***
До декабря мне пришлось улаживать массу дел: уволиться с работы, поставить в известность маму, что теперь Алинка будет жить у неё, потому что моя новая работа связана с частыми поездками за границу, поговорить и успокоить саму Алинку. В Гамбург я должна была приехать за пару дней до Рождества, чтобы ещё раз обсудить с Дэвидом все пункты моего контракта и после успешного обсуждения подписать его. И с той минуты я становилась человеком из команды великого и ужасного, человеком, живущим в дороге, без дома. Зато рядом с любимым. До студии мне пришлось добираться своим ходом, ибо Дэвид таким «пустяком», как вызов такси, решил себя не утруждать. Подойдя к дверям здания, я позвонила Йосту. — О, так ты всё-таки приехала! — А ты надеялся, что я отступлюсь? Пришли кого-нибудь, чтобы нас встретили, если тебе не трудно. — Нас? — Да, меня, юриста и переводчика. Или ты думал, что я в таком совершенстве владею немецким, что сама буду читать и проверять весь контракт? Процесс чтения и согласования контракта затянулся до позднего вечера. Когда же, наконец, мы вышли на улицу, на нас приветливо смотрела холодная луна. — Могу подбросить тебя до гостиницы, — предложил Дэвид. — Подбрось. Ведь теперь их оплачиваешь ты. — А тебе палец в рот не клади, — усмехнулся продюсер. В машине он бойко трещал с кем-то по телефону. Остановились мы возле дома. — Здесь живёт Георг, — оповестил меня Дэвид. — Сейчас они все у него. Кажется, настало время устроить нашему поющему мальчику Рождественский сюрприз. Подождёшь за дверью, ладно? Я лишь пожала плечами. Но, как только Дэвид познакомил меня с матерью и отчимом Георга и оставил возле двери, ведущей в гостиную, я тут же начала прислушиваться. Дэвид расспросил свой выводок о прошедшем дне, а потом сказал, что с сегодняшнего дня в команде появился новый человек, который будет следить за порядком в их одежде. Тут же раздался смех Тома, который сказал, что свои штаны он не доверит никому. Тогда Дэвид добавил, что это девушка. Тут же шуточки посыпались на Тома и Георга. — Анна, заходи! — крикнул Дэвид. Возникшая после того, как я вошла, пауза, достойна была называться мхатовской. Первым пришёл в себя Густав. Удручённо покачав головой, он встал, чтобы поприветствовать меня. — А в чём подъёб? — Том недоверчиво посмотрел на улыбающегося Дэвида. — Никаких подъёбов. Анна теперь работает в нашей команде. И кто-то, кажется, должен быть рад этому. Билл хоть и улыбался вовсю, но что-то в его лице наводило на сомнения в том, что эта новость действительно радостная. Поговорить нам удалось только когда Том, выкурив уже третью сигарету подряд, наконец ушёл обратно в гостиную, и мы остались вдвоём на кухне. — Зачем ты это сделала? Дэвид что-то пообещал тебе? Или угрожал? Чья это вообще была идея? — Предложение сделал Дэвид. Просто предложил работать с вами, безо всяких угроз и посулов чего-то большего, чем стандартный оклад и премиальные. Не знаю точно, какие цели он преследует, но в его версии это звучало как забота о тебе. — Он опять хочет взять всё под контроль, — Билл обреченно вздохнул. — Ну почему он считает, что нужно контролировать каждый наш шаг? — Потому что, пока вы не выходите из рамок выбранного вами и им имиджа группы, ему не о чем беспокоиться. А сейчас ты слегка из него выпадаешь. Поэтому он, наверное, и решил, что уж лучше я буду рядом, и ты быстрее перебесишься и всё вернётся на свои места, чем ты всё время будешь не в своей тарелке. — Я вообще ничего не понимаю, Анна. Чтобы Дэвид добровольно взял мою девушку к нам в команду, безо всяких проверок, гестаповских расспросов и прочего — это что-то где-то должно было сдохнуть и начать дурно пахнуть. А эта его афера и впрямь смердит, но пока я не пойму, чем именно. — Если хочешь, я попрошу его расторгнуть контракт… — Во-первых, он на это не пойдёт, если уж сам предложил тебе эту работу, а во-вторых, если и решится, то заставит тебя выплатить неустойку. У тебя есть лишние деньги?***
Я позвонила Дэвиду и попросила о встрече. Он слегка удивился, но не отказался. — Что случилось на этот раз? — Я хотела бы поговорить насчёт моего контракта. До меня дошла информация, что ты не собираешься продлять его. Это так? — У тебя отличные осведомители, — покачал головой Дэвид. — Но уж если ты узнала, то да, это действительно так. Ваш роман слишком затянулся. — А тебе не кажется, что ты не вправе лезть в личную жизнь ребят? — А тебе кажется, что лучше будет, если я оставлю всё как есть? И эти три барана будут бегать за тобой как собачонки на привязи? Да, я в курсе того, что ты вертишь обоими Каулитцами, а Шёффер готов повизгивать от восторга, стоит тебе обратить на него внимание. Ты мне хочешь всю группу развалить? — Во-первых, Дэвид, ни Томом, ни Биллом я не верчу. И ты лучше меня знаешь, что вертеть окружающими — это их прерогатива. Что касается Густава, то о его отношении ко мне я узнала только вчера вечером от Тома. И если ты думаешь, что моей конечной целью являлся развал группы, то ты ошибаешься. Я люблю Билла. И никого кроме него. Но у нас с ним сейчас проблемы. — Да, я в курсе, — усмехнулся Дэвид. — Поэтому мы решили устроить себе передышку, чтобы хорошо над всем подумать. Если мы решим, что готовы сохранить наши отношения, то даже непродление контракта не заставит меня отказаться от встреч с Биллом. — Не забывай, что ты останешься за бортом. И даже Саки, который вполне дружелюбно к тебе относится, не пустит тебя дальше, чем простую фанатку. — Дэвид, ты мне угрожаешь? — Нет, Анна, предупреждаю. Мне нужна сплочённая группа, которая будет работать, а не разбираться всё время в своих личных проблемах. Биллу я говорил то же самое — или сидите тихо, или расходитесь. Третьего варианта не дано. — Как продюсера я тебя понимаю, — я закурила, — а вот как человека нет. — И не старайся. Человеческому не место в шоу-бизнесе. Ты это поймёшь, когда журналисты откроют на тебя охоту. А это случится сразу, как только ты выйдешь из-под моей опеки. Так что настоятельно советую сменить место жительства, и на сей раз действительно не высовываться. До тех пор, пока не решите с Биллом, как вам жить дальше. — А если мы решим продолжить отношения? — На вашем месте я бы не стал этого делать. Мне придётся загонять вас в жёсткие рамки, по сравнению с которыми то, что происходит сейчас, вам покажется детским лепетом. Вы к этому готовы? — Я пока не знаю… — Когда будешь знать, звони, обсудим, — Дэвид встал, кинул на столик пару банкнот и вышел из кафе. Я медленно допила кофе, чувствуя, что меня по самую макушку изваляли в дерьме. Проще говоря, Дэвид поимел меня со всех сторон. Куда не плюнь, везде проблемы. И нужно их разгребать. Ладно, впереди у меня есть два месяца, чтобы обо всём хорошенько подумать. Главное, не включать телефон и поставить в инвизибл весь состав в аське. И не поддаваться соблазну пообщаться с кем-то из них… За хорошие чаевые администратор согласился никого не пускать ко мне в номер и не соединять по телефону, и я весь вечер просидела в номере за ноутбуком. Ну, не могла я уехать, не оставив ребятам прощального письма, если уж решила с ними не общаться вживую. Отключённый сотовый телефон немым укором лежал рядом на столе. Рука так и тянулась к нему, но приходилось стискивать зубы и преодолевать желание включить его, чтобы услышать родные голоса. Ночь не принесла успокоения. Послонявшись по номеру, я поняла, что точно не засну, поэтому взяла толстовку и ушла гулять. В ночном городе кипела своя жизнь, но мне не хотелось к ней подключаться. Просто пройтись и подышать. К часу я вернулась в гостиницу, где нос к носу столкнулась с Томом. Причем на этот раз пьян он был абсолютно реально. — Нам надо поговорить, — он панибратски приобнял меня за плечи, наваливаясь всем весом. — Том, иди, проспись. Я сейчас не буду с тобой говорить, — я сбросила его руку, отчего он чуть было не завалился. — Где Саки? — Уехал, — Том схватил меня за руку и потащил к лифту, — нам точно надо поговорить. И желательно не на виду у всех этих козлов. Мои мысли заметались, в поисках спасения. Надо позвонить Дэвиду, чтобы он приехал и забрал своего пьяного подопечного. Даже ценой того, что в этом, по заключению Дэвида, снова буду виновата я. В номере, усадив Тома в кресло, я включила сотовый и набрала номер продюсера. — Кому ты звонишь? — поинтересовался Том. — Тсс. — я приложила палец к губам, — Дэвид, извини, что разбудила… Договорить я не успела, потому что, совершив немыслимый прыжок из кресла, Том вырвал у меня из руки телефон и со всей силы швырнул в стену. Аппарат разлетелся на десятки мелких деталей. — Я. Пришёл. Просто. Поговорить! — перекошенное от злости лицо Тома ввергло меня в панику. Я сделала шаг назад, уперлась спиной в дверь и замерла, боясь пошевелиться. Том яростно раздавил ногой то, что ещё осталось от телефона. — Ты же уже всё решила, да? Возвращаться ты не собираешься! Как только начались проблемы, ты решила сбежать, оставив нас! Зная, что ты нам нужна, да? — с каждой новой фразой, он распалялся всё больше, стараясь причинить мне ту же боль, что испытывал сам. — Тебе наплевать и на Би, и на меня! Ты струсила! А знаешь, что будет с Биллом? Могу рассказать: он запрётся в своей комнате, откажется от еды, будет проводить ночи без сна и творить, творить, творить! — Не лезь не в своё дело, Том, — я отошла от двери, с опаской поглядывая на старшего Каулитца. — Это моё дело и всегда было им! — Том преградил мне путь. — Я не дам в обиду брата. — Томми, его никто и не обижает. Мы решили расстаться, чтобы подумать над тем, что и как мы сделали неправильно и имеет ли смысл исправлять это. — Тогда почему ты уезжаешь так надолго? — Том нервно потеребил языком серёжку. — Такие дела быстро не решаются. — Такие дела не решаются в одиночку. — Такие дела не решаются втроём, Том. — Чёрт, Анна, ты же знаешь, что мы … — взревел Том. Так, что нужно сделать при первых признаках истерики? Правильно, привести клиента в чувство! Том отшатнулся и запоздало схватился за левую щёку. — Успокоился? — холодно поинтересовалась я, потряхивая вмиг загудевшей рукой, — Так вот, Томас, нет никаких нас! Есть я и Билл. Точнее, теперь есть я, и есть он! Заруби это себе на носу! Для меня больше никого нет: ни тебя, ни Густава, ни Дэвида, ни Саки, ни кого-либо ещё. И разбираться с Биллом я буду сама. Без твоего участия. Хочешь ли ты того или нет. — Но ты же говорила… — Я лгала, — я заставила себя посмотреть в глаза Тома и не отвести взгляд. — Я люблю только Билла. Тогда я была зла на него и наговорила этой чуши. — Чушь? Лгала?.. — Том смотрела на меня и до него, кажется, никак не доходил смысл моих слов. — Извини, мне завтра рано вставать, — я распахнула дверь, явно говоря этим жестом, чтобы Том выметался из номера. Спотыкаясь, словно во сне, Том прошёл мимо меня, но, выйдя в коридор, обернулся и тихо сказал: — Я тебя ненавижу. — До свидания, Том, — я закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, сползла на пол. Прости меня, Томми. Прости, если сможешь.***
Путешествовать мне пришлось в автобусе с остальными членами обслуживающей команды. Держались всю дружелюбно, хотя я понимала, что не всем по вкусу тот, что меня взяли с команду из-за Билла. Но в открытую этого никто не обсуждал. Через пару месяцев ситуация стала лучше, ибо я выполняла свои обязанности несмотря ни на что и одежда ребят всегда была в нормальном состоянии. Дэвид критично всё оглядывал, но придраться вроде бы было не к чему. Так вот мы и существовали, переезжая из города в город, из гостиницы в гостиницу. В полдень автобусы остановились у дорожного кафе, давая возможность выйти на улицу, подышать свежим воздухом и почти нормально поесть. Я осталась в автобусе, поскольку нужно было укрепить болтающуюся пуговицу на джинсах Георга. Билл пришёл в наш автобус, когда моя борьба с этой упрямицей подходила к своему логическому завершению. — Привет, — Билл сел рядом со мной. Я кинула головой, поскольку рот мой был занят зажатой губами иголкой с ниткой — на очереди была любимая кепка Густава, пострадавшая от нападок Тома. — Пойдём прогуляемся? — Месмас, — пробубнила я. Билл недоумённо поднял бровь. Я воткнула иголку в кепку и положила её на свою полку. — Пошли. Билл заботливо помог мне надеть тёплую куртку, и мы вышли на заснеженную улицу. Несмотря на конец февраля, было вполне тепло, но иногда налетал холодный ветер. — Эй! — раздался возглас Тома, и в следующую же минуту в Билла полетел снежок. Не задумываясь, он наклонился, сгреб снег и швырнул ответный снежок в брата. — Schieße! — с этим воплем из тур-баса вылетел Георг, приобнял нас с Биллом за плечи и мы втроём завалились в снег. Том не преминул присоединиться к нашей куча-мала. Билл мужественно отбивался и пытался напихать снег Георгу за воротник, тот в свою очередь мутузил младшего Каулитца от всей своей широкой души. Только окрик Йоста вернул нас к реальности. — Через 20 минут отъезжаем, — Дэвид хмуро посмотрел на наши раскрасневшиеся и облепленные снегом лица и зашёл в тур-бас. — Про опять не в духе, — проворчал Георг, отряхивая куртку. — Наверное, ему давненько никто не давал, — захохотал Том. — Сам виноват, — Георг натянул капюшон, — своим рыком распугает кого угодно. — По сравнению с твоим голосом, у него просто ангельское пение, — подначил его Том, за что незамедлительно получил ощутимый тычок в плечо. Мы зашли в кафе, где хозяйственный Густав взял для нас всех обеды на вынос. Схватив пакеты с едой, мы неторопливо пошли к автобусам. — Пошли к нам, — предложил Том. — Не думаю, что Дэвид, оценит такое, — покачала я головой. — Только пообедаешь, и мы немного поболтаем, — поддержал брата Билл, — а потом опять пересядешь в свой тур-бас. Ну, пожалуйста, — он умоляюще сложил ладони перед грудью. Густав попросту отобрал у меня пакет с обедом и понёс в их автобус. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, дабы не остаться голодной.