Сахарный диабет

Роv Максим Прошла неделя с тех пор, как Тёма лежит в больнице и не приходит в себя. Я совсем уже извелся. Я каждый день сижу в его палате с утра до вечера. Сейчас я снова иду в больницу и надеюсь на хоть малейшее улучшение в здоровье братика. — Максим, он пришел в себя. — встретил меня отличной новостью врач у палаты Тёмы. — Только... — Только, что? — мне уже не терпелось увидеть живые глаза Тёмы и попросить прощения у него. — Наверное, после всего, что случилось с Артёмом, он впал в какое-то странное состояние. Такое чувство, что у него Детский Церебральный Паралич — закончил свою мысль врач и тяжко вздохнул. — Что? — я совсем ничего не понял, но сердце кольнуло в испуге. — Овощ он, если простыми словами. Но это еще не доказано. И его анализы далеки от ДЦП-шников, но все же он никак не реагирует на все, что происходит вокруг него. Надеюсь, ты понимаешь? Я слабо кивнул. Господи, что же я натворил? Как теперь будет жить Тёма? А как буду жить я? Боже... — Это лечится? — задал я самый важный для меня вопрос. — Ну как сказать... — мужчина тяжело вздохнул. — Всё зависит от самого больного, если он будет хвататься за жизнь и пытаться выздороветь, то конечно. Но если больной будет целыми днями сидеть на месте и смотреть в стену, то естественно, болезнь с места не сдвинется. Еще нужен хороший человек, который за ним будет ухаживать. Кто будет ухаживать за Артёмом? — спросил врач, взглянув на меня из под очков. — Я. — А где ваши родители, Максим? — спросил Николай Петрович. — Они очень далеко от сюда. У отца командировка в Канаде, а моя мачеха отправилась вместе с ним. Это далеко не первый раз, когда я остаюсь на долгое время один. — Понятно. — Так мне можно к нему? — Конечно, но только ненадолго. Мы зашли в палату. Артем сидел и бессмысленно смотрел в стену. Я присел рядом с ним на кровать, но он не обратил на это внимание. Рядом крутилась медсестра. Я аккуратно взял его за руку и мягко сказал: — Тёма, малыш, посмотри на меня. Реакции не последовало, но я повторил попытку. — Малыш, не бойся. Я не сделаю тебе больно. Но всё что, я говорил, Артём пропускал мимо ушей и даже не шелохнулся. Слезы опять потекли по щекам. Я поглаживал его руку и иногда целовал её. — Тёмочка, только не смей сдаваться. Слышишь? Не сдавайся, хорошо? Я все сделаю, чтобы тебе было хорошо. Поскорее возвращайся... Прошло ещё две недели. Я приходил к брату каждый день, и сидел там до самого вечера. Я читал ему книги, разговаривал, кормил его с ложечки, помогал одеваться, причёсывал ему волосы. Но ничего не помогало. *** Пришло время выписки. Николай Петрович написал мне подробную памятку, как ухаживать за Тёмой. Пожелав нам удачи и скорейшего выздоровления, он отправил нас домой. — Ну вот мы и дома! — завозя инвалидную коляску за порог квартиры, оповестил я. — Надеюсь, ты рад? — спросил я, и мигом воспоминания хлынули. Я помню, как спросил у Тёмы, рад ли он что теперь я буду его братом. Он конечно же сказал, что не рад. И я, как всегда, ударил его и начал издеваться. Закрыв глаза, я тяжело вздохнул. Взяв брата на руки, я аккуратно положил его на кровать. В моих ногах тихо мяукал Джокер — маленький котёнок черно-белого цвета. Меня очень удивило то, что у Донских живут и кот и пёс вместе. А их имена меня рассмешили: Шокер и Джокер. Они очень хорошо ладили между собой. Часто Джокер спал у Шокера на спине, а тот и не был против. Взяв котенка на руки, я аккуратно положил его на живот Тёмы. Его глаза сразу же расширились. — Джокер очень скучал по тебе. Так ведь? — спросил я котёнка, и он мяукнул мне в ответ. — Тёмочка, ты хочешь его погладить? — с этими словами я положил руку братика на котёнка. Его глаза стали просто огромными. В них читалось удивление. Котёнок начал тихо мурлыкать от ласки хозяина. Вскоре Джокер уснул, скрутившись калачиком на животе Артёма. Я взглянул на часы, на которых было уже десять часов. — Зайчик, пора баиньки — нежно сказал я и укрыл Тёму пледом. Он закрыл глазки, а я начал читать ему сказку. Закончив рассказ, я поправил его плед и тоже лёг на свою кровать. Вскоре я уснул на удивление крепким сном.