Волки-оборотни.

Фокс Размышления о смысле жизни прерываются, как только начинаешь осознавать, что это не просто мысли. Что это нечто большее, нежели заключения путем причинно-следственной связи. Все заключается в простецкую формулу, а исход ясен на первых же стадиях, но находятся те, кто решают бороться, купаясь в разочаровании и безысходности. Надеяться на "авось" и "возможно" - один из приемлемых вариантов. Вот только вся проблема заключается в том, что надежда лишь оплот желания, а не реализованный шанс. Я всегда хотела быть человеком. Но росчерк судьбу несколько сместился и теперь я та тварь, что пугает детей по ночам из рассказов старших и я тот хищник, который никогда не заслуживает права быть живым. История нашего рода слишком длинна, а теперь она лишь фикция. Выдумка летописцев. То, что можно назвать сказкой, но никак не реальностью. Сложенные воедино факты, сплетенные предложения и рожденные тексты, что приятно ласкают слух, но содержат в себе смысл разрушения и страха. Бойся зверя, остерегайся его и убивай. Иначе он разорвет тебя на мелкие куски, вырвет сердце и проклянет весь род, отправляя каждую душонку в Ад, кормить своего предводителя. Одна легенда слаще другой, но для людей это та самая быль и повесть, которой следует верить, не заглядывая в самую суть. Слова несут лишь посредственный смысл, а то что пытается сказать междустрочные выражения остается неясным отголоском былого писания. У каждого есть право на собственное слово, на мнение и на видение, но не каждый имеет право им воспользоваться. Что уж говорить о том, что те, чьи руки политы кровью лишены чего-то большего нежели свободы выбора? И в отличие от людей меня с детства "кормили" правдой. Пугали собственной силой, тем могуществом что подвластно Первым нашего рода. И сейчас как никогда подходящий момент вспомнить каждую легенду, каждую пережитую в тот момент эмоцию, но в мыслях крутиться лишь одно. - Фокс, ты уже большая девочка, - рука Рея казалась тогда невероятно большой, но тогда она не приносила опасности. Не было и мысли о том, что эти руки способны сломать что-либо или же убить. Он дарил защиту, опору. То без чего я могла бы сломиться под напором матери и ее несгибаемым контролем. - Да, - Боги, я помню как тогда дрожал мой голос, как мне было страшно и как мой Зверь сворачивался в клубок, от каждого крика из спальни родителей. Мама пугала меня. Ее сила подавляла, а крепкие тонкие ладони могли дарить лишь жесткость и постоянство. Но мне было всего десять и я ждала другого, более мягкого и осторожного. Тогда я и представить себе не могла, что буду так бояться. Бояться потерять родительницу, которую разрывало изнутри существо. Да, правильно - существо. Именно так и никак иначе я могла воспринимать своего еще нерожденного брата. Он убивал мою мать, он делал ей больно и инстинкт вопил - следует избавиться от угрозы, сделать так, чтобы матери не было так больно. Отец появился вовремя, заперся со мной в соседней комнате и не отпускал от себя на сутки, крепко, но в то же время бережно сжимая плечи. - Ты должна понимать, что все будет хорошо, - заверял меня он тогда, улыбаясь через силу. Но я знала, что ничего хорошего не будет, что отец того существа человек и что моей матери нескончаемо больно. Он еще не родился, но уже разочаровывал меня. Я даже представить себе не могла - полюбить это? Нет. Никогда. Боги, как же я тогда ошибалась. - Не будет. Но он продолжал уверять меня - наша мама сильная, очень сильная, она выдержит. Слова речитативом срывались с его губ, но мне было этого мало. А после он начал рассказывать легенды, пересказывает уже мною изученные и рассказывать новые, пытался отвлечь внимание. Тогда, я ненавидела своего не рожденного брата, проклинала его, но стоило взглянуть в его глаза. Увидеть его пухлое детское личико и почувствовать окутавший мать запах счастья, как все сомнения ушли на задний план. Теперь, я не могла не любить его. Но тогда это было лишь мимолетное счастье... Кто знал, что будет хуже - скрытое рождение или же ребенок с расшатанной психикой и повышенной чувствительностью к электромагнитным полям. Научноизречимые понятия превратились в сильный дар, вот только он не принадлежал ни человеку, ни животному. - Не куксись, - прижавшись к моей спине и облокачиваясь руками о балку, произносит Джон. Я почти не удивлена, даже ожидала подобной встречи. Запах я ощутила еще на подходе к небольшой заброшенной аллеи, но все же надеялась, что его инстинкт взыграет и он просто уйдет. Вернется обратно на прием в распростертые объятья невесты. Как ее звали? — Мне не удобно. С одной стороны я осознаю, что поведение мое выходит за рамки возможных приличий, но с другой... с другой хочется послать все к чертям и делать то, что первое придет в голову. А в голове все еще гудел голос брата и его предречение. - Да ну? Ты этого хочешь? - Отойди. Мне хочется верить в то, что всему виной состояние брата, странное поведение Стива и тот запах, что окутал моего лучшего друга. Мне хочется оправдываться разбитым состоянием матери, собственным шатким состоянием и неразберихами в совете. Тем, как вскоре мне предстоит доказать собственную пригодность и отстоять права не только свои, но и своей семьи. Не осрамить честь отца перед Бессмертными Старейшинами, доказать им, что достойна. Но как я могу управлять кланом. Целой семьей, когда не могу разобраться в собственных чувства и предпочтениях. Когда бегаю от одного к другому, когда ищу ласки? Как я могу вести за собой людей, когда не могу подчинить себе внутреннего Зверя? Не могу найти точку резонирования с Лисицей. Все это глупо. Странно и глупо. До смеха и слез, до боли и полнейшей апатии, но именно это должно составлять мое решение. Что-то станет под рангом "жертва", а что-то станет моим навсегда. Разделит судьбу и правление, мою тайну и правду, что оборотни хранят, передавая из поколения в поколения. Связь с охотником под запретом - что бы не было ее истоком и к чему бы она не привела в итоге, что уж говорить о более постыдном. О собственной паре, избранного спутника моей жизни, который будет делить не только мой быт, но и мой секрет. Мою власть и силу. Мои страхи и слабости. Все, что могло бы уничтожить меня за одно мгновение. И именно этот человек, тот о ком я мечтала в детстве, представляя что им станет один из сильнейших оборотней, оказался охотником. Я все еще не могу воспринимать себя, как единое целое. Извечно принимаясь делить на человеческую часть и часть, принадлежащую Зверю. Одна из них доминирует, а другая поддается негласной власти. Но все зависит лишь от ситуации, сама я словно сторонний наблюдатель. Не могу разобраться в собственном сознание, понять "Кто я?". Хочу жить среди людей, стать частью их общества, но в то же время не могу оставить свою звериную сущность, позволяя ей время от времени брать верх. Эгоцентризм в крови, как неотъемлемая часть моего существования, и самой противно от такого. Хочется послать все, набросать в сумку вещей и отправится как можно дальше, чтобы больше не слышать о обезумевших охотниках, о безразличных светил жизней оборотней и о том, что такое честь и что такое долг. - Не замерзла. Да, мне то же неловко. До покрасневших щек неловко, но говорить о том, что тревожит мысли еще хуже. Ведь его образ столь идеализирован в моей голове, что я попросту боюсь ошибиться. Лисица боится показать слабость - человек все еще не стал частью ее жизни. А мне остается лишь скрипеть зубами и добавлять в голос как можно больше непринужденных ноток, контролируя тон и проматывая в мыслях возможные ответы и реплики. - Мне как-то неловко. Дергаюсь в сторону, когда он отстраняется и становится рядом. Неосознанно втягиваю запах, отмечая, что сейчас не было притворства - только искренность. И это подкупало. Несоизмеримо. - О чем думаешь? - пытаюсь заставить себя же обернуться к нему, мазнув деланно безразличным взглядом по лицу, но в итоге отворачиваюсь в противоположную сторону. Мне не холодно, обстановка заведомо не кажется мне романтичной с капелькой загадочности и таинственности, а происходящее смущает лишь тем фактом, что нет определенной договоренности. В воздухе сквозит неуверенность от меня и непредсказуемость от Джона. - Хм, о том каким глупым я был подростком. - Что? - Я все в себе держал, - кивает, словно в подтверждение собственным словам и привычно криво усмехается. - Думал, что небо упадет на землю если за советом к кому-нибудь обращусь. - Это ведь не просто так сказано? - Умница. У тебя просто прирожденный талант искать подоплеку во всем. - Ты умудряешься опошлить даже такой невинный комплимент. - Прости, детка. - Не называй меня так, - передергиваю плечами, стараясь оттолкнуть его, но руки охотника сильнее оплетают за пояс. В поведении определенно не хватает настойчивости, - нашептывает внутренний голос и только тогда я решаюсь перехватить чужие ладони. Неправильный ход, но он уже сделан. А запах словно в разы быстрее распространяется вокруг меня, коконом плотным обвивает. Колени нещадно дрожат и хочется прижаться как можно ближе, уткнуться лицом в шею, вдыхая столь необходимый мне сейчас аромат. Притяжение не бывалое, почти что непреодолимое, но я в который раз напоминаю самой себе - мой отец смог преодолеть природу, смог пересилить инстинкты. Он выбрал нас, оставил свою пару и не жалел. Он смог вырваться из этого круга первобытного желания - значит и я смогу. Смогу оттолкнуть от себя, сделать выбор сама и жить счастливо. Но этот запах! Черт! - Почему? - словно и не замечая моего бегающего взгляда, не чувствую мои ладони в своих, Джон послушно отстраняется, выпрямляясь и изваянием застывая передо мной. А я продолжаю дрожать, как сильно окутавшее желание - как казалось бы непреодолим барьер. Но я продолжаю твердить, как мантру, что все зависит от меня, а не от выбора Лисицы. - Потому что мне не нравится, - резко отпускаю его ладони, отступая назад. Почти что здорово, если бы не было так обидно. - А покрасневшие уши говорят о другом, - осторожно убирает волосы с моих плеч, перекидывая потяжелевшие пряди на спину. Не прикасайся... - Так. Забудем об этом. Так, что ты имел ввиду? - М? - Твоя фраза... про советы и "небо на землю упадет". - А ты как думаешь? - иронично вскидывает бровь, а мне становится несколько не по себе. Я раньше и подумать не могла сколь тревожны в нем эмоции, пока не ощутила. За привычной маской невозмутимости скрывается нечто незримое, но ощутимое. Тщательно подавляемое, но все еще остающееся частью целого механизма. Ты ведь по-другому себя и не воспринимаешь, так Джон? - Что-то ты уверен в востребованности собственной помощи. Но мне... - Тогда просто расскажи. - С какой стати? - Меня выбрала твоя Лисица, - довольная ухмылка окрашивает его лицо. Становится тошно от собственного поведения, но Зверь встревоженно перебирает лапами, подбираясь ближе к человеку. Выбранному мужчине, с которым она желает связать свое существование. - Это не ответ на вопрос. - Это не просто ответ, - вздрагиваю от прикосновения к плечу, но не отстраняюсь, - это еще и доказательство, которое не опровергнуть. - Глупости. Действительно глупости. Которые нельзя простить, за которые следует пустить несколько пуль в мою неверную совесть, если бы она имела свое материальное воплощение. Возможно, тогда бы я разодрала бы ей горло, чтобы избавиться или же впитать ее кровь, позволив новой взраститься и подарить второй шанс на искупление. - Правда? Значит, то, что было описано про взаимоотношения твоих сородичей - глупости? - он лишь наклоняется вперед, обнимая одной рукой за плечи, а я уже чувствую как пульс ускоряется, как сердце с гулом отдает свое звучание с ушах. - Или все же, Зверь выбирает из тысячи только одного с точной уверенность в переплетенные судьбы? - Это не значит, что выбор будет удачен... - умом я понимаю, что следует остановить, прервать контакт, уйти как можно дальше, но это остается лишь в мыслях, - я имею ввиду качества, как личности, а не физические данные. - Это все только отговорки, - усмехается, но в глазах ни грамма веселья. Серьезный серебряный блеск, пленяющий своей красотой. Он притягивает меня еще ближе, теперь уже точно не желая отпускать. - Ты лучше меня знаешь, что оборотни чувствуют не просто запахи, а предрасположенности, - шепчет, наклонившись к лицу. - Истину. - А, может, я просто не хочу с тобой об этом говорить, - отворачиваюсь в последний момент, но Джона это не останавливает. Мажет губами по скулам, спускаясь к шее. Тело пробивает неконтролируемая дрожь, а сознание обволакивает незыблемое предвкушение. Неосознанно прогибаюсь в пояснице, запрокинув голову в сторону. Подставляясь. Признавая его главенство над собой. И он понимает, довольно хмыкает, опаляя дыханием кожу. - И вообще, с какой стати ты начал так активно меня охаживать? Какая тебе выгода от того что ты моя пара? Голос чудом не дрожит, но вся ситуация из ряда вот комична. Мое тело уже предало меня, остается лишь заполучить молчаливое согласие Лисицы. И я откровенно рада, что Джон не способен чувствовать так же, как могу я. Что он не понимает какой коктейль из противоречий охватывает мое сознание. Но он понимает нечто более важное. Я никуда не денусь, безвольно буду присутствовать рядом, продолжая отрицать очевидное. Становится противно от пробивающегося ростка смирения, но сейчас о чем-либо подобном я думать совершенно не способна. - Секрет на секрет. - Придурок. - Я все же тебя старше. - Иногда, я в этом сомневаюсь. Последнее, что успеваю сказать, прежде чем он впивается зубами в мою шею, заставляя несдержанно застонать. *** - Мне нужно одну загадку решить. Происходящее до ужаса абсурдно. Но закон волков прост - подчинись природе, если тебя сделали трофеем, забудь о гордости, когда тебя поймал хищник. Закон не гласен, передается от родителей к детям. И каждый видит свою суть, трактует по разному и исполняет лишь тогда, когда собственный рассудок перестает быть подвластен лишь человеческой ипостаси. Бравада моя проста, но легко разрушима. Перестать сопротивляться и получить то, что издавна заложено, как необходимость. Своего рода отказ от чувства единства с избранным Зверем человеком - это отказ от самой себя. Превращения собственного существования в унылое бытие, когда ночь встречается жалостливым воем. Эти противоречия разрушают, вот только каждое из них важно. Ведь именно я решила, я выбрала путь, а в итоге подчиняюсь животным инстинктам, стараясь найти каждому действию оправдание. И какой путь выбрать? Какой из них окажется верным? Так просто сдаться, отказаться от первоначального плана и окунуться с головой в переполняющие чувства, но это все равно не будет чем-то лишь моим. Истинным. Несмотря на ни на что. Сравнимо это, пожалуй, с тем словно самолично пытаешься отодрать кусок души. С одной стороны это только красноречивое выражение, а с другой весьма важный фактор, который не дает перевернуть страницу и начать писать на новой. Я все не могу поставить ту самую точку, которая решила бы многое. Дала бы ответы на вопросы и позволила отказаться от прошлого. От пережитка времени, которое лишь непосильным грузом давит на плечи. И не стану отрицать, что больно осознавать этот выбор. Ведь без него невозможно перейти на новую ступень. Все упирается в один малый вопрос, от которого требуется лишь односложный ответ. Ответ, который я так и не смогла найти храбрости дать. - Весь во внимании, - лениво потягиваясь, произносит Джон. В его руках чувствую себя защищенной, хотя это я должна быть той, кто дарит защиту человеку. Чувствую то, что подарить кто-либо еще не смог бы. Но, черт возьми, разве я не решила выбрать иной путь? Решила. Вот только остается понять, что осталось от этого решения. - Кого может скрывать ночь, - каждое слово и как маленькое дополнение к зарождающемуся доверию. Пускай, откажусь от него, откажусь от выбора Лисицы, но никогда не смогу отпустить его, - и кто сияет ярче пламени? Кого Луна отвергла из своего царства? - Не оборотень и не охотник. Значит,... - Люди, - перебиваю, недовольно нахмурившись. Этот вариант приходит на ум самым первым, но он же и является провальным. - Но их не отвергла Луна. - Но и не принимала. - Хорошо, - согласно киваю, все же отодвигаясь чуть дальше. Я смогу научиться перестать зависеть, пускай, и окажется это довольно долгой и кропотливой работой. Но разве не смогу я повторить действия собственного отца? Не смогу обмануть природу? - допустим. А «Слово»? - Verbo или léxi̱? - словно и не замечая моих заминок, словно и не ощущая мгновенной отстраненности, говорит протяжно. Привычно равнодушно, словно и не сжимал минутой ранее в своих руках, не целовал неистово губы и не позволял отстраняться. Этот человек пугает меня своей непредсказуемостью и тем, что перед ним я совершенно беспомощна - как Зверь и как человек. - В зависимости от того какую эпоху ты имеешь ввиду. - Когда начали говорить о вечности и когда появились Бастарды, - пригибаюсь и выбираюсь из мнимого капкана чужих рук, опираясь на невысокие балки мостовой. Так правильней и следует выкинуть из головы каждую весточку о нашем возможном счастье. Да, и о каком счастье стоит и вовсе говорить, когда речь пойдет о Джоне Орзис? - Бастарды были всегда. Правильно, следует отвлечься. Тривиально выражаясь - задать мыслям трепку и вытеснить из сознания лишние, совершенно ненужные двоякие мечты. Стоит подумать о насущном, а важным сейчас будет то, что происходит с братом. Он то не должен страдать из-за моего врожденного эгоизма. - М? - Если ты говоришь о внебрачных детях или о гибридах. - Я знала только о последнем, - несколько пристыженно бубню, отворачиваясь. - Но есть еще одно определение, - произносит так, словно в попытке успокоить меня, а голос такой ровный, совершенно не заинтересованный. И откуда эмоции только берутся? С чего в крови разжигается страсть? - Удиви меня. - Полукровка. - И чем это отличается от гибрида? - Тем, что гибрид – априори потомство от скрещивания организмов, значительно отдалённых друг от друга в отношении родства, в частности, результат межвидового скрещивания. - У тебя наверно по биологии отлично было. - Глупые шутки помогают не раскисать? - хмыкает и только теперь я совершенно отчетливо ощущаю запах полыни. Жадно ловлю крупицу столь ненавистного травянистого аромата, но сейчас она кажется мне необычайной. Примесь привычного запаха леса и истлевшей травы, говорящий намного громче слов. Словно лишь сейчас смогла увидеть и почувствовать то, что было скрыто за повесой между нами. Барьер спал и я могу видеть. Не одна я имею право на обиду и недовольства. Нельзя подстроить карту Праги под Берлин. - Знаешь, да, - беззлобно усмехаюсь, поворачиваясь к Джону полубоком. - Я говорю о вампирах. - Очень смешно. - Похоже, что я смеюсь или шучу? - удивленно вскидывает бровь, повторяя мой маневр. Смеешься - нет, но вот насмехаешься... Вот только никто не отнимал твоей серьезности, что так и сквозит во взгляде. Серый прищур цепляет, словно затягивает, а мне и не нужно много. Только потерять минутный контроль и приняться в очередной раз поиск абсурдных причин и объяснений, чтобы выйти из сложившейся ситуации невольной жертвой обстоятельств. - Нет. Но лучше бы - да. Это глупо – их давно истребили. Всех. Даже кровь сожгли и… да не может быть… - Помнится у тебя была одна книжка... - Я думала ты ничего не делал тогда, - произношу раньше, нежели успеваю осознать. - Именно. Но сидеть просто так было бы слишком скучно. Ты то же решил участвовать в спектакле? Так, давай разыграем наши роли и вернемся к первому акту - там было так просто и легко. - Ладно. И что ты вычитал такого, что я не пропустила? - История становления вашего царствования в мире ночи. «Их скрывает ночь, а Солнце отвергло. Они выбрали Смерть, как одну из Звезд Луны, но и сама Холодная Богиня отказаться от них. Ее величию они предпочли отречение от вечного поклонения Богини…» - Феноменальная память. Я почти что поражена. И причем тут легенда о том как пали дети ночи? — Глаза как пламя – отличительная черта вампиров… - Не только. Есть и кланы… - Ты можешь просто со мной согласиться? - Но и у меня красные глаза. - Нет, - он вновь оказывается рядом, непозволительно близко. Обхватив ладонями щеки, заставляя приподнять подбородок выше и вызывая немыслимый трепет, осторожными прикосновениями. – Твои глаза цвета алой зари. - Слишком сахарно, - произношу почти неслышно, еле-еле шевеля непослушными губами. Эта неприкрытая нежность получается излишне наигранной или же я хочу чтобы оно так и было. Но получается из ряда вон плохо. Противиться его близости не получается, а желание ограничено лишь одним – оказаться как можно ближе, позволить увлечь себя в… - Прости-прости, я забыл, что у тебя чувственность вырезана, как нужный орган, - знакомая усмешка на его губах, а меня почти сразу же словно отпускают сжимаемые тиски, не позволяющие лишний раз вздохнуть. - Комплимент про феноменальную память снимается, - вкладываю в слова львиную долю насмешки, но он словно видит сквозь напускную призму отчужденности. - «… их глаза как Адское пламя. Как огонь Преисподни, горящий на пепелище из душ нечестивых…» - Ладно, хорошо. Память у тебя действительно что надо. - Хм. - Ох, убери это выражение, - кривлюсь, отстраняясь от горячих ладоней. - Сразу появляется желание ударить тебя в лицо. - М? - Слишком довольный. А это как-то странно и подозрительно. Да и заведомо не лучший знак. - И что в итоге? - пожимает плечами, пряча руки в карманы брюк. - Придут вампиры, которых убить могут только полукровки. - Получается, что так, - согласно киваю, но червячок сомнения никак не покидает мысли. - Блеск! - Помочь разобраться с остальным? - Нет. Ты и так влез по самое не балуйся. - Я могу понимать это как – «спасибо, я за тебя очень переживаю, потому что ты можешь пострадать, узнав большее»? - Нет. - Тогда как? - Как же ты меня бесишь! - Конфликт порождает самые крепкие чувства. Ты не знала? - Куда уж мне, не просвещенной. - Если судить по тем историям, которыми вас кормят с младенчества, то вампиры существовали еще до появления оборотней. Только звались по другому и многие принимали их за Богов. «Дети зверей» в свою очередь владели той силой, что способна уничтожить самопровозглашенных Богов. Бессмертие под угрозой, а люди были не так глупы. - То есть, ты хочешь сказать что традиция уничтожать полукровок пошла именно от этих легенд, а не из-за опасности, которую они могли причинить своим сородичам? - Полукровки владели силой двух оборотней. Они определенно могли стать во главе не только кланов и семей. Назревал целый бунт, который мог бы повлечь за собой войны. Это никому не было нужно. - Но это только твои догадки. - Весьма рациональные догадки. - А нужны подкрепленные факты. - Ты только ко мне так скептически относишься? - М, дай подумать, - деланно закатываю глаза, отступая чуть дальше. - Да. - Тогда скажи в чем я ошибся. В том, что вампиры существовали? Что оборотни были их пешками или что полукровки обладали невероятной, даже для зверей, силой? - Тут ты прав. И это подкупает, но в то же время – это лишь твои до думки. Я не могу придти в Совет и начать им пересказывать твои слова, ссылаясь на тебя же. «А это мне сказал один охотник. Да, тот Орзис. Нет, они не смогли сломить и я ничего им не рассказала. Тогда откуда он знает такие факты истории, которые хранят оборотни? М, наверно потому что несколькими днями ранее провел сутки в квартире моего отца, разбираясь в старых книгах с легендами и прошарил по документам, которые между прочим то же находится под графой – Секретно». Так что ли? - Это уже крайности. - О, ты так считаешь? А я вот не представляю, что стоит говорить одним из древнейших нашего рода, чтобы хоть как-то заставить меня слушать. - Ты боишься? - Да! То есть, нет. Я не боюсь. Что они мне сделают? - Убьют, например. Как ты и сказала – они могут счесть тебя предателем. - Это глупо. Я наследница семьи. - Ладно. Значит нам следует проверить не убивают ли полукровок? Так? - Нам? - Даже не думай. Я все равно буду разгребать эти завалы. А твоему Зверю будет легче, если буду рядом. - Пф. - Это значит - «да»? - Это значит – «отвали». - Одно и то же. - Я тебя ненавижу. - Нет, я тебе нравлюсь, - подмечает, не скупясь на льстивые нотки в голосе. - Среди твоих знакомых есть полукровки? - столь резкие перемены, заставляют невольно насторожиться. По сути разговор к тому и шел, но вот то, кто вывел его на нужную стезю весьма сомнительно искренен, как в вопросах доверия, так и отношений в целом. - Если бы и были, то их убили бы еще в младенчестве, - ответ с губ срывается моментально, мне лишь остается подавить удивление и сомнения. В кои-то веки доверится "авось" и излишне осведомленному охотнику, не помешает. По крайней мере, отец никогда не делал все по правилам, предпочитая идти собственно выбранным путем. Почему бы не последовать его примеру? - Что? - Есть такой… ритуал, - но возможно, быть столь откровенной мне помогает и ощущение того, что Джон знает не меньше. Проверяет и остается разузнать для чего именно нужны эти игры в шпионаж. - Когда рождается новоявленный оборотень, то его проверяют. И если получится так, что доминирующие позиции занимают два зверя, две ипостаси оборотня, исключая человеческую, то его убивают. - И зачем? - все же люди поражают своим контролем над эмоциями. Казалось бы, раса не представляющая особого интереса для оборотней - слишком слабые физически, морально и психологически. Каждого можно сломить или же купить. Но это лишь те истины, что каждому оборотню заставляют заучить вместе с первыми словами. А что же происходит на самом деле? Столь ли слабы оказались люди? Нет. Даже в своей слабости каждый найдет силу, а страх придаст каждому новых идей и возможностей. Люди прекрасно осведомлены о собственных недостатках, знают о них больше, чем о достоинствах и преимуществе перед другими, и именно это не дает прогнуться. Они слабы, но у каждого есть шанс реализовать нечто скрытое в себе, как лишний джокер в рукаве, козырь разыгранный только под конец игры. И я уверена, людям попросту нужно дать больше информации и они смогут обернуть нашу же силу, против нас - считавшихся высшими и непобедимыми существами. Мы правили миром, но в то же время всякий раз оставались в тени. Это ли не признак трусости? Сейчас же, наблюдая за Джоном я лишь могу поражаться и восхищаться его манере манипулировать и контролировать себя. Он словно подавляет меня, заставляет подчиниться и это вовсе не связано с той нитью, которой связала нас Лисица. Вот только пускай голос его и не выдает, взгляд выдает его с головой. - Затем, что иначе в будущем, когда придет время обращаться, такой оборотень просто сойдет с ума. Слишком сильный диссонанс. - Но полукровки появляются. Иначе, твой брат... - Откуда ты знаешь про брата? - Догадался, - пожимает плечами, не страшась глядя во вспыхнувшие алым глаза. - А если правду? - даже не пытаюсь сдержать угрожающего рычания, но Джон показательно не реагирует. И это словно разом стирает все желание злиться. - Догадался. - Но вероятность того что ритуал выявит точные данные нет. Все зависит от того, как был воспитан оборотень, в каком окружение он находился и что он выбрал для себя в будущем. - И если он будет, таким как ты – то станет бешеным. - Скорее всего. Отрицание своей природы всегда приводит к аномалиям. - И что делать будешь ты? - Попрошу Алекса проверить. - Айкор? - В точку. Они как и Белтор. Высшая иерархия. Своей правда. Они своего рода чистильщики и информаторы. Подпольные крысы, ошметки нашего общества. - Так отзываешься о них. - Алекс ушел из семьи много лет назад. Я не знаю, что там произошло, но больше он не виделся с родными. - Но даже так, надеяться на то, что он знает как убивать вампиров... - Он должен знать, - поспешно прерываю его, стараясь унять вспыхнувшее желание поделиться той самой тайной. Пускай, само по себе желание и было не беспричинным, но все же.., - как найти полукровку. Дальше уже технический вопрос. А что насчет охотников? - вопрос, своего рода риторический. Орзис не станут помогать "низкопробному зверью", если на арене появится кто-то более могущественный. - Можно будет рассчитывать на вашу помощь? - Пока отец глава, то это спорный вопрос, - и несмотря на ожидаемый ответ, все равно я хотела услышать другой ответ. - Понятно. - Но… - Джон многозначно улыбается, хлопая меня по плечу, - у меня есть свои люди. - «Свои люди»? - Моя маленькая армия, - не без гордости подметил он, усмехнувшись. - Значит?... - Если ты просишь, не могу отказать. И вновь я не могу определить врет ли этот человек или же впервые не лукавит. Чем может закончится мое доверие и его ложь или же мое подсознательное сомнение и его редкая правда? - Что хочешь в замен? - устало интересуюсь я. Не зря сказано, что бесплатной бывает только смерть. - Я не такой меркантильный. - Набиваешь себе цену? - Какого ты оказывается обо мне мнения. - Какого была такого и осталась, - голова раскалывается от его голоса, от того как умело он маневрирует словами, заставляя меня говорить больше, открывать все больше и больше тайн. Пускай и не значительных, почти что общеизвестных, но в каждом слове есть своего рода брешь - ухватись за нее и дерни посильнее. И как итог - расположение и безграничное подчинение. - Кстати, раз уж пошел разговор о твоей семье – что ж ты от невесты сбежал? - желчь плещется на языке, все же не могу сдержать этот порыв и произношу то, о чем и не должна была бы думать. - Обычно наоборот происходит. - Если бы я сам выбирал себе невесту, - горестно вздыхает, и вот наконец я чувствую фальшь, - я бы не отходил от нее ни на шаг. - Ох, так ты у нас жертва обстоятельств? - Приласкаешь меня? - Да пошел ты. Или попроси одну из своих бабочек-однодневок. - Мне надоели легкие добычи. Почти что демонстративно разминает широкие плечи, напрягает руки так что я слышу отчетливый треск ткани его рубашки. Излишне откровенная провокация, по-детски странная, но только не для оборотня. Только не для того, кто жил традициями и устоями - каждое движение скрывает в себе смысл. Как и любой обыденный поцелуй мужей перед сражением, как и легкие объятья от матерей, обращенные своим сыновьям - каждый малейший, казалось бы совершенно незначительный жест играл свою роль и смысл. Люди забыли об этом учение, ввели в культ науки, но мы остаемся приверженцами старых правил. Как бы не хотелось об этом думать, но Джон смог бы стать достойным оборотнем и армии ликанов пошли бы за ним. - Я все равно тебя не понимаю. И наверно никогда не пойму. - Тебе разве это надо? - Нет. - Тогда и не пытайся. - Пф. - Расстроилась? Это ведь просто игра слов. Попытка опытного охотника прощупать слабые места и надавить побольней, ведь перед ним столь интересная игрушка - опасный зверь, который никогда не нападет на него. И это сходит за должное объяснение, вот только совершенно некстати вспоминается излишняя горделивость и леность этого человека, что рушит любой предыдущий довод. Но он стратег. Отменный мыслитель, который никогда не ступит вперед прежде чем не продумает план. Чем не игра для него - разузнать как можно больше, закрепить свое имя в истории рода и получить как можно больше удовольствия от происходящего? От такой власти мало кто смог бы отказаться. - Что? Нет. С чего ты вообще такое взял? - Кое в чем я отлично разбираюсь. - Ну и молодец. - Ты должна... - Молчи, - резко прерываю его, схватив за предплечье. Инстинкты требуют чтобы я защищала человека - в отличие от меня он не может регенерировать клетки просто подумав об этом, но то ли дело пытаться оставить мужчину за своей спиной. Лишних слов не требуется и свободной рукой Джон тянется за спрятанными короткими кинжалами. - Сколько их? – наклонившись ко мне, шепотом спрашивает он. - Около десяти. Не меньше. - Надеюсь, что могу на тебя рассчитывать, - насмешливо произносит охотник и я, столь привычно огрызаюсь в ответ: - Что ты! Я под конец тебе когтями шею разорву, чтобы если что и без свидетелей, и без лишних вопросов после. Погиб в бою – как тебе эпитафия? - Убью больше, с тебя желание. - Я не собираюсь!... – возмущенно восклицаю, но охотник уже срывается с места, направляясь к ожившему сгустку темноты. — Ты как? – подхожу к нему, продолжая неосознанно прижимать руку к груди. Это неожиданное столкновение позволило вернуть телу самообладание. Сбросить оковы, которыми Джон умело оплетает мой разум и тело. С каждым разом не подчиняться ему становится все сложнее и сложнее, но все же мне хочется верить в то, что именно за мной останется останется последний выбор. — Нормально. Что с рукой? – подойдя ко мне ближе, интересуется он. Один из бешеных смог подобраться ближе нежели я могла рассчитывать. — Все нормально, к завтрашнему заживет. — Я убил больше, - без привычного энтузиазма произносит он, все еще рассматривая рваную рану на руке. - Не собираюсь я исполнять твое желание. - Хорошо. Так просто? – чуть не срывается у меня, но тут же слова словно застревает посередь горла, стоит охотнику притянуть к себе, обняв за пояс. От земли он почти что отрывает меня, крепко прижимая к себе и целуя с отчетливым остервенением. Будто желая оставить метку на теле. Губы пульсируют от режущей боли, но совершенно не нужное тепло разливается в груди. Это не сравнимо с излишне осторожными поцелуями Стива, которые в свою очередь словно колят. Игра началась… Голодным зверем Джон приник к губам, то чуть прикусывая, то почти разрывая нежную кожу. Серебряные глаза жгли пламенем, жаждущим, почти безумным. Я уже просто не осознавая своих действий, плавно, мучительно медленно, подняла руки вверх, перемещая их с торса на плечи. Мои запястья перехватила тяжёлая ладонь, жёстко прижимая их над головой, я даже не заметила как меня уже прижимали к близ стоящему дереву. Свободная рука легла на плавный изгиб бедра, алчно скользнула вниз, приподнимая и отводя в сторону мою ногу. Джон двинулся вперёд. Желание уже причиняло боль… Хочу. Просто хочу. И пускай после обязательно буду жалеть, что поддалась этому минутному забвению. Объяснений я могу найти хоть с миллион, но каждое ли сможет удовлетворить меня в правильности? Его губы порхали по моей коже, оставляя жаркие поцелуи, вновь переходя к почти что неосязаемым прикосновениям. И я послушно льну вперед, принимаю его ласки, готовая наброситься с ответными поцелуями. Но вместо должного эффекта могу лишь принимать его прикосновения, боясь лишний раз провести ладонью по плечу, скользнув на грудь и вернуть ее обратно. Кажется, что он творит что-то невообразимое, но на самом деле все с точностью наоборот. Это лишь приземистый минимум, который он может подарить и от которого я уже схожу с ума. Сгораю внутри, вынуждая уступить бразды Лисице. Зверь только этого и ждал, принимая полный контроль и вот я уже подаюсь вперед телом, оставаясь при этом сторонним наблюдателем. Мы валимся на землю, перекатываясь и сминая одежду, наши губы соприкасаются, но теперь это были укусы, а вместе поцелуев – крепкие перехваты за горло. Как попытка приручить. Мне почти что смешно, если бы не было так же горько. Вновь оказавшись под ним, перехватываю чужое запястья, ощущая, как его пальцы сжимают горло, вызывая рваные хрипы и судорожные вздохи. Еще секунда и мне попросту не хватит воздуха, но Джон вовремя разжимает хватку, наклоняясь вперед и… От меня его словно относится сильным потоком необузданной силой. Я реагирую столь же стремительно, набросившись на того самого брюнета Алекса. Когда же я узнаю твое имя? - Хватит, - Алекс подхватывает меня за талию, приподнимая с земли и отодвигает, почти что отталкивает в сторону. И вот тогда вновь возвращаю себе возможность управление телом. Чего именно хватит, черт возьми? Он помогает брюнету подняться, осматривает и отряхивает, словно тот не способен на что-либо самостоятельно. Джона уже нет, лишь его запах, как плотный кокон вокруг меня. *** - Мне все же стоит спросить. Что это было? - Только после того, как ты скажешь его имя. - Фокс. - Нет, Алекс, это мое имя. Или мне так и продолжать звать его – брюнетик моего парабатая? - Когда-нибудь… - Пф… - Может, ты ответишь? Нет? Здорово. - Тебе нужно знать лишь то, что он моя пара – и все. - Отлично. Тогда тебе стоит знать лишь то, что Джон мне… - Уже и по имени. - Это не… - Кого ты пытаешься обмануть, дорогуша? - Не называй меня так! - Простите, Будущая Глава. Только не ссылайте к Отвернутым. - Шут. - Зато харизматичен и весел. Так ты ответишь мне. - Только если твой «брюнетик» пообещает и в дальнейшем… - Фокс. - Ладно-ладно. Но ты ведь и так все понял. - Хочу услышать от тебя. - Но ведь можно против природы пойти! - Но зачем? - Мои родители смогли. Отец не оставил нас, отказался от пары и они с матерью были счастливы. - Да, потому что у него была ты. - Что? - Волки ценят свое потомство. Они готовы сделать все лишь их стая была в благополучии. Как он смог бы оставить свою единственную дочь? Ты его будущее и он не мог повинуясь инстинктам бросить тебя, потому что инстинкты так же говорили ему защищать своего волчонка. - Я - Лиса. - Тут без разницы. Ты его наследница, его дочь – и это было приоритетом когда пришло время выбирать. - Отлично. Мало того, что я чувствую себя предательницей и слабачкой, которая не может обуздать власть над собственным Зверем, так я еще и разрушила счастье своего отца. Блеск! - Ты как-нибудь поймешь… - От этого легче не становится. - … и ты думала, что довериться природе – плохо? - Я хотела жить как обычный человек. Выбрать сама, а не повиноваться какой-то зверушке. - Милая, ты не хуже меня знаешь, что Зверь не выберет того кто не достоин. - Знаю. Но… - Или ты считаешь, что младший Орзис осчастливит тебя? - А нет? Откуда такая уверенность. - Вот ты и дома. - Ты не ответил. - Никто не ответит. Только ты сама. А мы пошли. - Отлично. Спасибо, блин. *** ... толпа бушевала. — Повесить ведьму! - ... сжечь ее! - Бог ей будет судьей! Столпившись у площади горожане выжидающе смотрели на стражей, наперебой выкрикивая ругательства. Верборт был маленьким городком, не принесший своему создателю ни славы, ни имени, но именно на его землях были рождены одни из самых прекрасных женщин королевства. Многие знатные вельможи желали заполучить себе вербортскую красавицу с изысканной кожи цвета молока и сияющим взглядом, сравнимым лишь с чистым небом. Но сейчас эти женщины рвались вперед, срывая платки и шали, смотрели ошалелыми глазами и в один миг теряли всякое очарование. - Молчать! - голос солдата громом пронесся над толпой, но разгневанные особы лишь отступили, образовывая круг рядом с площадью. - За свое преступление... - Интересно, что же такого я сделала, чтобы сразу на костер, - прервал его безропотный голос плененной, - родилась? Может, обрела способность говорить? Что же, господин Данкон? - Ты разрушила крепкие узы, самими Богом избранные, - невозмутимо отвечает мужчина, но руки его дрожат, как только скованная девушка поднимает взгляд алых глаз. Как только на площади появляется он, женщины замолкают, расступаются и смотрят с нескрываемым обожанием. Молодой и невероятно красивый, пленивший не одну. — Ты признаешь свою вину, Хатсу Прима. — В чем? — В продаже своей души Дьяволу! — А ты? - она издевательски кривит разбитые губы. — Что? — Я спрашиваю, а ты признаешь в своем грехе? Где Катерина, кстати? — Зачем тебе нужна моя сестра? — Как же, хотела посочувствовать, или она просто не смогла встать после случившегося, понимаю, ее ведь…, — но в следующий миг, Аларик подал какой-то знак и мужчина облаченный в черные одеяния, ударил ее по лицу, заставив замолчать. — Мы можем спасти твою душу. Что смешного? — Мне говорит о спасении души, тот кто сам продал душу даже не Луне, а одной из ее звезд, за что она изгнала вас, и теперь ты хочешь что бы я встала на твою сторону, жалкий вампир, — последние слова прозвучали словно плевок. - Чертовка! Да как ты смеешь... — Молчать! - крикнул он, оборачиваясь к толпе через плечо и вновь устремляя свой взгляд на скованную девушку. - Ты произносишь слишком много лжи. — Кто бы говорил, - насмешливо фыркнула она. — Поднимите ее, — девушку тут же подхватили под руки, поднимая на ноги. – Прима Хатсу, ты будешь прилюдно сожжена, как дочь Зверя. - Оу, мне уже начинать бояться? Девушка продолжала улыбаться, гордо распрямив плечи и смотря на мужчину словно с высока. Она сносила его удары, когда он не сдержавшись удар ее ладонью по лицу, а после вцепившись тонкими пальцами в шею, сжал их с нечеловеческой силой. В его глазах мелькали алые вспышки ярости, а губы презрительно кривились демонстрируя отросшие клыки. Но она все равно продолжала улыбаться, даже когда ее лицо стало белее мела, когда она принялась жадно глотать ртом воздух. Все звуки смешались для нее в один единственный гул, но знакомую поступь она услышала сразу же, сморгнув не прошенные слезы и скосив взгляд куда-то в сторону толпы. Аларик отпустил ее вместе с мелькнувшей стрелой, рассекшей кожу на его щеке. Прима воспользовалась этой свободой незамедлительно, присев и толкнув плечом его в живот, заставляя завалиться назад. Стражники наперебой кинулись к своему владыки, в одночасье позабыв о пленнице. Прима довольно усмехнулась, дергая цепь, сдерживающую ее запястья и одним прыжком оказываясь на земле. - Ты опоздал, - обведя толпу замерших женщин недовольным взглядом, она сделала несколько шагов вперед и тут же перед ней появился лучник в длинном плаще, скрывающим не только его фигуру, но и лицо. - Уходим отсюда, - обернувшись к Аларику, она демонстративно разводит руки в стороны, лишь слегка напрягаясь в плечах. Цепи незамедлительно валяться к ее ногам, а девушка подцепив лучника за локоть, уходит прочь от площади. На неприметной опушке они оказываются спустя несколько минут, но позади них лишь тишина и шепот ветра. Прима скалиться, позволяя только сейчас повалиться на колени, выгибаясь в спине и комкая землю в пальцах. Она воет, запрокинув голову вверх, перекатываясь на бок и поджимает колени к себе. На лице ее читается непереносимая боль, но лучник не страшится алого взгляда и длинных когтей, которыми она впивается в чужие плечи, как только он подхватывает Приму. Он относит ее как можно дальше, пока девушка не начинает биться в его руках, выворачиваясь и словно просясь вновь вернуть ближе к земле. Словно та смогла бы забрать раздирающую душу боль. - Что с тобой? - обеспокоенно шепчет мужчина, срывая с лица капюшон. - Второе обращение, дубина, - скулит она в ответ, обхватывая себя и напряженно выдыхая. - Если я не выдержу, ты должен... ты должен будешь... убить меня. Понял?! И еще, я все же... - Утром скажешь, - он говорит это как можно более непринужденно, устраиваясь рядом и прислонившись спиной к дереву. - Придурок. - Иначе ты в меня бы не влюбилась. - Нарцисс чертов. - Ага. Лучник не сводил с нее взгляд всю ночь, но для него время остановилось с первым стоном сорвавшемся с ее губ... *** ...резко подскакиваю с кровати. - Это, что, черт возьми, сейчас было!? - голос невероятно хриплый и не мой словно. С кровати я буквально сваливаюсь, бесцеремонно распахивая дверцу в небольшую гардеробную. Почему у нее было мое лицо? Почему у Примы Хатсу было мое лицо? Почему это не напоминает просто сон, а словно давно забытое, потерянно воспоминание? Какой бред крутиться в моей голове. Нет значимости жизни, это не значит что стоит приписывать что-то извне. В этом стоит разобраться, проанализировать, черт возьми, и перестать выдумывать! Эту легенду мама рассказала мне, словно то была детская сказка. Имя Прима Хатсу для меня всегда было, как для другого ребенка имя какой-либо принцессы или воительницы, которая с самых ранних лет была в детских сердцах. Она была первой полукровкой, первым примером того, что таких как она следовало убивать, не дожидаясь второго обращения. Дочь Игнил - принадлежащей к касте лисиц и Верета - волка. Она сдерживала себя до последнего, и когда пришел час, когда ее окутал пик силы, она просто сковала свое тело и дала пронзить себя стрелой, прямо в сердце... Это был просто стресс. Волнение. Как говорил Алекс - меньше думать и впадать в коматозные состояние Старейшины не пойдут против имени моего отца, а я часть его наследия. Пускай и излишне молодая и бунтующая. Трель телефона вырывает из бурлящих мыслей. Неряшливо отбросив одеяло в сторону, наощупь нахожу телефон. — Привет, - от звучащего голоса подруги невольно улыбаюсь. Вот что мне сейчас так нужно, а не размышления о снах и возможных видениях, — слушай мы тут решили зависнуть в кафе, пойдешь с нами? — Я не против, — мне надо было развеяться. — А то бы ты еще против была, мы будем в «Приме», приходи… — Окей...