Зов прошлого

После внезапного открытия возвращаться в свою квартиру Джейсон не стал. Вместо этого он закинул все снаряжения Колпака в потайное убежище и, убедившись, что за ним не следят, прошел пешком пару кварталов и решил засесть в попутном баре, в котором играл блюз середины прошлого века, и клубился сигаретный дым. Все еще находясь в своих собственных размышлениях, он присел возле барной стойки и заказал бутылку пива. Верить в то, что это произошло именно с ним, не хотелось. Но реальность была такова – он пошел на поводу своих собственных эмоций и едва не убил Митчема. Конечно, то, что он был отцом Беверли, не отменяло его вины в смерти Оливии Маркус. Вот только это отменяло решимость Джейсона нажать на спусковой крючок и раз и навсегда покончить с Митчемом. Он понимал, что этот его жест принесет ему помимо самокопаний массу неприятностей. Гораздо больше, чем если бы он выстрелил. Беда в том, что он не способен промотать назад и сделать то, что не сделал. Да и действительно ли он так сильно хотел убить его? «Стоила игра свеч?», спросил он сам у себя и сделал глоток пива, а затем полез в карман куртки, чтобы найти сигареты, но вспомнил, что скурил все по дороге в этот бар и раздосадовано вздохнул. В этот же момент рядом присел мужчина, который протянул ему пачку и предложил угоститься. Джейсон с благодарностью вытянул одну из сигарет, и только потом боковым зрением заметил справа от себя знакомую фигуру в шляпе. – Что за прелестный голосок у этой Пэтси Клайн? Помню, когда мне было что-то около 20 лет, мы с моей соседкой, которую, кажется, звали Изабелла, слушали ее песни, молча наблюдали за закатом с террасы и курили марихуану, купленную на последние деньги у задиристых подростков. В этом было что-то романтичное. Тодд осторожно повернул голову туда, где стоял Роберт Митчем и потянулся за пистолетом, но тот усмехнулся и присел рядом. – Не стоит этого делать, Джейсон. Мы ведь не хотим, чтобы пострадали невинные. А тут таких как минимум полбара, – спокойно говорил Митчем. – Тем более что не для этого я ехал на другой конец города. Моя страсть к путешествиям не настолько велика, чтобы кататься по Готэму. Переваривая все те слова, которые произнес отец Беверли, Джейсон забыл подумать о том, откуда Митчему известно, что именно он Красный Колпак. Уже слишком много людей были в курсе тайны его личности, и это не очень хороший знак. – Решили поблагодарить меня за то, что я не выстрелил в вас? – поинтересовался Тодд и отпил из бутылки, а затем прикурил сигарету и сделал одну маленькую затяжку. – Нам совсем необязательно обсуждать это при свидетелях, – ответил Роберт и уставился на бармена, который протирал стаканы и изо всех сил делал вид, что не слышал, о чем говорил Джейсон. – Как хотите, – Колпак слез со стула и, осмотревшись вокруг, нашел свободный столик в дальнем углу бара. Не то, чтобы он был готов отвечать на вопросы, но это, кажется, была возможность для самого себя разъяснить, какого черта он сделал. Пока Джейсон занимал свободный столик, Митчем на секунду задержался и попросил бармена включить одну из песен Ареты Франклин, протянув ему мятую купюру в двадцать долларов. Только тогда, когда приятный голос певицы зазвучал в баре, он, насвистывая себе под нос мелодию, прошел по бару и подошел туда, где уже расположился Тодд. Один бог знает, что было в этот момент в его голове, но выглядел он довольным. С этим своим благоговейным выражением лица Митчем мог преспокойно мечтать об убийстве самого добродетельного человека на свете, который спасает котят и дает новую жизнь несчастным сиротам. – А под эту песню я впервые танцевал со своей женой, – сказал мужчина и вслушался в слова Ареты, которая пела о том, что может никогда не попасть в рай. – Она обожала ее песни и коллекционировала пластинки, даже несмотря на то, что их можно было послушать на более современных носителях. Кажется, она говорила, что в пластинках есть душа. – Мне это неинтересно, – перебил его Джейсон и стряхнул пепел сигареты в пепельницу. Митчем одарил парня безразличным взглядом, как бы говоря о том, что ему наплевать на его мнение, а затем снял свою шляпу и положил ее на стол. – Это ваше потерянное поколение. Что же вам интересно? – задал он не требующий ответа вопрос, подозвал официанта и попросил его принести виски. – И зачем же ты убежал сегодня? Мы бы могли поболтать с тобой. Например, о твоей миссии на Каймановых островах. Боже, я просто в восторге от того, как ты облапошил всех этих обнаглевших преступников и обнулил их счета. На утро они, должно быть, рвали и метали и назначали вознаграждение за твою голову. Она ведь до сих пор в цене? – Звучит как угроза. – Ни в коем случае. Красный Колпак нужен Готэму, и ты жив только по этой причине. – Но мы здесь не для того чтобы слушать панегирики в мою честь. Так в чем дело? Говорите же, я весь горю от нетерпения, – спокойно произнес Колпак и потушил свою сигарету после последней затяжки. Признаться честно, ему было приятно слушать эти слова от отца Беверли. Но в этом было чуть больше лицемерной лести, чем нужно, и Джейсон это понимал. А потому терял терпение и искал пути к отступлению. Очередному за этот день отступлению. – Лет пятнадцать назад в моей команде появился лазутчик. Он проник в мою жизнь и, как оказалось, собирал каждую ее деталь, словно головоломку какую-то. Позже я узнал, что делал он это для того чтобы передать всю собранную информацию моим врагам, коих, как и у тебя, неимоверное количество. Представь себе мое разочарование. Я делал на него большие ставки и надеялся на то, что он станет моей правой рукой. Из собственного нежелания мириться с тем, что меня могут окружать предатели, я пожалел его и не стал убивать. Он отплатил мне своей собственной жизнью, когда подставился под пулю во время перестрелки и спас меня. Каждый наш поступок имеет последствия. И причины. И теперь мне бы хотелось узнать о твоих причинах. Почему ты не выстрелил? – Вы проследили за мной для того чтобы узнать это? Мои мотивы? – Джейсон усмехнулся и отпил пива из бутылки. Никогда бы в жизни он не подумал, что его собственные мотивы станут предметом такого разбирательства. – Нет, конечно же нет. Мы регулярно следим за интересными нам персонажами. Ты в их числе. Чего только я про тебя не наслышался. Должно быть, ты сам о себе столько не помнишь. Внезапно Тодд напрягся, ощутив себя так, словно его рассматривают под микроскопом. За ним следили? Как долго? И почему он сам этого не заметил? – Если вы так осведомлены о моей жизни, чего же вы не разгадали эту страшную загадку, – Джейсон изобразил в воздухе кавычки и выдавил из себя смешок, но не смог. В горле запершило от серьезного взгляда собеседника, который в этот момент напомнил ему о Беверли. Тогда, на улице, она смотрела на него ровно так же. – Зачем нам тратить время на эти пустые условности? Можно ведь просто подойти и спросить. Ничто не способно заменить откровенный диалог с собеседником. К тому же, я давно хотел познакомиться с тобой. Жаль, что повод не самый лучший. И кстати, избавлю тебя от необходимости выдумывать новые мотивы. В моем кабинете есть камеры, и я видел твою реакцию на мою фотографию с дочерью. Конечно же, тебя не напугало то, что она работает в полиции. Нас обоих это нисколько не пугает. Дело в другом. Ты знаком с ней. Я должен знать, насколько близко. – Мы познакомились с ней в ее день рождения в баре. Она сидела там одна и пила неразбавленный виски со льдом. – В этом мы с ней похожи, – сказал Митчем и посмотрел на официанта, который поставил перед ним бокал, а затем поспешил удалиться, чтобы не мешать завязавшейся беседе. – Видишь, говорить правду не так уж и больно. А теперь назови мне имена. Джейсон облокотился о спинку неудобного диванчика и засмеялся. Это что, допрос? На такое он не подписывался. Да и чьих имен ждал человек, который убил женщину, возглавлявшую самый лучший детский дом Готэма? – Чьи имена? Апостолов Христа? – отшутился он и заметил смешинку во взгляде Митчема. Но тот старался держаться, дабы не выдать самого себя и не проникнуться симпатией к Колпаку. – Тех, кто меня заказал. Я понимаю, что ты всегда сам по себе и работаешь исключительно по зову сердца. Только будь это реальный зов сердца, тебя бы и сам Господь не отговорил выстрелить. Так что давай не будем прерывать нашу беседу на бессмысленные ремарки. Просто назови мне тех, кто просил убить меня, и я покину это чудесное заведение и дам тебе допить твое пиво в одиночестве. – Понятия не имею, о чем вы говорите. – Конечно же имеешь, Джейсон. Как я имею понятие о том, кто прячется под маской Бэтмена и о том, кто с ним заодно помимо дочери Гордона. Мы с тобой многое знаем. К сожалению или к счастью. – Вы убили Оливию Маркус и теперь ждете, что я буду сотрудничать. Это не так работает. Я не выстрелил в вас только из-за эффекта неожиданности в виде вашей дочери. Но ничто не мешает мне сделать это прямо сейчас. Сколько здесь ваших людей? Кроме того, что подсел ко мне и предложил сигарету. Я насчитал пятерых. – Здесь пятеро. В фургоне возле бара их еще столько же. Видишь ли, я крайне запасливый. И вот что я скажу тебе по поводу Оливии. Прежде чем громогласно обвинять кого-то, подумай, зачем я это сделал. Ты не докопался до истины? Она же самый настоящий волк в овечьей шкуре. Эта дамочка открыла детский дом только для того чтобы работать на черном рынке донорских органов. Доноров, как ты понимаешь, она выращивала сама. И стрелял в нее не я, но застрелили ее по моему распоряжению. Оливия убила тех детей, а я убил Оливию. Как думаешь, справедливо? Все сказанное Митчемом не укладывалось в голове Джейсона. Он слышал о телах детей, найденных в подвале дома, но и предположить не мог о причастности Маркус. Как же так получилось, что такая важная деталь ускользнула от него? И действительно ли он должен верить словам Митчема, который будет врать и изгаляться лишь для того чтобы выжить и не нарваться на Красного Колпака снова? Если этот человек так много знал о нем, то он также знал, что Колпак крайне опасен, особенно для него. Не просто так он привел сюда столько своих людей. – Назовите хоть одну причину верить вашим словам. – Никаких причин. Только сухие факты. Проверь биографию найденных в подвале дома детей и узнаешь, что незадолго до этого их усыновили, но только по документам. В реальности этих усыновителей не существует. Ливи подделала документы, чтобы скрыть следы своих преступлений. А мы докопались до правды и решили эту проблему по-своему. Также можешь покопаться в ее биографии. Сплошное темное пятно. На заре своей карьеры она вкладывала все свои сбережения в акции фирм, которые прогорали через некоторое время. Она не понимала, что такое бизнес, и потому решила поработать на черном рынке донорства. Первое время она искала потенциальных доноров сама. Этот рынок достаточно востребован, так как ты и сам понимаешь, что такое трансплантация органов. Пациенты вынуждены годами стоять в очередях. Чтобы выжить, многие из них шли на крайние меры. Митчем продолжал свой долгий рассказ, и Джейсон не торопился уходить. В поисках истины он слушал его и размышлял о том, что проверит все его слова чуть позже. Но сейчас он ловил себя на мысли, что отец Беверли звучит убедительно. Что это было, дар убеждения или самая настоящая правда, до которой не добрался Тодд? – Если вы врете, я вернусь за вами. И на этот раз моя рука не дрогнет, – самым убедительным тоном произнес Джейсон. Митчем, между тем, и бровью не повел. На все сторонние угрозы он уже выработал иммунитет. – Буду ждать тебя за чашечкой чая, – ответил он, отпил немного виски из бокала и сморщил нос. – Это отвратительно. Похоже на пойло, которое мы, будучи подростками, пили на школьной дискотеке, передавая его по кругу. – Я скажу, кто это был. Не знаю имен, но один из них представился чистильщиком. Раньше я считал, что чистильщики – городская легенда. Вроде тех, что передают из уст в уста не замолкающие ни на секунду сплетницы. – Один из них? А сколько их было? – Трое. Тот, что говорил, был главным, судя по всему. Чуть младше вас, среднего роста и в костюме. Еще он курил сигару. Двое других были простыми охранниками. – Спасибо за информативную беседу, – договорил Митчем и, водрузив на свою голову шляпу, поднялся из-за стола. – Ах да, не советую тебе поддерживать отношения с моей дочерью. Беверли впечатлительная особа, и мне бы не хотелось, чтобы она повторяла ошибки своей матери. Джейсон раздраженно закатил глаза и скрестил руки на груди. В силу своего возраста он уже не нуждался в советах по поводу отношений с девушками. И запреты вряд ли способны его остановить. Наоборот, они подначивают. Странно, что Митчем этого так и не понял. – Так что насчет чистильщиков? – напоследок поинтересовался Тодд у удаляющейся спины Митчема. Тот остановился и на секунду задумался, а затем обернулся и ответил: – Я и есть глава чистильщиков, Джейсон.