***
- Я уже говорил тебе, Каолу, мы не будем выступать без лидера! И мне плевать на то, что ты и PS Company об этом думаете! - резкий выпад заканчивается отключением мобильного телефона и ударом рухнувшего обратно на стул тела. - Ну, как ты? - плеча Акиры осторожно коснулась теплая ладонь, и на стол, заваленный бумагами, опустилась чашка с крепким кофе. - Я в порядке. Спасибо, Таканори. Вокалист недоверчиво и устало посмотрел на своего любовника. У них не осталось никаких верных и уместных слов, которые бы можно было еще сказать друг другу, оказавшись в такой ситуации. Со вчерашнего вечера они вообще почти не говорили. Все мысли были заняты Каем, сейчас неестественно серьезным и бледным, оставшимся в больнице под присмотром Юу. Оба мужчины были подавлены и, как бы они ни желали вновь вернуться к обычной жизни, жарким ночам и посиделкам у телевизора, музыканты не могли даже помыслить об этом. Таканори понимал, насколько тяжело приходилось сейчас басисту. Он хотел как-то помочь ему, но голова, такая тяжелая, отказывалась воспринимать записи лидера, оставленные им документы и соглашения для организаторов, фотографов и прессы, с которыми Кай так легко находил общий язык. Акира уже два часа бился, будто рыба об лед, с этими людьми, набирая номер за номером на своем сотовом телефоне и стараясь уладить все вопросы мирно. Помимо этого на Рейту легли и другие обязанности, такие, как забота о группе. Но тяжелее всего было оставаться спокойным и сильным. Не показывать друзьям, насколько тяжело дается ему роль лидера. Он так же прятал за вымученной улыбкой и свое беспокойство за самого Ютаку. Подбадривая участников группы, Кай всегда так легко улыбался, в любую минуту умея поднять в них боевой дух или вернуть хорошее настроение, когда это было необходимо. Но Акира не умел улыбаться так, как это делал Кай. И неважно, насколько серьезны были проблемы у ударника, он никогда не падал духом. И все остальные тоже заряжались его энергией и оптимизмом, вновь и вновь находя в себе силы продолжать трудный путь музыканта. Даже, если были уверены, что сил уже не осталось. Да, Кай был для них источником энергии, эликсиром молодости и возрождения, волшебной пилюлей от усталости и депрессии. А без него.. А без него все они превратились в ходячих мертвецов, не способных проявлять какие-либо эмоции, кроме подавленности, отчаяния, и скупой короткой улыбки, за которой прячется безысходность. - Отдохни немного, - после некоторого молчания, тихо проговорил Таканори, выуживая мобильник из ладони басиста. - Хоть чуть-чуть, хорошо? Легкий поцелуй в висок заставляет Акиру закрыть глаза и откинуться на спинку стула. Он понимает, что им обоим сейчас не до любви, но не может отказать себе хотя бы в такой мимолетной ласке. Она оказывается сейчас такой необходимой, единственной вещью, что помогает ему не сломаться и бросить начатую работу. И временный лидер мгновенно проваливается в сон, засыпая впервые после того, как нашел друга под обломками студии. - Я не смог усидеть дома, - тихо оправдывается Уруха, садясь рядом с Аоем возле постели лидера. Аой ничего не говорит в ответ, да ничего и не спрашивал, когда услышал шаги гитариста за спиной. Он понимает, что Кою не в состоянии сейчас отдыхать. И оставаться одному Такашиме тоже не желательно. Юу бросает на друга короткий взгляд, замечая синяки под нетронутыми косметикой покрасневшими глазами. И снова отводит его на скрытое наполовину кислородной маской безжизненное лицо. Он не находит нужных сейчас для друга слов и продолжает молчать. Да и может ли он сказать что-то ободряющее другому, если не верит даже сам себе? Он не сдается, но ему кажется, что лидер больше никогда не откроет глаз. И это позволяет его совести заерзать в тесной грудной клетке и вонзить в глухо бьющееся сердце свои клыки. Он не должен хоронить лидера раньше времени. Но в его голове упорно всплывают строки из давным-давно прочитанной статьи в газете, где говорилось о девушке, которая пролежала в коме двадцать лет. Придется ли им тоже ждать своего друга годы? Сумеют ли они продолжить начатое Каем дело? Позволят ли себе выйти на сцену без Ютаки, и как сильно их будет мучить совесть, когда они решатся заменить всегда верящего в них лидера кем-то другим? Сколько они протянут с новым барабанщиком, пока эта совесть не растерзает их в конец и не заставит развалить некогда успешную популярную группу? И, в конце концов, - что скажет сам Кай, однажды узнав, что стало с его детищем, пока он спал? Да и проснется ли он вообще? Сам Юу не выдержит этой пытки долго. Он просто свихнется, вновь идя на поводу у своих эмоций. И кто знает, что случится, когда его нервы порвутся от обилия вопросов и их тяжести - может быть, он сойдет в могилу раньше Укэ Ютаки. Только бы удержать от этого шага еще и Кою... Если кому и суждено дождаться их друга - так это ему. Ведь Кою не знает, как долго их лидер хранит в своем сердце самый страшный для самого себя секрет и оберегает самые нежные чувства к этому безбашенному мужчине. И Уруха обязан узнать и то, и другое. Он должен узнать! - Давай, лидер. Борись. Борись за свою жизнь и любовь. Уж кто-кто, а ты должен справиться с этим.***
- Твоя память? - Да. - И что с ней не так? - Юичи удивленно вскинул бровь, закуривая. Дотащив байк до первой попавшейся автомастерской, мы расположились там же, прямо на земле. Юичи сидел рядом со мной, откинувшись спиной на стену какого-то дома. - Я только сейчас заметил, но.. Я не помню ни одной серьезной стычки или ссоры с ребятами. И это - невозможно. Юичи задумчиво поднял взгляд к небу, покусывая фильтр сигареты. - Это действительно так, - кивнул он наконец-то, стягивая с себя очки. - Душа забирает с собой только приятные и счастливые моменты своей жизни. Плохого не запоминает. Я уронил голову на руки и сжал пальцами занывшие снова виски. - Это плохо, очень плохо. Дьявол! - Эй-эй, ты поосторожней с этим именем. - Юичи-сан, что же теперь делать? Ни одной зацепки! А вдруг с ними что-то случится, а меня не окажется рядом? Вдруг на них нападут, когда я буду на задании? Да и что я могу сделать, будучи отделен от тела? Я ведь даже не смогу предупредить их об опасности! Напасть на след поджигателя теперь невозможно. Из моей памяти - а ведь только на нее я и мог надеяться - стерлись все неприятные моменты. А это значит, мне и убийцу теперь не вычислить! Паника новыми волнами накатывала на раздраженное последними событиями сознание. - Что делать?.. Кагеяма впервые нахмурился. Его взгляд потемнел, а белые зубы плотно сжались до тихого скрежета. Я замер, наблюдая за бессильной злостью музыканта, который, не выдержав сковавшей его тайны, выудил из кармана... сотовый телефон? - Надо поговорить, - вот и все, что он бросил в трубку, когда на другом конце провода раздался недовольный мужской голос. Мне же оставалось только ждать. Чего - я и сам не знал, но понимал - лучше просто помолчать. Особенно сейчас, когда Жасмин так нетерпеливо постукивал пальцами по своему колену, глубоко втягивая в легкие едкий дым сигареты. Этот человек упал с неба. Такое было впечатление. Но на самом деле он просто спрыгнул с крыши автосервиса, легко приземлившись перед нами на ноги и тут же выпрямившись. Мужчина, даже не взглянув в нашу сторону, раздраженно цокнул, заметив грязный след на полах своего черного плаща, и принялся отвлеченно отряхиваться. Выглядело это так, словно он предпочел бы бурлящий котел в глубинах Ада, нежели встречу с нами. В отличие от Жасмин, одетого во все белое, нашедший нас мужчина был облачен в черные одежды. Строгие брюки, полу-расстегнутая рубашка и плащ, небрежно накинутый на плечи. Черные солнцезащитные очки были сняты с бледного лица одним движением кисти. Это был Дайске, с которым мы расстались совсем недавно. Он уже передал душу Мао в нужные руки, но я не сказал бы, что на этом его работа была окончена. И мои догадки подтвердились. - У меня еще четыре души на подходе, Кагеяма-сан. Поэтому, ближе к делу. - Ты поговорил с ними? - Юичи поднялся и помог мне сделать то же самое. Я, наблюдая за обоими, сумел только кивнуть Старшему жнецу, вырванному со своей работы звонком Жасмин. Дай перевел на меня взгляд, какое-то время сохраняя молчание, а после тоже закурил, прислонившись спиной к стене. - Разглашение этой информации может понести за собой серьезное наказание. И именно я попаду под раздачу. Не ты, Кагеяма. Я. Знаешь, как неприятно получать выговор за такие вот шалости? - И все же? - с вызовом поднял бровь Юичи, будто чувствовал недосказанность в заявлении музыканта. Дайске вздохнул, сдаваясь под напором басиста и поднимая ладони к лицу, выражая тем самым полную капитуляцию. - Охотились не на всю группу, - начал жнец, обращая на меня взгляд своих темных глаз. - Убить хотели только одного. Я вздрогнул от этих слов, резко обернувшись к Кагеяме. Тот лишь покачал головой. - Прости, Ютака-кун, я хотел хоть как-то подтолкнуть, но мне запретили. - И поэтому он ляпнул глупость. Жасмин с усмешкой смерил взглядом Старшего жнеца. - Я предупредил так, как смог, чтобы потом не оказаться на твоем месте. Убийца, как не крути, существует. - Мое место - лучшее, что могло со мной случиться, - беззлобно парировал Дай, затягиваясь черной сигаретой. Покрутив ее в пальцах, он стал задумчиво разглядывать рыжий огонек на ее конце. - Да продолжайте вы уже! - не стерпел я, чувствуя, что закипаю от неопределенности и окружающих меня все теснее тайн. - Это все, - невозмутимо ответил жнец, отталкиваясь от стены. Он подошел ко мне вплотную и, отрезав все пути к отступлению, своевольно постучал фильтром тлеющей сигареты по моему виску. - Остальное в тебе. Вспоминай. - Но я только этим и занимаюсь! Это я? Меня хотели убрать? - Тише-тише, - жнец подался ближе ко мне, заставив меня невольно отступить назад. И еще раз, пока я не натолкнулся спиной на стену и не оказался зажат между ней и телом вокалиста. Жас отвернулся. Было видно, что ему это не нравилось, но встать между нами он не мог: двое жнецов - временный и Старший - должны были решить эту проблему сами. - Ты просто не хочешь вспомнить. Ведь эти воспоминания были слишком болезненны. Неприятные, жуткие... они заставляли тебя бесноваться, но ты не мог ничего исправить. И решил запрятать их глубоко в себе, чтобы больше не думать об этом. Потому что связанные с ними случаи прекратились. - Что за случаи? - прохрипел я, ощущая себя пойманной в ловушку мышью. - Достаточно, - ударившийся о стену кулак рядом с нашими с Даем лицам заставил обоих обратить взгляды на уставшего терпеть все это Жаса. - Чтобы объяснить все это, достаточно стоять друг от друга на расстоянии вытянутой руки. Сердце Ютаки-куна уже занято. - Может, я хочу переманить его к себе? - Дай улыбнулся так искренне и по-мальчишески, отклонившись назад, что даже Жасмин не сдержал улыбки. Я все понимал. Дайске был хорошим человеком. Но теперь ему нужно быть хорошим жнецом. И манера его поведения объяснялась лишь одним словом - Старший. А значит, главный. И быть строгим и серьезным начальником ему просто необходимо, если, к тому же, учесть весь ужас его работы. И работников тоже. - И все же, я говорил серьезно. Жнец из тебя вышел толковый. Может, передумаешь? - Дай отбросил в сторону тлеющий окурок, который, не коснувшись земли, рассыпался в воздухе черными угольками, и вновь встретился со мной взглядом. Но я отрицательно покачал головой. - Прости, но меня ждут. Не только моя группа, которой сейчас тяжелее всего, но и мои родные, друзья, фанаты... И если есть шанс вернуться, я не променяю его ни на что другое. - Ну, что ж, - мужчина в черном лишь повел плечом. - Я спрошу тебя об этом еще разок к концу срока. А пока думай, жнец Кай. Думай и вспоминай то, о чем хотел забыть, как о страшном кошмаре. Это все еще терзает твою душу, поэтому... - Дай вновь надел очки, встряхнув волосами. - Ты обязательно вспомнишь. Могу сказать лишь то, что это был не ты. Мне пора. Жнец заметил мягкий зеленый огонек на своих наручных часах, которые были намного сложнее и искуснее моих. - Иначе, еще чего, понизят... Жду тебя со следующей душой, Ютака-кун. Кагеяма-сан. Дай с улыбкой кивнул басисту, тот ответил ему тем же, и черный край плаща, взметнувшись вверх, скрылся за крышей автомастерской так быстро, будто и не было здесь пары секунд назад Старшего жнеца. Мне же оставалось лишь одно - копаться в свой памяти снова и снова, пока разгадка на эту тайну не будет найдена.***
Мне страшно. Это все из-за меня! Кай в больнице из-за меня. Этот псих уже не остановится, что же мне делать? Кажется, я и сам не выдержу всего этого... Это мог остановить только наш лидер. Больше это не под силу никому сделать! А что, если я умру? Если однажды, как и он, вдруг окажусь в охваченной огнем комнате и не смогу выбраться из нее? Сгорю заживо или разобьюсь, ища спасения через окно? Боже, я не хочу умирать! Я не хочу, чтобы другие умирали из-за меня! Это просто невыносимо. Если пострадает кто-нибудь еще, что тогда? Я наверное сам себе вены вскрою из-за чувства вины... Как я могу сказать им, что в сегодняшнем состоянии Кая виновен именно я? Ведь охота ведется за мной, а значит, это все равно, если бы я собственными руками столкнул на лидера плиту... Я не могу тебя потерять. Проснись, пожалуйста, проснись! Не умирай, умоляю. Я готов даже поменяться с тобой местами! Ты ведь знаешь все, это ведь ты тогда нашел то письмо. И все остальные письма с угрозами. Но мы не придавали им особого значения. До вчерашнего пожара. Ведь до этого он не предпринимал никаких действий, не воплощал в жизнь все те ужасные слова... Ты говорил, что мы не будем плясать под его дудку, и готов был защищать нас всех ценой собственной жизни. И ведь теперь твоя жизнь и в самом деле под угрозой! А он, зная, что ты спишь и не сможешь помочь мне, наверняка придет. Ютака, мне так страшно... Пожалуйста, вернись к нам... Прошу тебя...