***
– Привет! Наруто заявился неожиданно – и это был настоящий Узумаки, а не один из дюжины клонов, выполняющих задания на улицах деревни. – Что ты здесь делаешь? Одна из первых мыслей: его появление как-то связан с тварью или Какаши, но вид Наруто был слишком беспечным для подобного. Плащ Седьмого он также не надел. – Вообще-то это нормально, когда друзья навещают друг друга, – усмехнулся тот. – Слышал о таком? – войдя без приглашения, он громко крикнул: – Привет, Сакура-чан! Не ощущать ее чакру Наруто не мог, но небольшое смущение, смешанное с удивлением, в голосе чувствовались. – Почему ты здесь? – Сакура вышла к нему, вытирая руки полотенцем, появление Наруто взволновало ее не меньше Саске. – Сейчас же… – Всего лишь закончил все раньше! – не дал ей договорить Наруто, ероша волосы на затылке и скрепляя за головой руки в замок. – Можно было постараться, чтобы выкроить вечер. Саске редкий гость, нельзя упускать возможность. Покачав головой, демонстрируя определенное недоверие к его словам, Сакура засобиралась. Все это время Наруто рассказывал что-то, не позволяя образоваться паузам, параллельно украдкой бросая то на нее, то на Саске неоднозначные взгляды. Через несколько минут Сакура ушла. – Удивлен, – честно признался Наруто, проходя в гостиную. – А когда началось? – в лисьем прищуре хорошо отражался подтекст последней фразы. – Она следит за тем, чтобы я нормально питался, – осадил его Саске. Понимающе улыбнувшись, Наруто отодвинул стул, но так и замер: – У домашней еды совершенно другой вкус, к этому быстро привыкаешь. Слушай, у тебя здесь действительно пусто. Может, хотя бы цветок купишь? И я проголодался. Что-нибудь из еды осталось? – на этой фразе он подошел к холодильнику, открыл дверцу и, заглянув внутрь, озадаченно заморгал: тот до сих пор не был подключен. Как оказалось, Наруто практически сбежал из Резиденции, оставив вместо себя теневого клона – характерно для Узумаки Наруто. В последние годы он научился быть несколько иным человеком: ответственным и серьезным. Но временами, очень редко, в нем что-то перемыкало, пропуская сквозь оболочку ту самую сердцевину, которая еще не успела измениться и, наверное, не поменяется никогда. Этот факт также занимал определенное место в сознании Саске, что не мешало поселиться там же и ожиданию неизбежности перемен, против которых окажутся бессильны они оба. Новому витку раздражения была дана воля, лишь когда он остался в квартире один. Вторая вылазка, случившаяся через пару дней, оказалась менее удачной. Наруто силком вытащил его на прогулку, мотивируя это тем, что Саске по-нормальному так и не познакомился с новой Конохой. Шли они через центр, по оживленным шумным улицам, пестрящим вывесками, красками, куда-то неумолимо спешащими людьми. Перед отправлением издал гудок городской экспресс. Наруто не умолкал, разговаривая на всевозможные темы, не требуя от Саске хоть какого-либо реакции. И эта болтовня не раздражала и не давила, была четкой, структурированной, без какой-либо хаотичности. Подобное Саске замечал и раньше, но не был уверен, что это до конца осознает Наруто – это стало частью его, было в нем, но теперь, ввиду обстоятельств, усилилось, проявляясь в разы сильнее. Разговор мог резко прекратиться: идя по мосту, каждый в этот момент думал о своем, смотря на идущих рядом людей, сквозь них, не отвлекаясь ни на что, продолжая неуклонно двигаться против данного потока. Иронично. – Чему усмехаешься? – поинтересовался Наруто, не глядя на него. – Ничему особенному. Спустившись, они прошли вдоль фонтанной площади – инженерного подарка Мизукаге, преподнесенного еще в период управления Шестого. Было жарко, вокруг бегали дети, играя с водой. – Сюда. Наруто юркнул в небольшой проход между зданиями, выходя к еще одной, но хорошо знакомой Саске достопримечательности – саду, построенному на месте бывшего квартала Учиха. В воздухе витал сладкий запах цветущей вишни. – Мне больше нравится здесь бывать, когда распускается слива. Снег еще лежит – красиво. Но сейчас тоже вполне неплохо, – заметил Наруто, широко улыбаясь, но его взгляд резко изменился: – Вот черт. У входа на территорию сада находился боец АНБУ со свитком в руках. – Хакаге-сама, вам послание от Какаши-сана. Выражение лица Узумаки позабавило, прогулка явно закончилась намного раньше, чем он планировал. Возвращался обратно Саске обходным путем, петляя по улицам, привыкая к ним, но больше не прячась так, как привык. На него жители оглядывались аккуратно, исподтишка, не решаясь подходить ближе. Солнце находилось в зените, впервые начиная припекать по-летнему тепло – весна оказалась поздней в этом году. По спине резко прошел холод, словно ледяная капля скатилась вниз по позвоночнику. Эту чакру он не спутает ни с какой иной. Бессознательно сжав кулаки, он наблюдал за тем, как Хьюго Хината, ныне Узумаки, выходит из магазина с покупкой. Продавец к ней учтив, внимателен и чуток, как и все, кто сейчас смотрит на нее, находясь рядом. Уже такое приходилось наблюдать: когда Наруто обступили дети, а взрослые вокруг умилялись с этой картины. Здесь нечто подобное, но восхищение иное: тихое, благоговейное, подчеркнуто почтительное – жена Хокаге, принцесса клана Хьюго. В какой-то момент Хината обернулась в его сторону – оцепенение тут же сменилось нервным раздражением из-за собственной слабости. Возобновив шаг, он направился к ней. Хината же спокойно ожидала его, глядя приветливо и открыто, как на старого хорошего знакомого, – задело. Разжать руки получилось, лишь когда он поравнялся с ней – для этого потребовалось усилие. – Здравствуй, Саске-кун. Вышколенная вежливость сквозила в позе, взгляде, даже голосе. – Здравствуй. – Надеюсь, тебе уже лучше? Наруто говорил, что ты получил тяжелые травмы. Беседа – дань протоколу, а также мужу, к другу которого кто-то вроде Хинаты должен быть неизменно учтив. Уголок губ невольно дернулся, но эмоцию удалось подавить. Она это заметила? Ветер усилился, всколыхнув ее длинные темные волосы… тревожа бумажные гирлянды, поднимая пыль. Горько-сладкий вкус проник в его легкие при глубоком жадном вдохе. – Все нормально. – Рада слышать. Что-то сейчас было не то с ее чакрой – не такая, более сильная и яркая, но одновременно такая же, как он ее запомнил. На секунду возникла резь в глазах – неожиданно Саске понял, что только что хотел активировать дзюцу. Нельзя! Что он делает? На следующие ее реплики Саске отвечал бездумно, концентрируясь на собственных ощущениях, пытаясь найти то, что беспокоит и выбивается из общей картины. И, кажется, понял. Взгляд задержался на ее тонкой фигуре, скрытой под легким слоем ткани. Он прикрыл глаза, почти не дыша. Расценив это по-своему, Хината улыбнулась, поправляя лямку сумки: – Уже нужно идти. До свидания, Саске-кун, рада была увидеть тебя. Дождавшись ответного кивка, Хината обошла его, медленно идя по улице вниз. Вслушиваясь в ее шаги сквозь уличный гвалт пару мгновений, он резко обернулся. Что двигало им в тот момент, Саске не знал, словно все случилось само по себе. Активация скрывающей техники, слежка с расстояния в несколько метров, чтобы не потерять из поля зрения. Да этого бы сейчас и не случилось, будь здесь хоть три сотни человек – столь сильна была его концентрация на ней. Возможно ли это? Но глаза не обманывали: Хината беременна и, скорее всего, пока сама об этом не подозревала. Шаг стал еще медленнее, будто мышцы сковало: выходит, Наруто тоже не в курсе. Будь иначе, тот бы непременно сказал, может быть не другим, но ему точно. Саске остановился, тяжело дыша, как от бега, – ненормально, но одновременно он не мог противиться этому импульсивному порыву, столь несвойственному для него. Как если бы этого было мало, перед глазами особо ярко встали картины из не столь далекого прошлого – двухлетней давности, может, чуть меньше. Поздний вечер, плавно перетекший в ночь, безветренный и теплый, даже душный, как и полагается перед началом сезона дождей. Покидая Коноху после незапланированной, но необходимой встречи с Шестым Хокаге, Саске стал невольным свидетелем сцены: неловкое напряженное молчание между Наруто и Хинатой рядом со старым парком. Людей в это время там почти не бывает: слишком далеко от центра, место, больше облюбованное стариками, чем молодыми. Наруто не видел Саске – может и знал, что тот находится в Конохе, но в тот момент не обратил бы на него внимания, будь он даже в шаге. Все в нем сконцентрировалось на Хинате. Удивительно, но Саске хорошо запомнил ее одежду, позу, даже интонацию, с которой она обратилась к Наруто, прощаясь. Тот неуклюже улыбнулся в ответ, не двигаясь с места все то время, пока ее силуэт не исчез вдалеке. Уже было делая шаг в сторону своего дома, Наруто резко развернулся, направляясь за ней и только за ней. Это удивило, внося диссонанс в само понимание такого, как Наруто, порождая неуместную параллель: возможно именно с таким лицом, взглядом и решимостью он следовал за самим Саске. Момент отпечатался, не желал терять яркости и насыщенности даже спустя день, неделю, месяц – в конце Саске пришел к Хинате и обжегся тем, что увидел внутри ее души. И сейчас происходило нечто похожее, преследование этой девушки, только вместо Наруто – он. Теперь впору было спросить самого себя: почему? И на ум неожиданно быстро пришел ответ: ее выбрал Наруто. Всегда каким-то странным образом все то, что связано с Узумаки, переходило на Саске. Разве Хината может стать исключением? Ветер опять поднялся, дуя в лицо. Одежда повиновалась потоку, оттягиваясь назад, обрамляя линии ее рук, талии, ног. Бедра Хинаты двигались иначе, походка чуть-чуть изменилась – Саске задержал взгляд. И еще после продолжал смотреть, выдыхая медленно и шумно. Мимолетная дрожь отдалась в мышцах. Ветер стих. Дорога запетляла, выводя к аллее, за которой открывалась другая улица. Остановившись, Саске тут же осознал где он и одновременно попытался вспомнить, каким был этот район раньше – появились еще застройки, оживляя некогда слишком тихое место. Хината вошла в теперь уже ее с Наруто дом. Сердце забилось немного быстрее, в груди что-то заворочалось, скручиваясь в тугой напряженный узел, проваливающийся куда-то вглубь. Вновь холод, от которого мурашки пробежали по телу, отдавая в кончики пальцев на руках. Эмоции не поддавались объяснению, столь неоднозначными и сильными они были. Ребенок. Если есть ступень, пройдя которую, все бесповоротно изменится, то вот она. Теперь Наруто окончательно обретет семью: не просто людей, которые стоят с ним плечом к плечу, а кого-то, с кем связь будет сильнее и глубже. Пока ему она не известна до конца, но Саске мог представить, знал по себе, какого это, когда существует человек одной с тобой плоти и крови. И Наруто вскоре тоже сможет это испытать… Но что будет дальше? Взгляд подмечал изменения, что произошли с легкой руки Хинаты. Вокруг дома были разбиты клумбы, на подоконнике приоткрытого окна находились цветущие растения, занавески – на окнах. И это лишь то, что можно увидеть снаружи. Внутри все поменялось еще сильнее, в этом не было сомнений, – место для двоих… А вскоре и для троих. Невольный шаг назад. День был теплый и сухой, но ощущение холода никак не покидало. В следующее мгновение Саске стремительно уходил прочь.Глава 16
23 марта 2018 г. в 22:25
Стук раздался в то же время, что и в предыдущие дни. Повернув защелку, Саске лишь немного приоткрыл дверь, прежде чем направиться обратно вглубь квартиры. Из коридора донеслись небольшая возня и тихие шаги.
– Здравствуй, Саске-кун, – Сакура, немного уставшая и бледная, подошла к обеденному столу, не дожидаясь какого-либо приветствия, в руках был пакет с продуктами.
Визит не случайный, а один из череды встреч, что начались после его выписки из больницы и что в первоначальном виде представлял собой ежедневный медицинский осмотр, который поручили проводить ей. Кого-либо другого к нему все равно бы не подпустили, разве что Шизуне или Цунаде, но, учитывая статус обеих, это было бы нелепо. Также на ум то и дело приходил еще один вариант: Сакура сама могла попросить об этом, но он не казался сейчас особо правдоподобным.
Вопрос питания стал краеугольным камнем первого визита: Саске, как и в больнице, предпочитал обходиться протеиновыми пилюлями, которые шиноби употребляют во время миссий взамен обычной еды. Как медик, Сакура такого не одобряла, аргументируя тем, что это не более чем временная мера, постоянное употребление может быть опасно, но ее доводы не имели на него никакого эффекта. Спор прекратился, даже толком не начавшись. В какой-то момент Сакура раздраженно повела плечом, поджимая губы, – реакция была знакомой и привычной настолько, что ему даже показалось, что они не у него дома, а в другом месте – просторной комнате, наполненной запахом благовоний, а через прикрытые редзи виден белесый зыбкий пар, поднимающийся от воды. Наваждение исчезло тут же и, словно вслед за ним, Сакура ушла из квартиры. После, через час или около того, вернулась, держа в руках коробку с обедом.
«Съешь хотя бы это, хорошо?»
В глазах упрямство и решимость, столь свойственные ее натуре, против которых было бесполезно идти – проще в этот раз уступить. На следующий день она опять пришла к нему, утром в семь часов и вечером в половину пятого, держа в руках сумку с бенто. Возникло знакомое глухое раздражение: Сакура вторгалась туда, куда не просили, на его личную территорию, но теперь не ждала его разрешения на это, как если бы права уже у нее были. Следующий шаг за ним: пойти на принцип, проведя черту, возможно, окончательную, сняв с себя тем самым обязательства и груз, что Сакура на него возложила. Момент, именно благодаря данной нелепой ситуации, подходящий, он просто знал это, смотря ей в глаза, но… промолчал, приняв протянутый бенто. Саске не смог так поступить с ней, от этого злясь и на себя, и на нее.
Пока он ел, Сакура сидела в гостиной, читая документы, которые принесла с собой, при этом не перевернув ни страницы. Вечером ситуация повторилась, а утром следующего дня напротив его порции с обедом появилась ее. Немая сцена возникла лишь на несколько мгновений, что застыли в глазах Сакуры неопределенным ожиданием. Вместо какой-либо реакции Саске просто сел на свое место, приступая к еде – недолго поколебавшись, она последовала его примеру.
Очередное немое согласие или же отсрочка перед ответом – пока Саске не был уверен ни в одном из вариантов. Тогда же впервые возник какой-то импульс, знакомый, но очень далекий, похожий на полузабытое воспоминание – он смог отмахнуться от него, как и во второй, и третий раз.
Распаковав пакет с продуктами, Сакура приступила к сервировке стола. Полноценный сбалансированный ужин с овощами и рыбой, кричащей расцветки банка фруктового желе выбивалась из общей картины и стояла рядом со вторым столовым набором – десерт Сакура брала для себя. В чашки она налила чай из небольшого медицинского термоса: горьковатый, мутный настой, способствующий восстановлению иммунной системы – пила сама за компанию.
– Все готово, – Сакура посмотрела на него, неосознанно поправляя волосы у лица. – Но давай сперва осмотр.
Сакура подошла ближе, поднимая руку и касаясь его лба, затылка – немного нахмурилась, явно заметив небольшую температуру, опустила руку и, развернув ладонь, взяла запястье, начав отсчитывать пульс. Секундная стрелка настенных часов отбивала четкий ритм в тишине. Все в норме.
На те несколько мгновений, когда Сакура приложила к его груди руку, объятую бирюзовой чакрой, Саске заметил, как слегка сбилось ее дыхание, блеснули глаза, которые она бессознательно прикрыла, пряча. Несколько мгновений – ровно столько же ей потребовалось, чтобы справиться с собой и вновь смотреть на него внимательно и задумчиво, почти как на любого другого своего пациента. Почти. Но это может быть всего лишь игра света или же старая привычка видеть ее именно такой.
– Дозу основного препарата можно снизить: по одной капсуле в день. Но витамины принимай так же, как и раньше.
Сев за стол, он, вскользь глянув на нее, приступил к еде. Уже пятый день, как его выписали, и четвертый с тех пор, как Сакура стала приходить сюда – даже с Наруто теперь видится реже, чем с ней.
– У тебя разве нет других дел? – все же спросил он, но без особого интереса.
– Есть, но я вполне все успеваю, – пожала плечами Сакура, жмурясь от кусочка желе, который отправила в рот: десерт предпочитала съедать первым. – Желе тоже полезно есть, оно для суставов. В следующий раз куплю еще порцию, тебе должно понравиться.
Глупо. Вкус еды давно утратил для него какие-либо краски – всего лишь необходимость для жизни. Это еще один урок, который он непроизвольно усвоил за прошедшие годы, и именно поэтому не мог увидеть логики в ее действиях, только если эта забота – иное слово подобрать не смог – важна больше ей самой.
– Вспомнилось кое-что, – ее голос звучал тихо и тягуче, как если бы она не была до конца уверена в том, стоит ли вообще что-то говорить. – В детстве, когда Какаши-сан после одной удачной миссии наградил нас обедом в чайном домике, там подавали рис со сладкой фасолью и яичные рулеты с нато. Ты тогда... – она сделала небольшую паузу, – ты особо не притронулся к еде. Не любил сладкий вкус. Забавно, только сейчас об этом подумала.
Яичный рулет с пастой из бобов лежал у него на тарелке – он почти съел его.
Сакура глубоко вздохнула, смотря перед собой задумчиво и устало, поддаваясь ностальгии, а может, на тихом выдохе размышляя о настоящем. Выйдя из этого оцепенения, она нахмурилась, тушуясь от того, как он смотрел на нее.
– О чем ты сейчас думаешь?
Саске вернулся к еде.
– Ни о чем.
Отставив от себя пустую банку из-под желе, Сакура придвинула тарелку, вороша палочками слипшийся рис.
– Скажи, – опять заговорила она, поняв, что ответа не дождется, – почему ты вернулся именно сейчас?
Знакомый вопрос отдался перезвоном в голове, соприкасаясь с воспоминаниями о недавнем – забавно. Одновременно, ничего такого, что могло бы попасть под эту категорию. Может вопрос и тот же, но подтекст, тон, даже взгляд – все другое: он задан шиноби.
– Если бы все сводилось только к твоему самочувствию, то ты направился бы к Орочимару или Карин, – рассуждала она, смотря ему в лицо оценивающе и сосредоточенно. – Цунаде-сама, Шизуне-сан, Какаши-сенсей и Наруто ведут себя иначе. И если еще для их поведения я могу найти объяснения, то для твоего – нет. Так долго находиться в Конохе… Объясни, что происходит?
В ответ молчание и тяжелый взгляд, который Сакура пыталась выдержать, но в последний момент все же отступила, тяжело выдыхая, полностью расслабляя до этого напряженные плечи, лишь правая ладонь сильнее сжала палочки для еды, прежде чем с глухим стуком положить их на тарелку.
– Ничего не поменялось, так ведь, – произнесла она с особой горьковатой интонацией, делая небольшой глоток остывшего чая.
Под повисшей в воздухе фразой они закончили ужин.
Наблюдая за тем, как Сакура убирает посуду, наводит порядок на его кухне, собирается на работу, Саске прокручивал в голове ее слова, почти готовый опровергнуть их. Все поменялось, и это не только вопрос доверия: изменился сам Саске. Старый он не задумывался бы над связями, что были в этой деревне, не испытывал бы сожаления, не пытался вновь создать их, укрепить и уберечь. Именно поэтому сейчас у него с ней еще меньше безопасных тем, по которым можно вести беседу, но это для блага Сакуры. Так поступают все те, кого она перечислила: не хотят вмешивать и волновать, благоразумно зная о ее природе. Даже если брать лишь Седьмую команду, неважно, в детстве, когда она была действительно слабее, или же после, на войне, когда она сражалась спина к спине с ним и Наруто, защищать ее было чем-то естественным, почти долгом. Это сложно было объяснить, но в отношении Сакуры всегда существовало лишь два варианта: либо этот, либо же убить ее. Он был готов воплотить в жизнь и второй, но его остановили. Теперь единственный для них всех только первый.
Саске подумал о том, что до сих пор не забыл то выражение лица, которое было у Сакуры в онсене: когда он увидел ее и того мужчину, скорчившегося на полу рядом с ней, ее дрожащие руки, запахивающие кимоно.
Если столь очевидные вещи не являлись для нее доказательством, то не было смысла в каких-либо объяснениях.
Взгляд скользнул по аккуратно составленной посуде. Пришлось докупить себе комплект: белый, простой, в тон чашке. Когда Сакура стала приходить к нему обедать, то приобрела еще один – чашку и тарелку с малиновыми цветами на бледно-розовом фоне.
– До завтра, – только и сказала она, уходя.
– До завтра.
В тот момент, когда закрылась дверь, Саске закрыл глаза, вслушиваясь в шелест листьев за открытым окном. Вскоре к ним добавился звук удаляющихся шагов по присыпанной щебнем дороге.