***
– Что ты здесь делаешь? – послышалось за спиной Беверли. Девушка обернулась и увидела перед собой своего напарника. Тот выглядел вовсе не удивленным, а, скорей, раздосадованным тем, что Бренер пренебрегла своими собственными словами по поводу побега из больницы. – Ищу комиссара. Или хоть кого-то, кто может рассказать мне о том, что тут произошло. – Тебе не стоит тут находиться. Настойчивость Райли выводила Бев из себя. Она не понимала, о чем он ведет речь, тем более что вестей от ее отца до сих пор так и не поступало. Он мог быть в том доме, мог находиться под завалами, а ее вынуждали оставаться в стороне и наблюдать за тем, как все вокруг рушится. Нет уж, с таким она мириться не хотела. – Мой отец. Сегодня днем он был там. Я не сойду с этого места, пока не узнаю, что тут произошло, – с нажимом произнесла она и сложила руки на груди. В этот момент из толпы полицейских в своем привычном бежевом плаще вынырнул Гордон. По его лицу было видно, что он зол, но Бев все же решилась подойти к нему даже под угрозой вывести его из себя окончательно. – Комиссар! – Сейчас не лучшее время, Беверли, – на ходу ответил он. – Мне нужно узнать хоть что-то, пожалуйста, – продолжила гнуть свою линию Беверли. Ей даже не потребовалось добавлять в голос жалостливости, так как она появилась сама по себе. – Там пока работают спасатели, но под завалами горы трупов, которые придется собирать по кусочкам. Выводы делать рано, и я понятия не имею, был ли там твой отец. Мы его ищем. Это все, что я могу тебе сказать. – Из-за чего произошел взрыв? – Взрывотехники говорят, что это бомба. Сдетонировала в квартире, которая была этажом ниже пентхауса твоего отца. По крайней мере, самый большой урон был нанесен именно там… Погоди, а почему ты не в больнице? – Гордон, наконец, остановился и уставился на свою подчиненную так, будто только что понял, что перед ним именно она, а не кто-то другой. Бев в ответ повела плечами и устало поинтересовалась: – Сами как думаете? – В любом случае, тебе стоит вернуться в больницу. Как только что-то прояснится, мы свяжемся с тобой. – Я сегодня ушла оттуда не из-за того, что тут случилось. И если вы позволите, то завтра я заступлю на дежурство. – Уверена, что ты сможешь сделать это? Райли говорил, что ты сильно пострадала. – Райли драматизирует. Почти всегда. – Если ты уверена, что сможешь вернуться, то возвращайся. Но нам всем бы еще пережить этот день, – на сосредоточенном лице комиссара промелькнула вселенская усталость, которую он обычно так тщательно скрывал от своих подчиненных. Десятки лет борьбы с преступностью серьезно вымотали его, однако сдавать своих позиций он не собирался, и, тем самым, оставался примером для всех честных полицейских из департамента. – Я буду здесь неподалеку. Если что-то узнаете… – Да, как и обещал, – ответил Гордон и отвлекся на другого полицейского, который окликнул его. – Держись, хорошо? Бев молча кивнула и прикрыла глаза, когда комиссар покинул ее. Воздух вокруг стал плотнее, но легче от этого не дышалось. Ей хотелось закричать во все горло, закричать так, чтобы все раздиравшие ее изнутри эмоции сошли на нет. Сдержать себя стоило дорогого. Тем более, что в голове то и дело возникали картинки из того дня, когда не стало ее матери. Такого гнетущего одиночества она не ощущала довольно давно. – Беверли, – снова послышался рядом голос Райли. Но на этот раз звучал он менее сухо, не так, будто он зачитывал вслух правила Миранды. – Если хочешь, я отвезу тебя домой. – Нет. Ты не можешь отослать меня домой. Я имею право быть здесь, – сквозь слезы ответила Бренер. Внутри себя она понимала, что не может находиться тут не будучи при исполнении. Однако сейчас это ее ничуть не волновало. Она готова была отстаивать свое, слезами, криком, чем угодно, только бы быть здесь. Райли понимал, что она чувствует. Именно поэтому, когда девушка дала слабину и разрыдалась в голос, он молча потянул ее к себе и крепко обнял. Слабое утешение, но это было единственным, что он мог сейчас сделать для нее.***
Тропинку в парке слабо освещали уличные фонари, которые навевали какое-то странное чувство тревоги. Снующих туда-сюда людей почти невозможно было разглядеть, одни только их силуэты. Джейсон даже не сомневался, что это место – излюбленное для местной шпаны, пока не доросшей до вступления в банды, но усердно готовящейся к этому. Для них это своего рода ритуал перед началом взрослой жизни. Когда половина парка оказалась позади, Тодд затормозил на месте, чтобы прикурить сигарету. До Митчема ему, в общем-то, не было никакого дела. Но эта ситуация вдруг навела его на мысль о Уэйне. Ему казалось, что он до сих пор испытывает к нему сильную неприязнь, но мысль о том, что однажды его тоже не станет, оказалась невыносимой. Конечно, земля бы не прекратила крутиться вокруг своей собственной оси, однако что-то определенно пошло бы не так. Это внезапное и свалившееся как снег на голову осознание ударило по его собственному эго. «Тебе что, не все равно?», послышался внутренний голос, заставивший Тодда криво усмехнуться. Нет, как ни странно, ему не все равно. Пребывая в собственной задумчивости, он простоял под уличным фонарем пару минут и уже собрался двинуться дальше, однако заметил недалеко от себя знакомую фигуру в шляпе. Из-за приглушенного света он не мог разглядеть лица, и поэтому пришлось сделать пару шагов вперед, чтобы удостовериться в собственных подозрениях. Наконец, когда перед ним предстал живой и почти невредимый отец Бев, парень, не сдерживая удивления, спросил: – Ну и что вы тут делаете? Митчем вздрогнул на месте и взглянул на стоявшего перед ним Джейсона. Разочарованно вздохнув, он отстраненно проговорил: – Я-то думал, что этот день уже ничто не сможет испортить. И в какой же момент я успел согрешить настолько сильно, что ты стал моим персональным наказанием? – Мы с вашей дочерью тоже неплохо проводили время, пока вас не вздумали записывать в список подорвавшихся в том доме. Отец Бев перестал слушать Джейсона на первой же половине предложения. Раздраженно закатив глаза, он снова посмотрел в ту сторону, где находилась попавшая во все новостные сводки высотка. – А мне казалось, что ты меня услышал. – Это все аллергия на указания. Как только кто-то говорит, как нужно поступить, у меня тут же уши закладывает. – Мне сейчас совершенно не до твоих шуточек, Джейсон. Кто-то решил ударить не только по мне, но и по чистильщикам. И хуже всего то, что я даже не знаю, кому можно доверять, – в голосе Митчема появилась тревога, которую Колпаку раньше слышать не приходилось. Он пригляделся к отцу Беверли и заметил на его шее, вороте рубашки и лице следы крови, что, несомненно, могло значить лишь одно – сегодня смерть снова дышала в его скрытый под шляпой затылок. – Что это значит? – Пентхаус этажом ниже – одна из штаб-квартир чистильщиков. Она не главная, и все же там находилось много моих людей. А еще они убили собаку моего бухгалтера. – Это все, конечно, ужасно, но там ваша дочь не находит себе места. Не помешало бы вам сказать ей о том, что вы живы. – Туда я не могу пойти. Никто не должен знать, что я жив. По крайней мере, сейчас. И будь так добр, приведи Бев сюда. Не хочу, чтобы она волновалась. – Официальное знакомство с папочкой. Почему бы и нет? – ответил Джейсон и, не дожидаясь ответа Митчема, развернулся и поспешил вернуться туда, где оставил Беверли.***
Пробиться сквозь собравшуюся вокруг места происшествия толпу на этот раз оказалось несколько проще, так как часть заскучавших прохожих решили-таки разойтись по своим собственным делам. Джейсон мысленно поблагодарил их, когда оказался у полицейской ленты. Пока Бев не было поблизости, он решил подумать над тем, как обставить эту ее случайную встречу с отцом. Ничего лучше, чем поход за кофе, он не придумал, тем более что у него действительно были такие планы. Куда еще занесет его в этот день, он не догадывался, но надеялся на то, что ему все же представится возможность избавиться от навязчивой компании Митчема. Когда вдалеке послышался вой сирен скорой помощи, Джейсон посмотрел вперед и попытался разглядеть в толпе людей Беверли. Почти сразу он понял, что делать этого ему не стоило, ведь девушка была не одна. Рядом с ней стоял тот самый парень из больницы, а она, уткнувшись головой в его плечо, крепко держалась за его руку. В эту секунду Тодд не ощущал ничего, кроме молчаливого презрения к тому полицейскому. Он мог бы чуть позже спросить у Бев, что происходит между ними, но гордость брала верх и не позволяла задавать ему подобных вопросов. Как только Беверли заметила на себе тяжелый взгляд Джейсона, она тут же сделала шаг назад и что-то сказала своему напарнику. Тот тоже повернул свою голову на Тодда и прищурился, словно пытался вспомнить, видел ли он его раньше. Неожиданно для себя оказавшись в центре внимания, Колпак отвел глаза в сторону. По крайней мере, одно ему было ясно точно – этих двоих связывает общая работа. – Джейсон. Тодд прикусил губу, чтобы не сказать лишнего. Все же он прекрасно понимал, что ощущает находящаяся в неведении Беверли. Но злости по отношению к тому полицейскому у него не поубавилось. – Что-то узнала? – Ничего. От отца никаких вестей, – на выдохе произнесла она и взглянула на стоявшего недалеко Райли. Тот всеми силами делал вид, что занят чем-то, и старался не обращать внимания на парочку. – Это мой напарник. – И что мне делать с этой информацией? – спросил Тодд и развернул Бев, а затем повел ее за собой. Выражение лица девушки сделалось извиняющимся. Она определенно чувствовала себя неловко за то, что пришлось увидеть Джейсона. – Не знаю, можешь распорядиться ею по своему собственному усмотрению, – Бренер добавила в голос ложного спокойствия. Ступая по пыльному асфальту, она ловила себя на мысли, что в какой-то момент в ее жизни что-то пошло не так, и это колесо событий, закрутившееся с сумасшедшей скоростью, не спешило останавливаться. Ей так сильно хотелось продохнуть и отдалиться от творящегося вокруг безумия, но в глубине души она осознавала, что стоит сделать шаг в сторону, и разверзнувшаяся под ногами бездна с удовольствием примет ее в свои объятия. – Сегодня днем я сказала отцу, что жалею о том, что умерла мама, а не он. Не могу отделаться от ненависти к самой себе за эти слова. – Дело не в твоих словах, а в том, что ты делаешь. Если бы тебе было все равно, то мы бы не оказались здесь, не так ли? Наводящий вопрос даже не требовал ответа. Бев была благодарна Джейсону за то, что он находился рядом с ней. Этот поступок еще больше наводил ее на мысли о правильности его слов – действия всегда важней. Но от послевкусия от дневной встречи с отцом отделаться не удавалось. – И все же сложно не ощущать себя после всего этого монстром. Что если это последнее, что он услышал от меня? «Не последнее», подумал про себя Джейсон и представил себе реакцию Беверли на отца, который все еще дожидался их в парке. – Ты не можешь знать наверняка. И пока никаких новостей от него нет, нам просто стоит переждать в какой-нибудь кофейне. Что скажешь на это? – Скажу, что не хочу взваливать на тебя свои проблемы. Тебе бы вернуть машину в прокат и посвятить остаток дня своим собственным делам. – Да брось, какие дела у меня могут быть в это время суток? – искренне спросил Тодд. Сейчас он действительно ничего не планировал, но буквально через час ему в голову придет замечательная идея продолжить копаться в загадочной истории с Митчемом и с теми, кто объявил на него охоту. – Джейсон… Спасибо, – тихо произнесла Бев. Затихшая на короткое мгновенье головная боль вернулась к ней вновь с удвоенной силой. За ней пришло и внезапное воспоминание о том, что она увидела в том коротком сне по пути до Готэма. Даже в реальности она не помнила свою мать такой злой и пугающей, какой она была там, по ту сторону настоящего. Ей хотелось думать, что это ничего не значит, что это просто от ее переживаний. Но почему же тогда от одного только воспоминания об этом по коже бежали мурашки? – Я лишь делаю то, что считаю нужным делать, – с улыбкой ответил Джейсон, когда они ступили на парковую дорожку. Половину пути они преодолели молча, и Джей уже было испугался, что Беверли попросту не обратит внимание на отца, однако она заметила его – узнала по шляпе, прямо как Тодд. Сначала на ее лице появилось замешательство, потом облегчение, заставившее ее высвободить свою руку и кинуться к нему. – Папа… – дрожащим голосом произнесла она и тут же обняла отца, словно не веря своим собственным глазам. В секунду вся та тревога оставила ее сердце и голову, а на его место пришло чувство невероятной легкости. – Я думала, что больше не увижу тебя. Митчем не нашел, что ответить, и просто зарылся пальцами в ее волосы и поцеловал свою дочь в висок. Она давно не была настолько близко, так что теперь ему просто хотелось остановить это мгновение, запечатлеть в своей собственной памяти. Его маленькая Беви снова рядом, снова прижимается к его плечу в надежде избавиться от своих собственных страхов. И он снова готов защищать ее во что бы то ни стало и ценой своей собственной жизни. – Почему я не могла дозвониться до тебя? – Я еле выбрался оттуда. Наверное, выронил телефон. – Ты был там? – Да. Спускался по лестнице, так как лифт встал между этажами. Потом услышал грохот и оказался под завалами, но чудом выжил, – сухо говорил он, все еще думая о том, что те люди, за которых он нес ответственность, встретили там свою смерть. – Можешь дать телефон? Вызову машину и залягу на дно на неопределенное время. – У нас есть машина, – вмешался Джейсон и поймал на себе взгляд Митчема. Тот устало закрыл глаза и прислушался к гулу города. По его реакции было понятно, что идею Тодда он не считает здравой даже близко. Но если поедет он, то Бев будет рядом немного дольше. Так что у него было никакого другого варианта, кроме как согласиться.***
Джейсон знал, что все это не обойдется простой поездкой, и поэтому настоял на том, чтобы они заехали по пути в китайский ресторанчик и закупились едой на вынос. Как и Беверли, он не ел ничего с самого утра. Из-за этого в голове то и дело маячила мысль о блинчиках с шоколадным сиропом в исполнении Альфреда. По выражению лица сидящего на заднем сиденье Митчема было понятно, что он нисколько не одобряет эту идею. Однако он поддался на увещевания парочки и попросил заказать для него маленькую порцию супа. Наконец, закинув пакет с едой на соседнее с отцом Бев сиденье, они двинулись в путь по тому адресу, который озвучил отрешенный голос мужчины. Всю оставшуюся дорогу почти никто не проронил ни слова. В салоне автомобиля повисла гробовая тишина, в которую вмешивались лишь посторонние шумы город. Митчем, устало откинувшись в своем кресле, периодически посматривал то на Бев, то на Джейсона, но всякий раз ему в глаза бросалось то, что парень держит за руку его дочь. Злило ли его это? Определенно. Вот только поделать он с этим уже ничего не мог. Неприятно признавать свое собственное бессилие. По крайней мере, Митчем не привык к такому. Чаще всего все шло по намеченному им же плану. Но сейчас все перевернулось с ног на голову, и он не мог позволить себе вмешаться, дабы не разрушить жизнь своей дочери. – Вроде доехали, но что дальше? – поинтересовался остановивший машину Джейсон. Митчем поднял голову и присмотрелся к кованым воротам, преградившим въезд на территорию небольшого по меркам дома на Лунном озере особнячка. Отец Беверли не ответил ничего и вышел из автомобиля. На воротах он отыскал закрытый электрический щиток, который заискрился и отключился в тот момент, когда мужчина выпустил в него пару пуль из своего пистолета. – Теперь я понял, – добавил Джейсон и взглянул на Беверли. – Это все ваше семейное. Безапелляционная интонация напомнила Бренер о том, как спокойно она вынесла стекло двери сегодня днем только для того, чтобы попасть в отцовский особняк. Девушка ухмыльнулась и вышла из машины. – Другого способа ты, естественно, не нашел, – с претензией выговорила она. Отец взглянул на нее и развел руки в разные стороны. – Что? Я просто не помню, какой код здесь устанавливал. – Еще один твой дом? – Да. Мы с твоей мамой купили его незадолго до свадьбы и переехали отсюда в тот момент, когда поняли, что втроем нам здесь будет тесно. Беверли помогла отворить ему ворота, и только после этого Джейсон смог въехать во двор. Звенящая вокруг тишина несколько диссонировала с постоянным шумом Готэма. Это место словно было оторвано от всего города, хотя отсюда до центра было всего полчаса езды. – Не выключай пока фары, – скомандовал Митчем и пошел искать ключи от входной двери. Наконец, оказавшись в просторном холле маленького особнячка, он повесил свою шляпу на крючок и приветливо улыбнулся не только Беверли, но и Джейсону, который стоял на пороге и держал в руках пакет с едой из китайского ресторана. – Чувствуйте себя как дома. От благожелательного тона Митчема у Джейсона на голове зашевелились волосы. Это было довольно странное чувство. Примерно то же самое он ощутил бы, если бы сбежавший из Аркхема псих пожелал ему доброго дня и придержал для него входную дверь. Если бы рядом не было Бев, то он бы поинтересовался, в чем подвох. Но из-за ее присутствия ответы приходилось искать самостоятельно. – Почему я не могу сказать полиции, что ты жив? – спросила Беверли и забрала у Джейсона пакет с едой для того, чтобы выложить ее на столе. В честь вечернего ужина в неожиданной компании Митчем поставил рядом с едой найденную на полке бутылку арманьяка и бокалы. – Если это те люди, которые хотят моей смерти, то они не должны знать, что их план провалился. А у вас в полицейском департамента такую информацию сливают за милую душу. Мне этого не нужно. – То есть завтра мне нужно будет изображать скорбь? – спросила Бев и забрала со стола коробку с лапшой. Джейсон проделал то же самое и приземлился на мягкое кресло, что стояло прямо напротив Митчема. – Гордон разрешил тебе вернуться на работу? – Да, против моего обаяния сложно устоять, – усмехнулась Беверли и закинула ноги на ручку кресла, поудобней устроившись в нем. – Скорей всего, мне придется на время уехать из Готэма. Хочу, чтобы ты поехала со мной. Здесь может быть куда опасней, чем ты думаешь. Джейсон не оторвался от своей коробки с едой, но взглянул исподлобья на Митчема вопрошающим взглядом. Ему хотелось поинтересоваться, какого черта Беверли должна бежать из Готэма из-за чужих передряг, но девушка сама сделала это, даже не дожидаясь, когда отец начнет объясняться. – С чего ты вообще взял, что это взрыв как-то связан с тобой? Комиссар Гордон говорит, что бомба сдетонировала этажом ниже. Насколько я знаю, ты к тому пентхаусу не имеешь никакого отношения. Митчем молча смотрел на свою дочь, подбирая правильный ответ. Он не мог сказать ей, что это штаб-квартира чистильщиков, не мог выпалить всю правду как на духу. А даже если у него хватило бы смелости сказать это, он мог бы тут же оказаться за решеткой. Принципы Беверли ставили его в тупик и не давали быть откровенным. Отчасти и она это понимала. – Ты что-то знаешь и не говоришь. Видишь ли, в чем дело, в выигрыше в обоих случаях остаюсь я. Ты продолжаешь молчать – я никуда не еду и не мучаю себя бессмысленной беготней от твоих проблем. Ты говоришь правду – я наконец-то узнаю ее. Кажется, в шахматах это называется патовая ситуация. Джейсон с восторгом взглянул на Беверли, которая снова заняла выжидательную позицию. Ее лицо выглядело по-детски невинным, но при этом в глазах светился дьявольский азарт, намекающий на то, что она испытывает удовольствие от манипулирования. Для полного комплекта ей не хватало разве что нахальной ухмылки. – Вопрос не в том, кто останется в выигрыше или проигрыше. Вопрос в том, кто останется в живых, – ответил Митчем и налил в свой бокал арманьяк. – Выпьешь со мной? – спросил он у своей дочери. – Нет, спасибо, у меня и без алкоголя голова раскалывается, – ответила она. Затем глаза Митчема обратились к Джейсону, который молча помотал головой и напомнил, что сегодня он за рулем. – Как хотите, – объявил Митчем и с блаженным выражением лица отпил из бокала. По его глазам было видно, что какая-то мысль не дает ему покоя, но он изо всех сил сдерживает себя. Человек удивительной выдержки, он являл собой пример ложного внешнего спокойствия, которое разгадать мог далеко не каждый. Джейсон видел это, но не смел затевать задушевные беседы при Беверли. – У тебя остались сигареты? – обратилась она к Тодду. Парень молча кивнул и передал Беверли полупустую пачку сигарет. – Только не вздумай курить дома, – с укором в голосе запротестовал Митчем. – У меня был знакомый, который почти никогда не расставался с сигаретами. Однажды его разморило настолько сильно, что он задремал с непотушенной сигаретой. Когда его дом объяло дымом, он попытался выбраться, но надышался угарным газом и умер. По-моему, это лучшая иллюстрация выражения «Курение убивает». – Да-да, пап, алкоголь тоже не делает из тебя сверхчеловека, – Бев накинула на свои плечи пальто и поспешила выйти из дома, чтобы, наконец, не слышать морализаторства отца. На секунду в гостиной повисла тишина, и только тогда, когда из холла послышался звук захлопнувшейся двери, Митчем расслабленно откинулся на спинку дивана и перевел взгляд на слегка растерянного Тодда. – Не обязательно было это делать, Джейсон. – О чем вы? – Об этой поездке. Не обязательно было возиться со мной. – А, так это такая форма благодарности. Ну, тогда не за что, – ответил он и поставил на стол опустевшую коробку. – У меня есть мысли по поводу того, как отыскать тех, кто приходил по вашу душу. – Подумай о том, сколько людей уже пострадали. Не советую тебе в это вмешиваться. Это моя война, не твоя. – Именно поэтому я и должен вмешаться. Нельзя оставаться в стороне, когда страдают невинные люди. Митчем подлил алкоголь в свой бокал и разом осушил его. Этот разговор давался ему с трудом не только потому, что тема была не самой приятной. Дело было в Джейсоне. С каждым произнесенным словом он все больше проникался симпатией к нему. Только признать это было трудно, ведь теперь перед ним сидел не один из самых разыскиваемых преступников, а человек, который просто хотел добиться справедливости. Пусть даже спорными по меркам остальных людей методами. – Уэйн был не прав, когда говорил, что ошибся в тебе. Удивленный услышанным, Джейсон перевел взгляд в сторону холла и ответил: – Да, я тоже так считаю.