Где бы ты ни прятался

      С Серафиной мы договаривались о встрече на вечер пятницы (прямо как в прошлый раз), так что у меня есть ещё время на раздумья и другие дела.       С утра Криденс, вернувшийся из душа, застал меня на полу, окружённого вынутыми из рюкзаков вещами, с закрытыми глазами и в позе лотоса. Я всего лишь пытался вспомнить то, что так хорошо получалось у меня на «Ферме» (но без помощи дополнительной магии!) и, отпустив свой дух странствовать по волнам восприятия, проверить энергетические свойства возвращённых вещей. Тина могла бы мной гордиться. Наш мастер медитаций мог бы гордиться тоже. С каждым разом я становлюсь всё более целостным и интегрированным…       Когда я открыл глаза, то обнаружил, что прошло около полутора часов, а Криденс, поставив напротив меня стул, с интересом за мной наблюдает.       — Каков вердикт? — спросил он.       — Чисто.       Это было странно, но всё оказалось как будто даже не просто «чистым», а словно продезинфицированным, дистиллированным. Не за что уцепиться. И яркой звёздочкой горел в сознании тот самый пузырёк.       Мы пошли позавтракать, а затем направились в контору по перегону автомобилей, где я, к удивлению всё того же бессменного краснолицего мужика, невозмутимо заказал возврат «Ауди» из Нового Орлеана.       — Так вы что, так никуда и не ездили? — спросил он.       — Угу, никуда, — уклонился я от объяснений.       До вечера мы просто ходили по улицам и фотографировали — я купил целую пачку фотопластинок для «Полароида» и новые плёнки для «Лейки». Фотоохота вместе с Криденсом оказалась настолько интересной (мы спускались под мосты, поднимались на крыши, проникали в какие-то совершенно несусветные подворотни, пугая бомжей), что я чуть было не пропустил время встречи с бывшей супругой, пришлось ловить такси. Криденс обещал ждать в отеле — у нас был только один ключ на двоих.              ***              Серафина была столь любезна, что согласилась принять меня у себя дома. Или, может быть, не хотела, чтобы дикий Грейвз врывался к ней в офис.       Разговор, конечно, пошёл уже вовсе не о восстановлении документов. Не знаю, почему, но я просто рассказал, что со мной произошло после того, как я покинул Лос-Анджелес в прошлый раз, рассказал про «Ферму» и эксперименты, про Мэзеритов, называющих себя «Вторыми Салемцами». Про Гриндевальда. Я очень много говорил. Но без интимных подробностей.       В какой-то момент Серафина поднялась с дивана и принялась ходить по комнате.       — Грейвз, ты понимаешь, что всё это очень серьёзно? У тебя есть свидетели? Доказательства?       — Есть. Криденс — здесь, одна девочка в Навахо-нейшен и ещё три в Новом Орлеане. Я думаю, дети из Риддла, Айдахо, тоже могут что-то знать. И ещё… — тут я сообразил, что давно уже об этом думаю и что этим мыслям надо бы дать другое русло.  — Вот, — я вынул из кармана пузырёк. — Самая чистая магия…       Серафина взяла пузырёк.       — Нужно будет провести экспертизу, у меня есть знакомый… ты не возражаешь?       — Нет, — я с некоторым сожалением посмотрел, как она убрала бутылочку в сумку.       — Знаешь, Грейвз, — Серафина встала передо мной, сложив на груди руки. — Хоть я и не следователь, какая-то часть меня всегда хотела… авантюр.       — И поэтому ты вышла за меня?       — Я вышла за тебя, Грейвз, потому что ты всегда был только собой. Смотреть, как ты пытаешься подстраиваться, было невыносимо…       — Поэтому ты подала на развод…       — Давай не будем больше это обсуждать.       Я тоже поднялся и обнял её. Впервые я понял, что ей было так же тяжело, как и мне. Для неё эти двенадцать лет тоже были долгим сроком. Серафина вздохнула.       — Знаешь, Грейвз, тебе нужно обратиться в полицию. Я ведь даже не смогу быть твоим адвокатом, поскольку, сам понимаешь — личное отношение… но всё, что в моих силах, я сделаю. Я верю тебе.       — Спасибо, Фина, — я поцеловал её в макушку.       Сейчас мы не были больше супругами или любовниками, мы были просто рядом, осознающие, что наши пути разошлись, что мы повзрослели. Чувство глубокой благодарности осветило этот новый виток отношений.       Мы расстались друзьями.              ***              Следующие несколько дней, пока мы жили в «Св. Марке» и ждали возвращения «Ауди», мне приходилось совершать и принимать довольно много звонков.       Самым любопытным сообщением была резолюция экспертов по поводу «магии» — по их мнению, это была дистиллированная вода. Мне пришлось самому зайти в Департамент полиции, получить обратно пузырёк (он всё так же отсвечивал серебристым цветом, и это явно была «магия») и выслушивать нелицеприятные комментарии.       После этого, собравшись с духом, я показал бутылочку Криденсу. Он отлично видел и чувствовал её содержимое. Конечно, у нас был разговор, но я — после беседы с Серафиной — твёрдо решил работать над отношениями, так что остатки «магии» были спущены в раковину, а сам пузырёк тщательно вымыт и выкинут. Тьма, клубящаяся в комнате во всё время нашей дискуссии, наконец, развеялась, и выяснилось, что из всех возможных разрушений имеется только тонкая, но очень длинная трещина, идущая через две стены и потолок. Это тоже пришлось обговаривать, что прибавило ещё одну трещину на стене. Позже, после третьего этапа разговора, закончившегося куда более мирным способом (в духе хиппи — «занимайтесь любовью, а не войной») Криденс предположил, что люди, у которых нет магических свойств, просто не воспринимают этот тип энергии.       У меня была другая, параноидальная мысль, что, возможно, агенты Гриндевальда есть и в местной полиции, но это было бы совсем безрадостно… Честно говоря, я бы снова был готов признать Геллерта сверхъестественным существом, если бы не воспоминания о нашей последней — вернее, предпоследней — встрече, когда он предлагал мне камуфлория…       Криденсу пришлось давать показания, и тут выяснилось тоже много разных вещей. Например, что его уже давно разыскивает полиция Айдахо (в убийстве его, к счастью, не подозревали).       Потом «Ауди» всё-таки добралась до ЭлЭй.       Затем до ЭлЭй добрались Тина, Ньют и Дакота с родителями, а после них — миссис Генриетта Грейвз с Черити, Модести и Мерси.       Константин вылез из подполья и тоже весьма злобно давал показания.       Приехали представители администрации Айдахо и представители Отдела по делам несовершеннолетних Айдахо, и ещё какие-то представители.       В заголовках газет мелькало «Дело Вторых Салемцев», упоминалась ещё апрельская попытка замять его.       Упоминался также «фотограф сверхъестественного», который не в состоянии предоставить ни одного снимка, но я это проглотил.       Айдахо, Калифорния и Аризона негодовали.       Творился тотальный бедлам.       Приближалась середина мая, в Лос-Анджелесе становилось всё жарче.              К двенадцатому числу, наконец, была снаряжена экспедиция на «Ферму». «Ферму» обнаружили запертой и пустой, никаких следов экспериментов или Гриндевальда. В садике пышно цвели белые розы.       Мне хотелось хвататься за голову, но какая-то часть, почему-то, даже радовалась, что Геллерту удалось ускользнуть. Я начал подозревать у себя Стокгольмский синдром. Хотя, возможно, это была просто аллергия на бюрократию.       Дело продолжалось, но мы, наконец, всё-таки двинулись в сторону Сан-Франциско, оставив в отеле «Св. Марк» изрядную сумму денег, ушедшую на оплату телефонных разговоров и компенсацию трещин в стенах (хотя доказать, что это дело наших рук, администрация так и не сумела), и увозя оттуда несколько великолепных снимков полупрозрачной женщины, призрака из номера 333. Снимки эти, впрочем, я подарил Константину. Позже.