Зов прошлого

С самого пробуждения Бев не оставляла в покое жуткая головная боль и чувство внутренней тревоги. Все шло своим чередом, но что-то словно было совсем не так. В попытке разобраться в своих ощущениях она решила остаться в кровати и не разгуливать по больнице в поисках приключений и своего лечащего врача, который с утра заглянул к ней и приветливо поинтересовался самочувствием. Чтобы приблизить сроки выписки, Беверли соврала, что чувствует себя замечательно, а затем поинтересовалась, может ли она выйти на улицу и покурить. – Мисс Бренер, курение – отвратительная привычка, и пока вы находитесь под моим наблюдением, вам придется придерживаться здорового образа жизни, – назидательный тон заставил Бев нахмуриться и подтянуть к себе одеяло. Ей действительно очень сильно хотелось курить. Так сильно, что она была готова бежать из больницы прямо сейчас. Останавливала ее лишь одна мысль – если не позаботиться о себе сейчас, то дальше станет только хуже. – Да ладно вам, док, от вас пахнет сигаретами. Это что же значит, что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку? – доктор ухмыльнулся и продолжил свою тираду по поводу вредных привычек, которые нужно искоренять, а затем смерил девушку серьезным взглядом и покинул ее палату. Все оставшееся время Беверли не вставала с кровати и даже не стала завтракать, так как к головной боли добавилась еще и тошнота, и при одной только мысли о еде ей становилось немного хуже. Райли, который по телефону пообещал заехать к ней вечером и завезти печенья собственного приготовления, уже находился на дежурстве. Бев думала о том, что было бы здорово как обычно присоединиться к нему в патруле, объезжать Готэм и слушать переговоры других полицейских, которые между объявлениями о происшествиях переговариваются по поводу всякой ерунды вроде прошедших выходных или супружеских вылазок за город. Все это заставило бы ее почувствовать себя чуть лучше. Но единственное, что ей сейчас оставалась – это лежать в кровати в ожидании, когда же, наконец, закончится этот день. За обдумыванием всего того, что ее тревожило, Беверли не расслышала, как скрипнула дверь в палату. Когда до ее ушей донесся еле слышный звук чьих-то шагов, девушка прикрыла глаза и стала ждать. Сердце заколотилось чуть сильней, и, казалось, что в наступившей тишине его слышно громче обычного. Выждав секундную паузу, неожиданный посетитель осторожно провел своими холодными пальцами по ее щеке. Бев тут же открыла свои глаза и еле заметно улыбнулась. – Я думала о тебе, – произнесла она, глядя на смущенное выражение лица Джейсона. Он подтянул к себе кресло и приземлился в него, стараясь при этом не отрывать своего взгляда от девушки. – Взаимно, – коротко ответил Тодд и взял руку Беверли в свою. – Ты замерз? – Немного, на улице холодно. Но ведь сейчас важно не это. Ты в порядке? – Теперь да. – Мы оба знаем, что это неправда. Бев приподнялась в кровати так, чтобы сидеть прямо напротив Джейсона. Последняя сказанная им фраза заставила ее задуматься. Она заглянула в глаза парня в попытке отыскать там хоть какую-то эмоцию, но столкнулась лишь с подозрительной отстраненностью. Кажется, холодно было вовсе не на улице. – Что ты имеешь в виду? – Я знаю, что ты испытываешь, – на секунду замолчав, он присел перед Беверли на колено. Теперь в его взгляде не было и намека на холодок. – Я знаю все о тебе. А вот ты такого сказать не можешь, верно? У нас у всех так много тайн. – Если ты хочешь что-то узнать, то можешь просто спросить. – Что случилось на Лунном озере? – неожиданный вопрос от Джейсона поставил Беверли в тупик. Она удивленно повела бровями и попыталась вспомнить, говорила ли с ним когда-либо о Лунном озере. – Ты скажешь, что не знаешь, но это не так. Там больше не поют цикады. Его убаюкивающий голос звучал сегодня совсем иначе. Он словно рассказывал ей какую-то сказку, о концовке которой она даже не подозревала. Сжав покрепче руку парня, она наклонилась вперед и прикрыла глаза, когда ощутила его дыхание на своей шее. – Я действительно не знаю, что там случилось, – произнесла она. – Это нужно исправить, – его громогласный шепот заставил Бев открыть глаза и ощутить вернувшееся назад чувство опустошенности. В палате не было никого, кроме нее самой, а это был всего лишь чертовски реалистичный сон, после которого хотелось ущипнуть саму себя, чтобы найти грань между настоящим и тем, что причудилось. Для того чтобы прогнать оставленные этим странным сном ощущения Беверли поднялась с кровати и подошла к окну понаблюдать за происходящим вокруг. Сквозь приоткрытую форточку она слышала, как внизу переговариваются люди. Они обсуждают свои будничные проблемы и прячут истинное отношение к ним за совершенно глупыми шутками и неестественно громким смехом. Это нелепое притворство присуще каждому в этом городе, а возможно даже каждому в мире. Настоящие чувства и эмоции прячутся за потрепанными временем масками. В этом сне Джейсон будто бы сорвал ее маску, и Бев снова ощутила себя уязвленной. Уязвленной и слишком слабой для того, чтобы копаться в подтексте и дальше. За этими размышлениям Бренер не сразу заметила, как к ней вернулось желание курить. Для того чтобы проветрить голову и заставить мысли заткнуться, она вышла из своей палаты и принялась ходить по этажу. Мимо нее пробегали другие врачи и медсестры, и они совершенно не обращали на нее внимания. В этом был свой плюс. Один из них, самый очевидный, – это то, что втайне от своего доктора можно будет выйти на крыльцо и спросить у кого-нибудь сигарету. Это она и хотела сделать, но отговорил ее от этого звук включенного телевизора, доносившийся из приоткрытых дверей палаты. Бев остановилась рядом и, прислонившись к стене, прислушалась. Речь ведущей было сложно разобрать, и поэтому девушка постучала по двери кулачком и, дождавшись скрипучего голоса пациентки, заглянула в палату и изобразила на своем лице неловкую улыбку. – Простите, что потревожила вас, – произнесла она и тут же встретилась взглядом с чересчур пожилой женщиной. Ее исхудавшее и пожелтевшее от старости лицо выглядело так, будто бы она провела в Освенциме последние восемь, а то и девять десятилетий, и получила возможность выбраться оттуда лишь под конец своей жизни. Покоившиеся на ее груди ладони еле заметно шевельнулись. Затем она приподняла указательный палец правой руки в воздух и улыбнулась своей вставной челюстью. – Проходи, милая, – словно зубную пасту из тюбика выдавила она свое предложение. Бев в ответ сделала шаг вперед и прикрыла за собой дверь. – В больнице скука смертная, – продолжила старушка и захихикала над своим каламбуром. – Да, вы не возражаете, если я посмотрю с вами новости? – Конечно же нет. Составишь мне компанию, – последняя фраза от умирающей женщины звучала как угроза. Но Бев постаралась не воспринимать это всерьез. Тем более что ей действительно не хватало хотя бы чье-то компании. Пока ее бежавший из-под наблюдения врачей отец находится невесть где, ей приходится сживаться с этими больничными ужасами и самостоятельно искать повод остаться здесь. – Только не стой на пороге, присаживайся. Беверли последовала совету старушки и принялась слушать новости. Для нее это было своего рода заменой полицейской волны в их с Райли патрульной машине. Вот только рядом с ней находился не напарник, а пожилая женщина, которая всем внешним видом намекала на то, что вечная жизнь существует, и она – прямое тому доказательство. – Меня здесь нечасто навещают, так что я, в общем-то, не возражаю, если ты будешь заходить ко мне. А телевизор я попросила привезти сюда сына. Последнее пожелание, если можно так сказать. Хотя я и не думаю помирать, – говорила старушка. Беверли перестала ее слушать на первом же предложении. Гораздо больше ее интересовала новостная повестка дня. От некоторых вещей, о которых говорили ведущие, прямо-таки хотелось зевать. Но оставленная на сладенькое новость заставила девушку приподняться в кресле. Притихла и старушка, которая нажала на кнопку пульта и включила звук погромче. С серьезным выражением лица ведущая с телевизора рапортовала о трупе мужчины, найденном на окраине Готэма. Без стеснения в выражениях она смаковала все подробности убийства, а затем стала строить теории насчет этого преступления. Ее голос ни разу не дрогнул, даже тогда, когда она произнесла имя Роберта Митчема. «Днем ранее наш убитый спровоцировал аварию, в которой пострадал известный в Готэме бизнесмен Роберт Митчем и его дочь», говорила женщина в телевизоре. В эту секунду Бев снова ощутила слабость во всем теле. Не осознавая до конца своих действий, она подскочила из кресла и пулей вылетела из палаты. Картинка перед глазами расплылась из-за накативших слез. «Ты знала, что так будет», подумала она и вспомнила их вчерашний разговор с отцом. Эта беседа снова обретала новые краски. Более жуткие и более реалистичные. Он обещал найти тех, кто хотел убить его, и он это сделал. Чертов человек слова. Вернувшись в свою палату, Беверли отыскала среди вещей мобильный телефон, а затем набрала отцовский номер. На том конце провода были слышны одни только гудки, и, кажется, поднимать трубку никто не собирался. Наконец, дождавшись, когда ей предложат оставить сообщение, Бев шумно выдохнула и, опустившись на больничную кровать, сухо отчеканила: – Я приеду к тебе домой. Сейчас, – затем положила трубку и начала собираться.

***

Примерно 200 метров проехала машина Митчема, прежде чем он успел разглядеть стоявшую на тротуаре фигуру молодой женщины в строгом черном костюме. Она нервно раскуривала сигарету и вертела на среднем пальце драгоценное кольцо, с большей долей вероятности купленное за ее же собственные деньги. – Останови здесь машину, – сказал он и поймал на себе негодующий взгляд Джейсона. – Я бы пешком до дома быстрей добрался, – озвучил Тодд свои мысли и только потом увидел ту самую женщину, ради которой Митчем просил остановить машину. Примерно полчаса назад она смиренно стояла у могилы Маркус и оплакивала своими насквозь фальшивыми слезами убитую. – Ты в порядке, Реджина? – поинтересовался мужчина сквозь открытое автомобильное окно. Женщина, сощурившись, выпустила сигаретный дым и молча кивнула. Весь ее внешний вид кричал о надвигающейся панике, но она всячески старалась сдерживать себя и не поддаться чувствам на людях. – Может быть, тебя подвезти? Джейсон громко цокнул, закатил глаза и скрестил руки на груди. Словно ребенок, у которого вот-вот должны были начаться летние каникулы, но его по каким-то причинам задерживали учителя. Митчем уловил этот звук, но не стал реагировать, сделал вид, будто бы ничего не происходит. – Да, только подожди секундочку, – договорила она, а затем затушила сигарету и выбросила ее в мусорный бак. Еще пару мгновений она стояла на месте, наблюдая за тем, не загорится ли мусор, и только потом подошла к машине и запрыгнула на заднее сиденье, где тут же встретилась глазами с сидящим напротив Тоддом. – О, не знала, что ты не один. – Сюрприз, – с совершенно неестественной улыбкой процедил сквозь зубы Джейсон. Ее взгляд все еще не сходил с недовольного лица Колпака. – Мне такие сюрпризы не по душе, – сказала она, скривив свои накрашенные алой помадой губы. Переключиться с Джейсона так быстро не выходило. Поглядывая на него исподлобья, эта чересчур невротичная на вид женщина теребила подол своего классического пиджака и перебрасывалась с Митчемом короткими фразами. Вопросы задавал отец Бев, а его собеседница коротко на них отвечала. Выглядело все это как какое-то неудачное интервью начинающего журналиста. Темы для разговора менялись со скоростью света, но в основном сводились к покинувшей этот мир Оливии Маркус. Даже после своей смерти ей каким-то образом удавалось оставаться в центре внимания. Удивительная персона, не иначе. – Ты ведь наслышана о том, что говорят о приюте Оливии? Ее называют организатором крупного канала поставки донорских органов на черный рынок. Эти жуткие истории вколотили в крышку ее гроба последний гвоздь, – спокойно говорил Митчем. Ему довольно удачно удавалось изображать непричастность. Не знай Джейсон правды, он бы поверил каждому его слову. – О тебе тоже много чего говорят, Робби, – с нажимом ответила женщина и отыскала в своей сумке дезинфицирующий крем для рук. – Нельзя верить всему, что ты слышишь. – В свое оправдание могу сказать лишь то, что правда обо мне гораздо страшнее нелепых домыслов… А что насчет ареста счетов Оливии? По-моему, процесс передачи наследства несколько затянется из-за этого. – Понятия не имею, о чем ты говоришь. – Да брось, ты отвечала за ее бухгалтерию. Ни за что не поверю, что ты не знаешь, что происходит с ее счетами, – Митчема отвлек завибрировавший телефон. Он тут же извлек его из кармана пальто и, не глядя на экран, отключил звук. Ответь он на звонок сейчас, этот день мог бы закончиться по-другому. Но его приоритеты были расставлены несколько иначе, а разговоры по телефону во время диалога с третьими лицами по определению относились к дурному тону. – Послушай, я просто хочу помочь тем детям, которых опекала Ливи. Думаю, ты хочешь того же. – Да, но что я могу сделать? Их распределили по другим приютам. Бедные детишки лишились шанса на нормальное будущее, – горечь в ее голосе была пропитана фальшью. Она поджала губы и продолжила теребить пиджак своими тонкими пальцами. Джейсон не до конца понимал, что происходит, но одно было ясно на сто процентов – эта женщина причастна к грязному бизнесу Маркус. Не решаясь вмешаться в разговор, он продолжал наблюдать и дожидаться развязки, к которой неспешно подводил Митчем. – Я знаю, что у Ливи были оффшорные счета. Она хранила там деньги на черный день. Эти деньги полагаются ее воспитанникам, верно? Мы бы могли организовать что-то вроде благотворительного вечера. Открыть на их имена счета, и на эти деньги они получили бы высшее образование. Реализовались в жизни. Стали теми, кем захотели бы стать. Как ты смотришь на эти? – Идея великолепная. Ливи всегда мечтала об этом. – Я бы мог перевести некоторую сумму на ее оффшорный счет, а затем мы бы воплотили эту идею в жизнь. Глаза Реджины засветились каким-то жадным блеском. На его смену пришла задумчивость, затем уверенность в своих действиях, а затем смятение. Женщина, очевидно, металась, и не знала, как поступить правильно. Но Митчем забросил прекрасную приманку, которую люди, понятия не имеющие о существовании духовных ценностей, заглатывают с особым энтузиазмом. – Мы бы могли поговорить об этом не при посторонних, – отчеканила она и снова покосилась на Джейсона. Тот даже ухом не повел, делал вид, что ему нет дела до их разговоров. – Насчет Джейсона не переживай, он свой человек. – Да? – Типа того, – вмешался Тодд и ухмыльнулся. Неуверенность Реджины накинулась на нее с новой силой. Джейсон совершенно не помогал, но Роберта это ни сколько не волновало. Он знал, что делает и подбирал такие слова, которые все-таки сумели достигнуть своей цели. Через пару минут, дотошно перепроверив все, Реджина озвучила ему счет, на который должны были поступить деньги. Ей казалось, что это победа. Но она понятия не имела, что эта победа принадлежит вовсе не ей. – Теперь за будущее этих детей можно не волноваться, – сказал Митчем и заулыбался своей злодейской улыбкой, от которой напрягся даже наблюдавший за происходящим Джейсон. Затем он расстегнул свое пальто и достал из-за пояса пистолет. Оружие уставилось своим дулом на правую руку Оливии Маркус, а правая рука Оливии Маркус почему-то разглядывала ничего не подозревавшего Колпака. – Я слышал про то, что со временем обсессивно-компульсивное расстройство прогрессирует. Не стоило игнорировать визиты к своему доктору, – с ухмылкой договорил Митчем и дождался, когда его водитель остановит машину. – Что ты делаешь? – перепугано спросила Реджина. – Я ведь назвала тебе номер счета. Чего ты еще хочешь? – Разве пистолет в моей руке ничего не говорит о моих намерениях? Выходи из машины, Реджина. Я буквально неделю назад поменял здесь обивку, не хочу, чтобы ты все запачкала тут своей кровью. Джейсон удивленно уставился на Митчема, затем перевел взгляд на пистолет и на перепуганное лицо женщины. Его намеки на дальнейшее развитие событий были максимально прямолинейными. Это-то и наводило легкий ужас. Он и подумать не мог, что сегодняшняя встреча с отцом Бев завершится именно так. Поэтому-то ему было сложно разобраться с тем, как поступать дальше: уговорить Митчема не убивать эту женщину либо убраться отсюда как можно скорей, чтобы не стать случайным свидетелем развернувшейся драмы. – Это ты убил Оливию, – шепотом произнесла Реджина. Иногда истина, словно внезапное озарение, находит тебя совершенно не вовремя. – И да, и нет. Но разве я могу лишить себя удовольствия расправиться с тобой? – спросила он и кивнул в сторону двери. – Выходи из машины или тебе помогут с этим. Реджина, наконец, сделала то, о чем он просил – вышла из «Линкольна» и огляделась вокруг. Машина Митчема увезла их далеко от города, и она этого даже не заметила. Испуганно втянув в себя запах застоявшейся воды, она зашагала вперед и только потом остановилась и развернулась лицом к Роберту. Тот стоял на коротком расстоянии от нее и щурился на солнце. – Я отдам тебе все деньги, которые у меня есть. Все деньги Оливии, все то, что было на наших счетах. Моя смерть того не стоит, – сухо сказала она и подняла обе руки вверх. – Ты права, твоя смерть не стоит тех денег. За твою голову никто не даст больше цента. Но дело далеко не в деньгах, а в справедливости, которую заслужили те дети, которых вы с Оливией убивали ради наживы. Скажи мне теперь, это того стоило? – Я и пальцем их не тронула, – выкрикнула она, ощущая, как по раскрасневшимся щекам катятся слезы отчаяния. Они были в старом порту, который лет десять принадлежал Митчему, так что звать здесь кого-то на помощь было бессмысленно. – Не знаю, что из этого страшней: отправлять этих детей на смерть или знать об этом, но молчать. Прощай, Реджи, никто не будет скачать по тебе, – произнес напоследок отец Бев и дважды выстрелил в грудь женщины. Стоявший позади Джейсон держался за голову и сверлил своим взглядом широкую спину Митчема. Он не мог отделаться от ощущения, что должен был вмешаться. Должен был, но не вмешался. Размышлять об этом сейчас все равно, что гадать на кофейной гуще – глупо и бессмысленно. – Какого черта? – спросил он и заметил, что Роберт смотрит на него своими полными хладнокровия глазами. Словно одного убийства для него на сегодня слишком мало. – Эта женщина по своей жестокости ничуть не уступает Оливии. Они работали вместе, и я знаю, что она причастна к смертям детей. Ее нельзя было оставлять в живых. В противном случае на черном рынке донорства появился бы новый поставщик. Посчитав, что оправдания по поводу убийства этой женщины исчерпали сами себя, Роберт вытащил телефон из кармана своего пальто и только сейчас заметил голосовое сообщение от своей дочери. Не медля ни секунды, он прослушал его и устало потер глаза. «Только не сейчас», подумал Митчем. Ему следовало бы догадаться, что Бев не задержится в больнице. Но буквально вчера она была полна решимости поправить свое здоровье и только потом выписываться. – Чтоб тебя, – выругался он и по быстрому набору дозвонился до чистильщиков. Сухо отчеканив адрес, он вернул телефон в карман и подошел к своей машине. – Ты едешь? Не пришедший в себя Джейсон перевел взгляд с остывающего трупа на отца Бев и молча кивнул. Он подозревал, что этот человек способен на разные жуткие вещи, но то, что произошло пару минут назад, до сих пор не укладывалось в его голове.