Жнец

Мне хочется убежать. Я не представляю, что мне делать, что говорить умершему человеку и как объяснить ему, что он больше не вернется в этот мир... Но тело двигается само по себе, несмотря на все мысли, страх и неуверенность, владеющие мною, и я уже сажусь на старую груду железа, которую Юичи гордо называл байком, и завожу его. Губы шепчут адрес бездумно, будто это не я вовсе, а заложенная во мне программа, указывающая, что мне делать, и срываюсь с места, не в силах даже бросить последний взгляд на знакомые темные окна. Третья строчка на часах вспыхивает в темноте вновь, повторяя свой противный сигнал - осталось пятнадцать минут. - Не успею! - панически вырывается из груди, и в следующий миг происходит то, что заставляет сердце упасть в пятки - груда железа опасно дребезжит и начинает разваливаться на большой скорости прямо подо мной. - Боже, боже, боже! - уже кричу я, судорожно вцепившись пальцами в руль, ощущая, как машина смерти начинает вилять по дороге и трястись, будто строптивый конь, едва не выкидывая меня на асфальт с сидения. Тормоза отказали, и я понимаю, что просто не смогу остановить рассыпающуюся по дороге технику. И уже мысленно готовлюсь к крушению и последующей за ним аварии, плотно зажмурив глаза, как вдруг кряхтящий и кашляющий мотор начинает приятно урчать, проникая в уши ласкающей слух мелодией. Шаткая конструкция становится твердой и устойчивой, руль послушно выравнивается, и перед моим носом что-то защелкивается с тихим звуком, окружая голову мягким пленом. Я вновь распахиваю глаза, и у меня тут же захватывает дух от происходящего со мной. Древняя развалюха, меняя свою форму, обратилась в новенький крутой байк черного цвета. Вместо помятого железа с содранной краской и ржавчиной - ровная блестящая поверхность, отражающая на себе огни ночного города, рекламные вывески и свет фар встречных машин. Гладкие изогнутые бока байка прорезает золотая молния, замирая на них живым рисунком. Разбитая ранее фара зажигается так ярко, что еле различимая прежде дорога освещается почти дневным светом на десятки метров вперед. Сзади две красные фары, похожие на глаза дикого хищника, оставляют за собой длинные алые ленты, медленно исчезающие под взглядами чужих фар. И байк набирает бешеную скорость, вставая на заднее колесо, так, что мир вокруг меня обращается в размытый бурный поток, мерцающий всеми цветами радуги. Я задерживаю дыхание - мотоцикл буквально летит по дороге, вернувшись передним колесом на серую ленту, с ловкостью, на которую не способно ни одно живое существо, маневрируя между автомобилями, обгоняя их и оставляя далеко позади. Мое тело стягивается черным костюмом с такими же золотыми молниями на ногах и руках, а на глаза опускается темное стекло расписанного, как я вижу в отражении бака, шлема. - Че-е-ерт.. - ошеломленно выдыхаю я, замечая знакомую надпись сбоку: "Shinigami 013". Это действительно та самая развалюха, ключи от которой мне передал Жасмин... - До места смерти Мао Никайдо осталось триста метров, - приятным женским голосом сообщает мне этот самый байк, и я едва не теряю равновесие от шока. - Он еще и говорит, - заторможено выдыхаю я, и через минуту ощущаю, как этот черный зверь замедляет ход, приближаясь к пункту назначения. Машины и дома вновь становятся различимы, стрелка спидометра плавно возвращается назад, и вскоре я останавливаюсь у обочины, так и не поучаствовав в управлении грозной техникой. - Вы прибыли. Часы на руке показывают десять минут до нуля. Еще пять минут я трачу на то, чтобы осмотреть со всех сторон байк и себя. Теперь назвать его развалюхой у меня язык не повернется! Агрессивного вида машина имеет резкие, четкие черты, но не теряет при этом своей элегантности. Кожаное сидение удобное и мягкое, овальная фара отбрасывает в стороны два длинных луча, ослепляя до боли, хищные красные "глаза" сзади окружают кровавым пятном заднее колесо. Надпись, такая же, как на куске кожи на ключах, выведена рыже-алым резким почерком, будто оставленные когтями дикой кошки царапины на металле. Мощь и таинственность неизвестной и несуществующей в мире марки завораживают взгляд. Настоящий транспорт Богов Смерти. Молнии на черном шлеме складываются в причудливые узоры. Приятным подарком так же стал и мото-костюм - свободный, но не мешковатый, он не обтягивал тело слишком плотно, ткань мягкая и приятная на ощупь - я ощущаю ее, в отличие от мягкого халата Кою. Видимо, потому, что эта одежда не из этого мира. Костюм черный, с тонкими золотыми молниями вдоль голени и бедра на штанах и от плеча до запястья на куртке. На высоком воротнике такими же буквами-царапинами замерли мое второе имя и должность - "Kai. Reaper". Перчатки и обувь так же не отставали ни от костюма, ни от байка. Каждый шаг в такой обуви казался легким и мягким. А шлем выглядел прочным и безумно дорогим. Молнии на черной поверхности складывались в причудливые узоры, кажущиеся живыми при переливах на свету золотыми ручейками. Спохватившись, лишь когда часы пропищали вновь, я заставил себя забыть о мистическом железном звере и бросился в дом, в котором через пять минут должна покинуть этот мир молодая красивая девушка. Вспоминая о своей проблеме с дверями, я насторожено покосился на неприветливый кусок дерева перед собой, тяжело вздохнув и зажмурившись, все же шагнул навстречу препятствию. Чувствую, если я выйду из комы, у меня на всю жизнь останется боязнь дверей. Интересно, а такая болезнь существует на свете? К моему удивлению, на этот раз попасть в дом, а после - и в саму квартиру оказалось легко. Темные комнаты, окна которых были завешены плотными шторами, казались жуткими и холодными. Но только сначала. Запах, ударивший в мой нос и проникнувший могильным холодом в легкие, вызывал тошноту. Запах смерти, запах потери и горечи оседали на языке кисло-соленым вкусом. Сама квартирка оказалась небольшой: кухня и спальня - вот и все комнаты, не считая ванной. Крошечные, но уютно обставленные, в них чувствовалась женская забота и любовь даже к этому тесному пространству. Хозяйка на самом деле любила это место, хоть дом этот и стоял в самом мрачном и, казалось, забытом и Богом, и людьми месте. Оказывается в современном Токио есть и такие вот неприметные районы. Я замер в дверном проеме, ведущем в спальню. На узкой кровати клубочком свернулось тоненькое хрупкое тельце, дыхание которого становилось все тише, а стук сердца - все реже и слабее. Ледяные пальцы скорби с силой сжали мое горло. Картинка становилась размытой, нечеткой, мое дыхание стало рваным - я ощущал запах собственных слез, которых, в общем-то, не было, но сейчас это было не важно. Пусть душа не умеет плакать так, как человеческое тело, и все же сейчас я на самом деле оплакивал эту девочку. По-своему. Такая юная... Она ведь и не пожила толком на этом свете! Был ли у нее парень или любила ли она кого-то - успела ли? Ощутить это теплое чувство, поймать на себе любящий взгляд.. Часы на моем запястье погасли, и сердце Мао перестало биться, позволяя холоду проникнуть в некогда горячие вены, по которым раньше быстро бежала кровь. Мао стояла у своей кровати. Взгляд ее был печален, но в то же время в нем сквозило облегчение. Она смотрела на свое собственное тело, на рассыпавшиеся по подушке кудрявые длинные волосы, на бледнеющее все больше лицо и остывающие губы. Я с трудом преодолел желание уйти, переводя дыхание и подходя ближе неслышными шагами. Не зная, как поддержать ее, как начать разговор или приободрить, я замер за ее спиной, не придумав ничего лучше, кроме как опустить ладони на ее совсем тоненькие плечи. - Я рада. Вздрогнув от этих слов, я прикусил губу, легко сжав пальцы, ощущая даже сквозь перчатки тепло оставшейся без тела души. Я молчал, не представляя, что могу ответить ей. Я не решался спросить Мао о причине ее радости или сказать ей, кто я и что мне следует сделать сейчас. - Эта болезнь мучила меня так долго. А теперь я не чувствую той боли и тех мук, которые перенесла, будучи живой. - У тебя были.. дела здесь? - сдавленно прошептал я, сглотнув ком в горле. Этот вопрос вырвался сам собой, я даже не успел сообразить, когда мне в голову он пришел. Я не хотел, чтобы она становилась жнецом. Она заслужила тот покой, которого не сумела найти в этом мире. Даже если хотела жить. - Нет, - просто ответила девушка, и облегчение накрыло меня с головой. - Вы пришли забрать меня? - Да, Мао-сан. Я отвезу вас.. в другой мир. - Хорошо. Девушка коротко кивнула, закрывая глаза. Плечи ее мелко задрожали, и в моей груди разрядом отдалась вся боль ее жизни и в то же время - желание жить, в котором она призналась сама себе только сейчас. Я мягко развернул ее к себе и сжал в объятиях, прижимая тонкое тело к своей груди. - Мне жаль, - тихо прошептал я единственное, что пришло на ум, и что я на самом деле ощущал сейчас. - Кай-сан? - ее тонкие пальчики сжали рукав моей куртки, когда мы уже выходили из ее дома. - Да? - Скажите.. я могу увидеть своих родителей? В последний раз... Этот вопрос застал меня врасплох. Я не знал, можно ли мне выполнять желания душ, и если нет - что будет со мной, реши я сейчас самостоятельно этот вопрос. В голове судорожно проносились сцены моей собственной гибели, представления о том, что одной ошибкой я могу лишиться жизни или продлить свою кому на несколько дней. И тут я вспомнил, как чуть больше часа назад сам сгорал от желания увидеть дорогого мне человека. Глаза девушки смотрели на меня с такой надеждой, что я понял - я не прощу себя, если не исполню ее такую простую просьбу. Даже если это грозит мне смертью. Я прошел через те же муки, а эта девушка такого не заслужила. - Далеко отсюда? Через пять минут мы уже были на месте. Сопровождая подрагивающую от страха и горя душу, я вошел в дом родителей Мао. Я смотрел, как она прощалась со спящими родителями, не подозревающими о том, что их дочь уже мертва, что лекарства, которые она пила, перестали помогать ей вот уже несколько месяцев. Что она молчала, чтобы не беспокоить их. Что она не хотела возвращаться к ним домой, чтобы оградить их от еще больших мук. И все, что я мог - только смотреть на то, как девичья душа гладила мать по щеке, что-то сбивчиво шепча ей на ухо, сидя на коленях возле широкой кровати. - Мао. - Да, я знаю. - Скажите, Кай-сан? Я кивнул, одевая на Мао свой шлем и помогая ей сесть на мотоцикл, лишь после сам оседлав приветливо мурлыкающего "зверя". - Вы тоже.. вы умерли? - Нет еще, - улыбнулся я, бросив взгляд на свою спутницу через плечо. - Я, вроде как, в коме. А чтобы не скучно было в ней лежать, устроился на работу жнеца. - Слава Богу, - с облегчением выдохнула девушка. - Я очень волновалась за вас, когда увидела новости... Но вы ведь проснетесь? - Да, надеюсь. - Обещайте мне! Я улыбнулся шире, похлопав Мао по узкой ладошке, сжимающей сейчас мою куртку на животе. - Клянусь. Чего бы ни стоило - проснусь, Мао-сан. И очень скоро. А теперь держитесь крепче. Худенькие ручки обвили мою талию, и мой байк сорвался с места, заворачивая в сторону парка Ёёги, где меня и Мао уже должен был ждать Старший жнец. Байк плавно остановился возле ранее упомянутого парка и затих, отключая фары, словно не желая мешать нашему с Никайдо расставанию. Шлем опустился на сидение, и я протянул девушке руку, сжимая ее пальцы в своей ладони, желая подарить тем самым хоть крошку спокойствия. Мы неспешно зашагали по изумрудному ковру, широко раскинувшемуся перед нами, словно приглашая двух поздних гостей насладиться этим красивым местом - последний подарок перед уходом из этого мира. Теперь я понял, почему мне поручили отвозить души именно сюда. - У вас есть девушка? - А? - я ожидал услышать совсем иное. Например, что будет дальше или существует ли Рай.. ну, и все в этом духе. И от того смутился. - Эм.. есть человек, которого я люблю. - Мне, как всегда, не везет, - Мао тихо рассмеялась, прикрыв кулачком губы. - Но зато я смогла сходить на свидание с барабанщиком моей любимой группы. Я не удержался от ответной улыбки. - У тебя была причина задержаться? Мы с Мао вздрогнули, оборачиваясь на этот спокойный красивый голос. От ствола высокого дерева, мимо которого мы прошли, отклонилась темная фигура, выходя на тусклый свет фонаря. Этой фигурой оказался молодой мужчина. Он подошел ближе, не особо торопясь, и остановился напротив нас с Мао. Коротко бросил взгляд на часы и поднял к нам лицо... Мое тело непроизвольно дернулось. Перед нами стоял никто иной, как Дайске. Вокалист групп Kagerou и The Studs, скончавшийся два года назад так неожиданно, что для многих это известие стало шоком. Даже мы с ребятами не сразу поверили в правдивость этой трагедии. Но, постойте... Мне сказали, что меня будет ждать жнец. Неужели... - Я... - Ладно, не важно, - отмахнулся мужчина, протягивая мне руку. Я, не сразу догадавшись, чего именно он хочет от меня этим жестом, несмело вложил в его ладонь маленькую ладошку Мао. - Старший жнец... Подождите, Дайске-сан! Почему?.. - Моя смерть была резкой и слишком неожиданной даже для меня. Я не успел закончить парочку дел и стал жнецом. А когда закончил, не захотел уходить. Вскоре, за хорошую работу и преданность своему делу, я получил новый чин и продвинулся по службе. Теперь это моя постоянная работа, - последовал спокойный ответ, от которого мурашки побежали по коже. Добровольно согласился остаться жнецом... Была ли это любовь к земному миру? Желание возвращаться сюда? Видеть своих друзей? Или он просто не хотел присоединяться к Юичи - слишком скучной показалась та спокойная и счастливая жизнь? - Как-нибудь навещу, - не дождавшись моего ответа, закончил разговор Дайске и улыбнулся. Я облегченно выдохнул, улыбаясь в ответ. Наверное, только очень сильный человек сумел бы полюбить такую страшную, как думал о ней я, работу. Но тепло его души не покинуло талантливого музыканта. И мне вдруг стало так легко и радостно на сердце: потеряв все, он нашел себе новое занятие и вновь обрел смысл жизни. Так же, как и Жасмин. И не важно, насколько эти два "счастья" отличны друг от друга. Первые лучи солнца коснулись нежно-зеленой листвы на деревьях. Дайске и Мао уходили все дальше и дальше, в глубь парка, с каждым шагом все больше растворяясь в теплом утре, пронзенные золотыми стрелами небесного светила. И когда они окончательно исчезли, рассыпаясь холодной росой по траве, я тоже поспешил уйти. У меня еще много дел. Я должен защищать тех, кто мне дорог. И найти того, кто угрожал нам. Вот только умиротворенность, которая, казалось, завладела мной от встречи с Дайске, и счастье, что с ним все в порядке, рассыпались, словно пыль, едва я вновь поравнялся со своим байком. Груда ржавого железа с облезшей краской и разбитой фарой встречала меня умирающим скрежетом отвалившегося от руля зеркала. - Да за что мне все это?! - Упрощать тебе жизнь никто и не собирался, - услышал я веселый голос у своего уха. Юичи (а это был именно он, непонятно откуда выросший позади меня) приветливо улыбнулся, указывая мне на спущенное заднее колесо. - Жасмин! - воскликнул я, искренне обрадовавшись знакомому лицу. - Кстати, поздравляю с первым успешно выполненным заданием! А теперь давай найдем более приятное местечко и поговорим.