***
На следующий день Кристина проснулась почти на рассвете и сразу же почувствовала чье-то присутствие рядом с собой. Горничная по обыкновению постучалась в восемь, но на этот раз Кристина, приоткрыв дверь буквально на пару дюймов, осторожно выглянула в коридор и сказала, что сама справится с утренним туалетом и что горничная может быть свободна. Клодетт, казалось, заподозрила что-то и странным взглядом посмотрела на Кристину, но затем все же удалилась, не промолвив ни слова. Кристина расположилась у туалетного столика напротив зеркала. Увидев спутанные торчащие во все стороны кудри, она тяжело вздохнула. Обычно, чтобы избежать таких неприятностей с утра, она тщательно расчесывалась перед сном, но прошлой ночью прическа была последней вещью, которая могла бы прийти в голову Кристине. Медленно и осторожно распутывая непослушные кудри, девушка рассматривала в зеркале отражение Эрика. Перед сном он освободился только от тесного сюртука и каким-то образом умудрился снять с Кристины платье и корсет, не потревожив ее. «Сон после долгих рыданий всегда глубже и бессознательнее, чем обычный сон,» — она вдруг вспомнила эти услышанные как-то раз слова и улыбнулась — как все-таки грела душу такая простая на первый взгляд забота. Кристине казалось, что она может разглядывать его вот так весь день — ее взгляд был неотрывно прикован к отражению Эрика; она буквально впитывала каждую черту, каждую деталь впервые после стольких дней беспокойства и страха. Мужчина будто бы вовсе не изменился с того самого рокового утра в отеле, и Кристина окончательно успокоилась — раз болезнь не наложила отпечатки на его внешний вид, то причин для волнения и вовсе теперь не осталось. Все чаще и чаще в сознании Кристины появлялась мысль о том, что Эрик — это тот, кто всегда был рядом; и представить свою жизнь без него она не могла даже несмотря на его непостоянство и вспыльчивость, вспышки гнева, от которых по спине пробегали мурашки. Когда мужчина проснулся, Кристина даже наполовину не справилась с распутыванием волос. Он лениво потянулся, как большой кот, выгибая спину и разминая затекшую шею. Эрик медленно поднялся с кровати, пересек комнату и остановился за спиной Кристины, касаясь ладонями ее плеч и наклоняясь, чтобы оставить мимолетный поцелуй на ее щеке. Девушка слегка покраснела от этого легкого прикосновения и улыбнулась, глядя на его отражение в зеркале. — Позволь мне, — Эрик осторожно разжал пальцы Кристины и одной рукой взял гребень, а другой невесомо коснулся ее волос прежде чем осторожно провести по ним расческой. Движения рук мужчины были плавными и спокойными, он нежно проводил пальцами по ее волосам, распутывая кудри. Некоторое время Кристина наблюдала за ним, разглядывая отражение в зеркале, а затем прикрыла глаза, наслаждаясь легкими прикосновениями его ладоней. Распутав кудри и аккуратно расчесав ее волосы, Эрик чуть отошел в сторону. Кристине больше всего хотелось попросить его остаться, но вместо этого она спросила: — Почему месье Надир не отправил мне записку? — Я полностью восстановился лишь пару дней назад, — ответил мужчина, вновь пропуская ее локоны сквозь пальцы. — Я думаю, такие новости нужно передавать лично, с глазу на глаз. Лично — в самом прямом смысле, как видишь. — Ах, опять эта твоя чрезмерная заносчивость! — воскликнула Кристина, но все же не смогла сдержать улыбку. Даже после нескольких недель горя и мук она готова была простить ему все что угодно. Девушка встала из-за туалетного столика, подошла к шкафу и вытащила чистую сорочку. Пока она переодевалась за ширмой, Эрик не преминул отпустить несколько ироничных замечаний о том, что Кристина все так же трепетно относится к правилам приличия. — Эрик, — обратилась она к мужчине, вытаскивая вещи из платного шкафа, — возьми это, — не оборачиваясь, девушка протянула ему корсет, продолжая тем временем рыться в многочисленных платьях и нижних юбках. Эрик несколько секунд в непонимании смотрел на Кристину, а затем отвел взгляд, рассматривая теперь вещи, сложенные аккуратной стопкой на комоде из красного дерева. — Ты разве не можешь одеться сама? — Нет. И не смотри на меня так, — Эрик опустил приподнятую от удивления бровь, — все эти пышные платья для меня в новинку, поэтому Клодетт… — Кто такая Клодетт? — перебил он девушку. — Горничная. А так как ее здесь нет, то тебе придётся помогать мне с одеванием. Эрик вновь удивленно приподнял левую бровь, не закрытую маской, но выражение его лица сменилось, когда Кристина, одной рукой придерживая корсет спереди, повернулась к нему спиной, а второй приподняла волосы, чтобы они не мешали. Эрику почему-то больше всего хотелось отпустить несколько колких замечаний, но он вовремя спохватился и оставил их при себе, не желая разрушать столь прекрасную утреннюю идиллию. Он начал было затягивать шнур, но Кристина вдруг сказала: — Нужно сильнее, Эрик. — Я, пожалуй, воздержусь и не буду говорить о том, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза, — спокойно ответил он, чуть туже затягивая корсет. Кристина слегка покраснела от этого замечания. И в этот момент они ощущали какую-то теплую близость. Было что-то личное и сокровенное в том, что Эрик помогал Кристине, будто муж жене, с платьем: движения его рук были ловкими и точными, когда он затягивал корсет. Он же и выбрал девушке подходящий наряд — утреннее платье цвета морской волны — и начал застегивать пуговицы сзади корсажа, тихо напевая под нос какую-то мелодию. Настанет ли время, когда каждое утро будет таким? Это, пожалуй, для Кристины было самым заветным желанием. Подумать только, еще месяц назад она хотела избавиться от всего, что было связано с Эриком! Теперь же все получилось совершенно наоборот. Эта мысль заставила девушку улыбнуться, и Эрик удивленно спросил, что же так ее рассмешило. — Я думала, — ответила Кристина, — что было бы замечательно, если каждое утро было таким. — Теперь будет. — Да. А потом как прекрасно было бы спуститься на завтрак и есть в столовой, распахнув окна, чтобы чувствовать свежий весенний ветерок! О, у Мари прекрасная столовая, и окна как раз выходят так, что с утра там всегда светит солнце! — Какое у тебя воображение, — с каким-то упреком, но без иронии произнес в ответ Эрик, — прошло немало времени с тех пор, как мне приходилось завтракать под лучами солнца. — Когда ты был в Персии, да? Казалось бы — такой невинный вопрос, но мужчина вдруг отдернул руку, и Кристина в удивлении чуть обернулась назад. — Эрик? Прошла не одна минута прежде, чем он продолжил застегивать ее платье. — Что ты знаешь о Персии? Девушка полностью повернулась к Эрику, когда он расправился с последней пуговицей. Лицо его, казалось, не выражало ничего, но было заметно, как крепко сжаты его челюсти, как напряжено тело и как дрожит голос. Настрожившись, Кристина слегка нахмурилась. — Дариус сказал мне, что ты и Надир когда-то жили там. За ее словами последовала очень странная реакция. Кристина хотела было провести ладонью по его щеке и даже подняла руку, но Эрик дернулся в сторону, отвернулся и подошел к туалетному столику, взволнованно перебирая все, что там лежало: щетка, расчёска, пудреница, настольное зеркало. — В чем дело? Ему не стоило рассказывать мне об этом? — девушка сделала осторожный шаг в его сторону. — Эрик? Мужчина вдруг со всей силы бросил расчёску, и Кристина вздрогнула. Прикусив нижнюю губу, она приблизилась к Эрику и положила руку ему на плечо, заставляя повернуться. — Ты злишься на меня? Почему одно лишь упоминание о Персии так тебя расстроило? — некоторое время он глядел куда-то в сторону, но затем все же встретился взглядом с девушкой. — Нет, Кристина, я вовсе на тебя не сержусь, — Эрик протянул руку и взял ладонь Кристины в свою, осторожно проводя по ней большим пальцем. Девушка ждала ответ на свой второй вопрос, но, так и не получив его, спросила вновь. — Ничего важного, — ответил он бесцветным тоном. Напряжение прошло, и Эрик вновь казался безмятежным и умиротворенным. Он будто бы испугался чего-то, но страх сразу же растворился. Так и подумала сначала Кристина, но мужчину выдавал беспокойный взгляд, скрыть который, он, увы, не смог. — Вовсе нет, — настаивала она, — что-то не так. Я вижу по твоим глазам. И это не поможет, — последнее девушка добавила, когда Эрик отвел взгляд. Он отвернулся и, подойдя к прикроватной тумбе, поднял сюртук, который был небрежно сложен и оставлен на ней прошлой ночью, а затем накинул его на плечи. Кристина вздохнула. — Ты упрям, как всегда, — она вновь ждала, когда мужчина заговорит, но тот не спешил нарушить тишину. — Ты не собираешься рассказать мне, Эрик? — Зачем? Здесь не о чем рассказывать. — Я не верю тебе. — Я и не вынуждаю. Кристина на мгновение крепко стиснула зубы. — Перестань пытаться быть таким загадочным. Ты больше не призрак, не привидение, не фантом. Ты - человек; человек, которого я люблю, но у которого, как и у всех, есть свое прошлое. Как ты предлагаешь мне в будущем быть твоей спутницей, если я о тебе практически ничего не знаю? — Некоторые вещи лучше навсегда оставить в прошлом. — Не надо быть таким скрытным, Эрик. — Не надо быть столь назойливой, — небрежно бросил он в ответ. — Я не хочу оставлять это просто так, — Кристина, казалось, не купилась на его внешнее спокойствие, — и не смогу забыть этот вопрос, оставшийся без ответа. Эрик лишь усмехнулся. — Весьма интересно. Ты изменилась, моя дорогая. Кристина, которую я имел счастье знать, не посмела бы перечить мне. — Ты пытаешься задеть меня? — Почему же? Хотя... можно полагать, что так, — мужчина поднял голову. Девушка пристально глядела на него. Еще мгновение назад расслабленный и беззаботный, Эрик теперь остановился на одном месте, вытянувшись в струну и скрестив руки на груди, слегка приподнял подбородок и нахмурился, отвечая Кристине тяжелым взглядом. Он всегда был таким уверенным и неотступным, будто бы черпая силу от горящего внутри пламени. Но сейчас от него веяло таким холодом, так жестко и надменно он усмехался, что Кристина даже испугалась, как раньше, хотя всеми силами пыталась не подавать виду. Она почему-то сейчас чувствовала себя неразумным ребенком, который по глупости дергал соседского пса за хвост, пока тот не обернулся и не оскалил зубы. Поэтому следующие свои слова она старалась подбирать как можно тщательнее. — Эрик, я не хочу разозлить тебя или же втянуть в разговор о вещах, которые ты не хочешь обсуждать. Я не хочу показаться сварливой или назойливой, какими часто бывают жены бедных лавочников, которые даже на улице не перестают высказывать вечные недовольства своим мужьям, — Кристине на мгновение показалось, что Эрик едва заметно улыбнулся, но улыбка эта если и озарила его лицо, то была настолько мимолетной, что девушка сразу же убедила себя, что ей померещилось, и продолжила уже более серьезным тоном: — я не хочу принуждать тебя говорить о том, что тебя ранит, из своих личных интересов и любопытства. Я не хочу давить на тебя и причинять боль, я просто хочу узнать тебя лучше. — Уверяю тебя, тебе же будет лучше, если некоторые вещи останутся для тебя неизвестными, — грубо отрезал Эрик. Кристина сделала несколько шагов в его сторону. — Расскажи мне, Эрик. Расскажи все, что отягощает твой разум, — ее голос немного успокоил его, и это не осталось незамеченным для девушки; она видела, как он разжал челюсти, как расслабились и слегка опустились его напряженные плечи. Кристина продолжила так же мягко: — как бы сильно тебя ни беспокоили эти воспоминания, я обещаю, что они никак не повлияет на мое к тебе отношение, — она осторожно опустила ладонь на его скрещенные на груди руки, и Эрик глубоко вздохнул. — Что бы ты ни сделал в прошлом, я прощу и не буду осуждать тебя. Внутри него что-то перевернулось с ее последней фразой. — Что я сделал? — Эрик стряхнул ладонь девушки со своей руки, но тут же перехватил ее за запястье и резко притянул к себе. — Что я сделал? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь и о чем просишь меня? — Кристина ахнула и хотела было вырваться, но его железная хватка стала еще сильнее, и он дёрнул ее за руку, вновь разворачивая к себе. — Нет, постой! — взревел Эрик, — Ты хочешь услышать мою историю? Хочешь знать, что я совершил в прошлом? Тогда слушай, слушай меня! Кристина услышала шаги за дверью и вновь попыталась вырваться, но мужчина грубо схватил ее за оба запястья и не собирался отпускать. — Я убил бесчисленное количество людей, — прохрипел он, — убил их! Множество людей погибло от моих рук! Всего лишь с помощью хитро связанной петли или же продолжительных пыток, весь ужас которых ты мне представить себе не сможешь. Комната пыток… Хочешь узнать о ней, моя дорогая? Стеклянное помещение с зеркалами, поставленными под углом. Стены, полные иллюзий - комната обмана! Голова идет кругом, начинает мерещиться все что угодно, и жертва умирает, сходя с ума. И все это ради потехи изверга, который видел мою гениальность лишь в том, чтобы создавать подобные механизмы, чтобы иногда развеять его скуку столь гнусным способом! — Эрик неистовствовал. Погрузившись в свои воспоминания, он не слышал шорохи за дверью в спальню. — В моей голове было столько идей, столько проектов; я видел во сне столько вещей, которые я мог бы создать! Мужчина еще сильнее сжал запястья Кристины, она вскрикнула — и от страха, и от боли. — Теперь ты счастлива?! — прогремел он. — Довольна тем, что узнала? Как ты там сказала? Прощение? Как теперь ты сможешь меня простить после всего, что слышала? — с неистовым криком ярости Эрик оттолкнул девушку так, что она упала на кровать, цепляясь пальцами за одеяло, чтобы удержаться. — Кристина! — послышались голоса из коридора, — Кристина! Откройте дверь! Девушка огляделась по сторонам, но комната была пуста, а окно — распахнуто. Шторы едва колыхались от ветерка, так тихо и безмятежно, что совершенно не вписывались хаос вокруг. Кристина бросилась к двери и приоткрыла ее дрожащей рукой — Мари, Клодетт и, казалось, почти весь штат слуг ввалились в спальню. — Сюда пробрался грабитель, — ложь легко сорвалась с губ девушки и, оказавшись в объятиях Мари, она разрыдалась, но слезы эти не были притворством.Глава 22
3 апреля 2017 г. в 08:25
Забыв, как дышать, Кристина вскрикнула и пораженно поднесла ладонь к губам; ее колени подогнулись, а сердце, казалось, вот-вот остановится.
— Все в порядке? — послышался из коридора беспокойный голос горничной.
Девушка медленно кивнула, но потом вдруг поняла, что служанка стоит за дверью и не может увидеть ее жеста. Опомнившись, Кристина сбивчиво ответила:
— Да, да. Я в порядке. Просто… мне показалось, я увидела мышь.
Не сказав больше ни слова, горничная отправилась к себе, и звук ее удаляющихся шагов каждый раз отдавался эхом в голове Кристины — ничто более не нарушало мертвую тишину, поэтому так ярко этот звук отпечатывался в сознании. И в напряженном безмолвии воздух казался настолько густым, словно его можно было бы разрезать ножом.
Эрик беззаботно развалился на кровати, будто это было для него обычным делом и будто происходящее не было чем-то из ряда вон выходящим. Он сидел поверх одеял, удобно облокотившись на подушки, словно это была его постель. Безмятежно расположив руки на коленях, Эрик устроился на кровати и расслабленно вытянул ноги во всю длину, положив их одна на другую.
Его маска была на своем месте, волосы по обыкновению убраны назад, сюртук безупречен, как всегда. Кристине казалось, что перед ней всего лишь иллюзия, но в глазах Эрика, в этих прекрасных глубоких глазах, блестели такие живые искорки, что внутри у нее что-то перевернулось и разбило сковавшее ее оцепенение.
Мужчина осторожно протянул к ней одну руку.
— Кристина.
Девушка бросилась к Эрику, ложась рядом, и крепко его обняла. Дрожащими пальцами она провела по его плечам, чтобы убедиться, что он действительно здесь: живой и невредимый. Кристина слышала его дыхание, чувствовала биение его сердца, прижимаясь щекой к груди Эрика. Сильные руки обнимали ее за талию, и только теперь девушка поняла, что все это реальность, а не сон. Кристина больше не могла сдерживать слезы, и с ее губ сорвался тихий всхлип. Мужчина осторожно провел ладонью по ее волосам.
— Тшш… Я здесь.
Постепенно ее рыдания стихли, и теперь они неподвижно лежали в полной тишине. Бессознательно проводя пальцами по лацканам сюртука мужчины, девушка вдыхала аромат его одеколона, такой знакомый и привычный, что она не могла представить Эрика без него. Кристина облегченно выдохнула, и, казалось, это был первый раз за все эти три недели, когда она смогла вздохнуть полной грудью.
Он слегка пошевелился, приподнимаясь, чтобы поцеловать ее в макушку.
— Тебе следовало бы чуть подвинуться, моя дорогая.
Его голос! Девушка почувствовала, как по всему телу разливается приятное тепло, и улыбнулась сквозь слезы, прижимаясь лбом к подбородку мужчины.
— Я не хочу больше никогда тебя отпускать, Эрик.
Он тихо рассмеялся, но все же его смех донесся до слуха Кристины.
— Все это очень трогательно, но я боюсь, тебе придется, ибо рана еще не до конца зажила.
Девушка чуть отодвинулась, и, приподнявшись на локте, невесомо коснулась ладонью живота мужчины.
— Ох… Прости меня, Эрик.
Кристина осторожно разгладила складки на его сюртуке, а затем опустилась рядом, положив голову на плечо Эрика, и теперь неотрывно смотрела на него.
— Тебе до сих пор больно?
— Совсем чуть-чуть, — ответил он, поворачиваясь к девушке и обнимая ее за талию одной рукой, — однако рана до сих пор дает о себе знать, стоит хоть немного надавить на нее.
Так они и лежали: Кристина прижималась щекой к плечу Эрика, глядя как мерно поднимается и опускается его грудь с каждым вдохом и выдохом.
— О Эрик, — девушка опять приподнялась, чтобы посмотреть на мужчину. Она крепко сжала губы, чтобы сдержать вновь подступившие как горлу рыдания. Его лицо было настолько близко, что она уже не могла сфокусировать на нем взгляд, да и от слез перед глазами все расплывалось. Но как же знакомы были эти черты лица — красиво очерченный подбородок, темные прямые волосы, зелено-голубые глаза, которые теперь смотрели с любовью и абсолютным обожанием.
Когда Эрик наконец поцеловал ее, Кристине показалось, будто ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди — настолько нежным и чувственным было это простое прикосновение его губ к ее губам.
Мужчина обнимал ее за талию одной рукой, и Кристина ощущала тепло его тела. Ее охватило чувство полного спокойствия и безмятежности, напряжение испарилось, и теперь ее клонило в сон. Девушка и сама не заметила, как ее веки сомкнулись, и она уснула.