Где бы ты ни прятался

      Когда я, наконец, открываю дверь своей старой холостяцкой (а прежде — студенческой) квартиры в Санта-Карле, уже начало седьмого утра. Единственное, что мне хочется сделать — это рухнуть на кровать лицом в подушку и пролежать так часов шесть. Но нужно ещё посмотреть на результаты спонтанной «охоты».       Карточка с первым заснятым в эту ночь объектом суеверно засунута между страниц атласа дорог. Есть у меня такая штука — на первый снимок не глядеть какое-то время. Чтобы не сглазить. Не то окажется, что там обычный туман или вообще — ничего, придорожные кусты какие-нибудь… А вот три карточки с синими «медузами» получились очень неплохо. Даже не просто неплохо, а на редкость удачно! Я растягиваюсь поперёк кровати, не снимая ботинок, и разглядываю снимки. Очередное доказательство, что «неладное что-то творится» в нашей маленькой Калифорнии…       Потом я, видимо, всё же отрубился, потому как привёл меня в чувство телефонный звонок от Тины. На часах — 9:04. Тина порадовалась тому, что застала меня дома (а куда бы она ещё стала звонить, интересно? К этой Малкович в Розвуд?) и тут же завела речь о том, что у нас в офисе есть нечто очень-очень интересное, и я непременно должен сейчас же приехать в Сан-Франциско, потому что наклюнулось настоящее дело по моей части и бла-бла-бла… Наконец мне удалось прервать поток этих восторженных излияний.       — Тина, детка. Я весь вечер провёл с этой знойной дамой, смотрел её чёртову коллекцию ангелов и не заснял ни одного кадра. Потом я ночью ехал домой. И я вернулся три часа назад. И у меня тоже есть, что показать, но не раньше, чем я отосплюсь! Мне плевать, что у сейчас там в офисе — пусть хоть сам дьявол — я сейчас вешаю трубку и отключаю телефон. Буду во Фриско не раньше трёх часов дня. Если повезёт. Всё, пока!       Презрев попытки Тины вставить хоть слово, я положил трубку и с наслаждением вытащил телефонную вилку из сети.              ***              Мне и правда удалось заснуть, хотя снилась отборная чертовщина — много белого света, нарастающая музыка (классическая по ощущению), а на этом фоне — клубы тёмной материи и светящиеся жемчужные глаза.       Проснулся около двух часов дня. Наверное, надо было всё же поставить будильник. Или пусть будет маленькая месть — дескать, мотаюсь по ночам, занимаюсь неблагодарной работой, а тут у вас сверхъестественное на блюдечке с голубой каёмочкой… подождёте. Долго стоял в ванной перед зеркалом, решая, бриться или нет — у меня в последнее время не было никакого желания воевать с бородой — махнул рукой и на этот раз. Днём я в силу специфики работы редко появляюсь — если только не приходится, как сегодня, ехать в офис — привидениям на мою щетину плевать, а у Тины Ньют. С вас, дорогая мисс Голдштейн, хватит и того, что я в чистой футболке (та, что на мне была накануне, пропиталась каким-то адреналином-кортизолом — последствия встречи с объектами).       Кстати, об объекте номер раз… Я взял атлас и, мысленно прочитав краткую молитву, вытащил карточку.       И первые несколько секунд пялился на неё с довольно тупым, должно быть, видом: с карточки на меня смотрело лицо. Знакомое лицо. Вот только что же видел его где-то… во сне? И во сне тоже, но до этого…       Чёрт возьми, это же тот. Криденс. Но жуткий, с белыми глазами, и словно бы исходящий тьмой.       Боже… только не говорите, что я подвозил призрака… что я подвозил призрака и даже не понял этого… что я подвозил призрака и болтал с ним о всякой чуши, и пытался дать ему денег и… ладно, Персиваль. Снимок есть. Правда, он, скорее, смахивает на какую-то безумную театральную постановку…       Я ещё повертел карточку. Не будем загадывать. Вполне возможно, что это было просто какое-то адово совпадение (хотя полной уверенности в этом нет). А фотография, всё же, хороша. Мрак, чёрный туман и белое лицо. Как раз то, что ожидают увидеть люди, говоря о ходячих мертвецах. Правда, ходячие мертвецы не летают по воздуху. И не читают газет.              ***              До офиса я добрался, в итоге, к четырём. Не очень удивился, обнаружив дверь закрытой, с прилепленной запиской: «Перерыв 15 минут!». Значит, Тина всё-таки ещё не ушла — просто вышла куда-нибудь по делу. Я открыл дверь своим ключом, снял записку и прошёл в помещение. Всё как обычно, ничего сверхъестественного — телефон, компьютер, принтер, стопки бумаги на столе, журналы, ящик с письмами, горшки с суккулентами, на стенах — пробковая доска, заклеенная стикерами с адресами, телефонами и напоминаниями, увеличенные копии моих фотографий и разнообразные плакаты «по теме». Я разглядываю свой любимый постер «Я ХОЧУ ВЕРИТЬ», на котором Тина заклеила летающую тарелку каким-то мультяшным утконосом в окружении монеток и золотых слитков и вспоминаю наш тогдашний разговор:       — Утконос — это символ богатства! Фэн-шуй!       — Тина, они же в Китае не водятся, причём тут фэн-шуй?       — Они водятся в Австралии, это австралийский фэн-шуй!       (Тина с сестрой жили после смерти родителей в Австралии с бабушкой. Она мне рассказывала об этом, когда мы делились подростковыми впечатлениями. Когда никакого Скамандера ещё не было на горизонте…)       Скамандер. Ньют. Он повсюду. Но, самое смешное — я ещё ни разу с ним не встречался. Не знаю, что будет, если встречусь… могу не удержаться и дать в челюсть.       Я мрачно и кровожадно усмехаюсь своим мыслям, когда звенят колокольчики, подвешенные к входной двери, и слышится приглушённый голос Тины:       — Ага, значит, он уже здесь… Проходи…        Потом уже ближе:       — А вот и мы!       Я оборачиваюсь в тот момент, когда Тина произносит:       — Знакомься, Грейвз, это…       «Криденс» мы говорим уже вместе.              Утром того же дня.              Человек в сером плаще уже видел сообщение в новостях — «Дьявольская атака на посёлок последователей Коттона Мэзера, есть жертвы» — но всё равно доезжает до Риддла. Ему нужно убедиться.       Погибла Мэри-Лу; Честити — её дочь, причём родная, как ни странно, — госпитализирована. Полицейские машины, бледные напуганные дети, какие-то люди из администрации штата… Криденса не видно. О Криденсе ни слова…       Человек в сером плаще спокойно проходит туда, куда ему надо — в трейлер номер 6 — открывает собственным ключом дверь, а внутри — вделанный в стену шкафчик. Он достаёт из папки с бумагами контракт между Мэри-Лу Бэрбоун и исследовательским центром «Зелёная река» (он же «Ферма») и прячет его во внутреннем кармане плаща. Затем так же спокойно приводит всё в порядок и невозмутимо возвращается к своему серому «Опелю». Технология невидимости очень проста, если используешь особую… «магию». Но документы есть документы. Смерть Мэри-Лу заставит их вспомнить смерть Верити Файтзегуд, и не надо, чтобы при этом звучали сочетания, начинающиеся со слов, созвучных «зелёному».       Похоже, произошло именно то, чего так боялась Мэри-Лу. А это значит, что Криденс и есть тот, кого ищет он. Он, Гриндевальд.       Ещё немного «магии» — и он узнает, в какую сторону бежал мальчишка.       Впрочем, все подростки сбегают в одну и ту же сторону.