Я подожду, пока ты меня убьешь

Привалившись плечом к дверному косяку, Наруто хмуро наблюдал, как его лучший друг шушукается с Ино. Девушка, то и дело досадливо встряхивая длинными волосами, завязанными в высокий хвост, настаивала на своём, и мало походила на ту милую кокетку, явно заигрывавшую с ним. * Наконец, просто вручив Кибе сумку, велела собрать разбросанные вещи, сама же подошла к Хинате, и, ласково заговорив с той, принялась помогать омеге надеть верхнюю одежду. Инудзука же ходил взад-вперёд, по-прежнему избегая смотреть на Наруто, сам себе противореча. Уловив пристальное внимание к своей проштрафившейся персоне, снова поспешно отвернулся. Синие глаза опасно сузились. Однако Наруто промолчал. Он терпеливо дождался, пока Ино выведет Хинату и усадит в машину. Судя по заревевшему тотчас мотору, там был кто-то ещё. Инудзука, всё же не вытерпел, оглянулся, перестал прятать явно виноватый взгляд и сбивчиво заговорил: — Ино прихватила Сая. Ну, своего сводного брата. С ним люди Какаши - сана и Морино - сана … для подстраховки. Там. Конечно, можно предположить, что это разбушевавшаяся стихия и всё такое … Ещё, помнишь, как стремительно может меняться погода в Долине? Когда-то, говорят, к нам даже приезжали какие-то важные шишки, изучать наши «погодные фокусы» … да, вроде, ты ещё был в Долине. Должен помнить. Ну вот … — Киба поскрёб нос, как он это делал, чтобы собраться с мыслями, — Вот я и напоминаю. Так, для прояснения … Помнишь? Даже учитывая, что тебя долго не было? — Ну да… — пробормотал Канкуро, подключаясь к беседе, а на самом деле, как догадался Наруто, приходя на помощь брату. Синий прищур насмешливо переместился в сторону «спасателя». Поняв, что его раскусили, Собаку но отодрал ногтем какую-то щепку и принялся внимательно изучать её. Вздохнув, договорил, чтобы как-то реабилитировать своё бормотание: — «Вездеходы» прошли, а следом, естественно, мы. — Слишком долгое вступление, — Наруто оторвался от двери и окликнул Кибу, также изучающего разгром: — Кииб! Ты не находишь, что молчать нет смысла? Особенно после обещания Какаши - сана? Так что ты знаешь про «шрамы на моём сердце»? Или мне задать этот вопрос Какаши - сану, а не вам, моим друзьям? Киба вздохнул и непоследовательно изрёк: — Если Неджи узнает, что Хината была здесь и она плакала … Мало не покажется. Сам знаешь, всем. А тебе … — Перед Неджи я отвечу, — спокойно заметил Наруто, — дело ведь не в нём? — В тебе, Наруто, в тебе, — устало опустился на стул Киба. Канкуро молчал. — Ну, так и, причём здесь я? — Ты знаешь, кто такие перевёртыши? Наруто, не веря своим ушам, переспросил: — Перевёртыши? Какого … Он замолчал, словно задохнулся. Тщательно подавляемое, затолканное глубоко, так, что он уже и забыл, всплыло воспоминание из раннего детства, когда они ещё не перебрались в загородный дом … Необыкновенно яркое солнце. Когда с далёких гор ещё не опустился туман, не пришли облака, чтобы скрыть его обманчивое тепло. Когда снег лежит, искрясь в лучах и отражаясь в синих, счастливых глазах малыша, выбежавшего во двор. Смеясь, торопливо скидывающего обувь, чтобы босиком плясать в снегу. — Подкинутый! И мамаши, торопливо уводящие своих чад. — Я запрещаю тебе водиться с ̀этим! Как он мог забыть?! Наруто медленно запустил пальцы в волосы, взлохматил их. — Я всегда считал, это сказки. Ведь мне объясняли, что это просто … закаливание. Как и ваши дружеские насмешки, насмешки людей, не любящих подобное. Киба и Канкуро переглянулись. Посмотрели в сторону Какаши и Морино. Морино проверял оружие. Какаши коротко кивнул. — «Пижамную» вечеринку у Ино помнишь? Когда нам всем было по десять лет? Наруто задумался. Если по правде, после того, что случилось пару часов назад, вояж в детство вряд ли мог ранить его «нежную душу» сильнее пережитого. Когда он волновался за Хинату. Когда ему пришлось выбирать … Перестав мысленно зубоскалить над самим собой, он приказал усталому мозгу заткнуться. Сжав челюсти так, что заходили желваки, хрипло уточнил: — Тогда что-то случилось со светом и девчонки предложили рассказывать страшные истории. Он глубоко вздохнул и беспомощно пожал плечами. При всём желании имя заменить нельзя, как и память: — Гаара рассказал про то, что в определённые ночи с гор приходят «снежные люди» и подменяют детей. «Снежных» оставляют среди людей, а «людских» забирают себе. Зачем они это делают, не знаю, и вообще эта «страшилка» не выдерживала никакой критики … но звучала интригующе. Во всяком случае, омеги были в восторге. Пока не пришла мама Ино и не разогнала всех по кроватям. Оказывается, детские страшилки весьма успешно жили и среди взрослых! Вспомнив «… Я запрещаю тебе водиться с ̀этим», Наруто с шумом вздохнул, чтобы успокоиться. Потому что он чувствовал, что это ещё только начало. — Наруто. А это уже заговорил Какаши. — Твой отец очень не хотел, чтобы ты приезжал в Долину. Особенно сейчас. Когда ты ... скажем так, «повзрослел». Минато - сан просто понадеялся, что Город, куда тебя увезли, навсегда вычеркнет Долину из твоей памяти. Такое случалось … Наруто усмехнулся: — Тактика Минато - сана. Не запрещать, а убеждать. Он думал, что я стану слишком городским. Возможно, у него бы и получилось, если бы не его интрижки. — Ему было больно, — мягко возразил Какаши и Наруто снова замолчал, признавая правоту, к которой не так давно пришёл и сам, — но зачастую судьбу нельзя обмануть. Руки Наруто непроизвольно сжались в кулаки. Хьюга Неджи. Кто так любил говорить о судьбе. И одна омега, попробовавшая пойти наперекор. Саске … Наруто сжал челюсти ещё сильнее. Ему как никогда захотелось всё бросить и броситься на поиски ... кого? Омеги, помеченного другим? Он неожиданно вспомнил глаза Саске. Той ночью, когда он отдался ему … Какая тайна была в этих чарующих глазах? И почему у него такое чувство, что они связаны не только этой ночью? — Кто такие перевёртыши? И причём здесь наши «городские легенды»? Уже договаривая, Наруто предугадал ответ. Слишком долго он от него отворачивался. Не хотел видеть очевидное. Запинаясь, Киба пояснил:  — Эти самые перевёртыши. Оборотни, если точнее. Ты, дружище, как бы с ними знаком. Ну ... имеешь к ним отношение. Наруто сглотнул. Мысли причудливо завертелись, сменяя одна другую. Обеспокоенная мамаша, плач Хинаты «Наруто, зачем ты вернулся!», кровь на шкуре. Крик бабушки «Не надо! Не убивай! Не обагряй свои руки нашей кровью!». Наруто испустил тяжелейший вздох. Не хотел видеть очевидное? Возможно. Особенно, если это не относилось непосредственно к нему. Что за бред? — Туда же. Огрызнулся, кивая в сторону недавно отъехавшего «крузака». — То, что я съел рассказ про соулмейта, потому что выуживал интересующую меня инфу, не говорит о том, что мне можно втирать всякую херню! Да вы, парни, чего?! С дуба рухнули? Ну, блять, ещё скажите, что я оборотень и вот-вот начну превращаться, потому что Долина так на меня влияет! — Ты хуже! — выпалил Киба и получил ошеломлённый взгляд от Наруто и хорошую затрещину от Канкуро. Не говоря про какое-то витиеватое ругательство от Морино, оторвавшегося от чистки своего «Грейда». — Да вы что … — севшим голосом повторил Наруто, особенно когда заметил, что все четверо на него смотрят. Ему даже показалось, что это всё реальная жесть и, если кто сейчас и превратится, это они. — Никто точно не знает, но Долина и в самом деле как-то влияет на подобных тебе. Морино подошёл к выбитому окну и внимательно осмотрел остатки фанеры, которой заменили разбитое стекло. Что-то бормоча себе под нос, тронул шпон, чуть отгибая назад. Внутрь хлынул свет, запоздало напоминая светловолосому альфе о другом окне. Там, в загородном доме. Со смазанным отпечатком лапы и следом от дыхания на запотевшем стекле. Впрочем, это его абсолютно не удивило. Наруто вдруг равнодушно подумал, что это всё. Точка невозврата пройдена и он готов поверить в летающих человечков и … мальчиков, танцующих в снегу. Он машинально опустился на чудом уцелевший диван. — То есть извини, чувак, ты же наш друг, — Киба опомнился первым и сел ближе к безмолвному Наруто. Пихнул в плечо, Наруто поморщился. — Тогда … вы объясните мне ... я ... — Если по-простому, — заговорил Морино, изучая царапины, — скажем так, ты b>Потомок</b>. Помнишь байки про укушенных? И что ты помнишь? Не считая «пижамной вечеринки»? Наруто вспомнил те бесчисленные ужастики, что они когда-то смотрели «с чипсами и пивом» и хохотали как ненормальные, особенно когда девчонки принимались визжать. Неужели это было? С ними? — Нуу ... Он вздохнул, впервые начиная трезво смотреть на происходящее. Если ты не можешь изменить ситуацию, ты же можешь изменить своё отношение к ней, верно? — Если кого цапнули, бедолага в течение какого-то времени «обращается». Ну там ... полнолуние, морда вытягивается, кости трещат, обрастает шерстью. Укушенный теряет себя, своё человеческое «я». Словом, превращается в волка. Оборотня. Убегает в лес … Мне продолжать или этого достаточно? Наруто недобро прищурился. Судя по смущённой паузе, нет. — Но со мной всё не так? Морино и Какаши снова переглянулись, обмениваясь безмолвными знаками. Ибики прикинул варианты. У Какаши слабое место, его омега, какие разногласия между альфами не были бы, он это хорошо понимает. Значит … Значит, единственный, на кого Шторм может положиться, это он. Морино вздохнул. Прикинул, как сказать то, к чему мальчик не совсем готов. Его друзей укротить он успеет, да и они будут молчать, пока он не переговорит, с кем надо и они не решат, что делать дальше, пока всё окончательно не выйдет из-под контроля. Но если промолчать, Наруто, чего доброго, полезет выяснять, а судя по всему, его ведут. Потому что он не уехал, как и обещал, как можно быстрее. Впрочем, Морино интуитивно чувствовал, как только Наруто сюда вернулся, уже было поздно. Но … Образ заснеженной опушки мелькнул и погас. Чутьё «Сопровождающего» говорило, что ещё не всё потеряно. Выдавив из себя улыбку, Морино мирно предложил: — Может, подробности ты спросишь у своего отца? — Который всё это время скрывал их от меня, — усмехнулся Наруто, впервые наблюдая, как смутился старый, прожжённый жизнью альфа. Неожиданно к нему пришло понимание: — Внутренний взор, о котором мне говорил старик китаец ... это и есть то, что со мной «не так»? Поэтому … поэтому … Он замолчал, слишком красноречиво смотрели на него старшие товарищи. — Предлагаю запереть дом, — негромко предложил Какаши, — метель может снова начаться, в январе — феврале погода неустойчивая. Думаю, ты знаешь, куда мы поедем. — Знаю, — тотчас среагировал Наруто: — «Магазинчик Ооноки». Цу Ти Ооноки будет рад. Тем более, он очень просил меня никуда не уходить. Да Киба дорогу знает, если что. Подумав, Морино кивнул. Скрыв злорадную улыбку, Наруто пошёл к выходу. Инудзука сделал движение, словно хотел удержать, он сделал вид, что не заметил протянутой руки. Ещё успеет сказать Кибе всё, что тот заслужил. Правда, открывая дверь, он с удивлением подумал, почему же ему всё равно. По барабану, вообще никак, если честно. Ему напрямую говорят, что он чудовище, а ему всё равно. Или это не так? Но почему всё было окутано тайной, почему скрывалось и главное. Почему всё воспринялось как-то … Спокойно, обыденно, что ли. Как в каком-то сраном сериале. Не про него. А про запутавшегося хорошего парня, вдруг оказавшегося кем-то другим. Или чем-то? Какая, нахрен, разница. Он поискал определение и вдруг ощутил, что балансирует над какой-то бездной. И, если не хочет реально сойти с ума, надо остановиться. Но в том-то и дело, что теперь, когда случилось то, что случилось, Наруто ясно осознал правильность своей затеи. ** И, если начистоту, теперь он сделает всё, чтобы понять, почему от него скрывали убийство бабушки. Руку вдруг охватило словно огнём, как тогда, когда появились все те надписи. Пожалуй, одна Хината была более открытая с ним. Более честная. Наруто приостановился ровно на секунду. Усмехнулся. Ну да. А он не хотел верить в то, что она ему говорила. Ладно. С собой он разберётся позже. Какие там послания ему шлёт его … соулмейт. Приостановившись, коротко бросил через плечо: — Я поеду с Какаши - саном. Друг за другом, машины выехали со двора, выстраиваясь в длинную, похожую на змею, ленту. Наруто передёрнуло, когда он сообразил, с чем сравнил их «коняшек». С некоторых пор это у него ассоциировалось только с одной особой. Он не знал, почему, в довершение ко всему, вспомнилось это гнилое имя. Харуно Сакура. Имя измены. Вот дьявол … Сотовый, воткнутый в «торпеду», ожил. Конечно, нереальное смущение по имени Киба. — Это, Нар … — Вы были моими лучшими друзьями, — с наслаждением почти пропел Наруто, с удовольствием любуясь покаянными мордами позади него. Морино, естественно, возглавлял их своеобразный «караван». — Мы поклялись молчать, — значительно произнёс Канкуро, в то время как Киба сопел рядом, и добавил то, что абсолютно не удивило Наруто, — твой отец запретил нашим. Равнодушная поверхность закреплённого над лобовым стеклом зеркала заднего вида отразила внимательный взгляд единственного глаза Хатаке. Что, впрочем, не мешало последнему ловко управляться с мощной машиной. Уловив замешательство, альфа счёл возможным пояснить: — Твои друзья узнали подробности чуть раньше тебя, Наруто. — Друзья, — с нажимом не сдержал эмоций Наруто, — именно поэтому они должны были мне сказать! Или это из-за того, что Гаара погиб? И вы меня … Осёкшись, Наруто прервал сам себя, побоявшись, что наговорит лишнего. В запале чего не скажешь, но ведь они, Киба и Канкуро, переживали за него. Реально переживали. И продолжали делать вид, что ничего не знают. — Киб, — тихо прервал сопение Инудзуки младший Намикадзе, — когда мы с тобой были в магазине китайца … ты уже знал? — Я … — беспомощно выдохнул Инудзука, — не совсем … Но, если тебе от этого станет чуть полегче … Хьюга не в курсе. Я говорю о всей чудесной семейке, кроме … — Хината! — Ну да … Осознание того, что эта чудесная девушка знала его подноготную и никогда не выдавала его своим родственникам, порождало странную двойственность. Словно что-то светлое, доброе, ломало преграды и в тоже время усиливало недоверчивость и чувство дикой обиды впополам с пониманием оправданности того, почему его друзья поступили именно так, а не иначе. — Твою мать! — кулак Наруто бессильно стукнул по приборной доске, едва не свернув тревожно замигавший навигатор. Некоторое время ехали молча, Какаши переключал скорость, делая вид, что вздохи, несущиеся из сотового, ему не мешают. — Границы размыты, — наконец вздохнул старший кузен и тоскливо сообщил, — в сводках отражено, что Гаара разбился, а в некоторых источниках даже упоминается, как тело съели волки. Ну, они же падальщики… — «Санитары леса», — мрачно добавил Киба и послышался треск. Киба барабанил по рулю. — Мы не хотели озвучивать ... это … — не слушая мрачную остроту кузена, внёс ясность в разговор Канкуро и почти выкрикнул, чтобы, наконец, освободить душу от того, что глодало её долгое время, — просто, прежде чем сплетников удалось заставить замолчать, кто-то распустил слух, что нашего младшенького разорвали не волки. Ходили слухи, что Гаару … Крепко удерживая руль, и не поворачивая головы, Какаши нажал «отбой». Встретившись глазами с немного удивлённым взглядом Наруто, отстраненно произнёс: — На самом деле парни знают не всё. Если ты о претензии к тому, что они ничего не говорили тебе. Если ты не заметил, в Долине не принято болтать просто так. Без доказательств. Их отцы … — Слышал. Наруто отвернулся, принялся наблюдать за мелькающим однообразным пейзажем. Хатаке издал длинный вздох. Рука, против воли, дрогнула. — Да. Омегу семьи Собаку но Гаару, убили не волки. И это не сплетни, младшего омегу Клана Собаку но действительно убили оборотни. Но то, что официально не подтверждено, остаётся только слухом, верно? И да … Такие, как я. Как Морино - сан. Как отец Кибы - куна, Дейдемару - сан и, наконец, отец Канкуро - куна, глава Клана Собаку но, Асахари Ягура - сама… Ты уже понял, мы — люди Шторма. Твоего отца, Наруто. Нас называли Лесной отряд. Когда-то … Задумавшись на секунду, Какаши всмотрелся вдаль, куда-то поверх руля, не забывая управлять тяжёлой махиной и, одновременно, будто заглядывая через время назад, туда, где он и его боевые товарищи сражались с нечистью. Наверное, надо сказать так? Плечи Наруто снова невольно передёрнулись. А Какаши, словно не видя реакции, продолжил: — Лесной отряд вычищал лес от оборотней. Это та правда, которую до тебя не донесли. Не сказали. Потому что нельзя сказать то, чем не владеешь в полной мере и если ты связан запретом. Пойми, Наруто и не осуждай их. — Они … Горло перехватило, поэтому Наруто прошептал упрямо, едва слышно, вытолкнул из себя то, что сжимало грудь, мешало дышать: — Они должн̀ы были сказать. Какаши вздохнул. — Может, я произнесу банальное … Просто ты ещё не готов принять эту правду. — После увиденного? После всего? Надо быть слишком упёртым, чтобы отрицать … Сказал и задохнулся, когда вдруг ... совершенно не к месту и не в этой ситуации, когда он обсуждал дела отца, в мозгу вдруг чётко вспыхнуло и забилось самое главное. То, что он так и не разгадал, ког̀о ему подарила судьба. Кого он … Пальцы Наруто в смятении сжали кожаную обивку. Мысли причудливо заметались, вычленяя самое главное. Поэтому Какаши пришлось его окликнуть, прежде чем подытожить «разоблачения: — Помнишь, ты задал вопрос, чт̀о с тобой «не так»? Я отвечу, и пусть меня разорвут все демоны дзигоку ***… Ты не только, как неуклюже попытался объяснить Киба - кун, «имеешь отношение к перевёртышам». Ты — тот, кто не обращается. Ты — монстр, Наруто. Ты … Резко оборвав сам себя, Какаши хотел добавить что-то ещё, но не успел. — Как же вы все общались с таким монстром? — горько прошептал Наруто, оторвав руки от дверцы и, перевернув их ладонями вверх, принявшись рассматривать так, будто увидел впервые. — Наруто … Хатаке едва не пропустил поворот. Вовремя ударив по тормозам, выровнял машину. Повторил: — Наруто … — Я в порядке, — спокойно ответил Наруто и вдруг попросил: — Можешь остановиться? Ненадолго. Со мной всё хорошо, правда, но останови машину. Срочно! Пожалуйста!! Он буквально вывалился из салона, принялся жадно хватать снег, вытирая лицо. А когда поймал себя на том, что временами проглатывает целыми кусками, размазывая остатки, тающие на заиндевелых щёках, вдруг стало тошно. То ли от себя, то ли от чего или кого другого, то ли от всего вместе. Не обращая никакого внимания на то, что вездеход Морино мгновенно остановился. Что поодаль топчутся Киба и Канкуро, Наруто качнулся и пошёл вперёд, по тропке, чудом и непонятно каким образом взявшейся на обочине, петляющей и уходящей куда-то вглубь леса. Шёл и автоматически хватал всё тот же белый-белый снег. — Это … Киба посмотрел в спину уходящего Намикадзе, шмыгнул носом и умоляюще попросил: — Надо его остановить … Вернуть … А, Канкуро? Какаши долгим-долгим взглядом проводил молодого альфу. Тот шёл, убыстряя шаг, и было не похоже, что он собирается шаг этот прервать. — В данный момент переживать надо не за него, — философски изрёк Хатаке, поправляя повязку. *** — Наруто. Он едва не пропустил поворот, когда раздался этот призыв. Немного грустный, тревожный. Сердце забилось. Неужели его зовёт соулмейт? Возможно ли? Рука снова заныла. Резко остановившись, Наруто схватился за руку, чуть повыше предплечья, где пульсировало ****: — Ты в опасности! Дышать было нечем, отчего адски сдавило грудь, и он несколько раз сделал резкие вдохи-выдохи. Страшная, давящая пустота, словно высасывающая все жизненные соки. Но он справится и с этим. Наруто стиснул зубы. Морозный воздух вылетал изо рта, сердце тревожно билось о рёбра. Шаги замедлялись, пока альфа не остановился совсем. Замерев, судорожно вздохнул, так, будто это был последний вздох, выравнивая дыхание, успокаиваясь. Пока не преодолел растерянность, не привёл в порядок разорванные в клочья чувства. Тишина была такая, что, казалось, ощущалась физически. Как будто ты оказался выброшен далеко-далеко, на край Вселенной, выброшен и обречён. А ведь это было не так. Где-то там, за спиной, остались его друзья. Какаши-сан, назвавший его монстром. Морино Ибики, настаивавший, чтобы он уехал. Едва ли не в первые же дни. Такая вот противоречивая реальность. Жалел ли Наруто о том, что не сделал этого? Не сыграл роль послушного сына, не вернулся туда, в далёкий, спокойный город, отчеркнув всё то, что не давало покоя здесь, в Долине? Не задумываясь, Наруто ответил сам себе «нет». Нет, никогда. Иначе он бы не встретил Саске. Едва имя черноволосой омеги коснулось его сердца, оно, это сердце, вздрогнуло, но не тревожно, а упоительно сладко, так, как бывает только тогда, когда возлюбленный входит в твою плоть и кровь. Возлюбленный. Любимый … На секунду Наруто нахмурился. Он ещё не привык, что с недавних пор они идут рука об руку, эти чувства. Радость и тревога. Любовь и ожидание разлуки. Желание и невозможность обладать. Разве у него могло быть иначе? У них могло быть иначе? Один всегда уходит, другой всегда идёт за ним. Альфа и омега. Это неизбежно. Заиндевевшие на холоде брови нахмурились ещё сильнее. Возможно, и так. С одним небольшим условием. Если он будет знать, что у его омеги всё хорошо … — Пиньь! Мелькнула ярко-жёлтая грудка. Маленькая синичка вспорхнула, уселась на ветку ели. А ветка, с которой она взлетела, продолжала качаться, роняя вниз пушистые клочья снега. Птичка склонила головку и смотрела на Наруто, словно желая подбодрить. Птичка, так похожая на ту, что пела ему в парке, перед тем, как он впервые встретил Саске. Во всяком случае, Наруто почему-то хотелось верить, что это та самая синичка. Мир в очередной раз перевернулся. Итак тонкая, грань реальности размылась и поглотила его разум, и стало ясно как никогда, что, как ни странно, жизнь начинает новый отсчёт именно сейчас. И, как ни парадоксально, именно сейчас он стал чуточку счастливее. Во всяком случае, на один вопрос ответ найден. — Пиньь! Желтогрудка наклонила головку и снова уставилась своими глазками-бусинками, продолжая безмолвный рассказ. Смотрела и удивлялась, как это альфа до сих пор не понял, о чём напевает ему миниатюрная синичка, уютно расположившаяся на ветви дерева, раскачиваясь в паре метров от импровизированной тропы. Усмехнувшись, Наруто осторожно пошевелился. Инстинкты, на время, пока он пребывал в смятении, словно притупившиеся, вдруг обострились. Медленно оглядевшись, Наруто замер. Несколько минут назад у него было ощущение, что он противостоит дикой, бездушной силе, равнодушной, безжалостной. Именно поэтому он вышел из машины. Потому, что ему было необходимо уйти. Но сейчас важно было не это. Он уже не был один во Вселенной. Он снова был не один. Неожиданно солнце, клонившееся к закату, пробилось сквозь тучи, и осветило всё вокруг, даря немного тепла и света. Даря надежду. Давая силы одной своей способностью разгонять мрак и тьму, силы двигаться дальше. Уловив движение чуть справа, Наруто быстро посмотрел в ту сторону. Там, впереди … в нескольких метрах … среди ветвей, мелькнула серебристая тень. Ирбис шёл параллельно тропинке, немного впереди, уходя всё дальше и дальше в чащу. Дикая кошка словно скользила по снегу, не проваливаясь, а с лёгкостью преодолевая малейшие препятствия. Порывы ветра швыряли в хищника горсти снега, однако тому, у кого густой, длинный мех, всё было нипочём. Красивая, густая шерсть переливалась, вспыхивая в лучах солнца, словно серебро, впечатление усиливалось благодаря контрасту с черными пятнами. Вкрапление чёрных пятен «розеточной» формы в серовато-дымчатый окрас шерсти животного, включая более светлый подшёрсток, создавало впечатление белого цвета, цвета снега. Широкие лапы, длинный, «пятнистый» пушистый хвост, чуть загнутый кверху и с чёрным кончиком. Да, это было оно, совершенное дитя природы. Королева гор. Их символ, символ мира и жизни гор, дыхание природы. Сама её суть. И в то же время это был Его зверь. Его ирбис. Его … На секунду всё вокруг словно застыло. Перестали скрипеть под тяжестью укрывшего их снега деревья, смолкли голоса взявшихся, словно ниоткуда, товарок уже знакомой синички, птиц, утих даже ветер, пробравшийся сюда из Долины. И Наруто реально перестал дышать, когда снежный барс оглянулся. Как будто между ними протянулась незримая связь, связь, словно невидимой ничьему враждебному глазу нитью скрепившая человека и зверя навсегда. Это было как наваждение, вспышка, огнём охватившая его всего, перевернувшая, всколыхнувшая, заставившая кровь в венах вскипеть и жаром опалить тело. Оставив только одно желание, желание, больше напоминающее безумие. Впрочем, для самого Наруто, или того, кто, подобно молодому альфе, испытывал нечто подобное, все эти чувства были сродни естественным чувствам. Так, как и должно было быть. Так, как он понимал. И было только одно: странно, что он этого так долго не понимал. Ровно секунда, но ему показалось, что это идёт Саске. Стройное тело молодого омеги мелькает среди колючих лап елей, притягивая, маня своей дикой, первобытной красотой. Он движется, не останавливаясь ни на минуту, то отводя ветки от бледного лица, то грациозно скользя между мощными стволами, чуть пригибаясь. Несколько прядей выбились из длинных, небрежно собранных сзади в хвост чёрных волос. Шарф тонкой вязки вольно лежит на плечах, грозя соскользнуть вниз, но хозяину, похоже, нет до этого дела. — Пинньь! Синичка, неотступно следовавшая за Саске, вспорхнула, задев лапу ели, снег посыпался вниз, окутав всю фигуру молодого омеги причудливым, колючим покрывалом. Снова создав контраст белого и чёрного. Наруто перевёл дыхание. Он ещё не знал, что снова ошибся. Только в этот раз эта ошибка более фатальна. — Саске! Блеснул синевой колдовской, чарующий взгляд. Время остановилось. * Дружеская встреча в «Ветке сакуры». ** Приезд в Долину. *** Ад. **** Наруто уже «считывает» не читая, если кто не понял.