***
— Давай быстрее. — проговорил Насхайм еле слышно, стоя у перил и вытягивая шею, пытаясь разглядеть в окне Рагну. — Я стараюсь. — оповестил Юнас, ковыряя тонкой железной спицей в замке. — Старайся лучше. Если нас увидят, то вызовут копов. — Черт, почему мы вообще шепчемся? — возмутился Васкес, наконец услышав заветный щелчок. — Да, детка, я тебя сделал! — Заткнись и следи, чтобы не было посторонних, — ринувшись в квартиру Исака, Эвен в спешке огляделся, не имея понятия с чего начать поиски. Его беготня по комнате напоминала сцену побега из какого-нибудь паршивого боевика, в котором главный герой строил из себя агента 007. — Блять, что мне вообще искать? — Паспорт, — появившись в дверях, Юнас продолжил бросать взгляды в сторону лестницы, молясь, чтобы никто из соседей сейчас не решил вернуться с прогулки или пораньше с работы. — Свидетельство о рождении. Личный дневник. Именные трусы. — Что, блять? — воскликнул Эвен, состроив кривую гримасу. — А что? Он похож на тех пацанов, которые носят трусы «неделька». — Просто заткнись. — забежав по лестнице, шатен огляделся в попытке понять, действительно ли комната принадлежит Исаку. Одного взгляда брошенного на стопку книг на столе и валяющихся на полу вещей хватило, чтобы понять, что это так. Кинувшись к письменному столу, который был полностью разворочен, будто после обыска, Насхайм принялся искать хоть какую-то вещь, подписанную соседом. — Ну что? — нетерпеливо спросил Васкес. — Не отвлекай меня, — отмахнулся Эвен, разглядывая помятые листы и несколько скомканных тетрадей, лежащих на стуле. — Черт, здесь ничего нет! — Тогда забей и пошли, — прорычал Юнас, забежав в квартиру. — Неужели это так важно? Ты можешь просто дождаться его из больницы и потом узнать о самочувствии. — Мне просто нужна его гребаная фамилия, — рявкнул парень, взмахнув руками и свалив стопку книг со стола. — В этой больнице лежит 6 парней с именем Исак, к которым просто так не пускают. Быстро сложив все на прежнее место, Насхайм заметил книжку, валяющуюся под столом в самом углу и, встав на колени, потянулся рукой, хватаясь за мятые страницы. Устремив взгляд на первый лист, шатен вгляделся в красиво вырисованные буквы: «Собственность семьи Вальтерсен» Прочитав фамилию несколько раз, чтобы запомнить, Эвен бросил книгу на край стола, метнувшись к двери, у которой его с нетерпением ждал Васкес. — Вальтерсен. Его фамилия Вальтерсен! — с задором сообщил Насхайм, выбежав на лестничную клетку. Чтобы закрыть дверь обратно понадобилось еще около 20 минут, и вот наконец закончив, парни рванули на улицу в надежде, что первый автобус, подъехавший к остановке, окажется нужным.***
— Здравствуйте, мисс Хетланн, — прошептал Эскиль, пройдя в палату. — Как он? Тихо опустившись на свободный стул, парень оглядел измученную голодом и недосыпом женщину, подмечая, что сейчас она выглядит куда более уязвимой, чем когда-либо. Ее стройная фигура теперь напоминала скелет, обтянутый кожей и дорогим черным платьем. На идеальном лице виднелись плохо замазанные тональным кремом синяки, а под заплаканными глазами оставались легкие разводы от туши. — Он все время без сознания. Просыпался всего один раз и то на несколько секунд. — голос Рагны был хриплым и ее губы слегка подрагивали, когда она нервно вздыхала. — Что случилось? — Нервный срыв и большая потеря крови. — Нет, я не об этом, — прошептал Тригвассон, потянувшись к бледной руке друга, покоившейся на голубом одеяле. — Что вы опять натворили? — Ты обвиняешь меня? — возмутилась брюнетка, стараясь не говорить слишком громко. — Как ты смеешь? — Все его попытки так или иначе были связаны с вами. — Эскиль пытался сохранять спокойствие, но нервы все же начинали сдавать. Парень не чувствовал злость, а скорее обиду. Каждый раз, когда Исак находился на грани, телефон Тригвассона начинал разрываться от звонков. Но в этот раз все было иначе. И более того, парни практически перестали общаться и Эскиль обвинял во всем нового соседа. — Мы собирались переезжать. — Снова?! Зачем? Он только начал приходить в норму, а вы снова все портите. — Он должен быть со мной, — четко проговорила Рагна, вскакивая на ноги и упираясь руками в постель. — Мы заботимся друг о друге. Я забочусь о нем. — Да вы не отпускаете его, потому что сами никому на хрен не сдались! Ты конченная стерва, которая помешана на бабках и пытается найти себе достойного мужика, чтобы завести псевдо-семейку, лишь бы не быть одной. Ты не отпускаешь его, потому что своих детей у тебя никогда не будет. Хетланн вскипала. Ее лицо покраснело, а глаза налились кровью. Сжав пальцами простынь, женщина, казалось, была готова закричать, наброситься и вцепиться ногтями в лицо Тригвассона. — Ты высокомерный, убогий… — Избавь меня от этого. Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Единственный человек, который нужен Исаку — это я.***
— Не трясись ты! — стукнув Эвена по коленке, Юнас встал со своего места, выбравшись из автобуса. На секунду парней ослепило солнце, и, прикрыв глаза ладонью, они двинулись в сторону возвышающейся над улицей больницы. Буквально влетев в белое здание, Насхайм подскочил к стойке регистрации, оставляя друга позади. — Вальтерсен, — выдохнул парень в лицо растерянной медсестре. — Исак Вальтерсен. Опустив голову, рыжая защелкала мышкой, уставившись в экран. — 36 палата, — и к тому времени, как медсестра подняла голову, собираясь сказать, что к пациенту никого не пускают кроме родственников, незнакомец уже скрылся с ее глаз, рванув прямо по коридору.***
— Он останется со мной, — прошептала Рагна. — Он должен остаться со мной. — А ты хоть раз спрашивала, чего хочет он? Я слышал голоса и отчаянно пытался заставить свое тело хоть как-то среагировать. Когда все вокруг затихло, я было решил, что Эскиль и Рагна вышли, но вдруг вновь почувствовал прикосновение теплых пальцев к моей руке. — Схожу за кофе. — сообщила тетя и, зашуршав своим пальто, поспешила покинуть палату. Я из последних сил пытался собраться, сосредоточившись на шепоте Эскиля, который мне с трудом удавалось разобрать. — Чертов эгоист… снова ты пытался… ты последняя скотина, понял?.. Я люблю тебя. Вздрогнув, я вдруг почувствовал, как Эскиль встрепенулся. Привстав, он приблизился к моему лицу настолько близко, что я ощущал его дыхание на своих губах. Клянусь, я подумал, что еще чуть-чуть и он меня поцелует. — Исак? Ты меня слышишь? Исак? — Д-д… — в горле пересохло и я едва мог выговорить хоть что-то, не говоря уже о членораздельных предложениях. — Д-д-да. — Боже, Исак! — положив голову мне на грудь, Тригвассон выдохнул с облегчением, все еще сжимая свои пальцы вокруг моего запястья. — Ты ублюдок! — тут же завопил парень, ударив меня кулаком в плечо. — Легче. — распахнув глаза шире, я оглядел светлую комнату с окном, прямо напротив моей койки. Оно было закрыто жалюзями, но сквозь маленькие щели в помещение прорывались тонкие лучики света. — Я устал бояться, что однажды одна из твоих попыток закончится для тебя удачно. Тебе нужно держаться от этой ведьмы подальше. — Она собирается переезжать. — Знаю. Она сказала. Ты… ты ведь… — Я останусь тут, — с легкой улыбкой на лице сообщил я. — У меня теперь есть работа, так что я попробую платить за квартиру сам. — И ты уверен, что денег библиотекаря хватит? Ты ведь несерьезно? — Я устроюсь куда-нибудь еще. Займу себя, чтобы на суицид не осталось времени. — Ха-ха, очень смешно, Вальтерсен, — дав мне подзатыльник, Эскиль откинулся на спинку стула, сложив руки на коленях. — Может, просто стоит найти что-то более денежное? Тебе ни к чему держаться за эту библиотеку. — Мне там нравится,— чуть приподнявшись и, оперевшись на изголовье кровати, я оглядел свои руки, обмотанные бинтами. — У меня вроде как появились друзья. — Или друг? Вы теперь с этим длинным, как Чип и Дейл? — Почему он тебе не нравится? — Изначально он и тебе не нравился! — возмутился Тригвассон, буравя взглядом стену напротив. — Ну, я узнал его получше. Хотел ли я рассказать Эскилю о поцелуе? Отчасти, да. Я всем делился с парнем, но сейчас это было что-то совершенно другое. Это была наша маленькая тайна, которую я хотел сохранить только между мной и Эвеном. К тому же, я не мог точно сказать, что теперь мы с Насхаймом что-то вроде пары. Я все еще не был уверен, что его желание отталкивать всех и каждого не распространяется на меня. — Насколько лучше? — прищурившись, блондин уставился на меня, словно на особо опасного преступника, из которого пытался выбить признание. — Ну, может… может я… — Исак? Взглянув в сторону двери и увидев на пороге Эвена и Юнаса, что пытались отдышаться, я подумал о том, что это судьба, потому что судя по всему, мне не стоило говорить с Эскилем о том, что я, кажется, гей. — Какого черта ты делаешь?! — завопил Насхайм. — Ты подумал о своей тете, о работе? О нем? — ткнув пальцем в Эскиля, парень стянул с головы шапку, кинув ее мне в ноги. — Тебе не хочется жить? Почему бы мне просто самому не придушить тебя? — Эй, чувак, остынь. — дернув друга за плечо, Васкес прикрыл за собой дверь, стараясь не привлекать внимание к нарастающему скандалу. — Ты не смеешь так с собой поступать! И со мной тоже… — глубоко вдохнув, Эвен опустился на край постели, сев ко мне полубоком. — Зачем ты это сделал? — Тетя хотела увезти меня в Германию. — тихо проговорил я, опустив голову. — Господи, ты серьезно?! — наклонившись, шатен обхватил мое лицо ладонями, уставившись мне в глаза. — Это была лишь провокация? Я молчал, сам не зная, как ответить на этот вопрос. Мне задавали его сотни раз. Рагна, Эскиль, психиатры. Я лишь отмалчивался, пряча глаза и пытаясь понять, действительно ли так сильно я хотел умереть. Я ненавидел Рагну и от того, пожалуй, и ненавидел свое существование. Тетя не пыталась заменить мне родителей, а лишь старалась подстроить меня под себя. Возможно, в ее больной фантазии я играл роль послушного сына, которого у нее никогда не было и уже не будет. Я был для нее словно беби боном, на котором можно было потренироваться быть матерью. Судя по результатам, у нее это получалось хреново. — Исак? — все не отставал сосед, находясь слишком близко к моим губам. — Это была провокация? — повторил он свой вопрос, проведя большим пальцем по моей скуле. — Да... — прошептал я. — Идиот, — буркнул Эвен, отстранившись. — Посмеешь сделать это еще раз и я… — Вы, блять, кто такие? — воскликнула Рагна, вошедшая в палату с двумя чашками кофе. — Выметайтесь все отсюда! — Это мои друзья, — встрял я. — Все нормально. — Точно? — с опаской оглядев ребят, брюнетка поставила кружки на тумбу, подавшись вперед и коснувшись влажной от пота ладонью моего лба. — Да. Все в порядке. — Так, я могу быть спокоен? — улыбнулся Насхайм, погладив меня по оголенному плечу. Со стороны этот жест наверняка выглядел совершенно обычно и по-дружески, но от прикосновения пальцев Эвена к моей коже, я вдруг почувствовал, как все внутри меня сжалось. Мне захотелось прикоснуться к нему в ответ, но я знал, что не могу сделать это при всех. Также я не был уверен, что смогу это сделать, будучи с парнем наедине, потому что я жутко его стеснялся. — Думаю, да. — Хорошо. — и вдруг схватив мой подбородок двумя пальцами, шатен оставил поцелуй у меня на щеке. В один миг все в палате затихли, вытаращив глаза на нас двоих. Единственный, кто в этот момент действительно меня удивил, так это Эскиль, который, уперевшись ладонями в свои колени, пытался увидеть мое лицо, будто на нем красными буквами горело слово: «ГЕЙ» — Что-ж, — выдохнула Рагна. — Думаю, вам всем стоит уйти. Нам с Исаком есть что обсудить.***
— Я уже могу спросить? — заговорил Юнас, больше не в состоянии хранить молчание. — Нет. — все так же сухо ответил Эвен. — А теперь? — вновь спросил Васкес спустя 10 секунд. — Мы не спали. Не трахались. Не занимались сексом. Я не знаю, в каком еще контексте ты захочешь узнать о состоянии моего члена. — не выдержал Насхайм. Стряхнув с сигареты пепел, он вытянул ноги вперед, устроив их между ног друга, сидящего напротив. — Я переживаю за твой член. — Он в порядке, — усмехнулся шатен, выпустив облако дыма в приоткрытое окно. — И я в порядке. — Это ведь должно значить, что ты счастлив и мне не о чем беспокоиться? — Или хотя бы то, что я относительно в норме, — запрокинув голову назад и уперевшись затылком в стену, Эвен поерзал на месте, подмечая что на узком подоконнике сидеть не совсем удобно. — Я не хотел все рассказывать раньше времени. — Я лишь хочу знать насколько далеко ты зашел. В смысле, это замена Крису или ты… — Не знаю, не спрашивай, — отмахнулся Насхайм. — Я впервые не хочу вешать никаких ярлыков. Мне просто хочется заботиться об Исаке, потому что той заботы, что ему дают сейчас, явно недостаточно. — Но тебе также нужно, чтобы кто-то позаботился о тебе. — подметил Юнас, обхватывая руками чашку с остывшим чаем. Его мысли блуждали где-то за пределами этой квартиры, вблизи больницы, в которой на одинокой койке лежал желающий умереть парень, в которого кажется влюбился его лучший друг, так отчаянно борющийся за свое право на жизнь уже в течение года. Молчание показалось Васкесу затянувшимся, а дрожащие руки Эвена — весьма плохим продолжением разговора. Юнас знал, что не так давно друг был на обследовании и оба не решались заговорить на тему, которая доводила их тела и разум до истощения. Где-то в душе брюнет теплил надежду на то, что все не так плохо, но когда Эвен поднял голову, сверкнув влажными от слез глазами, все что смог сделать Юнас, так это соскочить с подоконника и, поставив чашку на пол, заключить Насхайма в крепкие объятия. — Насколько все плохо? — тихо спросил брюнет, позволив Эвену уткнуться носом себе в шею. Позволив последним крупицам разлететься, а всем надеждам разрушиться. Позволив другу развалиться на части прямо здесь, на чертовом подоконнике, в квартире, которая могла опустеть в любой момент. — Третья стадия. Метастазы. Потеря памяти. Оба знали, что этот день наступит. Когда все станет гораздо хуже и никакие таблетки уже этого не исправят. Когда измученный борьбой организм Насхайма устанет пытаться, да и сам парень потеряет веру в то, что чудо все еще существует. День, когда начнется отсчет месяцев, а после недель, дней и жалких часов. День, когда память Эвена впервые подведет его и, посмотрев в глаза лучшего друга, он даже не вспомнит его имени. — Я отказался от химии. — выдал шатен, услышав на это лишь скомканное: — Понятно. Никаких возмущение и пустых уговоров. Лишь тихое «понятно», которое было чем-то гораздо большим. Чем-то похожим на «я буду рядом в любом случае» и «делай так, как считаешь нужным». — Это слишком тяжело. Я лишь хочу быть уверен, что ты не наживешь себе еще больше проблем, — отстранившись, Васкес оглядел заплаканное лицо друга, пытаясь не выдавать того сочувствия, что так и просилось из него наружу, и которое так ненавидел Эвен. Насхайм вообще редко позволял себя слабости, вроде слез или жалоб. Он предпочитал все держать в себе, чтобы казаться сильнее, чем он есть на самом деле. — Если с Исаком все сложно, то, может, и не стоит пытаться? — Кто знает, — хмыкнул Эвен, стерев краем толстовки со щек слезы. — Мы либо друг друга уничтожим, либо спасем. Стоит попробовать.