С красной строки

      Окруженная звуками нестареющей мазурки и шумом бесчисленных голосов, Микаэль сидела на кушетке возле столика с высокой башней из бокалов с шампанским и наивкуснейшими десертами, создателем которых был ни кто иной, как Кастиэль. Сладости этого человека девушка уже очень давно умела отличать по одному только их виду, потому что главный дворецкий дома всегда оставлял небольшой опознавательный знак авторства. Знали о нем, правда, только сестры Адьюкато, Анна и сам Кастиэль. Девушка уставшим взглядом изучала изрисованный фресками поток, заостряя внимание на фигуристых люстрах, картинах на стенах. Последний раз это помещение казалось ей таким большим, когда Адьюкато была еще совсем ребенком и под стол спокойно ходила пешком. С другой стороны очень редко она сидела в таком укромном уголке в гордом одиночестве, не располагая совершенно никаким праздничным настроением.       Венчание в соборе прошло успешно: Оливьеро вовремя успокоился, Даниэль продолжала вести себя так, словно готова ко всему; Микаэль своевременно выполняла поставленные перед ней задачи, а Джотто всеми силами старался не смотреть так явно на свидетельницу, младшую из сестер, всепоглощающим взглядом. Про взгляд очень вовремя заметил Спейд, когда Елена в его адрес отметила красоту дочерей Адьюкато Кварто, а хранитель Тумана, в свою очередь, сказал что-то очень саркастическое о сером веществе своего босса, полном извращений. И ведь не просто так Вонгола тогда промолчал и лишь отвернул голову, желая упрятать от нерадивого хранителя покрасневшие уши. Вскоре после красивых слов священника о любви, верных клятв жениха и невесты торжество подошло к своему логическому завершению. Кварто покинул собор одним из первых, снова оставив организационные моменты на младшую дочь и взяв на себя ответственность проверить готовность слуг в доме Адьюкато, где и должно было продолжиться сие мероприятие.       Территория собора пустела довольно быстро, и Микаэль с умиротворением во взгляде за этим наблюдала. Она заметила, что некоторые гости подходили лично к молодоженам и поздравляли уже сейчас, хотя часть с поздравлениями на таких событиях обычно предусматривается в менее формальной обстановке. Однако чуть позже из уст Даниэль она узнала, что люди, которые подходили, ввиду обстоятельств на торжественном вечере присутствовать не смогут. В итоге младшая Адьюкато покинула собор позже всех, еще раз поблагодарив священника и не забыв помолиться. Ироничным было то, что она совсем не хотела этого делать. После похищения и душевного потрясения было все-таки что-то, что щелкнуло в ее голове. Осознание некоторых фактом попросту перевернулось, отношение к каким-то деталям поменялось до неузнаваемости. Правда и сама Микаэль старалась не обращать на это внимания, не говоря уже о том, что Козарту она таки немного соврала и обещание отчасти не выполнила.       Девушка обессиленно выдохнула, переведя взгляд на фигуристое построение из бокалов с шампанским, которое не понятно каким образом вообще удерживало равновесие. Как и было задумано, суета ей надоела быстро, не успела даже половина вечера пройти. Так получилось, что ни с Джотто, ни с его хранителями с того момента, как они уехали из собора, девушка не виделась, лишь заметила компанию Вонголы, когда стояла рядом с сестрой и отцом на сцене, а после этого она в течение часа вела светские беседы, которые иногда ее даже завлекали. Но усталость все-таки свое взяла, и Анне, наверняка, сейчас икается, ибо Микаэль поминает ее недобрым словом. Когда темп музыки в зале в очередной раз сменился, обозначая начало танца, русоволосую посетила мысль о необходимости выйти во двор и немного подышать свежим воздухом. Медленно встав и прихватив бокал с шампанским, девушка направилась к выходу, вежливо кивая знакомым и посматривая в сторону танцующих в центре зала пар.       На улице ее ждал прохладный ветерок, успокаивающие сумерки и ласкающая слух музыка скрипичного квартета, полностью отличавшаяся от оживленной мелодии внутри особняка. Воздух касался разгоряченной кожи, и появлялась неописуемая легкость, которая мешалась с игристым вкусом напитка и словно заглушала посторонние звуки из набитого аристократами зала. Сам сад был пуст, исключая идущего навстречу Джи, который, казалось бы, появился из неоткуда, но и он прошел так быстро, лишь поклонившись и улыбнувшись из вежливости, что этой встречи словно и не было. Почти в это же мгновение Микаэль услышала внезапный скрип откуда-то слева и испуганно оглянулась, крепче сжав изящную ножку бокала. Она посмотрела на сидящих поодаль музыкантов и сглотнула, все-таки решившись пройти в сторону непонятного звука. Садовническая кладовка, обычная скрипучая дверь, как оказалась, только почему-то она оказалась открытой, хотя садовникам всегда велено закрывать подсобные помещения в конце рабочего дня на ключ. И Адьюкато облегченно вздохнула, уже собралась уходить, но вдруг из-за этой самой двери она почувствовала чье-то присутствие. Боязливо остановилась, не понимая вообще, зачем, резко обернулась. Распознать, что именно это было за чувство и кому принадлежала тягучая, притягательная спесь, Микаэль не успела: свободную руку, запястье, обхватили сильные пальцы, и девушку дернули в эту самую кладовку. После опыта с похищением, в котором она играла роль жертвы, в голову закрались самые страшные мысли всего лишь за секунду, Адьюкато даже почти закричала. Но было что-то еще, помимо опустившейся поверх ее губ ладони и внезапного звука разбившегося стекла, что не позволило издать даже недовольного мычания. Тем не менее, это не пойми откуда появившееся успокаивающее чувство, расходящееся мурашками по всему тему, не мешало ее сердцу биться, как после долгого бега.       — Очень кстати, — до трепета знакомый тенор, который Микаэль ни с чем не могла спутать, и в ее глазах промелькнуло безмерное доверие.       Источником звука разбитого стекла оказался выпавший из рук бокал. Упущение, каких мало, ведь бокал был наполовину полон, пусть Микаэль больше и тревожило не его содержимое, а сам предмет посуды. Она даже хотела укоризненно посмотреть в голубые глаза, но дверь в комнатушку закрылась, оставляя молодых людей в полнейшей темноте, а сама девушка оказалась прижата к стенке и пленена сначала терпким мужским парфюмом, а позже и теплыми губами. И кому, как не ему, они могли бы принадлежать? Вонгола оказался настойчив, а леди не смогла сдержать улыбку сквозь поцелуй. До сих пор она не могла понять, что же это было за чувство, заставившее унять страх, впрочем, в данный момент времени это интересовало ее меньше всего.       — Вы ведете себя неподобающим образом, синьор, — произнесла «похищенная» леди, инстинктивно отклоняясь и создавая буквально миллиметровое пространство, чтобы сделать глоток воздуха.       — Да простят меня святые угодники и Ваш отец, мисс, — с картинной серьезностью проговорил Джотто, и Микаэль, стараясь не засмеяться, была готова поклясться, что он кивнул, подтверждая свои слова. — Прости меня за это, — Вонгола опустил прижатые к стенке тонкие руки и почти сразу же ощутил их на своих плечах, — я разговаривал тут с Джи, и уж никак не думал увидеть тебя. Не сдержался, — с нотками оправдания, он усмехнулся.       После тихого щелчка пальцев помещение осветил маленький огонек в руке Вонголы, и Адьюкато ласково улыбнулась, смотря в поблескивающие глаза, даже не задумываясь, почему это Великий Вонгола Примо разговаривал со своим подчиненным в таком месте.       — Я чуть не поседела, разбила бокал из сервиза, пролила шампанское, вероятно, испачкала платье… — она загибала пальцы на правой руке, попутно кивая головой, а Примо, чуть нахмурив брови и сдерживая усмешку, как можно правдоподобнее поддакивал. — Но сделал ты правильно, — девушка, наконец, одобрительно кивнула. — К тому же я тебя искала последние минут двадцать, — она чуть поднялась на носочки, чтобы оказаться хоть немного ровнее с Джотто при его-то росте, и в то же мгновение почувствовала совершенно невесомый поцелуй в лоб.       — Пить — вредно, по себе знаю, — отстраненно добавил Вонгола, морщась на реплику о шампанском, а потом продолжил, снова гася пламя и прислушиваясь к звукам с улицы: — Нам нужно выбираться, пока в саду никого нет. Сомнительное удовольствие слушать слухи о чудаковатых приключениях дона Вонголы и Адьюкато младшей в кладовке, не находишь?       Не хватило малой доли решимости, чтобы пошутить о том, что Адьюкато Кварто бы понравилось, ибо шутка могла лишь сначала показаться смешной, а потом заставить кровь в жилах застыть.       Первым из коморки выскочил Джотто, осмотревшись на наличие гостей в саду, и только после этого помог Микаэль. Бережно отряхнув ее юбку от осевшей пыли, он не забыл проверить ткань на наличие пятен от разлитого шампанского и улыбнулся, убедившись в отсутствии таковых. Сейчас она, осматривающаяся по сторонам с опаской и прижимающая к груди сжатые в кулачки ладони, выглядела беззащитной до того, что внешнее спокойствие Вонголе стоило как минимум нескольких бессонных ночей. Где-то в зале нервно икнул Спейд под удивленным взглядом Елены, а Джотто с укоризной в свой же адрес выругался. Не известно, в какой раз он думал об этом, но такой девушки, как Микаэль, ему встречать еще не приходилось.       Ободряюще кашлянув и обратив на себя внимание, Примо почтенно поклонился и подставил локоть. Они уже отошли от коморки, поэтому если кто-то и выйдет из зала, они увидят просто пару, гуляющую по саду. Впрочем, в такой час, когда веселье в самом разгаре, а люди еще не успели устать от шумной атмосферы, вряд ли кто-то покинет обитель праздника. Вот так вот молчаливо, под расслабляющую музыку неутихающих скрипок гулять с Микаэль Вонголе казалось верхом блаженства. Бесцельное блуждание по тропинкам сада больше напоминало наматывание кругов. Изначально Джотто намеревался вернуться в зал вместе с леди и пригласить ее на танец, но Микаэль, видимо, возвращаться не хотелось. Всякий раз она сворачивала с нужной тропинки, и Вонгола даже стал задумываться, что сад, с первого взгляда находящийся, как на ладони, мог быть не таким уж и маленьким. С другой сторону, ни капли не удивительно, что Адьюкато умудрялась так долго водить парня по месту, в котором проводила большую часть своего свободного времени.       Когда пальчики русоволосой сильнее вжались с руку, Джотто удивленно опустил взгляд, но за упавшими локонами не увидел никаких эмоций. Со стороны дома послышались голоса Оливьеро и Даниэль, и только тогда девушка взволнованно подняла голову, словно откликаясь на реплики, даже не обращенные к ней. В ее глазах бушевало такое количество противоречивых эмоций, что блондин поначалу растерялся. Понимал, что снова задушило порывы девичьей радости; знал, что нужно что-то сказать, но ситуация была столь деликатной, что язык не поворачивался. Микаэль выглядела опустошенной, она всеми силами хваталась за эти мгновения, когда может видеться с сестрой и видеть ее без какой-то ранней договоренности, но, кажется, старалась особо не светить этой своеобразной ревностью при самой Даниэль. В любом случае, это именно то, что мог сказать Вонгола. Ему было трудно сказать, что такое расставание и невозможность видеть дорогого человека долгое время. За всю его жизнь он переживал немало прощаний с друзьями, но то чувство совершенно иное, а краткосрочные расставания с Микаэль доселе не были критичными, потому что и чувства относительно девушки он привел в порядок не так давно.       — Знаешь, — Адьюкато остановилась, смотря в сторону балкона над входом в бальный зал, — я вообще не понимаю, что чувствую. Брак при деловых обстоятельствах хорош, когда люди хотя бы могут найти общий язык, уважают друг друга, доверяют. И я рада, что, несмотря на все пререкания и волнения с моей стороны, у Даниэль так и получилось, и дон Каваллоне оказался хорошим человеком. Но разрывать таким способом другую любовь… это же слишком жестоко. Понятно, что отец ничего не знал об этом, но…       Внезапно русоволосая замолчала, переосмысливая все, что сказала, и вспоминая данное сестре обещание, но довольно быстро расслабленно выдохнула. Это же Джотто, она же может ему довериться, правда? Хотя извиняющийся взгляд в сторону сестры все же пал.       — Кварто вряд ли бы позволил отношениям твоей сестры и Алауди развиваться, — задумчиво предположил Вонгола, оглядываясь на лавочку в стороне. Это была именно та лавочка, на которой он сидела Микаэль в их первую встречу, и на которой на следующий день Джотто утешал ее. — Присядем? — смотря в удивленные глаза с нежной улыбкой, он указал на предмет садовой мебели.       — А? Откуда ты знаешь про Алауди? — растерянно и поначалу громко вскрикнула русоволосая. Примо даже показалось, что беседующая на балконе пара обратила на них внимание, и отделаться от этого чувства он не мог долгое время.       Он незаметно оглянулся, отпуская женскую руку, чтобы Микаэль села.       — Не забывай, на кого он работает, — гордо выпалил Вонгола, откликаясь на завидневшуюся улыбку Микаэль, и продолжил уже спокойнее: — В свое время именно я предложил Алауди завести разговор с тогда еще «мисс» Даниэль. До сих пор думаю, что после всего произошедшего он планирует убить меня в моей же постели.       — Искренне прошу прощения, но при встрече единственное, что я заметила в его взгляде, это безразличие в Вашу сторону, дон Вонгола, — леди попыталась саркастично улыбнуться, но ее попытка была обходительным способом разоблачена.       — Жестоко, но справедливо, — вздохнул парень, наконец, опустившись рядом со своей спутницей.       Микаэль опустошенно вздохнула в ответ и легким движением руки вытащила из аккуратно собранной прически несколько шпилек. Опрятные локоны волнами улеглись на плечи, упали на спину, закрывая открытые участки тела, тонкую шею. Ее образ, казалось бы, полностью изменился. Она стала выглядеть более раскрепощенной, расслабленной и доступной. Никогда Джотто раньше не замечал видимых сейчас деталей, а если и замечал, то в свете луны и в звуках больно знакомой скрипичной сонаты они выглядели совершенно иначе. Адьюкато отстраненным взглядом взирала в небо, пытаясь рассмотреть плохо заметные созвездия, а Вонгола старался краснеть как можно незаметнее. Восхитительное чувство, которое желаешь ощущать постоянно. Рядом сидит любимый сердцу человек, молча смотрит в небо, и, хоть мысли этого человека не так уж и веселы, сам Джотто считает этот момент одним из самых ценных.       — Вот что прикажешь мне делать теперь? — Микаэль с усталостью навалилась и опустила голову на плечо Примо, чуть придерживая волосы, чтобы не позволять им чересчур сильно распасться.       Небо было непостоянным по своей природе, и моментами Джотто ощущал это в полной мере на себе. Сейчас он чувствует, с какой силой сердце отбивает ритм в ребра, а не далее, чем четверть часа назад, он чуть ли не зажимал Микаэль в темной садовнической коморке. Чувство, которое сводит с ума. И вмиг становится все равно, что Оливьеро и Даниэль с высоты второго этажа, улыбаясь, наблюдают очень милую картину; что, словно приведение, из неоткуда может выскочить кто-то из прислуги, который любит сплетни больше жизни; что, в конце концов, поблизости может гулять кто-то из гостей или Кварто собственной персоной. Ровным счетом плевать, как бы грубо это не звучало.       — Не раздувай из мухи слона, — Примо слегка усмехнулся и расслабился, одной рукой опираясь на доски лавочки, чтобы удерживать равновесие, а второй поглаживая Микаэль по волосам. — Что насчет увлечений? Я слышал от Оливьеро, что ты пристрастилась к фортепианной музыке в последние дни, пока была у него… Думаю, ты неплохо бы смотрелась за роялем.       Девушка раздосадовано промычала.       — Сомневаюсь, что эти руки способны на что-то подобное, — она вытянула перед собой две руки. Кожа на них покрылась мурашками, видимо, из-за вечерней прохлады, и это снова и снова, в который раз за сегодняшний вечер заставило парня улыбнуться.       — Прекрасные ручки, — он выпрямился, захватывая обе женские руки за запястья в свою и касаясь одной из них губами. Адьюкато искоса смотрела на это отстраненно, но с теплотой и благодарным смущением. — Идем в зал? Если ты заболеешь, донна Каваллоне по головке меня не погладит.       И зачем Джотто насыпал соли на свежую рану? Сомнительная идея, но обеспечившая ему теплые объятия. Микаэль уткнулась носом в плечо парня, после чего слабо ударила кулаком по его ноге.       Эта сцена бела бесконечно трогательна, даже без слов. Так же считала и пара молодоженов на балконе, периодически обменивающаяся многозначительными взглядами. Даниэль оказалась поглощена происходящим гораздо больше, чем разговором со своим мужем, но вскоре, укоризненно посмеявшись над этим вместе с самой новоиспеченной миссис, а точнее синьорой Каваллоне, донной, Оливьеро присоединился к местами смешному зрелищу. Джотто был плохим психологом, особенно в делах любовных, оттого иногда и выглядел растерянным рядом с любимой девушкой, однако Каваллоне был очень рад за друга. Да и Даниэль тоже, просто рада за сестру и за то, что она испытала то чувство, которое однажды уже пленило ее саму.       — Сколько поздравлений мы уже приняли? — устало спросил Оливьеро, сопровождая шатенку взглядом карих глаз. Она все еще с тихой радостью смотрела вниз, на сестру и на ее попытки собрать волосы.       — Достаточно, чтобы уехать и остаться незамеченными, — кротко ответила старшая из сестер Адьюкато и приосанилась, переведя взгляд в сторону бесчисленных карет.       Каваллоне улыбнулся. И действительно, у него в голове тоже было одно единственное желание: поскорее уехать домой. Свадьба и все веселье должно было по плану немного разогнать осадок после произошедшего, но подготовка к этому мероприятию забрала гораздо больше сил, чем оно само могло бы вернуть, не говоря уже об отдыхе. С другой стороны, ни Даниэль, ни Оливьеро не могли сказать, что не было вообще ничего, что заставляло их обоих улыбаться вместе и искренне. Это и некоторые встречи с давними друзьями, и неожиданные подарки, которые, действительно, грели душу; и добрые слова от родных людей. Во всем есть свои плюсы и минусы, во всем можно найти что-то настолько хорошее, что в будущем будешь вспоминать этот короткий момент с трепетом и мягкой улыбкой.       Со стороны выхода на балкон послышался заглушенный ветром стук, на который видимо отреагировал лишь брюнет. Даниэль в свою очередь взглядом посмотрела на внезапно серьезного мужа и кивнула. Этот человек такой же, как и ее отец в некоторых аспектах: работа не оставляет его нигде, даже на собственной свадьбе. Что же, этому есть весомое оправдание. На самом деле, все те, кто были причастны к инциденту с Арканой, тем или иным образом сталкивались сегодня с необходимостью отвлекаться на рабочие моменты. И как-то неожиданно девушка всей душой прочувствовала отрицательные чувства сестры по отношению к мафии.       Шатенка вздохнула, вытянув руки вверх, и сладко потянулась, наслаждаясь каждым сокращением мышц. Чувство, словно она порядка нескольких часов сидела в кресле в одной позе, а сейчас решила встать, не согласовав действия со своим же телом. Пока Оливьеро нет, можно было бы подумать, к примеру, о том, что ждет ее дальше, но это было настолько тяжело и неопределенно, что Даниэль все сильнее склонялась к идее плыть по течению. Вряд ли что-то зависит от нее в доме, который ей не принадлежит.       — Прошу прощения, — послышался знакомый голос со стороны тех же дверей, и Даниэль, все еще стоявшая с поднятыми руками, внезапно почувствовала такую легкость, зная, кто обладатель этого голоса. Она медленно опустила руки вниз, недолго постояла с едва ли заметной усмешкой и оперлась локтями на бортик балкона. — Могу ли я присоединиться и вместе с Вами полюбоваться прекрасным вечером?       У Джи предательски дрогнул голос, и он надеялся, что это осталось незамеченным, но шатенка, однако же, на это успела усмехнуться прежде, чем парень подошел.       — Нахожу это забавным, — коротко произнесла Адьюкато, подперев голову рукой. Вопросительный взгляд она почувствовала всем телом, пронзительный, глубокий, полный непонятных ей чувств; но отвечать, что имелось в виду, нужды не было. — Как Вам прием, синьор? Надеюсь, никаких неполадок? — девушка умиротворенным взором вглядывалась в темно синее небо, не имея никакого желания смотреть на подошедшего.       — А Вам? — усмехнулся Джи.       Вопрос странный, но, кто бы мог подумать, тот самый, на который шатенка не могла ответить честной, радостной улыбкой. Джи Арчери — подлец, хам и эгоист. Ровно такой же, как и Даниэль. Однако оба они удивительно умело скрываются.       Рука дрогнула, и Адьюкато сжала ее в кулак, всеми силами сдерживаясь, чтобы не влепить парню пощечину. Ни за что, просто так; просто потому что хотелось. То чувство раздражения, которое Даниэль испытывала рядом с хранителем Урагана Вонголы, неимоверно ее раздражало, и самое ужасное, что проявлялось оно в самый неподходящий момент, когда другая ее сторона была готова разрыдаться.       — Ты идиот, — прошептала девушка, зажмурив глаза и опустив голову. — Алауди тоже идиот. У вас у обоих — мозгов, как у ракушки, — она выпрямилась и зло посмотрела на парня, желая увидеть хоть какую-то реакцию. Но, не найдя ни толики эмоций — хоть каких-нибудь! — она развернулась и направилась к дверям. Нежданно, негаданно, но она нашла ответ на вопрос: кого же она хотела видеть там, когда сестер Адьюкато из лап врага вытаскивала Вонгола. Только сказать она не могла, почему он; тот, кто бесит ее одним лишь своим существованием.       В свете ли ярких огней из зала и луны сверху или же взаправду, но глаза Даниэль блеснули так, словно она была готова расплакаться, прям здесь и сейчас. Она выбежала с балкона и сразу же присоединилась к разговаривающему с кем-то Оливьеро, пристроившись около него и ласково улыбнувшись, чем вызвала у брюнета пораженный «ах». Дальше Джи предпочитал не наблюдать. Сейчас ему нужна была бутылочка чего-нибудь очень крепкого, Джотто, как жертва его чувственного потопа, и подушка. Однако Вонгола в это время был занят кое-чем поинтересней, в компании более привлекательной, чем страдающий Арчери. Об этом парень узнал, когда вслед за девушкой вышел с балкона и направился в другую от молодожен сторону.       В зале играл приятный слуху венский вальс. Джи не был любителем музыки в общем и особо в ней не разбирался, хоть и считался многими из своих знакомых хорошим импровизатором-пианистом, но некоторые композиции современных авторов заставляли даже его завороженно вслушиваться. Внизу, в самом зале, кружилась молодая пара, чеканя каждый нужный шаг, делая все до последнего повороты, выдерживая каждую секунду необходимых пауз. Обычно на свадьбах целый зал для вальса выделяют только молодоженам, но Джотто и Микаэль оказались достойны чести очутиться у всех на виду и похвастаться проникновенным танцем. Летящие от них двоих эмоции при желании мог бы испытать каждый, а на досуге, быть может, и задуматься, откуда они, такие светлые и пропитанные счастьем, взялись. Примо вел, элегантно придерживая напарницу за талию и стараясь не замедляться, чтобы не рушить картину в пух и прах. А Арчери одновременно завидовал и был рад за босса и за предоставленную ему возможность расслабиться в компании возлюбленной. Кому как не ему было знать о сокровенных желаниях своего друга, которые Джотто иногда выпускал из своей головы во время совместного распития горячительных напитков. Джи был не единственным, кому нужно было высказываться. Все-таки сестры Адьюкато не зря считались одними из самых прекрасных леди всего мафиозного мира. На разных вечерах, на которых Джи имел честь присутствовать, он не раз замечал, что они так или иначе упоминаются, дамами ли, мужчинами ли; в независимости от того, были ли сами девушки на таких вечерах. Да что уж там, эти двое, скорее всего, даже не подозревали о такой своей славе, чего нельзя сказать об их отце. И совсем не удивительно, если на каждом мероприятии ему еще и предложения на сватовство поступают.       Озабоченно вздохнув, хранитель Урагана косо посмотрел на стоящую на другой стороне второго этажа Даниэль. Вместе с Оливьеро они были увлечены происходящим внизу действом не меньше остальных зрителей. Розовое платье Микаэль вспорхнуло вверх, и Джи заинтересованно обратил взгляд на пару вновь. Арчери знал, что Примо любит повыпендриваться, но вот сейчас это оказалось явным для всех. Блондин поднял партнершу за талию, сделав так пару поворотов, а потом закружил ее так, что у Урагана Вонголы немного закружилась голова. Хотя тут нужно было подумать, кто кого кружил, ведь это было уже не понятно: то ли младшая Адьюкато старалась довести до бессознательного состояния Вонголу, перенимая инициативу ведения танца, то ли он сам с каждым разом увеличивал темп. Но одно было ясно совершенно точно: оба наслаждались танцем, словно он был последним в их жизни.       По лестнице поднялся Адьюкато Кварто и, учтиво кивнув Арчери, прошел к дочери, и это своеобразное приветствие стало для парня знаком, что пора бы вернуться в зал и еще немного пообщаться с гостями. Хотя это, скорее, было какое-то внушенное принуждение, нежели собственное желание.       — У вас двоих что, забрали место под солнцем? — мягко спросил Кварто, поклонившись Оливьеро.       Он сумел застать молодожен врасплох, так что брюнет даже вздрогнул, а слегка высунувшаяся из-за мужа девушка удивленно посмотрела на отца.       — Так мы и не против, — немного усмехнувшись, отмахнулась Даниэль и вновь обратила взор вниз. Платье Микаэль было слишком пышным для того, чтобы Джотто мог подойти вплотную и обнять так, как этого требует истинный венский вальс, но он не оставлял попыток.       Под конец танца Даниэль с усмешкой заметила, что вся женская половина зала взглядом поедает Вонголу, а мужская — ее сестру. Так, вероятно, было в течение всего вальса, но должное внимание шатенка обратила на это лишь сейчас, когда в завершающем круге и повороте Вонгола поймал напарницу и оказался до невозможного близко. Уж не суждено было увидеть ни ей, ни Оливьеро, ни отцу девушек, что именно там произошло, но внезапное и слишком синхронное «Ах!» из зала почему-то заставило подумать о критической ситуации. Хотя на стоящих рядом мужчин это восклицание никакого эффекта не произвело, а вскоре и странноватые мысли старшей Адьюкато рассеялись после бурных аплодисментов.       — Что думаете? — тактично спросил Кварто, оборачиваясь к паре с каким-то больно красноречивым взглядом.       Совершенно точно, ему было просто интересно, что они думают о танце, однако знающая о страсти своей сестры Даниэль и Оливьеро, «чувствующий неровное дыхание Джотто в сторону мисс Микаэль за версту» почувствовали себя немного неловко от такого вопроса.       — Думаю, что дон Вонгола стал танцевать гораздо лучше после нашего с ним последнего совместного выхода в свет, — постарался отшутиться Каваллоне, но подергивающаяся бровь совершенно могла его выдать со всеми потрохами. — А юная мисс Микаэль не перестает удивлять своим изяществом.       — Кстати, о ее способностях относительно танцев тоже можно говорить долго и только хорошее, — вставила свою лепту Даниэль и улыбнулась как можно непринужденнее.       Музыка играть не переставала. После завораживающего взор танца Микаэль со своим кавалером скрылась в толпе, а Кварто продолжал незамысловатую беседу с дочерью, пока дон Каваллоне в очередной раз отошел по делам. Однако время близилось к позднему вечеру, и потихоньку гости начинали затихать. Многие уже отдали приказы своим слугам готовить кареты, и таких людей становилось все больше и больше, но первыми, кто покинул поместье, оказались некоторые хранители Вонголы, после разговора со своим боссом и внеочередного пожелания счастья новой семье. За ними начали собираться люди, чтобы на прощание перекинуться несколькими словечками с виновниками торжества и покинуть особняк. Веселье весельем, а завтра многих ждет полный забот день.       Уже прошло достаточно времени, чтобы Даниэль могла позволить себе зевнуть, к тому же и свидетелей этого немудреного действа вообще не осталось. Как ни странно, свое желание уехать она так и не исполнила, хотя Оливьеро уже несколько раз предлагал не дожидаться окончания вечера. Предложения его были бессмысленны хотя бы потому, что Даниэль планировала увидеться с еще одним человеком, с которым в виду обстоятельств нормально поговорить так и не смогла. Хранитель Солнца Адьюкато мелькал перед ней за день всего раз пять, в один из которых он попросту подходил поздравлять молодую пару. Однако последний из пяти раз Даниэль заметила его в малость нетрезвом состоянии, а потому думать приходилось что угодно.       — Микаэль, милая, — послышался голос отца со стороны. Кварто искал младшую дочь уже довольно долго, а она, как оказалось, все это время провела с кем-то из гостей перед их отъездом. — Я оставлю сегодня все на тебя? Не дело на ночь беспорядок оставлять, но я уже вымотался… Не поможешь? — мужчина явно был немного растерян, но, как сам он и сказал, больше из-за усталости.       А вообще, это было удивительно, насколько сегодняшнее мероприятие по сути своей зависело от младшей Адьюкато. Как же тут можно было не сдержать предательскую слезу гордости?       Коротко переглянувшись с приятно удивленной Даниэль, которая со всеми своими сарказмами удовлетворенно молчала, русоволосая только лишь кивнула и выдержано поклонилась. Сейчас в ее глазах была слабая усталость и странное чувство покорности, которое скорее можно было назвать счастьем. Ранее шатенке видеть не приходилось такого непонятного смешения эмоций, но оценить это как плохой знак она не смогла. В целом Микаэль выглядела отдохнувшей и расслабившейся, что не могло не радовать. Еще в карете, когда девушки больше отшучивались, чем просто разговаривали, старшая Адьюкато распознала неповадную тоску и свела это к моральной нагрузке. К тому же, судя по ее рассказу о встрече с Козартом сегодня утром, встала она тоже ни свет ни заря. В любом случае сейчас внешне от этого не осталось и следа.       С магической внезапностью оказавшийся рядом Оливьеро сообщил, что карета скоро будет готова, и девушка, согласно кивнув, вновь осмотрелась по сторонам пустого зала, по которому ходили лишь слуги. Ей даже начало казаться, что хранитель Солнца уже давным-давно покинул вечер и отправился спать. Микаэль чуть поодаль большого стола разговаривала с Кастиэлем, в стороне больших дверей показался Джотто, а вот Альберто как не бывало. Признаться, не только сегодня она никак не могла застать его свободным или же выловить средь толпы. Последний раз они нормально разговаривали очень давно: когда Адьюкато Кварто отправил свою Правую Руку на какое-то расследование, дело еще даже до помолвки Даниэль не дошло, а если точнее, это было месяца за два до нее. И вот, прошла уже четверть года, а девушка перекинулась с ним лишь парой слов, и то, они были чисто деловыми. Альберто, как кровный дядя девушек, был для них вторым отцом, который, в принципе, проводил с ними времени больше, чем сам босс Адьюкато. И хоть этот факт по большей части относился все-таки к Микаэль, для Даниэль этот человек был не менее дорог, к тому же как тот, от которого она узнала очень много о своей матери.       — Пап, — сообразила она, разворачиваясь в пол оборота к мужчине и ловя на себе его вопросительный взгляд. Он как раз поднялся с кресла и подходил к молодой паре для того, чтобы еще раз поздравить и попрощаться. — А где дядя Альберто? Я его сегодня почти не видела, — зеленые глаза снова заинтересованно обвели зал, но ситуация так и не изменилась.       По долгой паузе и задумчивому взгляду отца девушка поняла, что вопрос был задан не по назначению.       — Я могу ошибаться, но он направлялся в сторону своей комнаты, когда я видел его последний раз, — отчитался подошедший вместе с Микаэль дворецкий и поклонился.       — Мне тоже так кажется, — аккуратно вставила Микаэль и немного смущенно отвела взгляд. Она пристроилась между отцом и сестрой, взяв вторую под руку. — Кажется, он перебрал, — деликатным шепотом добавила она.       Микаэль могла заметить это одна, но у Кварто нервно дернулся глаз, а на лице появилось выражение, подобное молении о пощаде. Тихо усмехнувшись, она пару раз переступила с одной ноги на другую и положила голову на плече шатенке. Хотелось сказать пару ласковых Оливьеро о том, что она его не просит, если он заставит ее сестру грустить или что-то в таком роде, но это выглядело бы настолько же смешно, насколько и нелепо. Шумно выдохнув, девушка гордо промолчала на красноречивый взгляд Даниэль и отстранилась, чтобы коротко потянуться и вновь вернуться к ожидающему Кастиэлю.       Вечер был и обещал продолжаться насыщенно, по крайней мере, для Микаэль. Кварто быстро попрощался с компанией, поблагодарив Джотто за помощь в наблюдении за порядком на мероприятии и за сопровождение его младшей дочери. Она не смогла сдержать улыбки, когда отец обнял Даниэль и заботливо поцеловал ту в лоб, но сильнее пришлось удивиться, когда он с такой же заботой попросил саму Микаэль не задерживаться и идти спать. Все же такие отношения до сих пор были непривычны для нее, и это, наверное, ощущалось всеми. Тогда же со всеми попрощался Джотто, оповестив о вероятности того, что еще долгое время будет занят зачисткой после дел Арканы и Фенье, и с поклоном направился к выходу. На место Адьюкато Кварто и Вонголы Примо вскоре пришел Альберто, выглядевший слегка потрепанно и явно недовольный своим состоянием, чему шатенка была несказанно рада. Все-таки ей удалось поговорить с ним, хоть весьма и весьма небольшой отрезок времени. Впрочем, ей нужно было просто веское слово и та улыбка, которой мог улыбаться исключительно хранитель Солнца, светлая и обнадеживающая. Дальше длительное и местами слезливое прощение сестер, и молодожены, наконец, покинули особняк, а последними из гостей были только двое представителей Вонголы. Джотто хоть и ушел раньше, но вместе с Джи еще какое-то время разговаривал в ожидании кареты, а позднее вообще решил еще раз наведаться к Микаэль и попрощаться, как полагается. Но кто бы мог подумать, это оказалось труднее, чем могло бы быть. Парень был сегодня не единственным, кто крал у прекрасной леди танец. Сейчас в совершенно невесомом и медленном вальсе ее кружил хранитель Солнца, поддерживая тихую и веселящую их двоих беседу. Никакой музыки, никакого шума голосов, только лишь шелест тканей и звук соприкасающейся с полом обуви — атмосфера, полностью противоречащая эмоциональному вальсу, запомнившемуся этому залу на целую вечность. И обстановка была такая семейная, что Вонгола ненароком почувствовал себя лишним и побоялся нарушать идиллию. Он даже обыкновенно попрощаться не осмелился. К тому же за спиной, словно дырка в небе, недовольно пыхтел Арчери, и выбирать не приходилось. С Микаэль он сегодня один раз уже попрощался, а наполовину раздраженный, наполовину убитый морально Джи безумно не любит ждать.