать почерк было ни к чему, так что оправдаться даже перед собой не вышло бы: он просто отчаялся искать. Он не мог оторваться от чтения и не мог заставить себя продолжить, не мог упустить призрачный шанс. Даже если его вовсе не было. Он спрятал билеты, так и не сумев найти ответ на вопрос, что же ищет на самом деле. Подняв блокноты на постель, он открыл окно и опустился на покрывало. Теперь кружево танцевало на нём, и он замер, разглядывая свою ладонь, по которой перетекали узоры. Тим всегда мог даже в этом найти смысл, прочитать что-то. Коннер даже в буквах не способен оказался обнаружить направление. Тренькнуло оповещение о входящем сообщении. Бесс подняла голову и коротко гавкнула, сразу сорвавшись на зевок. Коннер потянулся к телефону не глядя, и какое-то время ещё моргал, не в силах рассмотреть что-то после яркого апрельского света. Сообщение было от Джейсона. «Ваззап? Я зайду за тобой вечером, хочу познакомить кое с кем». Ни с кем знакомиться Коннер определённо не планировал, но не успел написать об этом в ответ: неожиданно накатила поистине нечеловеческая усталость, и он забрался на постель с ногами, клятвенно обещая себе только немного полежать с закрытыми глазами. Солнце грело его лицо, узоры плясали на тонких веках. Дисплей телефона светился недописанным сообщением, потом погас.***
Проснулся Кон от лая Бесс, и сразу её одёрнул. На первый взгляд ничего в комнате не изменилось, только привычный глаз слёту отличил раннее утро от клонящегося к закату вечера. Впрочем, заметнее всего на фоне знакомого вида за окном был сгорбившийся на покатой крыше под ним силуэт. Несмотря на весеннее тепло, силуэт был запакован в кожаную куртку. И смотрел с явным неодобрением. Джейсон постучал в стекло и начал яростно жестикулировать. Соблазн отвернуться и продолжить спать был практически непреодолим. Настолько, что Кон даже не заметил, что засыпать ему теперь совсем не страшно. Как будто бумага могла дать ему сил, на самом деле. Бесс заскулила, оглядываясь на Коннера, не понимая, всё ещё нельзя ей лаять на нарушителя их покоя или уже можно поднять шумиху. Тот рассеянно почесал её за ухом и встал с постели, чтобы открыть окно. Для такого большого парня Джейсон ввалился в комнату удивительно тихо. Чем-то это напоминало манеру передвигаться Тима — только вот тот сравнить между собой их всё равно было нельзя. Джейсон отряхнулся и опустился на одно колено, тут же запуская пальцы в шерсть Бесс и начиная яростно трепать её шкуру. Бесс, конечно же, была в восторге, взлаивала и взвизгивала, крутилась под руками мохнатой юлой. Кон подождал, и Джейсон наконец заговорил, запрокидывая голову и пытаясь донести мысль сквозь собачью любовь: — Я же написал, что зайду за тобой. — Почему в окно? — Твой отец сказал, что ты спишь, и запретил тебя будить. — Дай угадаю: плевать ты хотел на его мнение. — Именно! Только, кажется, он видел, как я лезу по дереву, так что поднимай задницу и на выход, нас ждут. — Кто нас… Джейсон, я никуда не пойду. У меня полно дел, и вообще, если я не ответил, значит я не планирую… — Бла-бла-бла. Собирайся, Коннер, мне плевать на твои жалкие отмазки. Это у Джейсона тоже было общее с Тимом: дело оказывалось важнее слова. Любого слова.***
— Ты что, даже не спросишь, куда мы идём? — Джейсон так резво топал вперёд, как будто они опаздывали. Наверное, они правда опаздывали, но Коннера это волновало мало. На самом деле, все его мысли были заняты тем, что осталось в комнате. Теперь у него появился секрет от Джейсона. Ото всех. Не у него, у них с Тимом. Как жаль, что для Кона этот секрет тоже не был открытой книгой. — Я всё равно узнаю, когда мы придём, зачем спрашивать? Джейсон покосился на него, не сбавляя шаг. — Ты совсем как Тим говоришь. Ничего удивительного, подумал Кон. Он догадывался, куда они идут, вообще-то. Он хорошо повозился с картой, когда искал подарок Тима на день святого Валентина, да и теперь постоянно сверялся с ней, читая записи. Не то чтобы это помогало чем-то, но он боялся упустить из виду что-то важное. Пока ничего важного там не было, ни намёков, ни связей, ни концентрических кругов. Застройка Парквилля не была фрактальной. Во всём этом не нашлось никакой системы. Кон не допускал и мысли о том, что её там быть не должно. В общем и целом он оказался слишком занят всеми этими рассуждениями, чтобы думать о пункте назначения. Джейсон, конечно же, наверняка заметил всё — в их семье все были крайне наблюдательными, даже чересчур, но комментировать это не стал. И молчал всю дорогу до тира и мастерской Куинна. Когда они наконец пришли, Кон изо всех сил попытался разыграть энтузиазм, но вышло не ахти. Скепсис на лице Джейсона был бы виден и невооружённым взглядом, но помощь пришла оттуда, откуда Коннер её вообще не ждал. Из дверей тира вылетел, ну, очевидно, Рой Харпер. Кто ещё это мог быть. Кон ухитрился так и не познакомиться с ним за всё время своей жизни в Парквилле — они находились на разных концах города, не учились вместе и не имели общих друзей — до недавнего времени. Рой мелькнул молнией, и в следующую секунду уже тряс ладонь Кона так, что тот совершенно растерялся. Никто и никогда так не радовался знакомству с ним. Джейсон смотрел на них и ухмылялся. Это должно было на что-то намекнуть, определённо. — Итак, — начал Рой после недолгого обязательного обмена любезностями, — Джейсон сказал, ты хочешь научиться стрелять. Кон, мягко говоря, удивился. — Вообще-то я… — Тим умел, — неожиданно серьёзно перебил его Джейсон. Кон вздрогнул и вскинулся, выпячивая подбородок. Джей лишь пожал плечами. — Никогда не знаешь, какой навык пригодится, да? Коннер не ответил. Когда пауза затянулась — на взгляд Харпера, не обычного человека уж точно — Рой хлопнул его по плечу. — Так из чего ты хочешь пострелять? Джейсон молчал, и тогда Кон бросил на него вопросительный взгляд. Да он понятия не имел, чего вообще хочет, кроме того чтобы прочитать всё, что Тим оставил, от корки до корки. Джей всё понял правильно и пожал плечами: — Я возьму пистолеты. Попробуешь лук? — Чувак, в первый раз тебе тетиву за него придётся натягивать. — Я думал, это новички стрелкам тетиву тянут в первый раз. — Не занудствуй. И вообще, он не выглядит как тот, кто не справится с первого раза с блочным луком. — Эм, — вклинился Кон, когда внимание начало рассеиваться. — Я всё ещё здесь. — Ах, да. Точно, парень. Прости, — Рой улыбнулся лучезарно, закидывая руку ему на плечи. — Давай в самом деле поймём, чего ты хочешь. Не сейчас. В глобальном смысле, ты понимаешь. Прислушайся к себе. Кон подозрительно посмотрел на Роя. Тот не прекращал улыбаться. — Ну же. Забудь, что я друг Джейсона. Считай, я здесь как обслуга или психолог. Почти Джек Дэниэлс, только гораздо обаятельней. — И болтливей, — сварливо заметил Джейсон. — Если он будет тебя доставать слишком рьяно, помни: Харпер боится щекотки. Кон не выдержал и прыснул. Остальные терпеливо молчали. И просмеявшись, Кон неожиданно для самого себя признал: — Я хочу понять. Ладно, это точно не было новостью. Даже Рой сразу догадался, о чём речь. Он нахмурился и едва ощутимо сжал его плечо пальцами. — Тогда лук, приятель, поверь мне. Стрела — это та идеальная форма, которая даёт ответы на большинство вопросов, потому что её цель лежит на самом острие. Кон кивнул.***
Кон задумчиво разглядывал лук. Рой бодро и быстро объяснял, где что. — Плечи, блоки — это всё понятно. Смотри: это прицел и пип-сайт. Считай, что это мушка и целик. Ты же знаешь, где что? — Мой друг — Джейсон Тодд, — мрачно ответил Кон. — Да, точно. В общем, давай сюда руку. Джейсон фыркнул рядом, но смолчал, глядя, как Рой надевает на запястье Кона ремешок. Сам Джей был занят тем, что заполнял магазин патронами, и щелчки самую малость нервировали. Но Кон не был уверен, что дело в них. Рой затянул ремешок потуже и переложил рычажок, прикреплённый к нему, в ладонь Кона. Тот вопросительно взглянул в ответ. — Это называется релиз. Когда ты тянешь тетиву тремя пальцами, точность падает, потому что угол становится не таким острым. Смотри, цепляешь вот так петлю, — Рой показал, как именно, — тянешь, целишься, нажимаешь на спусковой крючок. — Не так уж сильно отличается от пистолета, да? — притворно весело поинтересовался Джейсон. Рой оглянулся на него с неодобрением. — Будь другом, завали. У каждого свои методы, — потом он снова повернулся к Кону. — Итак, ещё раз. Засечку на тетиву, стрелу на полочку, релиз в петлю, оттянул, прицелился, нажал. Кон кивнул, поднимая лук на уровень глаз. Рой не отходил, смотрел пристально — но не на мишень, на его руки. Цокнул языком. — Нет, не сжимай его так, как будто сейчас с ним в рукопашную пойдёшь. Расслабь пальцы. Раскрой ладонь. Он должен бороться с тем, что ты удерживаешь его — и выигрывать. Помни об этом. Он должен выигрывать, даже если ты не знаешь правил. Тогда победите оба. Кон не ответил, только прикрыл глаза, выравнивая дыхание. Этому его учил не Рой, совсем нет, и даже не Джейсон. Тим, конечно же. Тим всегда успокаивающе клал руку на его плечо, Тим проводил ногтями по загривку, Тим говорил плавно и медитативно: — Расслабься. Это не стоит внимания. Удивительно как для человека, который уделял внимание абсолютно всему, что видел. Кон открыл глаза, и ему казалось, что ладонь Тима всё так же лежит на его плече. Он поднял лук повыше, прикидывая траекторию, расслабил левую кисть, не выдыхая нажал на крючок. Стрела попала точно в яблочко, но восторга Коннер не почувствовал — только призрак успокоения. — Отлично! — Рой победно вскинул кулак. — Посмотрим, повторишь ли ты выстрел Робина Гуда? — Спорим, я разнесу эту стрелу в щепки, — проворчал Джейсон. — Карбон в щепки? — фыркнул Рой. — И давай не будем проверять, у меня здесь всё подотчётное. — Да брось, ты Оливеру как сын, он забьёт. — Вот поэтому, — Рой помрачнел, — мы не будем разносить тир. Вперёд, Кон. Бери ещё одну.***
У Роя они в итоге задержались допоздна. После тренировки — долгой, опустошающей — Джейсон выглядел благодушнее, чем когда-либо, а у Кона ныли запястья и плечи. Он был не против, вообще говоря. И слишком спокоен для себя самого. Так что он не стал упираться, когда Рой позвал их в мастерскую. В мастерской Куинна у него была крохотная комнатка, полностью забитая его собственными разработками. Большая их часть оставалась прототипами, а то и вовсе чертежами — Олли настаивал на том, что им не нужны взрывающиеся стрелы и магнитные релизы. По крайней мере, пока. Роя это, кажется, совсем не расстраивало, во всяком случае, не мешало делать всё, что он мог. Кон задумчиво оглядывался какое-то время, а потом взгляд его замер на кушетке в углу. Она была завалена проводами и болтами тоже, но казалась обжитой. Джейсон, судя по всему, заметил выражение священного ужаса на лице Кона, и поспешил заверить его: — Нет, нет, он не здесь живёт. То есть, здесь, конечно, но не потому что больше негде. Я был в его комнате, ты бы охренел. Кон вопросительно посмотрел на Роя. Тот пожал плечами и нервно дёрнул уголком губ. Мол, валяйте, ребята. Тогда Джейсон продолжил: — У него там белые стены, белые полы, белый матрас на полу, белый шкаф и чёртов колчан вместо распятия. И я подозреваю, что на этом матрасе он никогда не спал. — Элементарно, Коннер, — фыркнул Рой. — Не выделывайся, Харпер. — А что, только тебе тут можно? Кон натянуто улыбнулся, вспоминая комнату Тима. Не в Парквилле, а ту, настоящую. Брошенную. Он остро понял, что не может больше терять время. И видимо, Джейсон прочитал что-то такое по его лицу, потому что он молча кивнул, а следом добавил: — Иди. Если так надо, иди. Кон удивлённо посмотрел на него в ответ, но в итоге хлопнул по плечу, пожал руку Рою. — Спасибо вам. Это было… Спасибо. — Приходи, чувак, — рассмеялся Рой. — Дивно — отличное слово. — Только ты мог назвать двух вооружённых парней дивным времяпрепровождением. — Брось, с тобой половина женщин в Парквилле не согласится. — Ладно, я забыл уточнить, что один из парней — не ты. — Так-то лучше. Кон улыбался даже тогда, когда за его спиной закрылась дверь.***
Придя домой, он успел прочитать лишь несколько страниц, прежде чем усталость навалилась на его плечи всей своей тяжестью, и он уснул, измотанный.***
На самом деле у него ушло не так много времени, чтобы прочитать всё от корки до корки. Гораздо больше — несколько недель — он потратил, на то, чтобы найти во всём этом хоть какой-то смысл. «Бартоломью Генри «Барт» Аллен Второй. 16 лет. Заболел во время эпидемии в возрасте одного года. Погибших родственников нет. Последствия: бронхиальная астма смешанного генеза». Здесь действительно почти не было такой информации, которую он не мог бы узнать, просто разговаривая и слушая. «Рой Уильям Харпер-младший. 21 год. Во время эпидемии был в возрасте шести лет. Не был заражён. Сирота. Родители погибли в результате болезни. Похоронены на кладбище Парквилля». Прочитанное ужасало Кона. По всему получалось так, что та вспышка болезни на самом деле коснулась каждой семьи. Даже те, кто остался здоров — более или менее — потеряли своих близких. «Кори Андерс. 18 лет. Во время эпидемии была в возрасте трёх лет. Не была заражена. Сестра погибла в тот же год при невыясненных обстоятельствах. Место захоронения неизвестно». Как оказалось, тот год был по-настоящему смутным. Люди не просто умирали — они исчезали, и никому не было дела тогда. Это выглядело так странно, но чтобы понять это, стоило расти не здесь. Или хотя бы уметь отойти в сторону и взглянуть на события извне. Собрать огромное количество информации. Нужно было на минутку стать кем-то вроде Тима Дрейка. Этого Кон не мог, но он многому научился у Тима. «Фадир Нассер. 43 года. Во время эпидемии служил на военной базе в звании старшего уорент-офицера второго класса. Не был заражён. Ушёл в отставку спустя восемь лет». Стало остро интересно, как Тим узнал звание мистера Нассера. Не сам же с ним говорил, в конце концов. И на самом деле интерес в случае Кона теперь был уже очень неплохой реакцией на мир. Он был практически симптомом если не выздоровления, то хотя бы улучшения. «Лесли Морен Томпкинс. Не была заражена. Погибла в возрасте 35 лет, спустя восемь лет после эпидемии во время археологической экспедиции на полях погребальных урн вместе с Джанет и Джеком Дрейками. Место захоронения неизвестно». Имена родителей Тима были написаны неразборчиво, но читаемо, будто он старался зафиксировать их быстро, не концентрируясь. Для Кона всё уже сложилось воедино во время поездки в Канзас-сити, но только теперь он начал осознавать это в полной мере. Слова мистера Нассера. Рассказы Тима. Но даже потери не объясняли столь острой неприязни — ведь их должно было объединять общее горе. Объединять и сплачивать. Коннер никогда не бывал на кладбище Парквилля, но знал, что для жертв эпидемии там был отведён почти целый сектор. Одинаковые надгробия, порой над пустыми могилами — и теперь при желании он мог бы их сосчитать. Был ли там один для Лесли Томпкинс? Поставили ли его рядом с остальными? Этого он не знал и проверять не хотел. Теперь, когда он видел картину целиком, она по-настоящему пугала. Кон не мог не думать о том, сколько людей погибло или до сих пор не могло справиться с последствиями — и никто об этом не знал. Вернее, знали, но не подробно. Просто не стремились в Парквилль. Сколько таких трагедий случалось по всему миру? О скольких из них так же умолчали? От постоянного чтения болели глаза, а весна тем временем вступила в свои законные права: солнце жарило беспощадно, но по ночам земля остывала, заставляя ёжиться на поздних прогулках с Бесс. Дэмиен будто вовсе не чувствовал прохлады, когда они гуляли с собаками вместе. Это остро напоминало о Тиме и его чёртовом тонком пальто. Снял бы он его теперь? Кон хотел бы увидеть его в летней одежде, посмотреть, как его кожа темнеет от беспощадного солнца. Или укрыть от него, чтобы она никогда не покрывалась загаром — если бы Тим захотел. Уговорить искупаться в реке. Сама мысль о реке причиняла теперь боль — и он понимал, что это совершенно нормально. Нормальным казалось даже то, что среди всех этих записей и историй не было той, что про Кона.