Я подожду, пока ты меня убьешь

— Гаара! Гаара неторопливо повернулся на голос старшего брата, и тот, наконец, понял, что его тревожило с первой же минуты. С первой минуты, как рациональная часть мозга указала, что этот незнакомый парень, словно выросший из ниоткуда на пороге «Сторожки», не кто-нибудь, а его младший брат, Собаку но Гаара. Братишка. Омега, которого безумно любила их мама, даже сильнее Темари. Но их младшенький — Канкуро ещё пытался цепляться за воспоминания, их младшенький был милым омегой, с белоснежной кожей, такой тонкой, что, как частенько шутила мама, «стоит Гааре пошевелиться, и видно, как проступают вены, по которым бежит кровь». Канкуро невольно поёжился. И окончательно понял, в чём разница. Одежда Гаары была в беспорядке. И испачкана кровью. Справа ожил Киба. Пробормотал, озвучивая мысль большинства: — Это реально ты, Гаара? Бирюзовые глаза всё также неторопливо обежали вокруг, словно проверяя, насколько скучно может быть их обладателю, и вернулись обратно. Скрестив руки, Гаара холодно заметил: — Капитан очевидность. Есть ещё один Гаара? Канкуро и Киба переглянулись. «Капитан очевидность». Когда-то этот вредоносный омега любил изводить их своими подколами, если только они умудрялись где-либо лохануться, зачастую подстраивая каверзы и от души потешаясь над ними, оставаясь в стороне от потасовок. — Гаара! Заорал Киба, а вслед за ним и Канкуро. Растеряв невозмутимость, забыв о статусе «охотников Лесного отряда», оба альфы бросились к омеге и сжали того в объятиях, тормоша, обнимая и едва не плача. Им казалось, что рассудки покинули их и всё им только кажется, потому то один, то другой на секунду отодвигались от полузадушенного омеги, чтобы придирчиво убедиться, что это не сон, не иллюзия. Что Гаара как стоит, терпеливо ожидая прекращения бурных объятий, так и стоит, и никуда не денется. — Гаара, Гаара! Блять, да как же это возможно?! — орал Киба, пытаясь отпихнуть Канкуро и обнимать брата единолично. — Возможно, ещё как … да плевать … Гаара! — вторил ему Канкуро, скатившись по умственным показателям ещё ниже и оттаптывая ноги, чтобы Киба свалил куда подальше. Рыча, пыхтя, альфы сильнее и сильнее входили в раж, пока, наконец, Какаши не решил, что с него достаточно. Пару скользящих шагов, едва видимое глазу движение натренированных рук — и оба альфача отлетели в разные стороны. –Чёрт! Инудзука, кряхтя и держась за спину, пытался подняться параллельно стене, в которую влетел. — Кодомо! * — Чёрт, Канкуро, — воззвал к брату взъерошенный Киба, — это же наш Гаара! Однако Канкуро, оставшийся сидеть около своей стены, промолчал. После того, как все успокоились, он снова уставился на вновь обретённого. На то, что сразу бросилось в глаза, но только порыв, охвативший обоих альф, заставил задвинуть сомнения куда подальше. А теперь, когда эмоциональная встряска реально закончилась, пришло время трезво оценить то, что предстало перед ними. Попробовать разобраться, почему, когда до мозга дошло, что этот человек — Гаара, внутри сложилось и укрепилось стойкое ощущение искажения картинки под, казалось бы, радостным лозунгом. «Возвращение в семью». «Воссоединение». «Вернувшийся с того света». Канкуро поёжился и осторожно посмотрел на отото. Всмотрелся. Так вот оно что … Вот что это было. Прежде всего … То, как выглядел Гаара. Нет, уже самим чудом было то, что он живой, так сказать, «во плоти», и ещё предстояло услышать вопли родни, по сравнению с которыми их с Кибой несдержанность так, негромкие крики. Но … Канкуро переглянулся с Кибой и снова растеряно уставился на омегу. Он ничего не мог с собой поделать. Слишком была разительна разница. Между тем Гаарой и этим. Этот Гаара стоял, чуть расставив ноги, в облегающем тело, словно вторая кожа, комбинезоне. В высоких сапогах. Волосы, когда-то красивого медного оттенка, приобрели красный цвет. И злая усмешка, прежний Гаара … их малыш Гаара … так не улыбался. — Гаара, — Киба пару раз сглотнул, так, что кадык альфы нервно дёрнулся, — ты ранен? Канкуро подорвался с пола. В самом деле, он так загрузился, что совершенно забыл самое важное: — Ты же … Гаара, откуда у тебя на одежде кровь?! Вернее … «Чья она». Прежде чем вопрос был сформулирован полностью и произнесён вслух, Гаара повернулся к Какаши: — Вы преследовали. Преследовали тварей. В ̀этом смысл существования вашего Лесного отряда, ведь так? Так почему прекратили?! И голос. Раньше он у Гаары был спокойный, иногда, когда омегу прорывало на шутки или каверзы, игривый. Теперь даже в безэмоциональном голосе слышалась злость. Злоба. Во всей её первобытной, не желающей знать никаких компромиссов, красе. У Канкуро нервно дёрнулось веко. Ему — это ему-то! Практически в открытую называемого будущим главой Клана … вдруг стало тревожно. Словно он разгадал, отчего. Совесть? Это проснулась совесть? Но, блять, разве он в чём-то виноват перед Гаарой?! Нервно дёрнув плечом, Канкуро в отчаянии поймал взгляд Кибы. Какой-то странный. Похоже, Инудзука, в дополнение к своим моральным переживаниям по поводу мнимого предательства друга, собрался добавить пунктик «про Гаару». Подслушал его, Канкуро, мысли, что ли? Сжав челюсти так, что обозначились желваки на скулах, Канкуро принялся лихорадочно подбирать слова. Ведь надо же что-то сказать! Тем временем Какаши … В отличие от своих молодых подчинённых, Хатаке воспринял вопрос, вернее, скрытый упрёк, спокойно. У тех, видимо, от счастья попросту «сорвало тормоза», обнимали омегу … а он изучал и анализировал. Прежде всего, потому, что от его приказов зависело многое. Например, жизнь. И вопрос, на первый взгляд странный, тем не менее, понял. — Что ты знаешь, Гаара? Киба хотел было, возмутиться. Он тоже опомнился, на смену безудержному восторгу пришла действительность. Действительность, в которой кровь на одежде младшего кузена его тоже напрягла, и Киба даже открыл рот, но следующие же слова командира пригвоздили его к полу: — Где Наруто? *** Услышав вопрос, Собаку но ничем не показал, что понял его. Только прикрыл на секунду глаза, в которых мелькнуло раздражение. Выжить ради своего соулмейта и безоговорочно подчиняться его приказам, оказывается, разные вещи. Но, поскольку он открыл ещё кое-что для себя, Гаара решил пробовать сдерживаться и дальше. Тогда, когда Наруто приказал уйти, а сам двинулся в сторону Центра, он взял себя под контроль практически чудом. Губы омеги шевельнулись. Еле слышно он прошептал: — Соба … Перед измученным взором: ласковые, сияющие каким-то тёплым светом, глаза. Такого же бирюзового оттенка, как у него. С сетью маленьких морщинок в уголках. Их Сунахара-сан **, жена уважаемого человека, была лёгкого характера, очень весёлая и заботливая. Нежная мать, преданная жена и гостеприимная хозяйка. Именно поэтому знаменитые «пижамные вечеринки» зачастую устраивали в их доме. Старшая омега. Мелькнула ещё одна сияющая улыбка. Золото волос. Такая притягательная синева глаз. Для него, для омеги. Альфа. Омега и альфа, ради которых он сделает то, что поклялся никогда не делать. — Наруто направил меня сюда, — спокойно ответил Гаара на вопрос Хатаке и спросил: — Вы готовы вернуться? Хатаке не надо было повторять дважды, он сразу понял, о чём говорит Гаара. Среди подчинённых пронёсся недоуменный ропот. Что себе позволяет эта странная омега? И только Канкуро и Киба догадались, о чём говорит Гаара. Не поворачиваясь, бросил коротко: — Генма. Проверь внешние посты и смени охрану. Кареглазый, высокого роста альфа, кивнув, поспешно выскользнул наружу, аккуратно прикрыв дверь. А Какаши повёл рукой в сторону кабинета. Едва Гаара прошёл внутрь, Какаши вошёл следом. И никто не посмел остановить Канкуро и Кибу, прошедших туда последними. — Не надейтесь, что эта встреча повысила ваш статус в моём отряде. Едва двери, украшенные мрачными иероглифами, обозначающими битву Добра со Злом, плотно закрылись, Какаши встал в своей излюбленной позе, скрестив на груди руки, и выжидающе посмотрел на молодых людей. Киба не выдержал первый: — Да что с вами всеми такое! Его рука сделала полукруг, и обвиняюще ткнулась в сторону безмолвного Гаары, чьё лицо, освещённое отблеском зажжённого камина, выглядело странно-умиротворённым. Переведя дыхание, Инудзука горячо заговорил: — Я знаю, вы не доверяете незваным гостям, но, чёрт возьми, это же наш Гаара! В голове Кибы вдруг мелькнули давно забытые картинки из мирной жизни. Однажды он стал свидетелем, как один нерадивый водитель, во время гололёда, не справился с рулём и наехал на пешехода … Он помнил, какой крик, и шум тогда поднялся, как суетился водитель, среднего возраста, полноватый альфа, и как примчалась «скорая», как все ахали и охали, пока беднягу, испуганного бету, у которого оказалась всего-навсего сломана нога и вывихнута рука, погружали на носилки. А тут! Плюнув на всё, Киба подскочил к Гааре и, не обратив внимания, как тот напрягся, принялся лихорадочно ощупывать того … пока не оказался отброшен к камину и едва не упал в огонь. И, судя по всему, это сделал Гаара! Руку обожгло искрами. Потрясённо зашипев, Киба в недоумении повернулся: — Что … И замер, уже не зная, что думать. Гаара стоял, чуть отклонившись назад, держа перед собой меч. — Оружие?! Ты ... мы ... — Гаара! Канкуро осторожно шагнул в сторону камина, помог Кибе отойти на безопасное расстояние. — К сожалению, — констатировал Какаши, — он считает всех своими врагами. Всех в Долине. Ведь так, Гаара? Киба посмотрел на Канкуро: — Ты знаешь, о чём говорит Какаши-сенсей? — Я знаю. Хриплый голос омеги заставил братьев вздрогнуть. Но одно то, что он заговорил, немного разрядило обстановку. Хатаке медленно поднял обе руки. Ладонями вверх, чтобы подтвердить чистоту намерений: — Если бы я хотел обратного, и это было бы действительно так, я не пригласил тебя, Гаара-кун, в кабинет. Для переговоров. — Он же ранен, — не выдержал Киба, раздражённо стряхивая с плеча руку брата. Гаара впервые улыбнулся, не злой, а довольно миролюбивой улыбкой. Почти как той, какой он улыбался в далёком прошлом. Также медленно опустил отливающий серебром клинок, воткнул в пол и расстегнул комбинезон. Ровно на ту часть, где одежда была забрызгана кровью. — Это ... — Не моя кровь, — Гаара посмотрел на Кибу, неожиданно кивнул тому и кивнул Канкуро, давая понять, что узнаёт в них своих братьев, — Какаши-сан. Какаши отошёл к окну. Посмотрел туда, где виднелись очертания ночного неба, тяжело оперся о подоконник. — Асахари Ягура-сама много лет сожалел о том, что поддался предрассудкам. Канкуро удивлённо посмотрел в сторону командира: — Причём здесь мой … наш с Гаарой отец? Несмотря на то, что за время отсутствия Гаара очень изменился, и тело утратило изящество, став каким-то непривычно жёстким, натренированным, неведомые боги, видимо, хранили их отото. Подросток превратился во взрослую, красивую омегу. Во всяком случае, лицо Гаары, освещённое неровным пламенем танцующих всполохов пламени огня в камине, так напоминало того, кого они все потеряли … пока ушей ошеломлённых переменами альф не коснулся презрительный смех: — Думаю, Какаши-сан, как командир Лесного отряда, знает это от Ягуры-самы. Причину, почему много лет назад случилась та авария. Киба и Канкуро переглянулись. По официальной версии, Гаара, которому разрешили окончить курсы вождения, не справился с управлением на том повороте. По ещё более официальной, «закрытой»… — Тебя … убили волки. Сглотнув, с усилием выговорил Канкуро. — В стенах ̀этого дома, — неожиданно заговорил Киба, — это враньё выглядит так же, как то враньё, что вливали в уши Наруто! Вздрогнув, Канкуро беспомощно посмотрел на Какаши: — Какаши-сан, — тихо произнёс он, — о чём сожалел мой отец? Какаши едва уловимо вздрогнул и посмотрел в сторону Гаары, взгляд которого вновь стал безэмоционален и неподвижен. Гаара пожал плечами. — Мне уже наплевать, — сказал он неожиданно враждебным, в противовес выражению бледного лица, больше похожего на маску, тоном, — детство одной омеги по имени Собаку но Гаара было разбито вдребезги на скользкой трассе. Киба сжал руку в кулак: — Тебя ведь искали … правда, искали. Ведь так, Канкуро?! Канкуро энергично закивал головой, не заметив, что снова повторяет: — Наш отец … он ведь для нас всегда был образцом альфы … О чём он мог сожалеть?! Лихорадочно блестящие от волнения глаза Инудзуки Кибы, итак издёрганного в последнее время, расширились, когда он уловил в бирюзовых — даже не злость. Презрение. Невольно попятившись, Киба сшиб какой-то предмет мебели, оказавшийся столиком для чаепития. Послышался грохот. Бледно-розовые губы Гаары тронула усмешка: — А ты в нашей маленькой компании всегда был увалень, Киб. Канкуро с шумом выдохнул. Киба на секунду опешил, потом неестественно весело рассмеялся, и с силой потёр нос: — Блять… Прости, Гаара. Сунахара о баа-сан зашила бы мне рот, но … Сейчас ты стал больше похож на нашего Гаару! Правда, Канки? — Правда, — выдавил Канкуро, напоминая человека, мечтающего провалиться сквозь землю. Особенно когда на тебя смотрят в упор, и ты знаешь, о чём думает тот, кто смотрит. И ты смертельно боишься его вопроса. Смертельно. Канкуро шагнул назад, даже не заметив этого. — Но, кажется, — заговорил неожиданно Какаши, решив, что для родственных приветствий пока достаточно, — мы упускаем самое важное. Кое у кого был обнаружен запрещённый предмет. Канкуро стал зримо ниже ростом. А Киба, наоборот, неожиданно рассвирепел, словно их обоих обвинили минимум — в нарушении субординации, максимум — в предательстве Клана. И, судя по сузившимся, потемневшим глазам молодого щенка, именно так и было. Какаши с интересом взглянул в сторону Кибы, раз его старший кузен забыл родную речь: — Какаши-сан, — и не забыл поклониться! — Я вот думаю, что небрежность в соблюдении Устава Охоты, это не самое важное на сегодня! — Праавда? Хатаке намеренно растянул гласный слог. Чтобы дать время обдумать то, что шевельнулось внутри, что во все времена называлось «предчувствие». И, что самое поганое, недоброе. — Вы знаете … — не обратив ни малейшего внимания на насмешливые нотки, мелькнувшие в тоне командира, Киба нервно взлохматил волосы, и сердце Какаши ухнуло вниз. Тот же жест, что и у Наруто. Предчувствие уже не просто потихоньку трогало его изнутри своей холодной, мерзкой лапой. Оно вопило … — Знаете, что было в нашей семье. Из-за чего Гаара поехал тогда, в плохую погоду … Но, возможно также и то, что это уже не важно. Потому что … — Ты храбрый, — прервал Какаши Кибу, — я бы даже сказал, безрассудный. Не имея фактов, бросаешь обвинения тому, кто старше и кто твой командир. А по нашей иерархии твой царь и бог. Если бы было время, я отослал бы тебя к твоему отоо-сану, чтобы Дейдемару-сан немножко добавил ума … Но не буду. Опять же, из уважения к традициям и твоей семье. Слегка пристыженный, Киба сжал кулаки и беспомощно переглянулся с Канкуро, переведя взгляд на Гаару: — Хорошо, — сдался он, — вот только отчего я думаю, что Гаара может всё объяснить? — Потому, — раздался бесцветный, равнодушный голос Гаары, — что прошлое, как я и сказал, осталось на той трассе, а сейчас… Неожиданно с омегой произошла метаморфоза. Шагнув вперёд, Гаара отыскал взглядом Какаши и в холодных, ярко-бирюзовых омутах впервые мелькнула живая эмоция: — Сейчас неважно всё, что было со мной, и даже где я был … Важно другое. Он мне запретил, но я принял решение. Гаара поднял вверх подбородок, как и его кузен несколькими минутами ранее, сжал руки в кулаки: — Помогите. Голос омеги прозвучал отчётливо, и также отчётливо в нём слышалась страсть, вперемешку с дикой болью и страхом. Канкуро и Киба снова переглянулись. Киба сглотнул. — Гаара … — окликнул омегу Канкуро, — Ты просишь помощи … не для себя, ты … Какаши прервал альфу быстрым взмахом руки. И ни замолчавший Канкуро, ни Киба не посмели больше возразить ни слова. А Хатаке повернулся к Гааре и повторил вопрос, про который все успели забыть: — Где Наруто? И только тут до приумолкнувших молодых альф дошло. Почему их провели в кабинет. — Наруто знает про охоту … — прошептал, вздрогнув, Киба, проклиная свой язык, свою некстати проснувшуюся совесть и укоренившуюся привычку доверяться своей девушке … — В̀от что терзало тебя! — Канкуро с силой потёр рот. Пазл сошёлся, но какой теперь от этого прок?! Но следующие же слова старого альфы выбили почву из-под ног. Если можно было применить подобное сравнение: — Наруто там? Он пересёк черту? — Тто есть, — Киба сглотнул и повторил, сам себе не веря, — Наруто пошёл за ту чёртову ограду? Но ... зачем?! — Кажется, догадываюсь, зачем. Канкуро приложил усилие, чтобы голос не дрожал, он больше и сильнее, чем кто бы то ни было, вдруг осознал, что их командиру придётся несладко: — Из-за омеги. Омеги округа Нараяма. — Но тот парень Хьюга … Вроде сказал, что их всех убили … Начал Киба и замолчал, уставился на Гаару, перескочил непоследовательно: — Твари, про преследование которых ты говорил. Они ... — Из «Центра исследований» учёного, за спиной которого стоят влиятельные люди. Какаши хмуро прошёлся по комнате. Отблески пламени высветили рваные, страшные шрамы альфы и резче обозначили печать беспокойства. Он пару раз порывался что-то сказать, в дополнение к только что произнесённому, замолкал и, наконец, видимо, подобрав нужные слова, всё же заговорил: — Ваши отцы в Отряде занимали не последнее место. Именно поэтому я включил Вас в Отряд и разрешил выйти на Охоту в довольно короткий срок. Не ожидая посвящения. Но Вы должны знать … Много воды утекло с тех времён, когда Охота устраивалась Вопреки. — Вопреки чему? — слегка растерянно уточнил Киба. — Вопреки законам нашего города. Перестав расхаживать взад-вперёд, Какаши остановился и в упор уставился на обоих альф. Избегая взгляда похолодевших глаз Гаары: — Не говоря о том, что нельзя пересекать чужую территорию … Если на весах безопасность одного человека, самовольно отправившегося на эту чужую территорию, и безопасность целого города … А вы понимаете, о чём я, я наделён полномочиями брать на себя ответственность за своих людей. И, даже если вам оно покажется жестоким … Я принимаю решение оставить всё, как есть. То есть мы никуда не пойдём. И, чтобы внести ясность в мои слова. Если Наруто-кун самовольно покинул убежище, это ег̀о выбор. — Но это же двойные стандарты! — не выдержал Киба, оглядываясь на брата, в отчаянии ища поддержки, — Вы всё время толковали про защиту … Про то, что Наруто — сын Вашего бывшего командира и вы, Вы и Морино-сан, его защищали, с первого же дня, как наш друг вернулся в Долину … А теперь Вы говорите чт̀о?! — Что ни один из моих людей в дела «Центра» вмешиваться не будет, — холодно прервал Кибу Какаши и посмотрел на Гаару, — более того, напомню, нам предстоит ещё подготовить семью Гаары-куна, иногда чудесное воскрешение из мёртвых способно домашних отправить от радости туда же … И ещё. Медленно, чтобы скрыть, как дрожат руки, Какаши поправил повязку и каким-то враз ставшим неживым тоном добавил: — Напоминаю, если кто недопонял. Это не просто приватная информация. И я сейчас повторю всем … Никто никуда не идёт. Это — приказ. *** Опасливо покосившись на Гаару, Киба прошептал: — Когда Какаши-сан приказал отобрать у Гаары оружие … Я всерьёз боялся, что наш Гаара слетит с катушек … Но, знаешь, если бы я был уверен, что никто не погибнет … я бы был только рад. — Неправильно. Гаара, пристально разглядывавший очертания луны, не поворачиваясь, вмешался в беседу, и альфы поражённо застыли. У нового Гаары оказался вдобавок идеальный слух. Чего ещё они о нём не знают?! — Он запретил проливать кровь просто так, — не поворачиваясь, небрежно бросил Гаара, опираясь руками о подоконник, — но мне, наверное, не понять вас, альф. Трусливых и правильных. Не таких, как он. Киба, было, вскинулся, но Канкуро остановил кузена: — Провоцирует, — выдохнул одними губами, раз у Гаары, как выяснилось, такой острый слух, и добавил: — Но у нас есть преимущество. — Сидеть и ждать?! — рыкнул Киба, плюнув на подколки Гаары. — Вот! Канкуро, в свою очередь, плюнув на несдержанность родственника, торжествующе извлёк мобильник. — Думаю, мы всё же можем помочь нашему другу. — Позвоним 110? — саркастически спросил Киба, судя по взвинченности голоса, он был на пределе, — И, блять, все службы полиции бросятся в Долину … включая нашу? Лояльную к мэру, кажется, так? Или я что-то не понял? Даа … Проигнорировав вспышку гнева, Канкуро быстро набрал номер, и жестом показал, чтобы тот заткнулся: — Ооноки-сан, — уважительно произнёс он волшебный пароль, — мы все попали в беду … но нельзя, чтобы платил только один. Так. Хорошо. Думаю ... у нас всё получится. Со стороны выглядело, будто они, все трое, находятся в небольшом магазинчике Ооноки-сана. Как в тот, первый раз, когда — точно уже и не вспомнить последовательность, Инудзука затащил туда Наруто. Возможно, правду говорят … Если ударишь по грязи, брызги попадут на тебя же. Молодой альфа кинул мимолётный взгляд в сторону командира. Они стремились оградить Наследника, но тяжкий груз прошлого оказался столь невыносим, что никому не пришло в голову запретить въезд Наруто в Долину. И, как ни парадоксально, прежде всего, его отцу … Киба терпеливо ждал, пока закончится разговор брата со старым китайцем. Только покусывал губы, чтобы удержать демонов, бушующих с той секунды, как их командир объявил свой приказ. Правильный или бесчеловечный, Кибе было всё равно. Главное было — придумать, как им действовать в этих обстоятельствах. А то, что сидеть, сложа руки, никто из них не собирался, Киба даже не сомневался. Возможно, его продолжало грызть чувство вины, за то, что он сразу не сказал Наруто про охоту, но это уже неважно. В конце концов, так всё запуталось … И ещё Неджи … Киба постарался загнать нелицеприятные мысли о великолепном нии-сане Хинаты куда подальше. Оставив красавчика «на потом». Он посмотрел на кузена. Тот, наконец, перестал мерно качать головой на каждое слово невидимого собеседника. Перестав терзать губы, Инудзука подался вперёд, не осознавая, какая отчаянная надежда мелькнула в его мрачном взоре. Захлопнув крышку сотового, Канкуро сообщил: — Есть одна лазейка, благодаря которой мы можем попробовать вторгнуться в «Центр». Ближе к рассвету … когда все будут спать, мы выберемся отсюда. Дорогу я запомнил. То, что это опасно, говорить бесполезно? Киба кивнул. Гаара повернулся к ним лицом, скрестил руки на груди: — Там не просто опасно. Там смерть. Я до сих пор чувствую её смрад. Но … Бледное лицо Гаары побелело ещё сильнее: — Первый и последний раз я нарушу приказ своего соулмейта. Я иду с вами. Воспользовавшись тем, что Канкуро возится, убирая телефон, Киба удивлённо переспросил: — Ты — соулмейт Наруто? А … — Неважно, — нахмурился Гаара, едва не зарычав, — важно то, что Наруто настоящий. Если ты врубился, о чём я. Смешавшись, Киба с раскаянием посмотрел в хмурые бирюзовые глаза: — Никогда не делать, да, Гаара? — Вы о чём? Канкуро, возившийся в своём походном рюкзаке, с удовлетворением выпрямился: — Слава альфийским демонам, нас отправили по комнатам, но не удосужились обыскать! Жаль только, что у Гаары отобрали его клинок. — Ты так думаешь? Гаара с усмешкой повертел блеснувшим в слабом свете ночника лезвием, не без удовольствия наблюдая, как удивлённо вытянулись физиономии кузенов. Ну да. Откуда им знать, что он, Гаара, научился много чему, и не только искусству выживать? Киба сказал «Никогда не делать». Никогда не делать — это перестать быть эгоистом. И забыть тот день, когда он психанул. А если точнее … забыть жестокие слова Асахари Ягуры-сама … про его будущее. Про то, что ему никогда не стать Главой Клана Собаку но, потому что он всего-навсего омега. Но … Гаара аккуратно провёл ногтём по тонкому краю верного клинка. Он мог бы это пережить, потому что, по сути, иллюзий не питал с того момента, когда узнал, что такое «течка» и с чем её едят. Пожалуй, в тот роковой день ни одно слово, брошенное в запальчивости, не смогло сравниться с одним-единственным ответом. Горькой истиной. С которой не смог справиться молоденький, впечатлительный омежка … Красноволосый тихонько усмехнулся, подавил ещё одну, самую горькую, усмешку. Против воли, в памяти, давно окрашенной цветами безумия и зла, встал образ. Тоненькая, хрупкая фигурка. Вся вытянутая в струнку, бледная, как смерть. Глазами молит, а с губ срывается: — Это так? Скажи, отец … ̀Это правда?! Соберётся ли он с силами, чтобы рассказать Наруто, именно Наруто, правду, отчего один молоденький омега вылетел из дома практически в домашней одежде и уселся за руль, будучи в невменяемом состоянии, а потому так глуп, что наплевал на это? Как и его самый близкий на свете человек, также наплевавший на это? Прикрыв глаза, Гаара покачал головой. Ни за что. На Наруто итак свалилось … много чего. Зачем грузить его ещё и этим? Достаточно того … Гаара открыл глаза. Тихонько шепнул в сторону окна, где продолжала светиться в отражении луна: — У тебя итак неправильный соулмейт, Наруто-кун. Не тот. * Ребенок. В этом контексте сродни нашему «ведете себя, как дети». ** Пустыня.