Зов прошлого

В скором времени на улицу Харлоу съехались не только рядовые полицейские с детективами, но и комиссар Гордон с лейтенантом Буллоком, а следом за ними примчали и вездесущие репортеры, которые уже получили инсайдерскую информацию с места происшествия. Не переступая через полицейскую ленту, они снимали происходящее на видеокамеры и фотоаппараты. Слухи по городу распространялись быстро, и задействованные в расследовании полицейские понимали, что к вечеру в новостях во всех подробностях расскажут о жертвах, а также придумают конспирологическую версию о том, каким образом связана погибшая глава благотворительного фонда Оливия Маркус с этими мертвыми детьми. Пока вокруг творилась самая настоящая вакханалия, владельцы кафе негодовали о том, что им пришлось закрыться гораздо раньше запланированного. Из посетителей здесь были только двое патрульных – Беверли и Райли, а также мальчик, который нашел эту мертвую женщину. Еще утром он даже не подозревал, что попадет в эпицентр таких жутких событий. Должно быть, это серьезно ударит по психике ребенка, подумала Бренер и посмотрела на мальчика, который опустил голову вниз и по глоточку пил горячий чай, которым его угостили патрульные. – У меня будут неприятности, да? – спросил мальчик, все еще не поднимая глаз на сидевших напротив него полицейских. Беверли и Райли переглянулись, словно выясняя, кто из них должен ответить на этот вопрос. – Ты не виноват в том, что случилось с этой женщиной. Так что никаких неприятностей. Это правильно, что ты не сбежал, как твои друзья, а рассказал о ней. Смелый поступок, – сказала Беверли и протянула мальчику коробку с пончиками. – Почему вы думаете, что я был там с друзьями? – Мы тоже были детьми, и влипали в разные истории. Лет в 13 я со своими друзьями угнал отцовскую машину, случайно въехал в столб и помял левое крыло. В этом возрасте на приключения не нарываются поодиночке, – рассказал Райли и потрепал ребенка по голове в надежде на то, что сумел вызвать его на откровения. – Я был там один, – повторил мальчик и откусил пончик с глазурью. Бев видела, как он закрывается в себе, а потому посчитала, что доставать его с расспросами больше не нужно. Тем более что в скором времени этим займутся детективы. – Ладно. Считай, что мы тебе поверили на слово, – договорила она и откинулась на спинку жесткого дивана. Голова раскалывалась от тех картин, которые ее заполонили. Все начиналось с того самого дня 14 лет назад, когда она сама, будучи ребенком, нашла в доме свою мать, которая покончила собой. Затем, словно жала сотен разъяренных пчел, в разум впивались картины сегодняшнего дня – несчастные дети, которые умерли такой жестокой смертью в пропахшем сыростью подвале. В попытке прогнать это воспоминание Бренер потерла глаза и затем краем уха услышала слова мальчика: – Она выглядела удивленной, – на этот раз он смотрел не в свой стакан с чаем, а на полицейских, словно ожидая услышать подтверждение своим словам. Но с ответом никто не торопился, а через секунду в кафе зазвенел колокольчик, висевший над дверью, и все переключились на того, кто сюда зашел. Порог переступил комиссар Гордон, который был раздражен до предела. В городе переполох, и скоро к этому делу подключится мэр, который совсем не обрадуется происходящему. Их всех ждет сумасшедшее давление со стороны общественности и, в особенности, прессы, которая будет не просто мешать расследованию, но и без устали упрекать полицию в бездействии, продолжая сеять вокруг панику. Пригладив свои усы, комиссар сделал пару больших шагов и оказался рядом с патрульными. В первую очередь он взглянул на Бренер, затем на мальчика и только потом на Райли. – У нас полгорода сошло с ума, а вы сидите и пьете чай. Занятно, – сказал он и облокотился на стол своими ладонями. От Гордона как обычно пахло сигаретами, и Бренер представляла себе, как тот дымит на крыше полицейского департамента и смотрит в небо в ожидании своего не такого уж и тайного союзника. «Никотиновая зависимость. Черт бы ее побрал», подумала девушка и ответила комиссару на его замечание: – Не, у нас весь город того, – покрутив пальцем возле виска, она поймала на себе недовольный взгляд своего напарника, а затем и комиссара, который едва сдержался от прилюдной взбучки. – Это ты нашел ту женщину? – спросил он у мальчика, который тут же посмотрел на комиссара и молча кивнул. – Отвезите его в участок и узнайте, с кем из его родных можно связаться. А затем обратно патрулировать город. К вечеру жду от вас рапорты, – как только комиссар договорил, он развернулся и поспешил к выходу. Но, вспомнив кое-что важное, повернулся к патрульным и договорил, – Вы серьезно рисковали, когда влезли в этот дом. Но, будь я проклят, если вы поступили неправильно. Сразу после этого он удалился, растворившись в царившей вокруг суматохе. А Райли с Бренер допили чай и повели мальчика к патрульной машине, чтобы отвезти его в полицейский департамент. Перед тем, как сесть в салон, они проводили глазами отъезжающую в больницу скорую помощь. Сегодня у них получилось спасти хотя бы одного человека. – Как думаешь, что там произошло? – поинтересовался Райли, когда они оказались в салоне патрульного автомобиля. – Нечто, что этому городу еще аукнется.

***

Когда чистильщики удалились из квартиры Джейсона, парень вытащил из чемодана то, что его интересовало – досье на Оливию Маркус и видеозапись с камер наблюдения. Их деньги его не интересовали совсем, поэтому, недолго думая, он открыл окно и начал выбрасывать купюры, наблюдая за тем, как они разлетаются по воздуху, а люди, которые находятся внизу, начинают эти деньги ловить, крича от восторга и не веря своему счастью. Сегодня на них впервые в прямом смысле деньги упали с неба. К этому моменту внизу оказались и «костюм» с его охранниками. Недоумевая от происходящего, они подняли головы вверх и разглядели Джейсона, который салютовал им своим средним пальцем. – Я же говорил, что он самый настоящий псих, – произнес один из охранников, которого босс тут же одарил озлобленным взглядом. Судя по всему, фраза «я же говорил» между ними считалась запретной, и, весьма вероятно, к вечеру смельчак будет либо кормить собой рыб, либо искать новую работу. Джейсон делал ставку на первый вариант и надеялся на то, что теперь-то от него отвяжутся. Когда деньги в чемодане закончились, он закрыл окно, достал из кармана сигареты и плюхнулся на диван, где буквально пять минут назад сидел «костюм». Закинув ноги на стеклянный столик, парень опрокинул голову на спинку дивана и задумчиво уставился в потолок. «Оливия Маркус, и чем же ты не угодила этому Роберту Митчему?», подумал Джейсон. Про этого Митчема он не слышал ничего интересного, но знал, что тот руководит парочкой казино, а также имеет во владении сеть кафе, в которой продают фастфуд. Из всего этого был лишь один вывод – этот мужчина умеет сочетать несочетаемое, а это совсем не повод лишать его жизни. Как только сигарета дотлела до фильтра, Джейсон положил ее в пепельницу и взял досье на Оливию Маркус. С фотографии на него смотрела добродушная светловолосая женщина 50 лет, полная задора и самодовольства. Прическа миссис Маркус, прямиком из 60-х, слегка молодила ее, а увесистые бусы, красовавшиеся на шее, подчеркивали тягу к лоску. Вот только было в ней что-то фальшивое, и это что-то не давало Джейсону считать ее жертвой жестокого и несправедливого преступления. Перелистав пару страниц, парень остановился на последних данных в досье: Оливия Маркус руководила благотворительной организацией «Дом солнца», которая на свои средства создала образцовый детский дом. В Готэме было несколько приютов, и большинство из них находились в жутком запустении. Ни о каком воспитании здесь и речи не шло. Вследствие этого дети вырастали озлобленными на весь мир, а затем приобщались к криминальному миру. Однако в детском доме Маркус все было иначе. Лучшие воспитатели, лучшее образование и лучшая подготовка к взрослой жизни – именно такие условия были созданы в ее детском доме. Такой подход Джейсон не мог не уважать, потому что когда-то давно он сам был покинутым родителями ребенком. Он видел, во что Готэм превращает брошенных детей и понимал, что тем, кто оказался под попечительством Маркус, несказанно повезло. Но вот чего Джейсон не понимал, так это зачем Роберту Митчему убивать Оливию Маркус? Их интересы не пересекались, и общего между ними не было, за исключением того, что оба живут в Готэме. Но это ведь не повод для убийства? Понимая, что эти размышления ни к чему не приведут, Джейсон задумчиво уставился на свой телефон. Выход в этой ситуации, конечно же, был. Вот только для этого придется переступить через себя и обратиться за помощью к бэт-семейке, а именно к Барбаре Гордон. Она, естественно, расскажет все Брюсу, а тот опять помешается на том, что Тодд что-то задумал. «И он будет прав», прозвучало в его голове, и пальцы сами по памяти набрали номер Барбары. Когда на том конце зазвучали гудки, Джейсон едва не бросил трубку, но не успел этого сделать, потому что услышал голос девушки. Она всегда отвечала на звонки оперативно. Особенно когда звонил Тодд. – Итак, Джейсон Питер Тодд, что тебе понадобилось на этот раз? – начала она с вопроса. Но в ее голосе не было злости, зато была улыбка, по которой парень временами действительно скучал. – С чего ты взяла, что мне что-то нужно? Может, я просто хотел твой голос услышать? – Как жаль, что за каждый твой обман мне не дают по доллару, потому что тогда я была бы богаче Брюса, – усмехнулась Барбара. – Ладно, говори скорей, я очень спешу. – Досье на Роберта Митчема. – Если ты им интересуешься, значит, он в опасности, – в голосе не было ни тени сомнения. «Вся в отца», подумал Джейсон, и плевать, что она приемная дочь. Привычки комиссара сжились с ней, и теперь от нее вряд ли что-то утаишь. Вот только раскрывать причины своего интереса он не собирался. На том конце провода было слышно, как Барбара что-то печатает. Попросив Джейсона «повисеть», она за минуту выполнила его просьбу, а затем взяла трубку и сказала: – Досье на твоей электронной почте. Не благодари… Хотя нет, все-таки благодари. – Ты чудо, – добавил Джейсон и замолк в ожидании того, что Барбара попросит его вернуться в семью. Но она этого не сказала. Вместо этого попросила его быть осторожней и положила трубку. Колпак еще минуту смотрел на экран мобильного телефона, ощущая чувство недосказанности. Это ведь была их семейная традиция – просить вернуться. А сейчас она промолчала, и почему-то от этого осталось неприятное послевкусие. Неужели его все-таки отпустили?