С красной строки

      Миновав несколько коридоров гостиницы, помещение которой оказалось даже больше, чем казалось снаружи, Даниэль в сопровождении лакея вышла во внутренний двор. Он, не желая будить малыша в коляске и раздражать посетителей рядом, шепнул ей, чтобы она еще немного подождала здесь, и что сейчас же оповестит леди Сильвию о гостье. На вопрос, как представить девушку, Даниэль сначала отмахнулась, а потом в шутку сказала «тайный поклонник», после чего мужчина, будучи уж больно серьезным после такого ответа, зашел обратно в здание. Донна Каваллоне решила, что поспешила с такими шутками, но было уже поздно, и она, приметив свободный столик под навесом, смело направилась в его сторону. Внутренний двор только так назывался, на самом деле, это была уже прибрежная зона, и буквально в паре метров от места, где присела Даниэль начинался пляж. Этакий современный отель с принципом «все включено», Адьюкато даже пришла к мысли, что перетерпеть фальшивые улыбки работников — это не так уж и плохо, чтобы потом насладиться подобным видом. Где-то в стороне резвились дети, а семейная парочка, которая, обнимаясь и легко покачивая ту самую коляску, в которой спал младенец, недовольно смотрела на громкоголосых представителей явно не бедной семьи. Кажется, этим гостиным двором в основном пользуются богатые семьи самой Сицилии или ближайших городов с материка. Хотя оно и понятно, Даниэль очень сомневается, что цены здесь ласковые, и у рядовых жителей страны найдутся деньги на такие прелести жизни.       Шатенка вздохнула, поднимая взгляд на подошедшего официанта близлежащего бара и вполуха слушая его вопрос, а не будет ли юная леди что-нибудь заказывать. Он предложил Даниэль меню, но она, глянув на него одним глазом, попросила принести просто бокал холодной воды без газа и закончила свою просьбу приветливой улыбкой. На момент, скажем, пятилетней давности, у нее бы давно заболели скулы от такого количества улыбок за один день, но годы тренировок и практики свое дело сделали.       — Донна Адьюкато? Какой неожиданный сюрприз, — послышался уже знакомый голос. Даниэль вновь оторвала взгляд от созерцания морской поверхности и посмотрела на подошедшую Сильвию. — Так это Вы мой тайный поклонник?       — Я постаралась, чтобы удивить Вас, — усмехнулась Даниэль. Леди Уолкер взмахом руки отозвала официанта, давая понять, что ей ничего не нужно, и с интересом посмотрела на девушку. Она дождалась, пока Даниэль не поправит свою шляпу и вопросительно посмотрела на нее, все еще стоя ровно на том же месте, куда подошла с самого начала:       — И чем же я могу служить такой персоне?       — Во-первых, может быть, мы опустим формальности? У Вас, наверняка, сложилось неправильно мнение обо мне и моем положении в целом, — произнесла шатенка. — А во-вторых, ничего особенного, просто я не хочу, чтобы сложившаяся ситуация хоть как-то в целом повлияла на Вас и Ваше пребывание на острове. Оливьеро дал мне понять, что Вы из другой страны.       — Ну вот, говорите опустить формальности, а сами Выкаете…       — Мне же нужно Ваше согласие, — кивнула Даниэль и тут же подхватила: — Тогда давай начнем заново. Даниэль де Адьюкато Кварто и, по совместительству, Донна Каваллоне, — она поднялась и, придерживая платье, по всем правилам приличия поклонилась.       — Сильвия Уолкер и, по совместительству, представитель Великобританского подполья. Очень рада новым знакомствам, — Сильвия в ответ улыбнулась и так же поклонилась. — Однако спешу огорчить, с Оливьеро мы уже расставили все точки над «i», и мне бы не очень хотелось возвращаться к этому вопросу, — Уолкер устроилась напротив собеседницы, и выдержала намеренную паузу, пока официант ставил на стол стакан с водой, запотевший от разницы температур. — Признаюсь, с моей стороны было глупо вот так вот возвращаться и устраивать такую сцену во владениях Оливьеро, совершенно ничего не зная о том, что успело произойти в его жизни за время моего отсутствия, но теперь будем считать это делом давно минувших дней.       — «Великобританского подполья»? Какая интересная постановка фразы, — Даниэль заинтересованно качнула головой, но предпочла ненужным теребить эту тему дальше. Скорее всего, Сильвия просто называет вещи своими именами, и речь идет все о той же мафии. А следом за этим стоит вспомнить еще одно основополагающее понятие — омерта. — Прекрасно понимаю твою позицию, хотя так же знаю, что сердце не обманешь, но, при всем уважении, я просто не хочу каких-либо разногласий на этот счет.       — Да, конечно, я ехала в Сицилию не для того, чтобы остаться ни с чем, — девушка сложила руки на столе и с печальной улыбкой посмотрела на обручальное кольцо, красующееся на пальце собеседницы, — но, и помимо этого, у меня найдется, чем тут заняться. Я и сама знаю, как это бывает. Брак по расчету? Даниэль кивнула и сделала несколько глотков воды.       — Моему отцу нужен наследник, а сыновей у него нет, и ход конем подсказал ему, что делать дальше и как не получить шах и мат в этой партии, — коротко объяснила шатенка, — хотя мне и очень повезло с мужчиной, которого выбрал отец. Не предел мечтаний, но как человек он меня устраивает.       — Вот, а это главное, — Сильвия дружелюбно улыбнулась. — Я буду в городе еще достаточно долго, так что мы могли бы как-нибудь пройтись по магазинам. Предложила бы тебе сегодняшний день, но у меня запланирован обед, который очень трудно перенести.       — С радостью приму твое предложение и с нетерпением буду ждать твоего письма. Мои будни весьма скучны, так что такая встряска мне не помешает.       Девушки разговаривали еще какое-то время, и Даниэль с облегчением на душе заметила, что Сильвия ведет себя более, чем естественно. Шатенке даже в какой-то момент показалось, что общается Уолкер гораздо легче и свободнее, чем несколько дней назад, словно больше ее ничего не сковывало. Либо же, в кругах своего «подполья» она приловчилась фальшиво улыбаться.       Даниэль, кивнув будто бы самой себе, поблагодарила Сильвию за уделенное время и, поклонившись, взглядом проследила за девушкой, когда она уходила. Сама же шатенка еще какое-то время молча стояла рядом со столом, смотря в голубой горизонт, где море почти незаметно сливается с небом, и почему-то в голову пришла ей не самая позитивная мысль: Сицилия прекрасна, но, отнюдь, не спокойна, и так же это касается моря. Строить такое здание почти на самом берегу — не самая хорошая идея, которая могла прийти архитекторам и заказчикам. Донна Каваллоне моргнула, ослепленная отраженными от бокала на соседнем столе солнечными лучами, и сочла это за знак, что пора и честь знать. Она оставила на столе чаевые и размеренным шагом, после того, как поправила шляпу, направилась к выходу. Даниэль была несказанно рада тому, что этот разговор все-таки случился, к тому же, ей почему-то казалось, что он нужен был не ей, и даже не Сильвии, а, в первую очередь, Оливьеро. Несмотря на все его подозрительные взгляды сегодня утром, девушке казалось, что так в каком-то смысле будет лучше именно ему, хотя и не могла объяснить своей позиции.       Кивнув лакею, который проводил ее в самом начале, Даниэль, наконец, покинула стены гостиницы и решила обернуться. Со стороны это могло бы выглядеть как прощание с каким-то дорогим местом, однако старшая Адьюкато только лишь хотела проверить, нет ли на табличке с названием заведения еще и даты постройки. Была: 18ХХ год, а это, собственно, уже, какие-никакие десять лет. Удовлетворенная таким небольшим открытием, Даниэль прошла ближе к дороге, чтобы найти карету, на которой приехала, но не увидела ни одной, которая была бы на нее похожа, и растерялась. Причем с толку ее сбило не столько отсутствие средства передвижения, сколько обилие городских красок в этот летний день. Безвылазно живя на Сицилии, невольно начинаешь считать Палермо центром мира, где можно найти всё, всех и всегда, даже тогда, когда здравомыслящие люди прячутся от жары или от другой непогоды по своим жилищам. Единственное время, которое люди не решаются тревожить, — это сиеста. Какой же уважающий себя итальянец, а тем более сицилиец, пропустит это прекрасное время в сутках. Впрочем, Даниэль знала ответ, ровно, как и все представители мафиозных сливок… но сейчас время сиесты еще не наступило, поэтому улочки были полны народа.       Вот подбежала девочка и попросила купить цветов, вон там сидела старушка, укутанная совсем не по погоде, и просила милостыню, а теперь подошли несколько молодых людей, которые явно не знали, что пить вино в такую жару — не самая хорошая мысль, которая могла посетить их головы.       — Синьорина, а не желаете ли провести с нами немного времени? Ваша компания нам бы очень польстила… — покачиваясь, произнес один из них.       Даниэль, чье лицо чуть ли не приняло выражение отвращения, лишь немного нахмурилась, думая все о том же: каким бы дорогим не был постоялый двор на этой улице, каким бы святым не казался город, людей из него не выгонишь. А люди, к сожалению, не все знают меру и законы приличия, не все обращают внимания на детали и уж точно не все отчетливо понимают, к кому можно подойти с неудобными вопросами, а кого лучше обойти стороной.       — Не желает, — ответил за девушку мужской голос за ее спиной, и она удивленно раскрыла глаза, совершенно точно зная, кто сейчас стоит за ней.       Смирив человека за спиной девушки недовольным взглядом, парни вместе ушли, и при том так синхронно вышагивая пьяный марш, что Даниэль еле-еле сдержала смех.       — Какая ирония, — на вздохе произнесла она, медленно разворачиваясь к своему спасителю и натягивая на лицо маску непрошибаемого спокойствия и контроля ситуации, — то мы не видимся годами, а вот за это лето Вы мне даже немного поднадоели, многоуважаемый Темпеста де Вонгола Примо. Как Ваше ничего?       — Вы сами ответила на свой вопрос, донна Каваллоне, — Джи ядовито улыбнулся, но и эта улыбка скоро пропала с его губ. Он держал руки в карманах, словно что-то прячет, и Даниэль почему-то стало не по себе. Она даже попятилась назад, пряча глаза в сторону. Почему-то Даниэль была напугана этой встречей даже больше, чем возможных последствий знакомства с теми пьяницами. С виду Арчери был таким же, как и всегда, следовал всем нормам приличия, держался прямо, как подобает представителю знатной семьи. Все было хорошо, не считая угрожающей интонации, которая была вызвана либо плохим настроением, либо плохими намерениями. Парень вздохнул несколько отрешенно и замученно и завел одну руку за голову, ероша свои волосы. — Это, конечно, столица, но и здесь ребят с плохими намерениями немало. Не шастала бы ты тут в одиночестве, — тихо произнес парень, смотря по сторонам. — Не хочешь пообедать?       — Что за дурной тон? — Даниэль несколько раздраженно вздохнула, ошеломленная, казалось бы, резким переходом от формальностей к общности, будто бы выпуская все, что накопилось за последние дни, и подняла взгляд на Джи, скрещивая руки на груди. — Я не одна, и я как раз должна вернуться к Оливьеро.       Красноволосый закатил глаза, читая ложь в женских глазах.       — Я просто хочу поговорить, — уже немного спокойнее произнес он. — В Сан-Вито-Ло-Капо столько произошло, что мы даже пообщаться не успели. А тут такая встреча.       — Когда ты научишься контролировать свое настроение, а не налетать на людей, тогда и пообщаемся. Четыре года прошло — ничего не изменилось, значит, я подожду еще немного. Даже не смотря на то, что уже слишком поздно, — тихо говорила донна Каваллоне, снова выискивая взглядом карету, которая привезла ее в город. — Спасибо за тех мужчин и всего хорошего, мистер Арчери, — она снова натянула картинную вежливую улыбку, поклонилась и пошла в сторону, где карета должна была бы стоять, но где ее все еще не было. И было бы очень кстати, если бы по щелчку пальцев она появилась и, вместе с Даниэль внутри, уехала из города, пока Арчери не решил договорить.       Донна Каваллоне прекрасно понимала, что сорвалась. На пустом месте, совершенно не обоснованно, сама нарушила формальные рамки, словно бы все ее слова относились именно к ней. Спиной она все еще чувствовала взгляд Урагана Вонголы и искренне желала, чтобы эта встреча, нелепая и не нужная, забылась и ей самой и Арчери. События, произошедшие давно, и так внесли в их отношения отчужденность. И, хотя Даниэль была довольна тем, что имела таковую пропасть в данных отношениях (если ее состояние можно таковым назвать), усугублять она их не хотела.       Не оглядываясь, девушка перешла дорогу и уверенно завернула за угол, надеясь, что Джи за ней не пойдет, но в то же время в душе рассчитывая на это. Карета, по волшебству, как раз стояла там, и Даниэль с укором вздохнула, уже думая над тем, что стоит сказать кучеру и как высказать свои негодование. Встреча с хранителем Урагана Вонголы была исключительным и неожиданным событием и одним из тех факторов, что могли бы испортить ей в этот момент настроение — причем, испортить на полном серьезе, а не просто спровоцировать, как это произошло минутой ранее. Именно сейчас, когда она еще на один шаг приблизилась к душевному равновесию. Обрывки воспоминаний, которые привиделись ей, когда она задумалась в карете, были хоть и сладостными в какой-то степени, но все же нежеланными, как внебрачный ребенок, который так или иначе оставлял след на безукоризненной репутации леди, только что вышедшей в свет. Едва ли высказывания о безукоризненной репутации и о первом выходе в свет относятся к старшей из сестер Адьюкато, но теребить не самые лучшие мгновения своей жизни ей все равно не хотелось бы.       — Ты долго, — послышался разочарованный вздох из кареты, и девушка непонимающе подняла глаза, даже не осознавая, что это было обращение не кучера, а совершенно другого человека.       — Оливьеро? Разве ты не был занят и не пытался меня отвадить всеми силами? — растерялась она, так и стоя подле дверцы.       Каваллоне, замешкался и какое-то время помолчал, пытаясь не смотреть на супругу, когда спускался, чтобы помочь, и когда усаживался обратно рядом с ней.       — Я пытался убедить тебя, что это совершенно ненужные действия с твоей стороны. Против тебя я ничего не имею, — как-то смущенно проговорил брюнет, мимоходом сказав кучеру, чтобы направлялся в сторону таверны, одной из самых знаменитых в Палермо. — Ты не против провести со мной этот день?       Девушка расправила свои юбки и достала из сумочки веер, думая над тем, как бы позлорадствовать в ответ на этот вопрос. Но в итоге, так ничего дельного и не придумав и снисходительно вздохнув, она исподлобья глянула на Каваллоне, чтобы понять, с какой вообще интонацией это должно было быть услышано ею.       — Моего «да» в соборе было недостаточно? Что ты хочешь услышать от меня сейчас? — усмехнулась шатенка.       Шутки шутками, а Даниэль прекрасно понимала, что Оливьеро просто на просто чувствует себя виноватым перед ней, ощущает короткое замыкание в их дружеских отношениях, которое старается исправить за наименьший возможный отрезок времени. Только вот Адьюкато даже упрекнуть парня было не в чем. Не в ее положении и не ей это делать.       Время проходило достаточно размеренно, увлекательно и, на удивление Даниэль, совершенно умиротворенно. После предложения Оливьеро, хоть девушка по закону жанра и не могла от него отказаться, она ожидала от себя и от своего организма так называемой реакции «слабого иммунитета». Как когда человек ну слишком сильно не хочет оставаться наедине со своим спутником и применяет все способы закончить эту встречу, начиная с банального «Прости, я плохо себя чувствую» и заканчивая не столь умным, но все равно более изощренным побегом от нерадивого собеседника. Донна Каваллоне всегда знала, что ее частые недомогания по большей части именно из-за того, что она до сих пор не прижилась ни к новому дому, ни к мужу, и сегодня она ждала чего-то подобного, но на душе у нее было настолько легко, что ничего не предвещало беды. В какие-то моменты ее совместного времяпровождения с Оливьеро Даниэль даже ловила себя на мысли, что это чуть ли не самый лучший день за последние несколько лет.       Они хорошо пообедали в отдельной комнате трактира, мирно побеседовали на всевозможные темы, которые плавно вытекали друг из друга, даже обсудили возможный отпуск, когда Оливьеро постарается на пару неделек разобраться со своими делами, чтобы отправиться с супругой либо на материк Италии, в излюбленное место заевшихся аристократов, где можно провести лежачий отпуск, — Амальфитанское побережье; либо в другую страну. Девушка ну никак, ни под каким предлогом не могла устать от происходящего. Донн Каваллоне ее, признаться, приятно удивил. И теперь, казалось бы, о каком замыкании в отношениях может идти речь? Так, простое недопонимание, свойственное всем супружеским парам, тем более, супружеской пары, которая вступила в союз не по любви. Тем не менее, по всем канонам жанра, всему хорошему свойственно заканчиваться. В один прекрасный момент (а именно после посещения книжной лавки, в которой Даниэль с неподдельным интересом и увлечением беседовала с продавцом о каком-то русском авторе) брюнет понял, что загулялся. Времяпровождение разделилось условно на «до посещения книжной лавки» и «после…», и донна Каваллоне, естественно, не могла этого не заметить.       — Я совсем не обижусь, если ты поставишь меня перед фактом наличия у тебя работы и увезешь меня домой, — прогулочным шагом следуя по узкой тропинке в парке, на которой она, волей неволей, была вынуждена держать Оливьеро под руку и прижиматься к нему, чтобы пропускать идущих навстречу людей, произнесла Даниэль. Некоторое время дон Каваллоне иступлено молчал, хоть и четко слышал фразу супруги, но спустя пару минут продолжительного и неловкого молчания, за которые они дошли до широкой части аллеи, хотя так и не отошли друг от друга, тихо произнес:       — Прости…       — Я все понимаю, — Даниэль обреченно улыбнулась. — Ты, все-таки, босс одной из главных в наше время мафиозных семей, да еще и член великого альянса. Каждая прогулка с отцом у нас с Микаэль заканчивалась точно так же.       — Но я обещаю, что найду время, чтобы отправиться с тобой в отпуск! — в сердцах проговорил брюнет, жестами показывая всю серьезность своих намерений, а потом чуть слышно усмехаясь и провоцируя Даниэль, чтобы она так же подхватила этот нелепый смех. — Может быть, хочешь, чтобы я отвез тебя домой? Твой отец будет рад с тобой повидаться, а Микаэль, наверняка, найдет множество тем для разговоров.       Шатенка, явно удивленная таким предложением, непонимающе посмотрела на парня, пытаясь найти в его взгляде хоть какую-то уловку. С характером Оливьеро, конечно, вполне возможно, что он предложил это без всякой задней мысли, но Даниэль привыкла искать подвох во всем. Однако взгляд парня был настолько чист и откровенен, что девушке стало на долю секунды радостно, что судьба свела ее с таким человеком. С тем, чья рабочая жестокая сторона характера совсем не перекликается с домашней, нежной и понимающей стороной. И поэтому — именно поэтому! — девушка отказалась от озвученного предложения. Все потому, что ей казалось, что, стоило ей согласиться, она предаст царившее между ними сейчас умиротворение, спокойствие и уважение.       — Я ценю это, — тихо произнесла Даниэль, остановившись и так же потянув за собой Каваллоне. — Правда, — она сделала паузу, смотря на землю, но затылком чувствуя, что Оливьеро хочет посмотреть ей в глаза, — спасибо за предложение и за твою инициативу. Но сегодня, пожалуй, мне хотелось бы провести ночь в другом моем доме. Не думаю, что хочу сегодня бессонной ночи со своей сестрой и разговоров по душам с отцом, — она подняла голову и глазами улыбнулась, хотя внешне оставалась такой же непоколебимой.       Поймав зрительный контакт, которого Оливьеро так ждал, – а глаза Даниэль в тот момент были просто до безумия красивы, чего парень раньше либо не замечал неосознанно, либо не хотел замечать, — он на мгновение впал в ступор, потому что его будто накрыло нелепой волной гипноза. В тот момент он чувствовал и радость от ответа Даниэль, и вину за себя и свои слова, и даже странное чувство страха перед той, кто стоит рядом с ним. В ту же секунду Каваллоне обратил внимание на то, что его супруга была словно маленькая беззащитная девочка, которая, как это бывает у всех детей, прячется за своим пафосом. Она была совсем небольшого роста, она была слишком стройная, что отличалось от стандартов, подходящих под этот век, у нее были почти детские черты лица. С досадой Оливьеро пришлось признать, что Даниэль совсем не тот человек, который заслуживает к себе такого отношения. Жертва обстоятельств, брака и мафии. В отличие от ее сестры, у Даниэль не было стержня, пусть ее характер и компенсирует это в полной мере.       Все эти мысли пронеслись в голове парня за ту долю секунды, когда их взгляды пересеклись. Это была не романтическая сцена, от слова «совсем», но Оливьеро показалось, что за это ничтожное время он узнал девушку гораздо лучше, чем за несколько месяцев их брака.       Она поцеловала его, со всей нежностью и благодарностью, на которые только была способна сейчас. Она осторожно коснулась его щеки, поднялась на носочки, сильно напрягая мышцы, чтобы стать как можно выше, и коснулась своими губами его губ. Даниэль не знала почему, но ей казалось, что сейчас мало будет выразить благодарность словами. Это был их первый супружеский поцелуй. Первый поцелуй, который не был обременен зрителями, обязательствами и бурлящими эмоциями. Просто донна Каваллоне считала, что так должно быть. Ведь должно же было все прийти к этому.       Она никогда не влюбится в него, но она решительно точно не упустит его знаков внимания. Теперь она была уверена, что этот человек сделает все для того, чтобы она чувствовала себя в своей тарелке.       Однако, возвращаясь к реальности, хотелось бы заметить, что отказ Даниэль навестить дом Адьюкато был очень кстати. В особняке с визгом хлопнула дверь в библиотеку, послышался грохот книг с полок и крики еще одной невинной жертвы. Той, кто, судя по всему, совершенно никак, ни под каким из предложенных обоснований, не мог мириться с такими поворотами судьбы.       Прокричавшись и высказав все, что успело накопиться, Микаэль зло посмотрела на дверь, которая, хоть и была старой, благополучно выдержала напор эмоций, а потом на разбросанные книги. Девушка, казалось бы, слышала бешеный стук своего сердца, дышала настолько громко и глубоко, что каждый вздох отдавался громким эхом в легких. Никогда младшая Адьюкато не была раздосадована, разозлена и взбешена настолько, что в голове до такой степени путались мысли, что кружилась и болела голова, и от боли этой хотелось плакать сильнее, чем от сложившейся ситуации. Изначально она пришла в библиотеку, чтобы успокоиться за книжкой, но по пути успела вспомнить весь произошедший с отцом разговор и вскипеть настолько, что проснулось примитивное желание все рушить. Именно поэтому сейчас одна из ближайших к окну и одна из многочисленных полок с книгами полностью пустовала, потому что книги с нее были разбросаны на полу. Микаэль просто повыталкивала их, несчастных, со своих мест, покарябала руки о шершавую деревянную поверхность и молча наблюдала то, что сделала.       Досадная случайность: поделиться произошедшем ей было не с кем. Джотто уехал и неизвестно, когда вернется. Даниэль, наверняка, была очень занята своими отношениями с мужем, и Микаэль была почти на все сто процентов уверена, что сегодня вечером она будет незваным гостем в доме Каваллоне. Анне, ровеснице и девушке, которая, несмотря на все ссоры и недопонимания, являлась одной из самый близких людей в особняке, Микаэль просто не хотела говорить что-то настолько животрепещущее и будоражащее, потому что на следующий же день об этом разговоре будет знать весь дом, если не вся мафия. А Кастиэль, самый молодой из дворецких, который хранит и так достаточно ее тайн, просто не подходит под ситуацию.       Микаэль кинула на широкий подоконник подушку и сама следом буквально упала на нее, чтобы устроиться поудобнее и ближайший вечер мучить себя бесполезными мыслями, чтобы еще больше испортить себе настроение. Не первый раз девушка ссорится с отцом, не первый раз хлопает дверью в библиотеку и не первый раз сталкивает книги с полок, поэтому сценарий намечающегося вечера знает от начала до конца и по порядку. Сейчас она просидит, смотря в окно, ближайшие пару часов, потом проголодается, потому что обед был достаточно давно, постарается незаметно покинуть библиотеку, но очень поздно поймет, что ей все равно придется пройти через столовую, где отец с хранителями уже будут ужинать. Очень грустно, что за все это время она так и не сможет взять в руки книжку, потому что голова забита совершенно другим, и воспринимать ни новые языки, ни любовные треугольники, ни приключения, напечатанные на желтоватых листках, будет невозможно. Всякий раз, когда она идет в библиотеку для успокоения, она идет с мыслью, что надо что-то почитать и отвлечься, но эта идея постоянно приходит к полнейшему краху и разочарованию. Впрочем, единственное отличие в сегодняшнем вечере от всех предыдущих подобных, это отсутствие в доме сестры. Обычно, горделиво глянув на отца в столовой, Микаэль направлялась в комнату сестры и там снова начиналась головомойка, осознание, что из произошедшего правильно, что нет, поиск разумного выхода из ситуации. Раньше все так и заканчивалось, под конец дня младшая Адьюкато даже могла совладать с собой перед сном и погрузиться в царство Морфея без лишних волнений. Что она будет делать сегодня — не известно.       Микаэль понимала, что сна ей не будет, если она ни с кем не поделится. Она понимала, что ей нужно чем-то отвлечь себя и вернуться к разговору чуть позже, на трезвую голову. В конце концов, перед днем «Х» есть еще, как минимум, месяц. Головой девушка это понимала, но окончательно успокоиться ей удалось только спустя длительное время самоанализа и слез. Еще одно подтверждение никчемности младшей дочери семьи Адьюкато: о какой женской гордости может идти речь, если она даже явный правильный ответ на свой же вопрос не может вбить себе в голову так долго. Все-таки правильно Козарт говорил…       Козарт! Шимон Козарт! Микаэль подпрыгнула на месте и внимательно посмотрела в окно, по солнечному свету пытаясь понять, насколько на дворе поздно. Спустя несколько минут бесполезного поиска солнца на небе, хотя все это время она только и думала, как провернуть свой безумный план по побегу из особняка, девушка поднялась и отряхнулась, от дурной головы думая, что с ее одеждой что-то не так, и это действие будет совершенно не лишним. Скрепя сердце, она оставила все книги так, как они лежали, и решила, что извинится перед слугами, которым выпадет доля их убирать, чуть позже. Микаэль подумала, что не будет заморачиваться с тем, чтобы ждать, когда ей приготовят карету, потому что девушка хорошо помнила дорогу до особняка Вонголы, а уж оттуда до дома Шимон рукой подать. Со слов Джотто: «если стоишь лицом к нашему дому, то повернись налево, пройдись пятнадцать минут и еще раз повернись налево — вот там и живет Козарт». К тому же, понятия «приготовление кареты» и «секрет» не особо друг с другом вязались.       Выйдя через задний двор в конюшню, она встретилась взглядом с Кастиэлем и убавила свой бешеный ритм ходьбы. Микаэль глубоко выдохнула и отметила, что ее настроение явно улучшилось от умной мысли. В итоге, прогулочным, но достаточно озабоченным шагом она подошла к конюшне, где и увидела парня. Уже в тот момент, когда ей пришлось сменить бег на шаг, она поняла, что такое резкое изменение поведения не уйдет от внимательного и профессионального взгляда дворецкого. Наверное, он не раз подобным образом ловил своих коллег на такой перемене, когда они пытались тщательно скрыть какой-то свой проступок и остаться незамеченными. Вот, что значит, опыт работы. Значило все это только то, что ни о какой тайной операции речи теперь быть не может. С другой стороны, Кастиэлю девушка верила. Серьезно, верила. И это была не просто вера, а уверенность в том, что этот человек, так или иначе, будучи он ее другом или просто слугой, никогда не раскроет никому тайн своей госпожи. Пару раз Микаэль даже ловила себя на мысли, что он даже Даниэль не уважает так, как уважает ее. Чего греха таить? Это приятно.       — Что замышляете на этот раз, мисс? — спустя несколько мгновений выжидательного взгляда спросил дворецкий и сделал шаг в сторону, как бы пропуская девушку внутрь конюшни. Сам парень был одет не в привычный костюм с длинным подолом и накрахмаленным воротничком, а в простую сельскую одежду. Видно, он только-только вернулся из города.       — Да так, — девушка неповинно улыбнулась. Ее взгляд упал под ноги, и Микаэль не смогла не отметить, что в конюшне, впредь ее ожиданиям, было очень чисто. Не настолько, конечно, насколько чисто может быть в доме, но это было приятным удивлением. — Посоветуй мне, какая из лошадей самая быстрая?       — Они все быстрые, — брюнет косо глянул на одеяние госпожи и укоризненно вздохнул. — Но Ваши юбки будут мешать каждой из них, — совершенно спокойно возразил он. — Если Вы собрались устроить конную прогулку, а уж тем более, если решили наведаться в места более отдаленные, я советую вам переодеться.       Попытка смирить дворецкого разгневанным взглядом и дать ему понять, что его замечания сейчас максимально неуместны, с треском провалилась в тот момент, когда Кастиэль вернулся на свое первоначальное место, снова преграждая ей дорогу. Эта самая попытка стала для парня окончательно правдивым знаком, что дело не чисто. Спустя такое долго время общения с мисс Микаэль он уже хорошо знал, как ее прочитать, однако это были всего лишь привычки хорошего дворецкого. Вот даже сейчас: у Микаэль не было совершенно никакого повода навострять свои способности Неба Адьюкато, которые у нее, кстати говоря, были и которые хорошо прочитывались по ее глазам. Дело в том, что младшая Адьюкато при разговоре с кем-то всегда предполагает худшее, например то, что собеседник знает, о чем она думает. Сама она уверена, что это заставляет ее неосознанно продумывать свои ответы наперед, однако это является простым способом, для того самого собеседника, чтобы спровоцировать ее на глупые и неосторожные эмоции. Конечно, это помогает не всем и лишь на интуитивном уровне, но, как говорилось раньше, Кастиэль слишком хорошо знает свою госпожу.       Микаэль вздохнула: хоть они с Кастиэлем и неплохо ладят, общаться с ним невероятно трудно именно из-за его ума.       — Я хотела бы навестить дона Шимон, и чтобы сделать это, мне не помешала бы помощь одной из этих лошадок, — почти разобидевшись на всю несправедливость мира, произнесла девушка и в этот же момент решила, что лучше выскажет все свои намерения за один раз и на одном дыхании. Может быть, так Кастиэль быстрее над ней сжалится. — Я не хочу, чтобы об это узнал кто-то, кроме тебя. Пригрозить увольнением я, конечно, не могу, потому что слишком тебя уважаю, да это и не сработает, но я просто на тебя рассчитываю. И да, я бы переоделась, но видеть отца я тоже не хочу, следовательно путь до комнаты мне заказан. Я еще не остыла после нашего с ним разговора, о котором ты рано или поздно все равно узнаешь сам, поэтому пересказывать я его тебе сейчас не буду. Все, я все сказала, — девушка коротко выдохнула и наклонилась, чтобы отдышаться, потому что говорила слишком быстро.       — Да у Вас, как я посмотрю, грандиозные планы на этот вечер! — восхищенно парировал Кастиэль, хлопая в ладоши, а потом резко изменился в лице и шагнул вперед, чтобы закрыть Микаэль собой. — Не мне Вас учить, как подмять юбки, чтобы наскоку на скорости было удобно и чтобы выглядело прилично. Я ездил в город и еще не распряг свою лошадь, белую, в пятом стойле справа, она уже, должно быть, отдохнула. После полуночи я буду ждать Вас у ворот в конце леса, выезжайте тоже этим путем, когда я свистну. В сад вышел Ваш отец, я постараюсь его отвлечь. Искренне надеюсь, что Вы знаете, что делаете.       «Один раз живем,» — подумала Микаэль и подобрала платье, чтобы сесть на корточки и незаметно пробраться к нужному стойлу. Девушка честно верила в то, что Кастиэлю очень быстро удастся уболтать и отвлечь ее отца, потому что на месте ровно ей уже не то, что не сиделось, даже не стоялось.       Пока дворецкий осматривался и приходил в себя, чтобы не вызвать никаких подозрений у дона Адьюкато, девушке удалось пролезть к стойлу и там присесть на низкую лавочку, предназначенную для людей, которые обычно занимаются уходом за лошадьми. И Кастиэль, наверняка в этом убедившись, смело шагнул вперед, по пути отряхивая одежду от дорожной пыли. Самому ему плохо представлялось, что будет дальше. Его больше волновало даже не то, что он скажет господину, если в какой-то момент вечера он будет разыскивать свою дочь, его настораживал тот факт, что в подобных аферах дочерей Адьюкато он участвует не в первый и, наверняка, не в последний раз. Сколько тайн Даниэль он хранил, ночь через ночь оставляя ей ключи от коморки на заднем дворе, чтобы она встретилась со своим возлюбленным; сколько слез Микаэль пережил, стоя рядом с ней и подавая еще маленькой девочке игрушки, чтобы та, наконец, решила, на какую из них она будет ворчать, представляя отца. Кастиэль знал девушек с той стороны, с которой их вряд ли знает еще кто-то. И нет, он ни в коем случае этим не гордился, никогда он не считал себя выше них, ему просто грел душу тот факт, что девушки могут на него положиться. Именно таким дворецким он всегда и хотел стать, именно как его отец.       После нескольких фраз, которые Кастиэль бросил Кварто почти неосознанно, мужчина воспрянул, резко поднялся и, о чем-то смеясь, направился обратно в дом. Парень не знал, что за разговор состоялся в его отсутствие у отца и дочери. Было интересно, но здравый смысл брал верх: в любом случае, все их ссоры рано или поздно становились явными. Так что всему свое время.       Как только фигура Кварто скрылась за поворотом в конце длинного коридора, который прекрасно просматривался с улицы, брюнет горько усмехнулся от двузначности своих мыслей и громко свистнул, а спустя несколько секунд услышал стук копыт и такое знакомое ржание его лошади. Видимо, она была не очень довольна, что сейчас ее ведет не хозяин.       — Да что там мне Ваши угрозы, господа? Я сам когда-нибудь уволюсь, — рассмеялся он и махнул вышедшей во двор Анне. — Ты же согласна со мной, любовь моя? — он по-дружески приобнял ее за плечи, когда она подошла.       — Любви нет, как и счастья, — коротко парировала девушка и оттолкнула брюнета, не понимая, о чем вообще идет речь, и что это за сцена перед ней только что разыгралась. — Но про «уволиться» мне понравилось. Иди, переодевайся и командуй парадом, к ужину только и ждут продукты. Кстати, где они?       Кастиэль внезапно вспомнил, что все мешки так и стоят в конюшне, и на всех порах развернулся, что бы вернуться за ними без посторонних глаз.       — И где мисс Микаэль? Она была в плохом настроении пару часов назад, но ей нужно поесть, — задумчиво произнесла Анна, когда дворецкий уже собрался уходить.       — Она у себя в комнате, не трогай ее. Позже я сам отнесу ей ужин, — брюнет махнул рукой и про себя подумал, что нужно будет пройти в комнату госпожи через балкон, чтобы запереть ее изнутри и отогнать лишние подозрения.       Хорошо быть главным дворецким: знаешь много запасных ходов, да еще и хранишь все ключи у себя.