Зов прошлого

Мерное гудение двигателя усыпило на секунду бдительность Митчема. Он расстегнул пальто, затем посмотрел на наручные часы в попытке избавиться от навязчивых мыслей выйти из машины, догнать Джейсона и всадить ему пулю в голову. В ту секунду, когда он увидел его, пелена ярости застелила глаза. Эта надменная улыбка, превратившаяся вмиг в ехидный оскал, намекала на попытку выставить себя победителем в дуэли, которую никто даже не затевал. Он всего лишь пытался защитить свою дочь. Так, как он защищал ее от самого себя и от тех людей, которые наводнили его мир. Но Колпак был себе на уме. Его совсем не интересовала чужая безопасность. Он – стихийное бедствие, сравнимое с самым смертоносным цунами, а Митчем совсем не этого желал Беверли. Что будет, когда она узнает правду о нем? Что станет с ее и без того хрупким миром? Правда порой бывает настолько безжалостна, что, наверное, лучше ее и не знать вовсе. Но его дочь не станет жить в неведении. Она докопается до истины, и тогда может произойти все что угодно. Стук по стеклу автомобиля вывел его из размышлений. Он поднял глаза и увидел свою дочь, которая махнула ему рукой, прямо как Джейсон, и открыла дверь. Митчем видел, что девушка в хорошем расположении духа и надеялся на то, что причиной тому вовсе не Тодд. В голове тут же вспыхнули красочные картинки с самыми изощренными средневековыми пытками – отрывание частей тела, железные крюки, раскаленные угли и все в таком духе. Все это он с удовольствием проделал бы с Колпаком, не испытывай он к нему толику симпатии, но не как к человеку, который находился рядом с его дочерью, а скорей как к антигерою, который подобно санитару леса зачищал город от отъявленных психов. – Не помню, когда в последний раз видел, как ты улыбаешься, – сказал Митчем и подвинулся, чтобы Беверли смогла сесть в машину. В ответ он ожидал услышать что-то язвительное, ведь это было в стиле его дочери. Но она смущенно промолчала и опустила глаза в пол. Роберт действительно не помнил, когда видел ее такой. Обычно она была настороже, готовой в любой момент наброситься и растоптать. Сейчас перед ним был совершенно другой человек, и это скорей раздражало, чем радовало. За исключением ее улыбки, конечно. Видеть, как она улыбается, было истинным счастьем. В эти моменты она, и без того похожая на свою мать, напоминала о ней еще больше. – Скажи, Беви, насколько хорошо ты знаешь тех людей, которые тебя окружают? На довольном лице Беверли тут же появился налет задумчивости. Шестеренки с шумом повернулись в голове в попытке сгенерировать ответ на отцовский вопрос. – Если ты что-то хочешь сказать, то говори сразу. – Я лишь интересуюсь. Не ищи в этом вопросе подтекста. – Возможно, недостаточно хорошо. Но я знаю тех, кому можно доверять. Надеюсь, такой ответ тебя устроит? – Твой ответ должен устроить вовсе не меня. – Кстати, почему это ты задаешь вопросы? Вообще-то это мой день. Свои вопросы будешь задавать в другой раз. – Такого больше не повторится, – отмахнулся с улыбкой Митчем и попросил своего водителя ехать. Он знал, что дорога и этот день будут долгими, а потому старался обдумывать все, что говорит. С правилами Миранды он сталкивался не раз – все, что он скажет, действительно может быть использовано против него. – Ты слышал об Оливии Маркус? – поинтересовалась Беверли. – Слышал, конечно. Весь город только об этом говорит, – отголоски вчерашнего разговора с Джейсоном тут же пролетели в его голове. С ним он был искренен, чего не мог позволить себе с Беверли. И дело вовсе не в том, что Джейсон – такой же преступник, а Беверли – работает в полиции. – Мы с Райли были на том вызове. Я ее поначалу даже не узнала. Зрелище скверное. А сегодня утром мне вдруг вспомнилось, что она бывала в твоем доме. Помнишь, однажды я приезжала к тебе на ужин? Оливия была там. И ты, кажется, звал ее Ливи. – Все ее знакомые звали ее Ливи. Она была специфичной дамой, и я никогда не испытывал к ней никаких симпатий. Исключительно деловое сотрудничество. – И как часто твои деловые партнеры бывают в твоем доме, ужинают с тобой? – Нечасто. Но тогда она была неподалеку, и я предложил ей заехать ко мне. Если ты думаешь, что между нами было нечто большее, то вынужден тебя огорчить. Сумасшедшие стервы совсем не в моем вкусе. – Вот только ты собирался поддерживать избирательную кампанию сумасшедшей стервы. Что же пошло не так? – Многое из того, что я хотел бы сказать тебе, но не могу. – Решил не свидетельствовать против себя? – поинтересовалась Беверли и поймала на себе тяжелый взгляд своего отца, намекающий на то, что он действительно не собирается говорить с ней об этом и даже не скрывает этого. – О ней ходили слухи. В свете последних событий они выглядят правдой, и мне от этого будет сложно отмыться, если я заговорю об этом с тобой. – Это ведь просто слухи. – Из которых ты можешь сделать неверные выводы. – Да, так и бывает, когда чего-то не договариваешь. И я примерно представляю, о чем ты говоришь. Те дети, найденные в подвале дома напротив... Они как-то связаны с ней, верно? Я вне расследования, и у нас в полицейском участке предпочитают об этом не болтать. Тема не из приятных. Потому что жертв могло быть гораздо больше. Так что же она сделала с ними? И она ли это сделала? – Понятия не имею. Но мне кажется, что ты на верном пути. Скажи, это была твоя идея забраться в тот дом, не дожидаясь подкрепления? – Откуда ты знаешь об этом? – Это в твоем стиле. Если это была твоя идея, то меня это пугает. И одновременно вызывает чувство гордости. Кто знает, что было бы с той девочкой, если бы не ты? – Бев посмотрела на своего отца, а затем почувствовала, как он сжал ее руку. На лице возникла непроизвольная улыбка от того, что все шло своим чередом. Ей не хотелось отталкивать его. Кажется, это было то, чего так не хватало маленькому ребенку, жившему в ней с того дня, как не стало ее мамы. Момент был до безобразия сентиментальным, и она уже представляла себе, как кидается ему на шею и начинает сожалеть о тех годах, потраченных на бессмысленную злость по отношению к нему. Но следом произошло то, чего она совсем не ждала. Грудную клетку будто сжало в тисках, и в ушах зазвучал сначала скрежет металла, а затем треск оконных стекол. От удара Бев отбросило сначала вперед, потом потянуло назад. В попытке ухватиться за что-то, она наткнулась на битое автомобильное стекло, но не почувствовала ровным счетом ничего. Машину завертело на дороге, и через секунду показалось, что все кончилось. Все затихло совсем: ни посторонних шумов, ни отцовского голоса, ни мерного гудения двигателя. Чувство, будто вокруг них расползался плотный вакуумный пузырь. В попытке сдвинуться с места Бев поняла, что не чувствует своего тела. Внутренняя паника переплелась с непониманием происходящего. Затем все эти ощущения развеялись. «Нужно выбираться», промелькнуло в голове. Но вместо того, чтобы попытаться открыть дверь, девушка наконец-то взглянула на своего отца, который, похоже, отключился. Запачканная кровью рука машинально потянулась к его шее, чтобы прощупать пульс. Когда под пальцами ощутилась пульсация, Беверли неожиданно для себя выдохнула. Мысль о его смерти внезапно испугала ее. Кто бы мог подумать. Всю свою жизнь она считала, что было бы лучше, умри 14 лет назад он, а не ее мама. – Пап, – Бренер потормошила своего отца, но тот не отозвался. – Нужно выбираться. Фраза, произнесенная вслух, успокоила ее. Но только до того момента, пока она не увидела в зеркале заднего вида взгляд водителя отца. Его широко открытые глаза смотрели вникуда, а изо рта текла тонкая струйка крови. Пересилив боль во всем теле, Беверли подалась вперед и попыталась прощупать и его пульс, а затем услышала громкий хрип и испуганно одернула свою руку. Губы беззвучно шевельнулись на последнем вдохе, и новая порция крови вылилась на его пиджак. После этого голова водителя обессилено упала на грудь. Бев не раз видела последствия подобных аварий. Она видела, как молодые парни с раздавленными ногами кричат от боли, лежа на врачебной каталке, как из искореженных машин вытаскивают кровавое месиво, лишь отдаленно напоминающее человека, как от асфальта отскребают мозги беспечных пешеходов или мотоциклистов. Но ей никогда не доводилось примерять все это на себе. От этого было страшно. От этого было невыносимо тошно и больно. В попытке отдышаться она дернула дверь автомобиля и только потом заметила, что ее прижало к дорожному отбойнику. Из последних сил она открыла дверь со стороны отца и кое-как выбралась из машины, повалившись на засыпанный пылью и осколками стекла асфальт. Слезы потекли по щекам, а в голове начало пульсировать еще сильней. Бев даже не заметила, как к ней кто-то подошел, даже не услышала сирены полицейского автомобиля и скорой помощи. – Мисс, вы в порядке? – спросил нависавший над ней мужчина. Кое-как приподнявшись, Беверли привалилась спиной к автомобилю и следом почувствовала головокружение. Рукав рубашки был полностью пропитан кровью, но она и этого не ощущала. – Мисс, как вы себя чувствуете? – снова спросил этот мужчина. Бев только сейчас разглядела его. Недолго думая, она кивнула головой и коротко ответила «Я в порядке», а затем, ухватившись за дверь машины, поднялась сначала на одну ногу, потом на другую. Вой полицейской машины и автомобиля скорой помощи стал чуть ближе. «Я в порядке», повторила она, сделала один неуверенный шаг и без чувств упала на асфальт.

***

У Джейсона не было никаких планов на день, и впервые за столь долгое время ему это нравилось. Именно так ощущали себя все остальные люди, и, кажется, он совсем забыл, что такое быть обычным человеком. Жить вдали от преступного мира, спать по ночам и просыпаться поутру, а не по первой полицейской тревоге, есть на завтрак блинчики с сиропом и быть уверенным в том, что все идет как надо. Прошлой жизни и смерти будто бы и не было. Не было ни бездарных родителей, ни Бэтмена и других членов бэт-семейки, ни жуткого скрипучего смеха, доносящегося до его ушей неприятными отголосками прошлого. Ничто не тревожило его, и это, пожалуй, было одним из главных плюсов. Стоя под внезапно теплым октябрьским солнцем, он наблюдал за проезжающими мимо машинами и слушал доносящуюся из фургончика с хот-догами и кофе песню группы The Church, напевающую про млечный путь. Его настроение было идеальным. И оставалось бы таким, не услышь он рядом знакомый голос. – Тебя не так то просто найти, – сказал он. «Догадайся почему», подумал про себя Джейсон, но вслух ничего не сказал. Рука автоматически потянулась к карману, в котором он обычно держал сигареты. Вот только сейчас там было пусто, потому что ночью они с Беверли скурили последние, а купить новую пачку после ухода от нее он не удосужился. Мысль о том, что день становится хуже, тут же посетила его голову. Из груди вырвался вздох разочарования, который его собеседник, конечно же, принял на свой счет. И правильно сделал. – Эй, я не просто так здесь. Есть разговор. – Грейсон, ты ведь знаешь, что я не по части разговоров, так что, – Колпак пожал плечами, а затем огляделся в поисках близлежащих магазинов, чтобы все-таки купить сигареты. Злость закипала в нем при одной только мысли о том, что люди из прошлого могут вмешиваться в его настоящую жизнь. Это был пройденный этап, и он хотел двигаться дальше, но, кажется, были и те, кто против этого. – Роберт Митчем. Это просто совпадение, что вчера ты интересовался им, а сегодня он едва не погиб в аварии? Упоминание Митчема заставило Джейсона стать чуть серьезней. Нет, он нисколько не жалел его и не собирался сопереживать тому, что тот едва не погиб. Но, черт возьми, почему в его жизни стало слишком много Митчема? – И аварии тоже не по моей части, не знаю, чем тебе помочь, – голос Тодда ни разу не дрогнул, даже в тот момент, когда в голове вспыхнуло воспоминание об утреннем разговоре с Беверли. Могла ли она быть в той машине? Джейсону хотелось верить в то, что ее там не было. Это всего лишь совпадение. Прямо как то, что он интересовался личностью Митчема. Прямо как то, что он сам едва не убил его днем ранее. – Узнаю почерк Барбары, она не могла не сказать. – Она переживает за тебя. – Вряд ли за меня, – ответил Джейсон и, обойдя Грейсона, зашагал по узкому тротуару в надежде на то, что его братец не плетется за ним. – В той аварии человек погиб! – громкий голос Ричарда заставил обернуться всех прохожих. Они на секунду задержали взгляд на нем и только потом продолжили заниматься своими делами. А Джейсон застыл на месте, ощущая затылком, как глаза Грейсона буквально буравят его. Больше это не казалось совпадением. Он все еще помнил о Беверли, помнил свои ощущения перед уходом и робкий вопрос «Мы еще увидимся?». Дать более уверенный ответ на этот вполне конкретный вопрос Колпак не смог, и поэтому начал молчаливо корить себя. Кулаки сжались, и в голову ударил новый прилив ярости. Все еще не поворачиваясь к Грейсону, он спросил: «Кто конкретно?». – Подробностей я, к сожалению, не знаю… – неуверенный голос Дика взбесил Джейсона, и поэтому тот, резко развернувшись, схватил парня за грудки и припечатал к стене. – Кто был в этой сраной машине? – Я же говорю, что не знаю, чего ты так кипятишься? Но если ты хочешь, мы узнаем об этом вместе. Голос Грейсона внезапно зазвучал отрезвляюще, как в прежние времена. Нужно было взять себя в руки и спрятать эмоции так далеко, чтобы самому до них добраться было сложно. – Вместе? – ядовитая усмешка сорвалась с губ Джейсона. – Как в прежние времена, да? Забудь об этом, Грейсон, – он отпустил парня и сделал шаг назад. Все они давно пошли своей дорогой, и слово «вместе» звучало как издевка над тем прошлым, которое порядком примелькалось за последние дни. Ему так хотелось продохнуть, но грудную клетку будто пережала чья-то крепкая ладонь. Чувство давящих на него бетонных стен холодного Готэма накрыло с ног до головы, и ему показалось, что он снова заперт в этом гробу, не может ни дышать, ни кричать, ни выбраться. Чертовски неприятное чувство, от которого не сбежать и не скрыться, будь ты хоть на другом конце света. «Бери себя в руки, Джейсон Питер Тодд», подумал он про себя и пошел вперед, прислушиваясь к торопливым шагам за спиной. Грейсон не отвяжется, только не сейчас, когда он повел себя так неразумно и дал волю чувствам. Но он ведь всегда так делал. Всегда давал волю чувствам. Таков уж был его уклад жизни. Они несли его по жизненному пути, несмотря на ту внешнюю холодность, которую он обычно излучал. Эти самые чувства и делали из него того, кем он стал. И он совсем собой не гордился. По крайней мере, сейчас. – Почему тебе не все равно? – настойчиво поинтересовался Грейсон. – Потому что не твое собачье дело, – по привычке огрызнулся Тодд. По правде говоря, ему даже было немного жаль Дика, ведь он так упорно навязывал себя и свою помощь, а посылать таких людей куда подальше довольно непросто. – Мы все еще в одной команде, Джейсон. Даже если у нас разные методы. Так что прекрати строить из себя принцессу и расскажи, что тебя связывает с ним, – злобно выпалил Грейсон. Услышать, как он говорит на повышенных тонах, доводилась не каждому, и поэтому Колпак даже слегка удивился. – Прости, но в бэт-семейке должна быть лишь одна принцесса, и на этой почетной должности прочно закрепился именно ты, – ни секунды не думая ответил Тодд, а затем потянул на себя дверь магазина, чтобы наконец-то купить сигареты. Грейсон за ним не зашел. Он остановился у стеклянной двери и сквозь нее уставился на Джейсона, который изо всех сил старался изображать безразличие. Что ж, удавалось ему это со скрипом. За те годы, проведенные бок о бок в патрулях по Готэму, он научился читать эмоции Колпака. Он всегда был закрытой книгой, но не для него. Пусть они не были братьями по крови, но в них было гораздо больше родственного, чем в любых других реальных родственниках. Сейчас поведение Джейсона больше злило, нежели задевало. Он вел себя как обиженный на весь мир ребенок. Ему протягивали руку помощи, но он с завидным постоянством продолжал ее отталкивать. Возможно, нужно время. Возможно, достаточно просто подождать, пока Тодд додумается повзрослеть.

***

Чтобы отвязаться от Грейсона, Джейсон не поленился отыскать в магазине запасной выход, а затем выскользнул оттуда с украденной пачкой сигарет. Не то чтобы ему нечем было заплатить, просто не хотелось светиться перед незадачливым братцем. Он точно не ушел, точно дожидается его, чтобы поговорить. Но, сюрприз, Тодд не собирался поступать так, как другим хочется, и поэтому выбрался на улицу и смешался с толпой. Новости, которые принес Грейсон, в некотором роде потрясли его. Почему-то ему показалось, что он потерял что-то по-настоящему ценное, и его это раздражало. В первую очередь, потому что он ощущал себя уязвленным, а это чувство никогда ему не нравилось. В таком городе, как Готэм, опасно чувствовать себя уязвленным. Однажды кто-то может сыграть на этих чувствах и доломать и без того слабый организм. Вот только Джейсон не собирался опускать руки и плыть по течению. Для начала он хотел убедиться в правдивости того, что сказал ему Грейсон. Возможно, все было совсем не так, как ему представлялось. Хотя, учитывая, что на Митчема нацелились люди, представившиеся чистильщиками, история могла оказаться куда сложней. Докопаться до правды Джейсон решил через своих проверенных информаторов. В первую очередь он решил отыскать своего давнего знакомого из полиции, который подтвердил, что авария действительно была. Другой человек помог ему раздобыть записи с камер видеонаблюдения с моментом аварии. Одного просмотра было достаточно, чтобы понять, что эта авария – не случайна. Тот, кто сидел за рулем темно-синего пикапа, въехавшего в машину Митчема, делал это специально. Он свернул со своей полосы, вдавил педаль газа в пол и уверенно протаранил черный «Мерседес», в котором были Роберт Митчем и его дочь. Затем, ни секунды не раздумывая, перестроился на свою полосу и поехал в неизвестном направлении. Чуть позже Джейсон узнал, что свою машину водитель бросил в старом порту Готэма, и именно на этом месте обрывались его следы. Еще немного времени ему потребовалось на то, чтобы вспомнить, отчего лицо мужчины, сидевшего за рулем, ему так знакомо. Однажды он уже его ловил. Невзрачный неудачник, по случайности затесавшийся сначала в банду наркоторговцев, а затем – в банду людей, занимающихся перепродажей донорских органов. Колпак помнил, как схватил его с поличным, а затем скормил ему чью-то почку, которая покоилась в морозильной сумке. Кажется, потом его стошнило на одного из полицейских, и, кажется, за этим даже было забавно наблюдать. Но только не сейчас, потому что из-за него пострадали невиновные люди, и за это он заслуживает самого строгого наказания. В некотором смысле он даже сожалел по поводу того, что не расправился с ним тогда. Этой аварии не было бы, если бы Джейсон прострелил этому ублюдку голову. Но того, что уже сделано, не исправить. Зато у него есть возможность поставить точку в этой истории, которая, несомненно, началась от Оливии Маркус – мертвой дамы, основавшей самый лучший на первый взгляд приют для детей. Вот только то, что скрывалось за его стенами, было поистине жутким. Своей смертью она распахнула ящик Пандоры. Оставалось лишь выяснить, кто так яро пытался отомстить Митчему за ее убийство. Тот, кто знал ответы, зря спрятался так далеко от цивилизации. Лучшее укрытие – это толпа людей, бессмысленно блуждающая по шумным улицам Готэма. Но здесь никто не придет на помощь. Никто не услышит. И Джейсону это нравилось. Снова ощущая былой азарт, он наблюдал за суетливым водителем пикапа, который изредка оборачивался через плечо и, судя по всему, надеялся, что его не найдут. Жаль, ему не повезло. Потому что Тодд, надевая на голову свой любимый колпак, уже знал, как расправиться с этим человеком.